Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда
Войти

[Михаил Матвиенко]

Судьбу последнего командира 117-й стрелковой дивизии долго пытался выяснить его сын, Данилов Николай Николаевич. Поиск вёл с 1947 г. Почетный поисковик Украины.

С 1967 года судьбой все дивизии озадачился Ларионов Вадим Андреевич, сын одного из политруков 820-го сп Ларионова Андрея Яковлевича, погибшего в июле 1941г. Вадиму Андреевичу удалось собрать огромное количество материалов по истории 117-й сд, письма с фронта, воспоминания вернувшихся с войны ветеранов дивизии.

Какое-то время оба этих человека, Данилов Н.Н. и Ларионов В.А., сотрудничали в своих поисках, пока однажды их пути не разошлись в оценке значимости действий и поведения командира дивизии Данилова Николая Семеновича.

                                                                      *****

[Михаил Матвиенко]

Фотографии  сделаны 24 августа 1941 г.

слева направо:
- начарт 117 сд подполковник Данилов Николай Семёнович (вскоре станет комдивом 117сд, останется в оккупации у немцев, уйдёт в Германию, найдётся в 1980 в Канаде),

- комиссар 117 сд бригадный комиссар Архангельский Иван Михайлович (выйдет из окружения в сентябре 1941 без партбилета, в гражданской одежде, за что получит "строгача", впоследствии замначальника управления тыла 22 А по политчасти),

- капитан Обушенко Иван Федотович (выйдет  из окружения в форме, с печатью дивизии, будет формировать новую дивизию, с октября 1941 года начштаба 195 ново-московской стрелковой дивизии), далее командир 6-й стр.дивизии. Апр. 1944 г. Умер 21.12.1994. Похоронен на Хованском кладб. Г.Москва

- подполковник Жердев Павел Иванович (выйдет из окружения, впоследствии старший помощник начальника оперотдела Штарма-21),

- батальонный комиссар Зорин П. (после окружения уйдёт в партизанский отряд, впоследствии военком оперотдела 21А),

- полковник Герасимов Михаил Александрович, командир 275 сп (11.7.41-30.7.41), начштаба дивизии,  (пропал без вести/погибнет (тело не найдено).

http://s018.radikal.ru/i511/1212/4e/437bab715082.jpg


http://s017.radikal.ru/i401/1212/7b/cb29fcfc419e.jpg

[Михаил Матвиенко]

рассказ внучки последнего комдива 117 Анны Николаевны

- https://www.youtube.com/watch?v=JbMDM1axjPY&feature=youtu.be

[Михаил Матвиенко]

Данилов Николай Николаевич , сын последнего командира 117-й стрелковой дивизии подполковника Данилова Николая Семеновича.

     Журналист, юрист. Руководитель поисковой группы, член комиссии Одесской облгосадминистрации по увековечению памяти жертв войны и политических репрессий, член правления Одесского общества “Мемориал”.                                                                                   
     Руководил программой “Смертные казни в Одессе и Одесской области по всем периодам истории региона”.
     Автор документальной повести “Чти отца своего”. Поиск вёл с 1947 г.
     Почетный поисковик Украины.



Фото февраля 1941 года, майор Данилов Н.С. С 30.04.1941 года - подполковник.   



ДАНИЛОВ Николай Семенович

Учетно-послужная картотека
Дата рождения: 15.11.1900 (02.11.1900)   
Место рождения: Латвийская ССР, г. Рига
Дата поступления на службу: __.05.1919
Воинское звание: подполковник, начальник артиллерии, командир дивизии
Наименование воинской части: 22 тд,8 гв. мехк,ПЭП 76 1 гв. ТА

Документ, уточняющий потери
Дата рождения: __.__.1900
Место рождения: г. Рига
Воинское звание: подполковник
Последнее место службы: 22 тд
Дата выбытия: __.09.1941
Причина выбытия: пропал без вести

[Михаил Матвиенко]

осень 1941 ...

Начальник штаба 321 озад лейтенант Рохманюк Михаил Дмитриевич

     Родился 20 мая 1920 г в с. Конкринское Сталинского района Акмолинской области Казахской ССР.
На воинскую службу поступил 14.11.1937 г.
Снят с воинского учета 26.09.1960 г, полковник.



Вспоминает Михаил Дмитриевич:
…Через пару дней движения, в лесу западнее Лубны, к моей группе (в составе её выходил начфин дивизиона Хардин, бывший управляющий Бузулукским банком) присоединился мальчишка 12-13 лет, воспитанник оркестра штаба 117 сд. Он мне сообщил, что в одном из хуторов западнее Лубны, где-то 20-21 сентября, штаб 117 сд был окружен немецкими танками и пехотой и пленен. Он мне сказал, что в числе пленных видел командира дивизии и еще много командиров, в том числе их капельмейстера. Когда я поинтересовался, видел ли он комиссара дивизии, бригадного комиссара Архангельского, он сказал твердо, что нет. Этот мальчишка в нашей группе был за разведчика, и мы его оставили в одном из сел Полтавской области незадолго до выхода из окружения….
…Мальчишка к нам примкнул южнее р.Удай. Мальчишка в плену не был, он говорил, что все это наблюдал со стороны, переодетый сердобольной теткой в гражданскую одежду.
…Наверное, мальчик называл и название хутора, но нам в той ситуации было не до деталей.


