Доклад на Конференции в Минске…
В.В. Федюнин (г. Москва)
А.А. Слободянюк (г. Долгопрудный, Московская область)
Полковник А.П. Кузнецов: от должности начальника 17-го Краснознамённого Брестского пограничного отряда ПВ НКВД БССР до начальника Охраны войскового тыла 3-й армии и начальника Оперативного отдела - заместителя начальника штаба Управления войск НКВД охраны тыла Брянского фронта (второго формирования)
Несмотря на то, что с каждым прошедшим годом время всё дальше уносит нас от событий 22 июня 1941 года, когда страшная беда пришла на многострадальную советскую землю, интерес к этой теме не снижается. За четыре года этой страшной войны погибли миллионы бойцов и командиров, огромные потери среди военнопленных и мирного населения, суровыми ранами они пролегли по большей части семей наших стран. Для военной истории интересны судьбы всех без исключения участников этих событий, но особый интерес к тем, кто в первый день был на командирском посту, кто организовывал отпор врагу.
Депутат Верховного Совета Белорусской ССР I-го созыва (что только усиливало "охранный" иммунитет. - Прим. А.С.) майор Александр Петрович Кузнецов командовал 17-м Краснознамённым Тимковичским погранич¬ным отрядом (КПО) ПВ НКВД БССР, а накануне войны был награждён и почётным знаком «Заслуженный работник НКВД» [4], что было очень почётной и ответственной должностью, когда за спиной большой воинский коллектив, выполнявший ответственные задачи по охране государственной границы СССР на его важнейшем советско-германском участке. По непроверенным данным в военное время майор А.П. Кузнецов предназначался на должность начальника Управления Охраны войскового тыла Н-й армии Западного фронта, которая значилась по штатному расписанию «генеральской». Об этом своём назначении он знал, был ознакомлен в части положенного ему с мобилизационными мероприятиями, участвовал в разработке планов по охране тыла Н-й армии с началом боевых действий.
Благодаря рассекречиванию архивов ФСБ, ЦАМО и РГВА появилась информация о том, что якобы майор А.П. Кузнецов не находился при исполнении служебных обязанностей перед началом Великой Отечественной войны и в её первые часы. Однако смею утверждать, что этого не могло быть в принципе. Действительно, командование 17-го Краснознамённого пограничного отряда (КПО), согласно установленному порядку организации взаимодействия было обязано, кроме доклада по команде в Управление ПВ НКВД БССР, информировать Командующего войсками 4-й армией, соединения которой имеют задачу по прикрытию государственной границы на участке пограничного отряда. Утверждается, что за несколько дней до начала войны начальник 17-го КПО майор А.П. Кузнецов прибыл для доклада к командующему 4-й армией генерал-майору А.А. Коробкову, но после объективного доклада сложившейся обстановки и вывода о возможном нападении немцев, был взят под стражу. Генерал А.А. Коробков обвинил его в паникёрстве и необъективности. Лишь благодаря вмешательству руководства ГУПВ майор А.П. Кузнецов был возвращён на прежнее место своей службы [5]. Так был ли на самом деле этот конфликт или нет? Можно ли всерьёз воспринимать подобные утверждения? Или такая версия выдумана недоброжелателями и не имеет никакой исторической ценности?
Давайте попробуем разобраться во всём по порядку.
Первое: А имел ли такое право генерал А.А. Коробков - взять под стражу начальника 17-го КПО майора А.П. Кузнецова?
Безусловно, таким правом, представленным ему на основании закона в отношении должностного лица войск НКВД, командарм 4-й не имел (таким правом обладал только в отношении личного состава подчиненных его из состава его объединения). Ни майор А.П. Кузнецов конкретно, ни пограничные части и подразделения в его подчинение не входили. Такое подчинение должно было происходить в исключительных случаях, когда части Красной Армии дислоцируются в пограничной полосе и готовятся к пересечению линии государственной границы, охрану которой осуществляет конкретный пограничный отряд ПВ НКВД. Решение по данному вопросу в исключительном компетенции Политбюро ЦК ВКП(б) и И.В. СТАЛИНА!
Напомним, что еще 22 июня 1939 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло Постановление «О взаимодействии Пограничных Войск НКВД и частей РККА в пограничной полосе», которым устанавливалось, что: «11. С выходом войск РККА на государственную границу все пограничные части НКВД, расположенные на участке, поступают в оперативное подчинение командующего этим участком». Всё четко и ясно, именно так действовали командующие в период Освободительного похода Красной Армии в Западные Белоруссию и Украину, а также позднее и в Прибалтику [2].
Если и доложил майор А.П. Кузнецов о том, что с противоположной стороны получены данные, указывающие на всестороннюю подготовку немецких войск к нападению, то об этом командарму 4-й было известно не только от него. Ведь как оказалось, подобного рода сообщения о возможном нападении немцев шли потоком и генералу А.А. Коробкову, который ежедневно получал донесения и доклады от своих подчинённых, а также по линии Оперативных пунктов Разведотдела штаба Западного Особого военного округа (ЗапОВО).
Кроме этого, у генерала А.А. Коробкова явно было немало других первоочередных забот в эти дни, чем «разбираться с начальником пограничного отряда» из ведомства Л.П. Берии.
Сегодня, когда ни для кого уже не является большим секретом, что 17 июня 1941 года все отряды ПВ НКВД БССР были переведены на усиленный режим охраны границы, а 18 июня был отдан приказ о приведении войск в полную боевую готовность.
20 июня начальником погранвойск НКВД БССР генерал-лейтенантом И.А. Богдановым было приказано усилить охрану госграницы [3]. Личный состав погранзастав был проинформирован о создавшейся обстановке. С 19 июня для усиления погранотрядов в соответствии с планом прикрытия госграницы стали выделяться подразделения РККА, а 20 июня в Белостоке были собраны все начальники погранотрядов Белорусского погранокруга.
Историкам стал доступен весьма интересный документ. Такие документы раньше имели сугубо внутренний оборот и содержание их было доступно очень небольшому кругу высшего командно-политического состава. Это приказ НКВД СССР от 20 июня 1941 года № 00792 «О недостатках в состоянии и руководстве воспитательной работой в пограничных войсках Белорусского округа», подписанный заместителем Наркома генерал-лейтенантом И.И. Масленниковым. Такие приказы, как правило, издавались в интересах дела, кроме мер взыскания содержали указания на меры для устранения указанных нарушений в работе и службе [8].
