VII-Несокрушимая и легендарная > 78к-Военные культпросветработники и музыканты
Пропал без вести в районе Вязьмы военный оркестр d jrnz
Кац Владислав Иосифович:
9 музыкантов и один танцор образцово-показательного оркестра Наркомата обороны СССР (джаз- оркестр) пропали без вести в районе Вязьмы. Согласно Донесения о безвозвратных потерях, подписанного руководителем оркестра, группа военных музыкантов пропала в ночь с 06.10.1941 на 07.10.1941года.
Прошу откликнуться всех, кто располагает информацией о судьбах музыкантов Бачеева Константина Александровича, Блантера Якова Исааковича, Карпенко Георгия Кузьмича, Костылева Алексея Ивановича, Калиновского Моисея Иосифовича, Кириленкова Алексея Ивановича, Кадникова Георгия Константиновича, Лаврентьева Георгия Васильевича, Оганесян С.А., Платто-Платонова Сергея Викторовича.
BORUS:
Номер записи 579556954
Фамилия Кадников
Имя Георгий
Отчество Константинович
Дата рождения __.__.1911
Место рождения Украинская ССР, Одесская обл., г. Одесса
Дата и место призыва __.07.1941
Причина выбытия попал в плен (освобожден)
Дата выбытия __.10.1941
Источники информации РГВА
Сухачев Владимир Евгеньевич:
Цитата: Сухачев Владимир Евгеньевич от 03 Марта 2013, 07:33:48>>>>Совершенно случайно обнаружил в ОБД донесения отделу безвозвратных потерь НКО СССР 06.12.1941 года отдельного образцово-показательного оркестра НКО ССР. Список составлен и отправлен начальником оркестра капитаном Забежанским и военкомом оркестра ст. политруком Романовым. В списке перечислено 11 человек пропавших безвести на Западном фронте. Указанные лица попали в окружение немецких войск вблизи Вязьмы в ночь с шестого на седьмое декабря 1941 года, будучи в командировке в составе красноармейского джаз-оркестра Наркомата Обороны СССР. Часть джаз-оркестра возвратилось в оркестр в период с 13.10. по 03.12.1941 года, а включенные в данный список в расположение оркестра не прибыли.
1. Блантер Яков Исаакович 25.06.1910г.р, литератор, место рождения г. Курск (Младший брат композитора Блантера).
2. Бачеев Константин Александрович 25.12.1915г.р., артист-ударник, м.р. Ленинград
3. Карпенко Георгий Кузьмич 17.08.1914г.р., музыкант-тромбон, м.р. Днепропетровская обл., г. Днепродзержинск
4. Костылев Алексей Иванович 15.06.1905г.р., музыкант-саксофон, м.р. Молотовская обл., г. Охотск
5. Калиновский Моисей Иосифович 26.10.1914г.р., музыкант-рояль, м.р. г. Днепропетровск
6. Кириленков Алексей Иванович 15.10.1913г.р., музыкант-труба, м.р. Московская обл., Коммунистический р-н, с. Белый Раст
7. Кадников Георгий Константинович 04.11.1911г.р., артист-танцор, м.р. г. Одесса. (По данным ОБД попал в плен, освобожден)
8. Лаврентьев Георгий Васильевич 14.07.1908г.р., пианист, дирижер, концертмейстер, м.р. г. Ленинград
9. Оганесян Сигбул Абрамович 27.04.1920г.р., музыкант-саксофон, м.р. г. Ереван
10. Платто-Платонов Сергей Викторович 16.09.1911г.р., артист-танцор, м.р. г. Чкалов (областной)
11. Меламуд Николай Иванович 15.02.1916г.р.. музыкант -корнет (итал. cornetto — «рожок»), м.р. Одесская обл., местечко Полдиевск. (пометка – вернулся в часть 12.03.1942г.)
<<<<
начкар@:
Как уже это было давно... http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=52789.0
Цитата: Сухачев Владимир Евгеньевич от 03 Марта 2013, 07:33:48>>>>
11. Меламуд Николай Иванович 15.02.1916г.р.. музыкант -корнет (итал. cornetto — «рожок»), м.р. Одесская обл., местечко Полдиевск. (пометка – вернулся в часть 12.03.1942г.)
