Форум Поисковых Движений

Ливанович Петр Николаевич  Дата рождения   __.__.1921
Место рождения   Белорусская ССР, Минская обл., Плещеничский р-н
красноармеец солдат(рядовой) в/ч 1222 221 моторизованная дивизия (106 МД(СД)
Название ВПП   Горьковский ВПП Дата прибытия   25.07.1943
Откуда прибыл   Упр. коменд. г. Горького Дата убытия   26.07.1943
Куда убыл (название)   Гороховецкий уч. арт. лагерь, ст. Ильино Номер фонда источника информации   Горьковский ВПП Номер описи источника информации   191384 Номер дела источника информации   100
http://www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=Z/013/%CF%E5%F0%E5%E4%E0%F7%E0_02/052-0191384-0100/00000427.JPG&id=82402470&id=82402470&id1=3a3bba0025371e556aceb9b56fc712d9

И вот по весне 1941 года меня вызвали в военкомат в Плещеницы. Метрики мои хранились в райсовете или как он там назывался. Я много раз ходил до этого, чтоб мне метрики на руки отдали. А женщина, что там работала, всё говорила разное: что нет их, что найти не могут и т.д. И тут в военкомате мне говорят, что мне вроде в армию пора, но надо в метрики мои глянуть. Я говорю в военкомате, что много раз ходил, но мне метрики не дают. Военком позвонил туда и как дал по телефону им, что вот сразу метрики нашлись. Я забрал метрики и принес в военкомат. Ну, всё - в военкомате более ничего и не надо. Посмотрели они, что я во второй половине года родился, записали меня, и тут же весной, в апреле, мне сказали явиться в военкомат в Плещеницы. Собрали нас всех призывников из района и на машинах повезли в Борисов. В Борисове посадили в поезд, в простые вагоны товарные, с деревянными нарами и повезли в Среднюю Азию, в Ташкент куда-то. Ехали мы не одни сутки. Привезли нас на место. Попал я в часть, которая до этого была кавалерийской, а теперь их всех переводили в пехоту. (в красноармейской книжке написано : «апрель 1941 г. 71 стр.полк».Судя по всему речь идёт о 671 стр.полку 221-й моторизированной дивизии 27 механизированного корпуса.221-я мот.дивизия формировалась на базе 19-й Узбекской горнокавалерийской дивизии.Информация с сайта «Механизированные корпуса РККА»).Казармы ещё ремонтировались, были конюшни, а теперь нам делали из них казармы. Еще ни окон не было, ни пола, только нары. Выдали нам форму. На голову - панаму такую большую, чтоб солнце не пекло. Пока новая панама была, то было хорошо, а потом через несколько дней поля панамы пообвисли и нам сказали вставить проволоку. Ну и сколько ж там я был - тут же 22 июня война началась.

Еще до войны мы ходили на стрельбище учиться стрелять. Дык такие стрелки были, что как стреляет - глаза закрывает, дык такой и не попадет никуда. А я не боялся, смотрел куда стреляю, и попадал. В роте большинство были молодые солдаты, только призванные, а кадровых было мало. Ну, вот 22 июня. С утра мы на речку ходили. Мы же и не знали, что по радио уже объявили, что война. Возвращаемся, а тут по полку все бегают… Война!

Нам до войны объявляли, что мы должны выучить присягу напамять, чтоб слово в слово пересказать. А тут назавтра поставили столы, красным понакрывали. Один читает, а все подходят и расписываются. А так как я неграмотный был, то за меня расписались и всё. Потом назавтра нас всех построили и - в поле на занятия. Уже с оружием, касками. Тревогу объявят - мы бежим. Потом «противник» там - мы туда бежим. А там такие большие сопки, размером с дом, с сопки прыгаешь. Летишь. Забираешься на другую сопку. Свалишься, бывало, и катишься, как попало. Ну, и так несколько дней. Потом нас погрузили в эшелон и прямо оттуда - на фронт. Мы ехали, и разгрузиться должны были в Смоленске. Но в Смоленск мы не доехали - нас разбомбили в поле. Чуть далее уже лес начинался. Налетели самолеты, обстреляли и запалили эшелон. Мы все из вагонов вон выскакиваем. А самолеты нас обстреливают, облётывают. Потом улетают, загрузятся и опять. Нам команда: ложись, по самолетам огонь! Ну, вот лежишь на спине, стреляешь из винтовки. А мы же необученные. А с самолетов по нам строчат из пулеметов. До черта поубивало. Потом всех собрали и пошли по полю. Похоронить тех, кого поубивало, наверное, оставили кого-то, сами мы не хоронили.

Дальше мы шли только ночами, а днем маскировались в лесу. И так шли 5-6 ночей, пока пришли. Роты были большие. Взвод 50 с лишним человек,4 отделения. В отделении аж по 13 человек. Вооружение только винтовки и в каждом отделении ручной пулемет.

Помню, когда мы шли ночами, один раз наша рота заснула во время привала (смеется).

Взводные, ротный спят ну и мы как сели отдохнуть, так и спим. А весь полк поднялся и пошел, а наша рота осталась. А командир полка - тот на коне ездил - стоит и считает проходящие роты и одной не хватает. Он тогда прискакал назад и как дал нам прикурить! Поднял нас и мы бегом догонять полк. (27-й мех.корпус был расформирован 15 июля 1941года. 221-я мот. Дивизия была переименована в 106 мотострелковую дивизия, а затем в 106-ю стр.дивизию. 106-я стр.дивизия расформирована после гибели в окружении под Вязьмой).