Итак, в приказе говорилось, что в июне 1941 года по указанию руководства НКВД было проверено состояние воспитательной работы в частях пограничных войск Белорусского погранокруга. Проверкой было установлено неблагополучие в руководстве политической работой, изучении и воспитании начсостава и красноармейцев и как следствие этого, ухудшение политико-морального состояния и воинской дисциплины в некоторых подразделениях и даже пограничных отрядах (в скобках указывался 17-й КПО). Отдельные командиры и политработники оказались неспособными политически правильно оценивать состояние службы и дисциплины, вскрывать причины отрицательных явлений и принимать меры организационного и воспитательного порядка для предупреждения и ликвидации отрицательных явлений [8].
Директивами НКВД и Управления Политической пропаганды Войск НКВД неоднократно обращалось внимание командования Белорусского погранокруга на слабость работы в области укрепления воинской дисциплины и политико-морального состояния. Несмотря на это, до последнего времени в округе продолжали иметь место «терпимость к недостаткам в службе и дисциплине, а также притупление бдительности, частые случаи пьянства и даже политическое и морально-бытовое разложение отдельных военнослужащих» [8].
Были серьезные проблемы и по части организации охраны государственной границы. И следует справедливости ради отметить, что 17-й КПО здесь выглядел в целом намного лучше других пограничных отрядов. В качестве примера. Из приказа ПВ НКВД БССР от 8.1.1941 года №5, который был издан по результатам расследования халатного отношения должностных лиц 87-го пограничного отряда к охране государственной границы, повлекшее безнаказанный прорыв. Действительно времена были очень суровыми, спрос был жесткий и в данном случае всех виновных и.о. начальника ПВ НКВД БССР комбриг Курлыкин подверг крайней мере дисциплинарной ответственности – аресту. Наказаны были начальник 5 заставы лейтенант Орел, врид начальника 4 заставы лейтенант Пшеничный, инструктор с/с Хусиянов, коменданты 1 и 2 участков капитаны Ильин и Бирюков. Суть дела. В 6.25 09 декабря 1940 года на стыке 4 и 5 застав 87-го пограничного отряда дозор 4 заставы в составе инструктора розыскной собаки отделенного командира Хусяинова (Хусиянова) Х.Х. и красноармейца Терефера Н.И. обнаружил след нарушителя, проходивший в сторону границы. Отделенный командир Хусиянов пустил по следу розыскную собаку «Ширма», которая начала активно прорабатывать след, но отделенный командир Хусяинов пройдя по следу 50 м счел, видя, что след направлялся на участок 5 заставы и решил не преследовать нарушителя, а сообщить о происшедшем секрету 5 заставы в составе красноармейца Липшина и кр. Ивелюш, которые находились в 50 м от данного места…В результате подобных действий нарушитель государственной границы ушел в Германию…
Только за 1-й квартал 1941 года в Белорусском погранокруге было вскрыто 6 «круговых порук», часть из которых существовала в течение полугода и насчитывала десятки участников. Далее приказывалось объявить выговор начальнику погранвойск НКВД БССР генералу И.А. Богданову за слабое руководство политическим воспитанием в частях округа; объявить выговор и перевести в меньший по численности погранокруг заместителя начальника погранвойск НКВД БССР по политической части бригадного комиссара Ф.А. Верещагина за неудовлетворительную организацию и руководство политической работой; снять с должности и назначить на несамостоятельную работу начальника 17-го КПО майора А.П. Кузнецова, как не справившегося с обязанностями командира-единоначальника; снять с должности, назначив с понижением, заместителя по политической части начальника 17-го КПО батальонного комиссара Е.И. Ильина за беспринципность в руководстве воспитательной работой и безынициативность [8].
Забегая вперёд, кратко скажем о дальнейшей судьбе героев данного приказа: генерал-лейтенант И.А. Богданов умер от ран в госпитале 22.6.1942 г., бригадный комиссар Ф.А. Верещагин пропал без вести в ходе боёв, героически сражался на фронтах батальонный комиссар Е.И. Ильин, получивший повышение в звании – стал старшим батальонным комиссаром и был награждён орденом.
Не является секретом, что в июне 1941 года в Белорусском погранокруге работала специальная комиссия ГУПВ НКВД из-за ряда происшествий в этом округе (17-й КПО шёл в "передовиках", т.к. якобы вскрылись участие пограничников в контрабанде (4-я застава), в попытке "ухода" в мае 1941 года за госграницу (18-я застава), в массовых «пьянках» и т.п.). Остальные отряды погранокруга тоже "отличились" ("уход" Шаповалова в 106-м ПО, арест двух начальников застав в 88-м ПО за контрабанду), но в 17-м КПО это якобы приобрело "повальный характер".
Этот приказ свидетельствует о наличии какой-то кризисной ситуации, сложившийся в погранвойсках под командованием генерала И.А. Богданова. Если бы действительно было за что отстранить майора А.П. Кузнецова от должности начальника 17-го КПО, то генерал-лейтенант Г.Г. Соколов с 27 июня 1941 года имел на это полномочия как командующий охраной войскового тыла Западного фронта.
Если 20 июня 1941 года замнаркома НКВД СССР генерал И.И. Масленников подписал выше приведённый приказ, то 21 июня 1941 года командующий ПВ и начальник ГУПВ НКВД СССР генерал-лейтенант Г.Г. Соколов должен был знать о нём. Однако, как мы знаем, ничего подобного на самом деле, по воспоминаниям живых свидетелей тех событий, не имело места (в послевоенные 70-80-е годы каждый раз подобные приказы Председателя КГБ появлялись после «прорыва» на госгранице. И конечно же тот злополучный приказ 1941 года подлежал отмене как не исполненный в силу начавшейся 22.6.1941 г. Великой Отечественной войны и не стал бы бросать тень на светлую память пограничников, павших в боях при защите Родины. – Прим. А.С.).