<<<<
https://obd-memorial.ru/memorial/fullimage?id=31007336&id1=3a8be3b0464efe493483257871b06a37&path=DIP/001/350996_004/00000136.jpg
Кац Владислав Иосифович:
Цитата: Кац Владислав Иосифович от 22 Декабря 2015, 14:42:08>>>>9 музыкантов и один танцор образцово-показательного оркестра Наркомата обороны СССР (джаз- оркестр) пропали без вести в районе Вязьмы. Согласно Донесения о безвозвратных потерях, подписанного руководителем оркестра, группа военных музыкантов пропала в ночь с 06.10.1941 на 07.10.1941года.
Прошу откликнуться всех, кто располагает информацией о судьбах музыкантов Бачеева Константина Александровича, Блантера Якова Исааковича, Карпенко Георгия Кузьмича, Костылева Алексея Ивановича, Калиновского Моисея Иосифовича, Кириленкова Алексея Ивановича, Кадникова Георгия Константиновича, Лаврентьева Георгия Васильевича, Оганесян С.А., Платто-Платонова Сергея Викторовича.
<<<<
НИ ПАМЯТНИКА, НИ ПАМЯТИ
22 февраля 2012 года газета "Московский комсомолец" опубликовала материал Юлии Калининой «Защитить защитников Отечества», с подзаголовком «Памятник военным музыкантам в Вязьме оскверняет их память».
Речь в нём шла не совсем о памятнике. Памятника не было и не будет. Лет десять назад, по сообщению автора статьи, вблизи города Вязьмы, на берегу реки Русятки кто-то соорудил подобие памятника, так называемый, закладной камень. Вроде бы на том самом месте в 1941 году погибли музыканты Красноармейского джаз-оркестра Наркомата обороны, которых направили командировку на Западный фронт поддержать выступлениями участников обороны Москвы.
В ночь с 6 на 7 октября в районе города Вязьмы музыканты попали в окружение. Одним из тех, кому удалось спастись, был саксофонист Товмас Геворкян. Он сообщил имена погибших: «руководитель оркестра Г.Лаврентьев, саксофонист В.Костылев, тромбонист Ю.Карпенко, пианист М.Калиновский, саксофонист С.Оганесян, ударник И.Бачеев. В плен был взят трубач Кириленко. Свидетели рассказывали, что, прощаясь с жизнью, он заиграл „Интернационал“. Звуки трубы оборвал выстрел».
Со временем забытый всеми памятный знак на берегу реку Русятки потерял свой первоначальный вид, а местные жители без стеснения мусорили вблизи него.
В 70-ю годовщину гибели музыкантов Ирина Трифоновна Филатова, председатель совета ветеранов 2-й дивизии народного ополчения, обращалась к руководству Вязьмы, писала в Минобороны, а также деятелям искусств, занимавшихся общественной работой. Реакции никакой. Как об стенку горохом. Никому ничего не надо. Никто ничего не хочет, не может, не знает, не умеет.
Чем объяснить, что доброе начинание не удалось завершить, как было задумано когда-то и памятный знак превратился, по выражению Юлии Калининой в «никому не нужный, безымянный камень, торчащий сейчас неизвестно зачем среди мусора»?
В Википедии есть статья «Государственный джаз-оркестр СССР». В ней конкретно сказано, что «в 1941 году коллектив получил статус Образцово-показательного оркестра Наркомата обороны и выехал на фронт. Значительная группа исполнителей, вместе с главным дирижером Юрием Лаврентьевым во время фронтовых гастролей попала в окружение под Вязьмой и погибла».
Однако факт гибели музыкантов официального подтверждения не получил. Они и поныне считаются пропавшими без вести.
Свидетельство Заслуженного артиста РСФСР Товмаса Геворкяна о гибели его товарищей по оркестру, осталось невостребованным.
На сайте Обобщённой Базы Данных «Мемориал» имеется донесение начальника оркестра капитана Забежанского в Отдел персональных потерь Наркомата Обороны СССР от 6 декабря 1941 года. В нём сообщалось, что группа из 11 человек попала в окружение немецких войск близ города Вязьмы в ночь с 6 на 7 октября 1941 года, будучи в командировке, в составе красноармейского джаз-оркестра Наркомата Обороны СССР.
И далее: «Считаю нужным указать, что часть джаз-оркестра возвратилась в оркестр в период с 13 октября по 3 декабря с.г., а включенные в данный список лица до сих пор не прибыли».
