Газета «Призыв» (г. Владимир), №200 от 30 августа 1966 года
Герои бессмертны
ВО ИМЯ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ
(Продолжение. Начало в номере за 28 августа с. г.).
Ночь прошла в частых перестрелках. Утром немцы ворвались на первый этаж казармы. Замполитрука Шнейдерман приказал Чубарову и другим бойцам забросать их гранатами с лестничной площадки второго этажа. От взрыва гранат загорелись деревянная переборка и лестничные марши. Комнаты наполнились дымом. Стало трудно дышать. Бойцы, надев противогазы, продолжали неравный поединок. Вместе со всеми героически сражались Александр Баринов и Иван Мартынов.
На четвертый или пятый день обороны горстке бойцов второй роты 132-го батальона было приказано перебазироваться в казарму 333 полка.
Растянувшись цепочкой, красноармейцы побежали по двору к электростанции. Николай Токарев, засунув за голенище сапога наган и пистолет, бежал не пригибаясь. Почти у самого здания он споткнулся. Из голенища выпал пистолет. Николай продолжал бежать, но тут же обожгла мысль: «А пистолет?» И Токарев вернулся. Он подобрал оружие. Комсомолец знал, как дорого оно сейчас. В помещении станции уже были Баринов, Чубаров и Шнейдерман. Изрешеченное снарядами здание пылало. До подвалов казармы 333 полка оставалось несколько метров. Шнейдерман последним вбежал в подвал.
Здесь находился большой отряд бойцов, женщины и дети. У амбразур были установлены пулеметы. Многие бойцы, вооруженные автоматами, вели прицельный огонь.
Защитниками командовал подполковник. Коренастый, небольшого роста, он всем своим видом вызывал у бойцов чувство уважения. Это чувство утверждалось еще и той уверенностью, с которой он говорил о неминуемой победе Красной Армии.
Подполковник назначил Чубарова и Токарева к пулеметам…
Дни и ночи обороны казармы 333-го полка смешались в одно целое. Ежесуточные артиллерийские обстрелы, бомбежки не прекращались.
Однажды немцы по радио предложили защитникам казармы сдаться. На коротком совещании было решено защищаться до последнего, а чтобы сохранить жизнь женщинам и детям — отправить их в плен.
Горестное расставание с семьями вылилось в самое трагическое событие обороны. Смастерив белый флаг из простыни, женщины и дети ушли. Что с ними случилось, никто из оставшихся не знал.
В этот момент, видя неминуемую развязку, вся группа бойцов бросилась в рукопашную атаку. Выскочив из подвалов, красноармейцы смяли фашистов во дворе, с ходу прорвались через Тереспольские ворота и, сбрасывая в Буг отступавших в ужасе гитлеровцев, по мосту выбежали на Западный остров. Рукопашный бой на острове продолжался недолго. Под огнем превосходящих сил противника атака захлебнулась. Многие не вернулись назад.
Вечером 1 июля Андрей Чубаров стоял за пулеметом у амбразуры подвала. Стрелял редко: кончались боеприпасы. Огляделся. Исхудавшие, с потрескавшимися от жажды губами красноармейцы воспаленными глазами смотрели в амбразуры, бдительно наблюдая за каждым движением противника. Чубаров вспомнил земляков: «Где-то они здесь. Живы ли?».
Началась новая атака. Чубаров нажал на гашетку. И тут перед ним ярко вспыхнуло пламя. Взрывной волной его отбросило на пол. По груди разлилась боль.
…Замолк пулемет. Кончились патроны. Пулеметчик-пехотинец ушел искать оружие. Токарев с сожалением посмотрел на свой пистолет и наган. Там не было ни одного патрона. Он осмотрелся. У стены стонал красноармеец. Боец был тяжело ранен, но крепко сжимал винтовку. Он и передал Николаю свое оружие.
И вот пришел час, когда у всех кончились боеприпасы. Токарев, приподняв винтовку, ударил ею о стену подвала. Разлетелся приклад. То же самое сделали и другие бойцы.
Слезы бессилия навернулись на глаза, многие солдаты плакали. Токарев и Мартынов сорвали с гимнастерок малиновые петлицы, зарыли в землю комсомольские билеты, запомнили место, где их спрятали.
В подвал ворвались фашисты. Прикладами выгоняли они красноармейцев. Измученные боями, бессонными ночами, голодные, сжигаемые жаждой, вышли герои во двор. Вышли пленными, но не побежденными.
4. Чекисты в плен не сдаются!