Майора А.П. Кузнецова были обязаны ознакомить с приказом, т.к. приём и передача дел происходит не по факту выхода приказа об отстранении, а по факту назначения врио (врид). Если такой назначен не был, то и дела получается сдавать некому. Что касается документов учёта личного состава и их послужных учётных карточек, то не всё в них вносилось, особенно если учитывать обстановку июня 1941 года.
Кроме всего прочего, приказ о наказании имеет особый формат – его содержание в обязательном порядке доводится до офицера, на которого наложено дисциплинарное взыскание под роспись, т.к. как у наказанного остаётся право согласиться или обжаловать действия начальства, т.е. имеется право обжаловать его действия и защитить нарушенные права. А ведь сколько документов хранится в архивах, которые иногда один противоречит другому! В таком случае проводится углубленное расследование. Здесь именно такие обстоятельства и налицо.
Но, конечно же, генерал-лейтенант Г.Г. Соколов (начальник ГУПВ НКВД СССР) и сопровождавший его начальник ПВ НКВД БССР генерал-лейтенант И.А. Богданов перед началом войны прибыли на границу не для того, чтобы объявлять приказ о дисциплинарных наказаниях. В командном пункте (КП) 10-й армии (в лесу, в 18 км западнее Белостока) около 22 часов 21 июня 1941 года им докладывал командующий авиа¬цией ЗапОВО генерал И.И. Кобец о результатах проведённой его самолётами авиаразведки.
Тем не менее, именно майор А.П. Кузнецов, невзирая на запреты, приказал в июне 1941 года срочно создать новую скрытую систему инженерных сооружений – окопы, траншеи, ходы сообщения, ДОТы. Работы велись в обстановке абсолютной секретности, только ночью. Новые позиции многим пограничникам спасли жизнь, ведь старые сооружения давно были под прицелом врага. Именно А.П. Кузнецов, не дожидаясь команды «сверху», в ночь с 21 на 22 июня распорядился привести в боевую готовность все подразделения 17-го КПО. Именно А.П. Кузнецов в тяжелейших условиях июньских сражений дважды выводил из окружения своих пограничников и примкнувших к ним бойцов из частей РККА [9].
В трёхтысячном гарнизоне Брестской крепости было 500 пограничников. Как свидетельствовали участники тех событий, именно пограничники оказались наиболее стойкими участниками обороны. В своей книге «Брестская крепость» С.С. Смирнов пишет о последнем герое обороны, который провёл десять месяцев в подземелье крепости. В архиве командира 17-го КПО А.П. Кузнецова есть около десяти писем от пограничника заставы № 9 Г.Ф. Харченко, который утверждал, что он и есть тот самый неизвестный герой, скрывавшийся эти месяцы в подземелье. К сожалению, подтвердить или опровергнуть это сейчас уже невозможно [9].
Одной из причин полуправды о героизме советских пограничников было то, что в советские времена нельзя было писать о героизме оказавшихся в плену. А именно это произошло со многими пограничниками, и не только с защитниками Брестской крепости. Хотя известно, что в плен они не сдавались, а попадали, лишь потеряв сознание или будучи тяжело ранеными. Но такова была партийно-идеологическая установка [9].
По воспоминаниям капитана-инженера 1-го ранга Г.Ф. Кузьмина, котрый в звании лейтенанта и в должности начальника гидрографической пар¬тии Гидрографического отдела Пинской военной флотилии (ПВФ) в составе около 80 человек (геодезисты, нивелировщики, топографы, промерщики и т.д.) встретил утро первого дня войны в Бресте, выходит, что, поняв по обстановке, что началась война, он приказал готовить имущество и материалы к эвакуации. По телефону связался с майором А.П. Кузнецовым, который пообещал им выдать винтовки. При появлении противника группа прибыла в штаб 17-го КПО и получила несколько винтовок. В 5 часов утра группа и штабные подразделения 17-го КПО под командованием майора А.П. Кузнецова заняли оборону на северо-восточной окраине Бреста и в течение нескольких часов сдерживали наступление немцев, но вынуждены были отступить под напором намного превосходивших сил противника (вечером оказавшись в Кобрине) [6].
Личный состав управления 17-го КПО и остатки комендантского взвода смешались с хаотично отступающими из района крепости по Московской улице бойцами и командирами РККА, сотрудниками милиции и пр. Поток, в котором всё более усиливалась паника, вынес группу пограничников, скорее всего, на восточную окраину города. За Кобринским мостом, в районе Тришинского кладбища, пограничники вместе с другими военнослужащими попытались занять оборону. И без дневника боевых действий немецкой 45-й ПД понятно, что они не смогли сдержать мощные силы противника и до ве¬чера отступали в направлении Жабинки.
Когда в июле 1941 года части Красной Армии под натиском превосходящих сил противника отступили, не успев взорвать мост в районе Чечерска, то командующий 21-й армией приказал начальнику 17-го КПО майору А.П. Кузнецову пробиться к этому мосту и взорвать его, а если противник уже форсировал реку, то хотя бы задержать его дальнейшее продвижение на несколько часов с тем, чтобы дать возможность советским частям отойти и укрепиться на новом рубеже. Для выполнения этой задачи сформировали спецподразделение в составе нескольких групп пограничников и приданных им бронепоезда и двух стрелковых взводов, вооружённых винтовками, двумя пулемётами и гранатами. Но сразу после выхода бронепоезда на боевые позиции его атаковали вражеские бомбардировщики и полностью разгромили бронепоезд [10].
Не имея артиллерийской поддержки, спецподразделение вступило в бой. Противник встретил его сильным миномётным огнём. Пограничники окопались в метрах 200-250 от моста, чтобы не дать возможности против-нику увеличить фронт наступления, задержав на несколько часов дальнейшее продвижение врага и дав возможность 21-й армии закрепиться на более вы¬годных рубежах. Командование 21-й армии вынесло всему личному составу благодарность и дало высокую оценку его боевым действиям [10].
13 июля 1941 года 17-й КПО оставшимися основными силами сосредоточился в Гомеле, поступил в распоряжение начальника охраны войскового тыла 21-й армии – полковника Аникеева, получив задачу охраны войскового тыла 21-й армии на линии Довск, Корма, Светиловичи, дислоцировав штаб отряда в Гомеле [11].