В прилагаемом к донесению Списке над фамилией зам. политрука Николая Меламуда, сделана приписка о его возвращении в часть 13 декабря того же года. Ещё через четыре года из немецкого плена будут освобождены участники группы Сергей Платто-Платонов и Георгий Кадников. Таким образом, список музыкантов , пропавших в октябре сорок первого года, сократился до восьми человек: Блантер Яков, Бачеев Константин, Карпенко Георгий, Костылев Алексей, Калиновский Моисей, Кириленков Алексей, Лаврентьев Георгий и Оганесян Сигбул .
Нынешней осенью исполнится 75 лет с той поры, когда в окружении под Вязьмой оказались значительные силы Западного и Резервного фронтов Красной Армии. Потери личного состава исчислялись сотнями тысяч погибших, раненых и попавших в плен. Естественно, что в столь катастрофической обстановке никому не было дела до горстки музыкантов.
Но в послевоенные годы живы были десятки музыкантов оркестра, которые благополучно вышли из окружения. Они хорошо знали пропавших товарищей и могли рассказать о каждом, каким он парнем был. Исходя из такого предположения, я начал разыскивать упоминания о бывших музыкантах красноармейского военного джаз-оркестра.
На след Георгия Кадникова я напал, благодаря энциклопедии «Цирк». Оказывается,
после войны Кадников долго работал в цирке, внёс значительный вклад в цирковую режиссуру. На сайте «В мире цирка и эстрады» помещены его статьи и очень добрые воспоминания о нём самом, из которых выяснилось, что в концлагере Маутхаузен Кадников «в этих кошмарных условиях энергично и достойно, передавал ослабевшим товарищам частицы своей неукротимой энергии. Даже там он умудрялся выступать перед заключенными с клоунскими антре, очень тонко высмеивая лагерную администрацию».
Воодушевлённый прочитанным, я написал письма в Союз Цирковых деятелей России, а также директору Московского цирка на Цветном бульваре Никулину М.Ю., в надежде получить подробную биографию Кадникова и его фото.
Результат оказался нулевым. Союз отмолчался, а за Никулина 25 декабря 2015 г. ответила его помощник Надежда Николаевна. Думаю, с содержанием письма будет небезынтересно ознакомиться читателям.
«В списках ветеранов в Московском цирке Никулина Кадников Георгий Константинович
не числится. Многих ветеранов цирка, которые могли бы ответить на Ваши вопросы просто уже нет с нами.
Разрешите Вам задать вопрос: Вы уверены что он как-то был связан с цирком и артистами
цирка?…
В 1941 году артисты цирка уходили на фронт. Также были цирковые бригады, которые выступали перед бойцами Красной Армии. Вы же пишите про военный оркестр и службу танцором. Это разные вещи.
Другой информации у нас нет».
Позже, на страницах книги «Центральный военный оркестр» я обнаружил подтверждение известного военного дирижёра Н.Зубаревича, о его встречах с Кадниковым именно в Московском цирке на Цветном бульваре , где Кадников готовил свою программу.
В год 40-летия Победы на правительственном уровне было принято решение создать Всесоюзную Книгу Памяти погибших и пропавших без вести в Великой Отечественной войне. Георгий Константинович Кадников забыт не был. Сведения о нём, как о пропавшем без вести, попали на 152 страницу 6 тома. Сергей Викторович Платто-Платонов занесён в Книгу Памяти Оренбургской области по месту рождения. Он считается погибшим 6 октября 1941года
Наверное, единственным человеком из всего состава оркестра, который неоднократно пытался привлечь внимание общественности к судьбам своих товарищей, был Товмас Геворкян. Он 33 года отработал в Эстрадно-симфоническом оркестре Центрального радио и всесоюзного телевидения под руководством Юрия Силантьева, а затем ещё несколько лет преподавал в музыкальном училище. К великому сожалению, Товмас Геворкович умер 6 марта 2015 года. Его воспоминания о первых днях войны и о событиях той октябрьской ночи, когда музыкантам удалось скрыться в лесу, спасаясь от немецких автоматчиков, по сути, являются единственным подтверждением факта гибели нескольких музыкантов .
Кто первым пустил слух, будто в последние мгновенья жизни Алексей Кириленков
сыграл на трубе мелодию государственного гимна СССР «Интернационал», сейчас установить трудно. Но слух этот активно распространяется долгие годы.