В четыре часа утра 22 июня бойцы третьей роты второго взвода проснулись от воя мин, стрекота пулеметов. Младший сержант Мушников торопливо прокричал:
— Товарищи, боевая тревога!
Полураздетые, еще не осознав грозной опасности, бойцы бросились к пирамиде с оружием. Быстро разобрали винтовки и противогазы, спустились на первый этаж, пытаясь выйти во двор крепости. Но дверь была заперта. Зарешеченные окна этажа взломать не представилось возможным.
Снова вернулись в казарму. В комнате разорвался снаряд. Когда улегся дым, бойцы увидели развороченную стену, выходившую внутрь Центрального острова. Крепость полыхала огнем. Всюду слышалась стрельба, взрывы, крики, стоны. Через пролом бойцы выпрыгивали во двор.
Под окнами, возле акации, Исаак Кочетов увидел Николая Егорова. Он бежал с винтовкой наперевес в сторону Холмских ворот. Заметив Исаака, Николай крикнул:
«Вместе, земляк, держимся!».
Кочетов, загнав обойму в магазин, побежал за Егоровым. Вскоре они залегли и открыли огонь по немцам, прорвавшимся через ворота во двор крепости.
Рядом с Кочетовым упал Василий Рулев и стал, прицеливаясь, стрелять.
Пулеметный и винтовочный огонь красноармейцев на какое-то время приостановил продвижение врага. Кочетов, Егоров и Рулев перебежали к Тереспольским воротам, где разгорелся ожесточенный бой.
Братья Филипповы, установив ручные пулеметы у входа Тереспольских ворот, поливали свинцом гитлеровских солдат, переправившихся через Буг. Братья сражались геройски. Число убитых фашистов росло. Но противник слал все новые и новые штурмовые отряды.
Среди пограничников появился командир роты младший лейтенант Сивков. Он крикнул бойцам:
— Берегите себя, но врага уничтожайте!
Немцы беспрерывно шли на смельчаков. Шли порой в полный рост и, упирая приклады автоматов в живот, стреляли, не жалея патронов.
Неожиданно смолкли ручные пулеметы. Братья Филипповы были убиты.
— К пулеметам, — крикнул Егоров Кочетову, и вновь застрочили умолкнувшие на миг пулеметы. В нескольких метрах от них падали фашисты. Огонь был настолько точен, что атака немцев захлебнулась, гитлеровцы отступили к воде. Николай проговорил:
— Береги патроны, Исаак.
До вечера землякам пришлось отбить еще две фашистские атаки.
Ночь прошла в непрекращающейся перестрелке. Утром следующего дня в живых осталось всего десять человек. На Тереспольские ворота наступало не менее батальона фашистов. Они просачивались со всех сторон. Крепость была окружена. Гитлеровцы занимали ключевые позиции наступления.
Бойцы третьей роты защищались самоотверженно. В эти утренние часы второго дня войны красноармеец Василий Рулев, находясь невдалеке от ворот, огнем ручного пулемета сдерживал натиск врага. Но силы были неравными, и бойцы отступили в развалины своей казармы. Заняли оборону.
Кочетов подошел к Егорову.
— Если кто из нас погибнет: мстить беспощадно.
Они обнялись и расцеловались.
В развалинах казармы появился Борис Баранов, гороховецкий парень из деревни Морозовка. Он присоединился к землякам. Они залегли у проемов разбитых окон и продолжали стрелять по фашистам.
24 июня, изнуренные беспрерывными боями, голодом, жаждой, красноармейцы продолжали защищаться.
Немцы кричали горстке бойцов: «Рус, сдавайся! Москва капут!».
И тогда поднялся во весь рост Николай Егоров. На руки поднял пулемет и, дав очередь по гитлеровцам, крикнул во весь голос:
— Чекисты в плен не сдаются!
Но тут же зашатался и упал. Вражеская пуля попала ему в голову. Друзья бросились к своему земляку. Кочетов, разорвав нательную рубашку, сделал ему перевязку. Приоткрыв глаза, Николай едва выговорил:
— Со мной все… Прощайте…
Через два часа гороховецкий комсомолец Николай Савельевич Егоров скончался на руках у своих земляков. И, может быть, умирая, Егоров мысленно видел свою родную деревню Омлево на высоком клязьменском берегу, вспоминал лица своих родных и близких. Он любил свой край, деревню, реку. Был страстным рыболовом. Рано осиротевший, он ушел пятнадцатилетним пареньком на завод, где работал слесарем. Скромный, трудолюбивый, он любил своих родных — сестренку Валю и воспитавшую его мачеху, ставшую для него матерью, Любовь Григорьевну. Обещал приехать в отпуск, но…
Оставшиеся бойцы, потрясенные героической смертью Николая Егорова, запели любимую песню батальона «В боях Ченгорской переправы».