В период отхода 21-й армии до окружения под Пирятиным 17-й КПО нёс службу заграждения в её тылу на удалении от линии фронта 4-12 км, не-которые заставы остались на линии фронта, ведя бои [11].
Основной задачей в период отхода 21-й армии были задержание воен-нослужащих отходящих без приказа с рубежа прикрытия и продвижение ав-тогужевого транспорта отходящего в тыл и двигающегося к линии фронта [11].
В сентябре 1941 года противнику удалось прорвать оборону Юго-Западного фронта (ЮЗФ), потеснить советские войска на восток, а затем в районе городов Сенча, Прилуки, Пирятин и Лубны окружить три армии, в со¬ставе одной из которых был и 17-й КПО (17-й КПО охранял войсковой тыл 3-й армии, а в наградном документе была указана 5-я армия за оборону у дер. Пески. – Прим. А.С.) в составе войск Брянского фронта. В той сложной обстановке майором А.П. Кузнецовым был вынесен на обсуждение в штабе полка вопрос: прорываться через кольцо окружения и идти к линии фронта всей частью или сделать это, разбившись на мелкие группы. Все командиры, как один, решили выходить из окружения всем вместе [10].
В октябре 1941 года согласно приказу Управления войск и охраны войскового тыла Юго-Западного фронта от 6.10.41 г. за № 00184/6 (г. Харьков) во исполнение приказа НКВД СССР № 001379 от 25.9.41 г. 17-й КПО считался переформированным по новому штату в полк (17-й КПП), а командиром полка был назначен майор А.П. Кузнецов (батальонный комиссар Е.И. Ильин 17.10.1941 г. был назначен на должность военкома 17-го КПП) [7].
Переформированием частей (приказ № 001 от 23.9.41 г.) занимался на-чальник войск и охраны и обороны войскового тыла Юго-Западного фронта генерал-майор И.А. Петров, который в приказе от 28.9.41 г. № 0014 и приказал 17-му КПО передислоцироваться в Харьков для переформирования, направляя туда прикомандированных в другие части войск НКВД ЮЗФ и вышедших из окружения военнослужащих 17-го КПО [7, д. 279, л. 14].
Таким образом, майор А.П. Кузнецов в октябре 1941 года был назначен на должность командира 17-го КПП войск НКВД охраны войскового тыла Западного фронта, пройдя в соответствии с действовавшими положениями о порядке прохождения службы в войсках НКВД внеочередную аттестацию (на указанную должность назначение производилось приказом НКВД СССР после утверждения заключения по аттестации). Вскоре после назначения на эту должность майору А.П. Кузнецову было присвоено воинское звание "подполковник", и позже он был выдвинут на должность заместителя начальника штаба Управления войск НКВД охраны тыла Брянского фронта.
17-й КПП войск НКВД в октябре-ноябре 1941 года выполнял задачи по охране войскового тыла 6-й армии Юго-Западного фронта [12].
И уже в октябре 1941 года майор А.П. Кузнецов становится начальником охраны тыла (ОТ) 3-й армии [13], а в партийные органы по-прежнему поступали заявления с изложением претензий к члену ВКП(б) бывшему начальнику 17-го КПО. Например, кандидат в члены ВКП(б) некий Безчётный обратился в Политуправление войск НКВД и потребовал привлечения своего бывшего начальника к партийной и уголовной ответственности (кто знает, может быть он написал это заявление, чтобы получить шанс стать членом ВКП(б), хотя кто служил в советских войсках знает, что подобное, скорее большое исключение, чем правило. – Прим. А.С.).
Однако, в это же время политорганы проводили всестороннюю проверку в связи с обращением члена ВКП(б) Тупицына с заявлением о грубых просчётах в служебной деятельности члена партии майора А.П. Кузнецова в должности начальника 17-го КПО, вынесли своё заключение и потребовали применения мер наложения партийного взыскания как члену партии и привлечения его к уголовной ответственности. В мирной обстановке, такие меры обычное дело и применялись для того, чтобы оказать практическую помощь командиру в устранении недостатков в своей деятельности, но шла война, и акценты сместились в сторону ужесточения наказания.
Но оснований для принятия мер со стороны органов Военной Прокуратуры войск НКВД в отношении бывшего начальника 17-го КПО майора А.П. Кузнецова не нашли, иначе мы знаем, чтобы стало бы с ним.
Так в чём же секрет всех этих нестыковок? С одной стороны грозные заключения и угрозы Политического Управления войск НКВД о привлече-нии к партийной ответственности и передаче материалов в Военную Прокуратуру и с другой - выдвижение на новую ответственную должность начальника охраны тыла 3-й армии?
Действительно с 6 декабря 1941 года майор А.П. Кузнецов был назначен на должность начальника аппарата Полевого управления охраны и обороны войскового тыла 3-й армии Юго-Западного фронта.
В связи с расформированием Брянского фронта (первого формирования) по войскам охраны и обороны тыла ЮЗФ от 25 ноября 1941 года за № 041 (г. Воронеж) было расформировано Управление войск НКВД по охране тыла Брянского фронта (1-го форм.). Подчинённые ему части охраны тыла фронта - 73-й, 79-й полки войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, 38-й ПП и полковая школа в полном составе стали использоваться в службе заграждения охраны войскового тыла 3-й и 13-й армий. Это решение было оформлено в соответствии с приказом войскам НКВД по охране тыла ЮЗФ от 25.11.1941 г. № 0042 и указанные части перешли в оперативное подчинение начальнику Охраны войскового тыла 3-й и 13-й армий фронта.
Для выполнения задач по охране тыла 3-й и 13-й армий были сформированы аппараты Полевых Управлений охраны и обороны тыла армий и утверждено штатное расписание в количестве 66 единиц. По инициативе Военного совета ЮЗФ для организации охраны тыла формировались аппараты охраны тыла дивизий, которые передавались в подчинение начальникам Охраны войскового тыла армии.
Вся эта работа проводилась в ходе повседневных боевых действий на фронте. С 7 декабря 1941 года 3-я армия под командованием генерала Я.Г. Крейзера перешла в наступление в ходе Елецкой операции под г. Ефремов (освобождён 13 декабря), совместно с войсками 13-й армии развивая контрнаступление советских войск под Москвой.