В Списке капитана Забежанского о Кириленкове, как и об остальных его товарищах, написано скупо: «Кириленков Алексей Иванович родился 15.10.1913г. в Московской обл., Коммунистический р-н, с. Белый Раст. , беспартийный, образование 6 классов., музыкант сверхсрочной службы. Домашний адрес Москва, ул.Садово-Кудринская, дом 21, кв.27. Родственники: жена Зоя Фёдоровна, дочь Нина».
В Книгах Памяти города Москвы (том17) и Московской области (том 5) Кириленков Алексей Иванович числится пропавшим без вести.
О пребывании и гибели Кириленкова в концлагере Дахау стало известно исключительно благодаря Рудольфу Кальмару, австрийскому публицисту, в прошлом главному редактору венской газеты «Винер таг». Фашисты его арестовали и бросили в концлагерь Дахау. После освобождения он написал обо всём, что видел и пережил. На русском языке воспоминания вошли в потрясающую книгу Ефима Ароновича Бродского «Забвению не подлежит». Рассказ Кальмара о советском трубаче Кириленко приводится в сокращении.
« С 1943 г. среди лагерных музыкантов оказался и молодой блондин Кириленко, по профессии - первая труба московской оперы, неунывающий парень со светло-голубыми глазами… Кириленко, насколько мы могли узнать от него, был в составе русского фронтового театра командирован в сражающиеся советские войска, которым вскоре пришлось вести бои в окружении. Участок, где находился его оркестр, также оказался в кольце. Пути отхода к своим были для трубача отрезанными.
Вскоре в концлагере стало известно, что Кириленко - музыкант, и через несколько недель он был уже одним из самых популярных членов лагерного оркестра... Под бурные аплодисменты доброй половины лагеря он исполнял свои знаменитые соло: "Грустную песенку" Чайковского, арию из оперы "Садко" Римского-Корсакова, серенаду Шуберта, "Почта" и старинное соло "Пусть хранит тебя бог, ведь было так чудесно..." из "Трубача из Зеккингена". Или он солировал с оркестром, или я аккомпанировал ему на нашем старом расстроенном рояле. Он играл, радуясь тому, что может играть, и, казалось, забывал концлагерь, когда, улыбаясь, поднимал свою трубу, чтобы в нашем жалком положении очаровывать нас далекой страной мимолетной мечты.
Его дом находился недалеко от Москвы, там жили его мать и ребенок. О своей жене, о какой-либо женщине Кириленко никогда нам ничего не рассказывал. Он говорил лишь о своем ребенке, и только о нем.
Я не буду говорить ни о ком другом, а только о трубаче Кириленко. Однажды вечером - это было весной 1944 г.- вместе с другими русскими они(охранники) увели его, чтобы изолировать в особом блоке. Все это казалось нам не случайным. Строгая изоляция была подозрительной. У одного из рядовых эсэсовцев мы попытались узнать то, что никогда нельзя было спросить у старших из них. Тот повел плечами и сказал, что ничего не знает, что русские изолированы по приказу свыше. Изоляция очень строгая и выглядит как будто...
Мы находились достаточно долго в лагере, чтобы понять и недосказанное.
Как-то в субботу один из товарищей решился на смелый шаг - он пошел к лагерфюреру и попросил разрешить трубачу участвовать хотя бы в одной репетиции, а затем - и в воскресном концерте. Лагерфюрер несколько минут думал и разрешил. Кириленко пришел к нам. Мы дали ему еды, курево, принесли его трубу, и все стало, как прежде. После окончания репетиции его снова вернули в изолированный блок.
На следующий день после обеда мы давали концерт. Охранник привел Кириленко в баню, он занял свое место у пульта и играл, как играл в прошлом. Его труба ликовала и так рыдала, он так исполнял свои рулады и переливающиеся каскады, что слушавшие его товарищи буквально кричали от восторга.
В заключение Кириленко попросил меня еще раз аккомпанировать ему партию из оперы "Садко" - эту скорбную песнь русских просторов. Никогда я не слышал, чтобы он так играл. Затем Кириленко отдал свою трубу, протянул всем нам руку и ушел к своим товарищам в особый блок. Он уже знал то, что нам стало известно только на следующее утро.
На следующее утро он стоял с 79 другими русскими, среди которых многие были офицерами, на улице перед служебным корпусом...
Их построили в каре по пять человек в ширину и шестнадцать в длину. Мы видели, как их выводили, когда над лагерем еще стелился густой белый туман, тянувшийся с близлежащих торфяных полей. Около 9 часов перед колонной узников, стоявших по стойке "смирно", как вкопанные, появилось несколько офицеров и унтер-офицеров, среди них комендант лагеря и рапортфюрер. Зачитали список.