И вот вели нас, вели… Мы шли… И привели нас куда-то под Ельню (106 мсд наступала на Ельню с юга). Дошли до фронта, и почти сразу в бой. Вот пришли мы и нам сказали, что вот там уже немцы. Шли мы по такому сосняку невысокому, а под ногами немного приболоченная земля, мокрый мох. На плечах у нас ранцы, скатки, всё на себе. А немец уже по нам бьёт. Бах, бах – то там, то там разрывы снарядов. Нам команду дают скинуть с себя вещмешки. Сняли мы с себя скатки и вещмешки, и покидали в кучки. Осталась только каска на голове и винтовка в руках, ну и патроны на поясе. Ещё немного прошли. Вошли в жито. А жито в тот год – ой, какое высокое жито! А за житом небольшая деревня, переходящая к лесу. Стали мы подходить к деревне, выходить из жита, тут немец нас увидел - стал стрелять. Тут, наверное, наша сила перемогла, так как немец стал утекать из этой деревни в лес.

Деревню мы взяли. Немец в лес отступил. Мы за ним в лес. А там он собрал силы и нас как тисканул! У него же пулеметы, автоматы, а у нас только винтовки. А что винтовка? В неё песок попадет и не хочет затвор двигаться. Вот немец пересилил, тисканул нас, и все как давай бежать назад! И я бежал назад. Ой, как я утекал! У меня обмотка размоталась, я повалился, замотал скорей её и снова бежать, а то немец в плен возьмет. Когда я бежал через деревню, которую недавно взяли, то навсегда запомнил такой эпизод: попало одному солдату из старослужащих по животу. Этот солдат за забором лежал, а я как раз бежал и наскочил на него. Он руками кишки свои в живот запихивает и говорит: добейте меня, добейте. Да кто ж тебя добивать-то станет?!

В конце концов вернулись мы аж к тому месту, от которого начинали в самом начале наступать. Вернулись мы назад все в растерянном виде. Я, например, вернулся в тоже самое место, а командир роты попал чёрт знает куда и пришел только на 3-й день. В общем все перепутались, перемешались, и три дня потом собирались. Сначала не было командиров, потом пришли. Вещмешки свои и скатки мы уже и не искали - так «голыми» и были. И вот как собрались все, опять нас кинули на ту самую деревню. Опять через жито. Во второй раз идем. Кругом скотина по полю бегает, сараи все погорели... Люди валяются - кто где повалился… и наши, и немцы… Опять пошли в наступление в лес, потом нас опять оттуда немец попёр. И так и второй раз, и третий. Деревня эта сгорела вся. Переходила из рук в руки. С нашей стороны - пехота, и с их стороны - пехота.

Помню раз: танки на нас немецкие пошли, и командир взвода гранатой подорвал гусеницу или что-то там, вывел танк из строя. Дали ему орден Красной Звезды. И вот, когда в очередной раз мы наступали, немец строчил из пулемётов, и меня ранило в левую руку. Я иду, а из меня кровь прёт. Санинструктор увидел это и наложил мне жгут, чтоб кровь не шла. Остановил кровь, завязал, обкрутил. Ещё со мной и другие раненые были. Потом санинструктор остановил машину, посадил нас - несколько человек. Сели мы на снарядные ящики и поехали в медсанбат. Тут шофер заметил, что самолеты летят, и давай быстрей в лес сворачивать. Заехал в лес, сам выскочил из кабины - и ходу от машины. Я тоже помню кое-как слез, рука болит, и пополз от машины тоже. Но самолеты не заметили нас и пролетели. Тогда шофер вернулся, помню, помогли мне кое-как забраться в кузов, и поехали дальше. Привезли нас в медсанбат, разгрузили. А потом из медсанбата меня дальше и дальше, и аж до самой Москвы довезли. Пролежал я, наверное, месяца два возле Москвы. И когда немец уже стал подходить к Москве, нас, тяжелых раненых, отправили в Уфу, а тех, кто полегче ранен был, оставили, чтоб выписать.

А дивизия, в которой я воевал, потом попала в окружение и погибла (106 мсд попала в окружение в начале октября 1941 года южнее Вязьмы, из всей дивизии вышло к своим несколько сот человек). Я потом за всю войну никого не встречал из этой дивизии. Одного человека только встретил уже после войны, когда жил тут и работал. Однажды ехал в Борисов, и с одним человеком вот так столкнулся, немного поговорили, и он сказал, что служил в этой же дивизии, где и я. Так что с одним человеком из своей дивизии я все-таки встретился. Жаль - не было времени поговорить подольше. А потом я его уже не встречал никогда.

Ливанович Петр Николаевич - Я Помню. Герои Великой Отечественной войны. Участники ВОВ. Книга памяти. - Я Помню. Герои Великой Отечественной войны. Участники ВОВ. Книга памяти.:
http://iremember.ru/memoirs/pekhotintsi/livanovich-petr-nikolaevich/
http://www.iremember.ru/pekhotintsi/blog.html