Для немецкого командования появление этой группы советских войск было полной неожиданностью, грозя полным окружением немецкой группировки.
С 18 декабря был воссоздан Брянский фронт (второго формирования) под командованием генерал-полковник Я.Т. Черевиченко в составе 61-й, 3-й и 13-й армий. Перегруппировав свои войска, он повёл их в наступление, и к началу января Брянский фронт вышел на линию Верховье - Белёв - Мценск - северо-западнее Ливен. Войска 3 армии продолжая развивать наступление уже в составе Брянского фронта, к концу декабря вышли на правый берег реки Зуша, восточнее Орла, где перешли к обороне.
Последовали организационные изменения в составе войск НКВД по охране тыла фронта и армий. С образованием Брянского фронта приказом НКВД СССР от 14.01.42 г. было сформировано Управление войск НКВД по охране тыла Брянского фронта. В состав войск НКВД вошли: 17-й КПП, 18-й и 38-й ПП войск НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта, которые к 20.01.42 г. вышли на охрану тыла действующих армий Брянского фронта (18-й ПП охранял тылы 3-й армии, 38-й ПП - 61-й армии).
Согласно приказу войскам охраны и обороны войскового тыла Брянского фронта от 15.01.42 г. за № 06: «О штатно-именной расстановке личного состава Управления войск НКВД фронта», подполковник А.П. Кузнецов являлся начальником 1-го Отдела штаба Управления войск НКВД ОТ Брянского фронта (и заместителем начальника штаба фронта одновременно) [4, л. 10].
С 27 января 1942 года начальником штаба войск НКВД по охране тыла Брянского фронта был назначен подполковник Н.П. Алкаев, а его заместителем – начальником 1-го Отдела (Оперативного) подполковник А.П. Кузнецов (начальник охраны войскового тыла 3-й армии) [14].
Прибывший 27 января 1942 года начальник охраны тыла 3-й армии Брянского фронта подполковник (присвоено в период с 29 января по 2 февраля 1942 года) [15] А.П. Кузнецов приступил к исполнению обязанностей заместителя начальника штаба, начальника 1-го Отдела (Оперативного) штаба войск Охраны войскового тыла Брянского фронта (приказ № 6 от 2.2.42 г.).
Если в январе 1942 года подполковник А.П. Кузнецов стал заместителем начальника штаба войск НКВД охраны тыла фронта (военные люди знают, что перед таким выдвижением в обязательном порядке на офицера готовится и утверждается аттестация, и выдвижение может состояться только в случае положительной аттестации и соответствия офицера занимаемой должности и наличии у него заслуг и других качеств, достаточных для назначения на равноценную или тем более для выдвижения на вышестоящую должность), пройдя аттестацию комиссии НКВД [9].
Командир в ответе за всё, что происходит в подчинённой ему части, и если были основания в интересах службы, и вышестоящий командир применил меру наказания как средство повышения ответственности у подчинённого за порученный участок, т.е. устранил недостатки, выправил положение, то выговор снимался. В годы войны люди оступались, попадали под суд воентрибунала, а потом в штрафные роты и батальоны. Многие из них, искупив вину своей кровью, возвращались в строй и воевали дальше [9].
Документы по работе Аттестационной комиссии войск НКВД хранятся в РГВА. Переаттестовывали всех, в том числе и перед присвоением генеральских званий. Такая аттестационная комиссия была только в ГУПВ НКВД СССР.
Таким образом, если были утрачены секретные документы 5-го (разведывательного) отдела, то наравне с А.П. Кузнецовым за эти тяжкие просчёты ответственность должна была лечь и на его заместителя по разведке, но майор В.В. Видякин с начала войны был повышен в должности и получил назначение на должность начальника штаба Управления охраны тыла 21-й армии Центрального фронта. При выполнении служебных обязанностей 18 августа 1941 года пропал без вести при невыясненных до настоящего времени обстоятельствах. Если бы действительно те важные документы пропали тогда из 5-го отдела, то он был бы арестован и предан суду воентрибунала, как и в случае подтверждения всех претензий и сам начальник 17-го КПО майор А.П. Кузнецов. Но этого не произошло.
Относительно утраты секретных дел и агентурных материалов в УНКВД Брестской области, то КГБ Республики Беларусь опубликовал на этот счёт официальный ответ, в котором сообщил, что ещё в мае 1941 года по указанию НКВД все важные документы были вывезены в надёжное место, а поэтому не располагает данными о фактах утраты таких документов на территории Брестской области.
Что касается утраты Знамени 17-го КПО, то это один из самых тяжёлых фактов, но нет доказательств, что оно оказалось в руках противника. Ведь если немцы захватили Знамя 132-го Отдельного батальона войск НКВД, так они и фотографировались возле него и т.д. Скорее всего, как и положено, по тревоге и с началом боевых действий Знамённая группа из числа военнослужащих комендантского взвода штаба 17-го КПО выполняла задачи и по его сохранности. Погибая, сами пограничники не отдали Знамя в руки врагов, спрятав его надёжно, но не осталось в живых свидетелей. Сегодня можно с полной уверенностью утверждать - Знамя 17-го КПО в руки врага не попало!
За состояние управления подразделениями и охрану Знамени 17-го КПО персонально отвечал начальник штаба майор Д.И. Кудрявцев. Какие меры к нему были приняты за утрату управления и Знамени части? Никаких. Согласно документам, которые имеются в РГВА - начальник штаба 17-го КПО - майор Д.И. Кудрявцев был назначен на должность заместителя командира 18-го ПП войск НКВД по разведке (он же начальник разведотделения УВ НКВД по ОТ ЗФ по состоянию на 23.5.42 г.).
Знамённая группа 17-го КПО приняла предположительно единственно возможное решение чтобы сохранить святыню части - в силу невозможности вынести Знамя части из окружения и угрозы захвата противника спрятать Знамя части в надежном месте. Скорее всего, эта группа пограничников погибла и унесла с собой тайну о месте тайника, сведений о месте нахождения Знамени 17-го КПО до сих пор не найдено. Но поиски продолжаются и как знать, может быть у этой истории будет достойное окончание. О судьбе Знамени 17-го КПО также не было известно, но как мы видим, всю вину в полном объёме возложили на майора А.П. Кузнецова. Это несправедливо, в силу единственного обстоятельства, что нет доказательства тому, что Знамя 17 КПО попало в руки врагу. И это обстоятельство имело важное значение для дальнейшей судьбы майора А.П. Кузнецова.