Выкликавшиеся пофамильно русские называли даты своего рождения... Примерно к 10 часам первые двадцать человек были построены отдельно, их снова сверили со списком и повели к воротам. Там узников приняла группа эсэсовцев с винтовками наперевес и увела. Они перешли через ручей, двинулись вдоль мастерских, а затем повернули направо. Через окна мы видели их, а они видели нас. Еще сотня шагов, и там находился крематорий. Значит, их вели туда. Никто из нас не произнес ни слова. Спустя несколько минут увели последних двадцать человек, среди них и моего Кириленко То было 4 сентября 1944 года».
Чтобы окончательно убедиться, что трубач Кириленко, погибший в концлагере Дахау, на самом деле и есть тот самый музыкант оркестра НКО СССР Алексей Кириленков , необходимо было найти подтверждение в документах немецкой администрации концлагеря Дахау.
На сайте Форум Поисковых Движений мне удалось просмотреть «Списки советских граждан, погибших в концлагере Дахау». Список узников, расстрелянных 4 сентября 1944г., содержал интересующую меня информацию. Привожу фрагмент страницы.
«29. KASTRULIN FEODOR 17.02.1917 Bobrowniki Bobrowniki
30. KILESO BORIS 16.05.1917 Kamsk Irkutsk
31. KIRILJENKO ALEXEJ 15.10.1913 Bjelyj-Rast
32. KONDENKO MICHAEL 25.05.1906 Prijudnaja Prijudnaja».
За исключением последней буквы фамилии совпадают имя, день, месяц, год и место рождения. Думаю, достаточно оснований, чтобы свидетельство Рудольфа Кальмара считать подтверждением факта расстрела Алексея Киритленкова гитлеровскими палачами.
До обидного мало удалось разузнать о главном дирижёре оркестра Георгии (Юрии) Лаврентьеве. По имеющимся сведениям он родился в Ленинграде 14 июля 1908 г., закончил Московскую консерваторию как пианист и дирижёр. В Москве он жил на улице Петровка, в доме №19. Жена Гуляницкая Серафима, актриса, участница фронтовых бригад .
Оркестр под руководством Лаврентьева подготовил к записи на грампластинки несколько популярных в те годы песен. Известный в стране певец Георгий Виноградов исполнил песню «Два Максима».
Далее о саксофонисте Владимире Костылеве. В Список капитана Забежанского он почему-то занесён как Алексей. Возможно, это ошибка писаря. По имеющимся сведениям Костылев был самым старшим в группе музыкантов. Он родился в 1905 году. Образование 10 классов. По другим сведениям – учился в Тбилисской консерватории. Холост.
Прежде чем оказаться в красноармейском оркестре Владимир Костылев играл в джаз -оркестрах Бориса Аренского, Александра Цфасмана, Александра Варламова, Виктора Кнушевицкого, выступая как солист.
В 1938 году он получил первую премию на Всесоюзном конкурсе инструменталистов, исполнив Концерт для саксофона с оркестром композитора И. Глазунова. По отзывам почитателей его творчества Костылев был выдающимся инструменталистом.
В статье «Александр Владимирович Варламов -у истоков советского джаза» (сайт «Музыкальный Огонёк») приводится следующая версия гибели Владимира Костылева:
«Немногие участники фронтовой концертной бригады , напоровшиеся тогда на засаду немецких автоматчиков, в заснеженном(?)лесу и чудом уцелевшие, рассказывали. Вот только что Костылев стоял у большой сосны, а потом, когда раздались автоматные и пулеметные очереди , он закрылся футляром своего саксофона и вдруг исчез, то ли упал, то ли отскочил в сторону.
Но больше его никто не видел, ни живым, ни убитым».
В своих воспоминаниях Товмас Геворкян не назвал ещё одного человека, входившего в их группу. Им был журналист Яков Блантер. Вполне возможно, что Геворкян и не успел с ним познакомиться. Блантер считался прикомандированным к оркестру. Он жил в Москве на Никитском бульваре, дом 15. Жену звали Ася Моисеевна Любарская.
Яков Блантер- младший брат известного советского композитора-песенника. Родился в Курске 25 июня 1910 года. Трудился на разных работах, пока не стад студентом Московского института народного хозяйства им.Плеханова. Позже работал журналистом, редактором газеты, сотрудником ТАСС. Возможно, после увольнения из ТАСС весной 1932 года, он поступил учиться в Московский институт философии, литературы и истории. В числе погибших на войне выпускников института можно обнаружить его имя.