— Пусть знают фашисты, — сказал младший лейтенант Сивков, — что крепость жива, что мы презираем смерть.
Бойцы, отразив немецкую атаку, отступили в длинное здание конюшни, что находилась вправо от Тереспольских ворот. Здесь занимали оборону красноармейцы разрозненных частей крепости: артиллеристы и пехотинцы, небольшой состав пограничников. Отражая натиск врага, красноармейцы ежеминутно проявляли чудеса героизма и преданности Родине. Окруженные, измотанные боями, они верили в победу.
На конюшню шел взвод атакующих немцев. Рядовой Баранов с ручным пулеметом один заставил гитлеровцев остановиться. К вечеру оставшиеся в живых пограничники решили прорваться из крепости в восточном направлении. Вместе с другими красноармейцами ночью вырвался на Кобринское шоссе и тяжелораненый Кочетов.
Позади полыхала в зареве огня крепость. Героическая оборона цитадели продолжалась.
5. Бой у Холмских ворот
Пулеметный взвод 132-го батальона, в котором служил Николай Степанов, был расквартирован на первом этаже казармы недалеко от Холмских ворот. А за воротами через речку Мухавец был перекинут мост, соединяющий Южный остров с цитаделью.
С первых часов войны немецкие штурмовые отряды неоднократно предпринимали атаки на Холмские ворота, пытались по мосту пробиться к крепости, переправлялись на понтонных лодках через Мухавец. Но каждый раз гитлеровцы получали отпор.
В то памятное утро, когда снарядом была разворочена стена казармы пулеметного взвода, пулеметчик Степанов выкатил во двор свой «Максим». Двое красноармейцев помогли ему установить напротив Холмских ворот пулемет.
Около двух часов отбивал атаки рядовой Степанов. Здесь рядом с ним упорно и организованно защищались бойцы 84-го полка.
Степанов отразил три атаки немцев. Помогавшие ему красноармейцы были убиты. Кончились патроны. Николай бросился за боеприпасами в казарму, но находившиеся там бойцы также не имели патронов. Собравшиеся решили прорваться к своим товарищам, защищавшим объект обслуживания батальона. Но просочившиеся во двор гитлеровцы отрезали им выход из здания.
Собрав кое-какое оружие и боеприпасы, рано утром следующего дня группа вышла из казармы и перебежками пересекла двор крепости. Соединившись с бойцами других частей гарнизона цитадели, они вырвались из окружения. Вместе с отступающими частями Красной Армии в непрерывных боях они отходили на восток. На реке Березине Степанов влился в группу своего батальона, которая принимала участие в первых часах героической обороны Брестской крепости.
6. Судьба гороховчан — защитников крепости
Их выстроили вдоль стены подвала казармы 333-го полка. Гитлеровцы вызывали командиров, политработников, коммунистов и комсомольцев. Защитники молчали. Их погнали к Бугу. Перевезли на понтонах через реку и повели на запад.
Вскоре перед колонной пленных легло озеро. Немцы загнали их в воду. Когда бойцы вошли в озеро по грудь, все поняли, их расстреляют.
На берегу установили пулеметы. Красноармейцы стали прощаться.
Недалеко от себя Николай Токарев увидел земляков: Александра Баринова, Ивана Мартынова, Ивана Железцова, замполитрука Шнейдермана. Они попрощались. Казалось, вот еще момент — и застрочит пулемет, но к озеру на мотоцикле подъехал немецкий офицер. Перед ним вытянулись солдаты. Офицер что-то приказал…
Всю ночь стояли в воде красноармейцы. Тишину нарушали выкрики обессиленных бойцов, проклятия да гортанные команды немцев. На рассвете пленных погнали дальше. Так Николай Токарев попал в лагерь военнопленных, что находился недалеко от польского города Бела Подляска.
…Андрей Чубаров очнулся на рассвете. Огляделся: сарай, вповалку лежат красноармейцы. С трудом дотянулся до карманов гимнастерки, документов не было, пропал комсомольский билет. Сидевший рядом боец промолвил:
— Не ищи, все осталось в крепости, а петлицы твои спороты.
Да, бойцы-пехотинцы, чтобы спасти чекиста, сорвали с его гимнастерки малиновые петлицы, а его самого на руках вынесли из подвала.
(Окончание следует).