В феврале и в марте 1942 года заместитель начальника штаба и начальник 1-го Отдела подполковник А.П. Кузнецов временно исполнял обязанности начальника штаба войск НКВД по охране тыла Брянского фронта, когда подполковник Н.П. Алкаев (с военным комиссаром) выезжал в командировку на участки 17-го КПП и 18-го ПП.
В апреле 1942 года приказом по ЮЗФ за № 61/н от 31.03.42 г. начальник охраны и обороны тыла 3-й армии ЮЗФ подполковник А.П. Кузнецов за образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленную при этом доблесть и мужество был награждён орденом «Красная Звезда» [16].
Это было самым важным признанием всего того, что сделал с первых минут Великой Отечественной войны коммунист, депутат Верховного Совета Белорусской СССР I-го созыва подполковник А.П. Кузнецов.
В подобном развитии событий нет никакого чуда. Ответ лежит на по-верхности. Война - это жесточайшее испытание не только для армии и на-рода, но и государства - на прочность. Она изменила отношение к людям, к тем, кто не щадя своей жизни встал на защиту на общей Родины.
Мужественно и стойко держал удары судьбы подполковник А.П. Кузнецов. Ог¬ромную роль в его судьбе сыграли руководители Охраны войскового тыла ЮЗФ, с которыми он с оружием в руках вырвался с боями из района Городище, разрывая вражескую оборону для вывода из окружения штаба ЮЗФ. Выдержало проверку на прочность такое понятие как офицерское братство. Именно их высокая оценка боевых качеств подполковника А.П. Кузнецова вселила ему новые силы и уверенность. Высшей степени мудрость проявили руководители НКВД, ведь судьба подполковника А.П. Кузнецова находилась в их руках. Мы никогда не узнаем о содержательной стороне их участия в его судьбе, но только благодаря их чуткости и вниманию в совершенно сложной и трагической обстановке, когда, казалось бы, ни до того, чтобы разбираться, когда враг стоял под Москвой. Но в борьбе за доброе имя командира-пограничника подполковника А.П. Кузнецова видать сыграл его вклад в дело разгрома врага под Москвой. Ведь именно здесь били врага пограничники под командованием бывшего начальника 17-го КПО и делали это достойно.
В ноябре 1942 года согласно приказу НКО № 324 от 24.11.42 г. подполковнику А.П. Кузнецову из штаба Управления войск НКВД ОТ Брянского фронта было присвоено звание - «полковник» [1].
Что касается приказа именно из НКО, то возможно в это время каким-то решением ГКО был изменён порядок подчинённости войск Охраны тыла Действующей Красной Армии, что тоже требует отдельного изучения.
Относительно присвоения звания "полковник" подполковнику А.П. Кузнецову появилась ещё одна версия, которая проверяется. Документы о присвоении этого звания были направлены в НКВД СССР летом 1942 года, а к моменту издания приказа кандидат был направлен на учёбу в Военную Академию им. М.В. Фрунзе. Таким образом, как слушатель академии под-полковник А.П. Кузнецов числился в составе НКО СССР. Если это было так в действительности, что очень вероятно, присвоение звания "полковник" в приказе НКО СССР, наркомом которого одновременно являлся Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин, нисколько не умоляет его, относительно офицеров, которым это высокое звание было присвоено на основании приказа НКВД СССР.
Таким образом, подполковник А.П. Кузнецов из Управления войск НКВД охраны тыла Брянского фронта стал полковником и на основании Приказа НКО № 05588 от 11 августа 1942 года [17].
Согласно архивным документам в период с августа по декабрь 1942 года подполковник А.П. Кузнецов неоднократно назначался ВРИД начальника войск и начальника штаба Управления войск НКВД по ОТ Брянского фронта [18].
29 мая 1943 года приказом № 44/Н Военный Совет Брянского фронта от имени Президиума Верховного Совета СССР заместитель начальника штаба войск НКВД по ОТ Брянского фронта полковник А.П. Кузнецов был награждён орденом боевого Красного Знамени. В наградном листе отмеча-лось, что он «… руководя частями войск НКВД по охране тыла Брянского фронта, отдавал все силы, знания и большой опыт, обеспечил успешное вы-полнение заданий командования войсками по наведению строжайшего по-рядка в прифронтовой полосе» [19].
В период наступления частей Брянского фронта (январь-март 1943 года) на полковника А.П. Кузнецова было возложено выполнение обязанностей начальника Оперативной Группы штаба войск. В результате чёткого и оперативного руководства частями и правильной организации службы в частях войск, за период с 26.1.1943 г. по 15.3.1943 г., частями войск НКВД фронта было задержано 12.714 чел. «разного контингента», из них: ставлен-ников и пособников врага – 552; нарушителей установленного режима – 2.232; отставших от своих частей и бежавших с поля боя – 3.358; бывших в плену у противника – 1.339; разного «подозрительного элемента» – 835; без установленных документов – 1.371 [19].
Благодаря очистке тыла фронта от вражеских агентов, изменников Родине, ставленников и пособников врага, был обеспечен надлежащий «рево-люционный» порядок во всей прифронтовой полосе, способствовавший ус-пешному наступлению войск Брянского фронта [19].
Когда близилось освобождение Бреста, полковник А.П. Кузнецов был слушателем Военной академии им. М.В. Фрунзе и обратился к командованию с просьбой разрешить ему войти в город с 86-м ПО. Он стремился не только найти потерянную в начале войны младшую дочь, но и одновременно показать командирам 86-го ПО места дислокации застав и комендатур 17-го КПО до начала войны. И уже в то время полковник А.П. Кузнецов стал задумываться о военной истории своего 17-го КПО, ему хотелось побывать на местах боёв, встретиться с уцелевшими пограничниками и посетить семьи погибших [9].
Подробнее о послевоенной жизни и деятельности полковника А.П. Кузнецова можно прочесть в статье «Легенда и быль о Брестской крепости» из газеты «Волжская Коммуна» [9].