С августа 1941 года Яков Блантер служит в Оркестре НКО СССР.
Чем была вызвана «милитаризация» джаз-оркестра в предвоенную пору? Почему вдруг понадобилось музыкантов облачить в военную форму, а затем отправить с концертами на запад, в приграничные районы? Не связано ли всё это с учебными сборами военнообязанных запаса?
Решение о проведении сборов было принято 8-го марта 1941 на самом высоком уровне, в Политбюро ЦК ВКПб. Для участия в них планировалось привлечь 975870 человек!
По сути то была скрытая мобилизация. И Главное Управление политической пропаганды Красной Армии обязано было организовать культобслуживание призванных людей. К началу июня сборы были в разгаре.
В те же дни Госджаз получил статус Образцово-показательного оркестра Наркомата Обороны СССР. Музыканты, а также ряд артистов эстрадно-циркового жанра, были призваны на военную службу.
Для выступлений перед военнослужащими оркестр выехал в войска.
Из воспоминаний Геворкяна: «Июнь. Гастроли в Белорусском военном округе. Слухи о начале войны. 22 июня должны были выступать с оркестром в г. Брест. 21 июня остановились в 40 км от г. Бреста в г. Волковыске… На одном из концертов, близ границы, в перерыве, меня обступили армяне. Сказали, что скоро будет война…
Нас поместили в какой-то школе и меня назначили дневальным. В половине четвёртого ночи поднялся шум, стрельба, кругом все бегают… В общем, война началась.
В 6 часов утра с инструментами и вещами пошли на вокзал. Там стоял эшелон с офицерскими жёнами. Погрузились, тронулись, проехали километров 10-15 как показались немецкие самолёты, начали обстреливать. Был повреждён паровоз. … Дней восемь до Москвы добирались».
Музыкантам засиживаться в тылу не довелось. Красноармейский джаз-оркестр, вновь получил указание выехать с концертами в действующую армию.
По воспоминаниям Геворкяна гастроли длились месяц. Выступали на передовой, нередко попадали под обстрел. Во время концертов слышали как свистят пули.
О единственном в стране красноармейском джаз-оркестре впервые сообщила газета «Советское искусство» 7 августа 1941 года. Шёл второй месяц войны. Оркестр после выступлений в частях 20 армии, возвратился в Москву.
Следующая творческая командировка для многих музыкантов оказалась роковой.
Джазово-эстрадная группа, в количестве 28 человек, под руководством Р.Г.Мостова и замполитрука красноармейца сверхсрочной службы Н.И.Меламуда, согласно приказу по Оркестру от 16 сентября 1941 года №263 убыла в служебную командировку, в войска Западного фронта, сроком на один месяц.
Наряду с музыкантами в группу вошли певцы Виноградов и Пекеров, конферансье Анохин и Глущенко, исполнитель танцев Платто-Платонов и чтец Кадников .
Товмасян: « В первых числах октября мы поехали в штаб фронта, в Вязьму…Там никого. Абсолютно пустой город. Где-то переночевали и рано утром выехали в сторону Москвы. Возле какой-то деревни нам навстречу выехали немецкие танки и начали стрелять. Мы повыпрыгивали из машин и, прячась за кустами, побежали к лесу… Кириленков, мы его звали Кирилёнок, он единственный, кто прихватил с собой инструмент, когда мы выпрыгивали из машин…».
Другой спасшийся музыкант Марк Андреев рассказывал Зубаревичу: «Трагедия случилась по дороге в Дорогобуж. Джаз-оркестр ехал на двух машинах по дороге, и вдруг навстречу едут немцы. Это был разведдозор, в составе танка, бронемашины и грузовика, с автоматчиками. Машины были подбиты и остановились, музыканты, высыпав из них, бросились в разные стороны, побросав инструмент и имущество. Немецкий танк смял грузовики и столкнул их на обочину. Немцы продолжили движение. Была организована небольшая погоня из автоматчиков, но вскоре, дав несколько очередей, они прекратили преследование, чтобы самим не попасть в засаду. В лесу музыканты рассеялись и мелкими группами, по два-три человека, направились к своим, на восток… Многие попали в окружение, а некоторые и в плен».
Георгий Виноградов:«Мы выступали на передовых, перед бойцами, уходящими в бой. Потом, под Вязьмой, вместе с частью, где выступали, попали в окружение. Прорвались. Но нас осталось из бригады только 11 человек».
Из воспоминаний Товмасяна.
«В лесу я встретил аккордеониста Моню Рапопорта, а с ним человек семь солдат и полковника…
Дали мне пулемёт Дегтярёва. Рапопорта назначили вторым номером. В попадавшихся на пути деревнях (жители) посылали нас куда подальше, иногда давали несколько картофелин. Выбирались дней 12. Вышли на какую-то станцию . Там стоял состав. Оказалось, Мостов(руководитель группы) оставил на всех станциях список музыкантов джаза. Начальник станции проверил фамилии и посадил нас в вагон. Приехали 16 октября».
Из окружения вырвались известный певец Г. Виноградов, тромбонист И. Ключинский, сам Т. Геворкян, Нухим Бронфман, Яков Кирснер, Моисей Рапопорт и другие. Они перешли линию фронта в районе Можайска, затем были эвакуированы в Москву.
Сохранился приказ начальника Политотдела 20 армии Афиногенова «О работе Красноармейского джаза НКО СССР».
«В период с 21 сентября по 8 октября 1941 г. в частях армии работал красноармейский джаз Наркомата Обороны СССР.
Замечательный художественный коллектив выступал на передовых позициях, обслуживая концертами бойцов, командиров и политработников, дерущихся на фронте…».
За образцовое выполнение задания командования всему личному составу джаза была объявлена благодарность.
В тот день, когда приказ был напечатан, часть музыкантов находилась в окружении, за линией фронта. Кто из них погиб раньше, кто позже и где конкретно они сложили свои головы, этого мы никогда не узнаем, как не узнаем и о шестистах с лишним тысячах красноармейцев, командиров, политработников, погибших осенью сорок первого года в районе города Вязьмы.
Обо всех музыкантах красноармейского джаза, чьи имена были приведены в статье Юлии Калининой «Защитить защитников Отечества», более подробные сведения получить не удалось. Не обнаружены и фотографии музыкантов.
Прилагаемый список значительно дополняет сведения о музыкантах, оказавшиеся на страницах Книг Памяти.
Бачеев Константин Александрович 25.12.1915г.р., образование 7 классов. артист-ударник, м.р. Ленинград, холост, семья проживала в Москве на ул.Карла Маркса, дом 25.
Он был известен как исполнитель негритянских танцев. Считалось, что равных ему танцоров этого жанра в стране не имелось.
Карпенко Георгий Кузьмич, родился 17.08.1914г. в г. Днепродзержинске, музыкант-тромбон, в Москве жил на ул.Русаковской дом 6 , жена Городецкая Инна, дочь Галина.
Калиновский Моисей Иосифович, родился 26.10.1914г. в Днепропетровске., образование 6 классов, музыкант-рояль, жил в Москве на ул.2-я Мещанская, д.120. Жена Лидия, сын Борис.
Оганесян Сигбул Абрамович родился 27.04.1920г. в Ереване, образование 8 классов. музыкант-саксофон. Холост. Мать и братья жили в Ереване по адресу Сталинский проспект, д.18.
Где-то, безусловно, живут их родственники, соседи, бывшие коллеги. С их помощью вполне возможно получить дополнительную информацию, а может быть и довоенные фотоснимки погибших музыкантов.
Признаюсь, я надеялся, что судьбами музыкантов Красноармейского джаза заинтересуется Всероссийское музейное объединение музыкальной культуры им.М.И.Глинки. Но в письмах, полученных мной от генерального директора М.И.Брызгалова и от сотрудника музейного объединения Н.Ю.Тартаковской, интерес к теме не прослеживается.
Хотел бы выразить искреннюю признательность Форуму любителей военной музыки (сайт «Военная музыка»), а также писателю Михаилу Чертоку. В его последней книге «Центральный военный оркестр» впервые приведены документы и опубликованы воспоминания о музыкантах Отдельного образцово-показательного оркестра НКО СССР.
P.S. Любителям музыки рекомендую на сайте «Музыкальный портал MusicMobi.ru» послушать неповторимую игру Товмаса Геворкяна. В ней воплощена непреходящая грусть о его товарищах, не вернувшихся с войны.
Материал опубликован 6 марта 2016г. в еженедельнике "СЕКРЕТ"
Навигация