Выходит, что начальник войск по охране тыла ЮЗФ полковник В.Т. Рогатин и бригадный комиссар М.И. Тельный, утвердившие 27 декабря 1941 года представление к Правительственной награде на начальника Охраны и обороны тыла 3-й армии ЮЗФ бывшего начальника 17-го КПО майора А.П. Кузнецова смотрели далеко вперёд, ограждая от наветов своего подчинённого, оказавшегося в непростой жизненной ситуации, ответив на заявление кандидата в члены ВКП(б) некоего Безчётного в Политуправление войск НКВД и других недоброжелателей, которыми ставились в вину начальнику 17-го КПО растерянность, бездеятельность в момент нападения врага на СССР и требовавших несправедливой расправы над ним, награждением орденом, что должно было серьёзно снизить накал обвинительных страстей.
В одном из документов так и было указано, что майор А.П. Кузнецов с начала военных действий был начальником 17-го КПО, пограничники которого при нарушении советской границы врагом, мужественно и стойко сдерживали его натиск, находясь в боях до сентября 1941 года и всё время самоотверженно и храбро прикрывая отход частей Красной Армии. Сам же майор А.П. Кузнецов проявил себя стойким и смелым в боях 19-23.9.41 г. в районе Городище - Сенча, когда в составе сводного отряда лично участвовал в боях и наносил потери противнику при прорыве вражеского окружения. В этих боях майор А.П. Кузнецов служил примером личному составу, увлекая его на боевые подвиги [20].
Кроме всего прочего, ясно, что до подписания Постановления Военного совета ЮЗФ 31 марта 1942 года вопрос о награждении подполковника А.П. Кузнецова был согласован с руководством НКВД, как минимум у генерал-лейтенанта А.Н. Аполлонова (заместитель начальника ГУПВ НКВД СССР, а с марта 1943 г. заместитель наркома внутренних дел СССР). Без боязни ошибиться утверждаем, что вопрос этот был согласован им только после предварительного доклада наркому Л.П. Берии, который по утверждению современников лично занимался кадрами начальников погранотрядов и погранполков войск НКВД, встречаясь и беседуя с ними перед назначением и в период службы.
Таким образом, в данной статье нанесён очередной удар по продолжающимся попыткам с помощью рассекречиваемых архивных документов (архивы ФСБ, ЦАМО и т.д.) очернить героические личности, принявших самое активное участие в Великой Отечественной войне. Служба в войсках по охране тыла армий и фронтов была долгое время в секрете, но, как мы видим, ничего порочного в этой службе не было, а её необходимость была доказана самой войной.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алфавит начсостава по присвоению воинских званий – 1942 год, ГУВВ НКВД СССР (РГВА. - Фонд 38650. - Оп. 1. - Д. 860. - Л. 39).
2. Органы госбезопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Том I. «Накануне». Книга первая (ноябрь 1938 г. - декабрь 1940 г.). М.: АО «Книга и бизнес», 1995. Док. № 18.
3. Пограничные войска СССР. 1939-июнь 1941. Сборник документов и материалов. М.: Наука, 1970. Док. № 399.
4. РГВА. - Фонд 32393. - Оп. 1. - Д. 101. - Л. 97.
5. Cпаткай Л., интернет-сайт "Podvig.gpk.gov.by". [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?PHPSESSID=ilsvs7r5226340mrenrd0h5cu4&topic=20046.0. 6. Стрельбицкий, К.Б. Июнь 1941-го: Моряки в обороне Бреста. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=16560.0. 7. ЦАМО РФ. - Фонд 32925. - Оп. 1. - Д. 273. - Л. 44-48.
8. ЦА ФСБ РФ. - Фонд 66. - Оп. 1. - Д. 579. - Л. 220-226.
9. Шарлот, В. Легенда и быль о Брестской крепости // Волжская Коммуна. 13/05/2006. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://pogranec.ru/showthread.php?t=1505510. Шекалова Л. Осталось в памяти навечно // газета Краснознамённого Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах» 1988 года №№ 43, 44, 48, 52-54, 56, 58, 61. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=13931.1511. РГВА. – Фонд 32939. - Оп. 1. - Д. 30. - Л. 12-13.
12. ЦАМО РФ. - Фонд 229. - Оп. 161. - Д. 160. - Л. 178-182.
13. РГВА. - Фонд 32891. - Оп. 1. - Д. 89.
14. РГВА. - Фонд 32939. - Оп. 1. - Д. 109. - Л. 8.
15. РГВА. - Фонд 32393. - Оп. 1. - Д. 100. - Л. 6.
16. См.: РГВА. - Фонд 38650. - Оп. 1. - Д. 829 (Выписки из приказов ВВ НКВД). - Л. 36; РГВА. - Фонд 32393. - Оп. 1. - Д. 141. - Л. 71 и 74.
17. РГВА. - Фонд 38650. - Оп. 1. - Д. 860. - Л. 39.
18. РГВА. - Фонд 32939. - Оп. 1. - Д. 272. - Л. 2-3.
19. ЦАМО РФ. - Фонд 33. - Оп. 682526. - Д. 346. - Л. 3.
20. ЦАМО РФ. Фонд 33. - Оп. 682524. - Д. 477. - Л. 12 и 20.
Александр Петрович Кузнецов (1905-1973), представитель высшего командно-начальствующего состава ПВ НКВД-МВД-МГБ. Депутат Верховного Совета Белорусской ССР I-го созыва (1940). Полковник в отставке.
Родился в 1905 году, уроженец г. Солнечногорск Московской области. Русский. Член ВКП(б) с 1926 года. В Красной Армии с 1924 года. Военное образование: в 1927 году окончил Объединенную военную школу им. ВЦИК, в 1933 одногодичный курс Высшей пограничной школы ОГПУ и в 1947 году четырехлетний Основной факультет Военной Академии Советской Армии им. М.В. Фрунзе, все учебные заведения в Москве.
Сведений о месте прохождения службы в 1927-1929 гг. не установлено. С октября 1929 года в Пограничных войсках ОГПУ-НКВД Белорусского округа и Белорусской ССР. Командовал взводом в Маневренной группе, помощник уполномоченного 15 Заславльского пограничного отряда и начальник Школы младшего комсостава Маневренной группы в Старобине того же погранотряда, инструктор боевой подготовки 17 Тимковичского пограничного отряда Управления пограничной охраны и войск ОГПУ Погранпредставительства ОГПУ по Белорусской ССР. С октября 1932 года слушатель годичного отделения Высшей Пограничной Школы ОГПУ в Москве. После успешного окончания учебы капитан А.П. Кузнецов выдвинут на должность начальника Маневренной группы 18 Житковичского пограничного отряда ОГПУ и в 1937-1939 гг. начальник штаба того же пограничного отряда. С марта 1939 года майор А.П. Кузнецов назначается начальником 17 Тимковичского Краснознаменного пограничного отряда, с сентября 1939 года начальник 89 пограничного отряда ПВ НКВД Белорусского округа в Бресте. Участник Освободительного похода Красной Армии в Западную Белоруссию в сентябре 1939 года. С 24 августа 1940 года начальник 17 Краснознаменного пограничного отряда в г. Бресте. Участник Великой Отечественной войны с 22.06.1941 года на Западном, Юго-Западном, Брянском, Южном и 4-м Украинском фронтах.
С началом военных действий майор А.П. Кузнецов участвует в боевых действиях против немецко-фашистских захватчиков в Бресте. Отряд под его командованием постоянно находился в боях до сентября 1941 года все время, прикрывая отход частей Красной Армии.
Личный состав 17 Краснознаменного пограничного отряда НКВД под командованием майора А.П. Кузнецова проявил себя стойким и смелым в боях 19-23 сентября 1941 года в районе Городище-Сенча. Майор А.П. Кузнецов лично в составе 17 КПО участвовал в этих боях, подразделения отряда под его командованием нанесли противнику потери при прорыве вражеского окружения. В этих боях майор А.П. Кузнецов служил примером у личного состава, увлекал его на боевые подвиги (из представления к государственной награде от 27.12.1941 года составленного начальником Управления Войск НКВД по охране и обороне тыла ЮЗФ полковника Рогатина и военкома Бригадного комиссара Тельный). На основании приказа Управления войск и охраны войскового тыла Юго-Западного фронта от 06 октября 1941 года №00184/6, г. Харьков во исполнение приказа НКВД СССР №001379 от 25.9.41 г. 17-й пограничный полк переформирован по новому штату, командиром полка был назначен майор Кузнецов Александр Петрович начальник 17 КПО. С 06 декабря 1941 года майор А.П. Кузнецов выдвигается на должность начальника Охраны и обороны войскового тыла 3-й армии.
С 27 января 1942 года начальник охраны и обороны войскового тыла 3-й армии подполковник А.П. Кузнецов назначается начальником 1-го Отдела (Оперативного) он же заместитель начальника штаба войск НКВД по охране тыла Брянского фронта (IIф.). «…руководя частями войск НКВД по охране тыла Брянского фронта, отдавал все силы, знания и большой опыт, обеспечил успешное выполнение заданий командования войсками по наведению строжайшего порядка в прифронтовой полосе.
В период наступления частей Брянского фронта (январь-март 1943 года), на полковника тов. Кузнецова было возложено выполнение обязанностей начальника Оперативной Группы штаба войск. В результате четкого и оперативного руководства частями и правильной организации службы в частях войск, за период с 26.1.1943 г. по 15.3.1943 г., частями войск НКВД фронта задержано 12714 чел. разного контингента, из них: ставленников и пособников врага – 552; нарушителей установленного режима – 2232; отставших от своих частей и бежавших с поля боя – 3358; бывших в плену у противника – 1339; разного подозрительного элемента – 835; без установленных документов – 1371.
Благодаря очистке тыла фронта от вражеских агентов, изменников родины, ставленников и пособников врага, был обеспечен надлежащий революционный порядок во всей прифронтовой полосе, способствовавший успешному наступлению войск фронта.» (Из представления к государственной награде, составленного генерал-майором Абызовым начальником Управления войск НКВД). В 1943-1944 гг. полковник А.П. Кузнецов заместитель начальника штаба, начальник Оперативного отдела штаба Войск НКВД по охране тыла Южного фронта (IIф.). С января по май 1944 года начальник 2-го отделения (разведывательного) Оперативного отдела Главного Управления Войск НКВД по Охране Тыла Действующей Красной Армии. В мае-июне 1944 года исполнял должность командира 25-го пограничного полка НКВД по охране тыла 4-го Украинского фронта. С июля 1944 года в течение четырех лет слушатель Основного факультета Военной Академии Красной Армии им. М. В. Фрунзе.
После успешного окончания Военной Академии полковник А.П. Кузнецов продолжал службу на ответственных постах в войсках НКВД-МГБ-МВД. В 1947-1949 гг. Начальник Организационно-строевого отдела ГУВВ МГБ-МВД СССР (штатная генеральская должность).
После увольнения в запас в конце 1950 года жил и работал в Москве. Вел активную переписками с пограничниками участниками первых боев на Западной границе. Письма находятся в Музее Брестской крепости. Он сильно переживал все, что было связано с войной, получал теплые письма от подчиненных, которые мне довелось читать. До последнего надеялся, что найдется Боевое Знамя 17 КПО и орден Красного Знамени, не попавшее в руки врага....Умер в 1973 году. Похоронен в Москве.
Награды: 29 мая 1943 года Приказом № 44/Н Военный Совет Брянского фронта от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленную при этом доблесть и мужество наградил орденом Красного Знамени. Вручен орден за №35279, временное удостоверение №492426. Предыдущая награда орден Красной Звезды за №35064 был вручен ему Военным советом Юго-Западного фронта (31.03.1942), временное удостоверение к ордену №39934. Также был награжден вторым орденом Красного Знамени и орденом Отечественной войны I-й степени, медали. Нагрудный знак «Заслуженный работник НКВД» (1941).
Семья в годы войны проживала по адресу: Куйбышевская область, Молотовский район, с. Рождественное, Рабочая, 12. В 1944 году полковник А.П. Кузнецов разыскал свою дочь малышку, которую в первые дни войны спасли благодарные белорусы.
Автор
Тема: Федюнин В.В. Приграничные сражения Красной Армии в начале ВОВ (Прочитано 7687 раз)