Из моей переписки с жителем Пирятина:

Василий Головко Лариса Руден...
18:59

Михаил Вячеславович, когда то я обещал узнать фамилию мальчика которого в с.Высокое забрали с колонны военнопленных
19:07

речь идет о рассказе о музыканте из 117 сд который якобы рассказывал что видел Данилова во время отступления и о котором мне рассказывал Н.Митропан  как удалось узнать этого мальчика была фамилия  Чорножуков или,  возможно, Черножуков который после войны стал офицером , где, когда и в каких войсках он служил он не знает, знает что проживал в районе урала и якобы в настоящее время уже умер других сведений  и других источников об этом мальчике уже нет.

[Михаил Матвиенко]

Вспоминает Михаил Дмитриевич:
…Через пару дней движения, в лесу западнее Лубны, к моей группе (в составе её выходил начфин дивизиона Хардин, бывший управляющий Бузулукским банком) присоединился мальчишка 12-13 лет, воспитанник оркестра штаба 117 сд. Он мне сообщил, что в одном из хуторов западнее Лубны, где-то 20-21 сентября, штаб 117 сд был окружен немецкими танками и пехотой и пленен. Он мне сказал, что в числе пленных видел командира дивизии и еще много командиров, в том числе их капельмейстера. Когда я поинтересовался, видел ли он комиссара дивизии, бригадного комиссара Архангельского, он сказал твердо, что нет. Этот мальчишка в нашей группе был за разведчика, и мы его оставили в одном из сел Полтавской области незадолго до выхода из окружения….

Начальник финчасти 321 озад лейтенант Хардин Николай Спиридонович

Родился 6 августа 1915 г в г.Бузулук Чкаловской области.
На воинскую службу поступил 20.10.1937 г.
Повторно призван на трехмесячные сборы командиров запаса в феврале 1941 г.
Снят с воинского учета 04.03.1948 г.

[Михаил Матвиенко]

Вспоминает начальник штаба 321 озад лейтенант Рохманюк Михаил Дмитриевич:

     14 октября в районе Тростянец Сумской области я вышел с оружием, в форме, со своей группой в расположение уже восстановленной 21-й армии, где через день попал прямо в отдел ПВО армии. Там меня все знали и позвонили в отдел контрразведки, когда я проходил проверку. В контрразведке я доложил все, что мне было известно, а еще через несколько дней я и Хардин были в резерве Комначсостава Юго-3ападного фронта в гор.Алексеевка Белгородской области. Там я встретил одного из политработников 117-й сд, который был в штабе 117 сд в момент его пленения, и он сообщил некоторые детали:

     Когда штаб 117-й дивизии был окружен немцами, в  распоряжении штаба оставалась только охрана штаба, связисты, а из вооружения, кроме личного оружия, несколько ручных пулеметов. 
     Командир дивизии подполковник Данилов Н.С. собрал всех командиров и политработников вместе и сообщил им, что немцы предлагают всем сдаться в плен. Он, как командир дивизии, предоставляет командирам возможность самим решить: пробиваться с боем к своим частям, и в этом случае, возможно, кому-то удастся вырваться, или же сдаться в плен.
     Сразу же возник вопрос о судьбе комиссара и политработников, которых немцы, вероятнее всего, тут же расстреляют. Большинство присутствующих высказались за сдачу в плен. 
     Комиссару дивизии (бригадный комиссар Архангельский И.М. - прим.) и политработникам дали возможность скрыться в многочисленных посевах кукурузы и подсолнечника, пока шли переговоры с немцами, и договорились, если немцы будут интересоваться "комиссарами", сказать, что они раньше скрылись.

[Михаил Матвиенко]

   …20-21 сентября на одном из хуторов западнее Лубны штаб 117-й сд был окружен немецкими танками и пехотой. Немцами было предложено штабу дивизии сдаться, не оказывая сопротивления, в обмен на то, что им сохранят их жизни. Подумав некоторое время, большинство присутствовавших командиров и политработников дивизии (в большей степени офицера штаба), предпочли сдаться в плен, чем погибнуть через час-полтора от пуль окружившего их противника. Естественно, тут же возник вопрос: а что будет с комиссаром дивизии бригадным комиссаром Архангельским Иваном Михайловичем и другими политработниками дивизии? Все прекрасно понимали, что комиссаров никто в плен брать не будет.
     Их судьба в случае сдачи в плен предрешена – это расстрел.
     Комиссару дивизии бригадному комиссару Архангельскому и оставшимся в живых политработникам дали время на то, чтобы спрятаться в посевах кукурузы и подсолнечника, для чего с немцами затеяли непродолжительные переговоры об условиях сдачи в плен.   
     Вероятнее всего, эти переговоры вёл сам командир дивизии подполковник Данилов Н.С., так как он в совершенстве владел немецким языком. Даже если предположить, что среди окруженных кто-то, помимо комдива, умел изъясняться на  немецком, было бы глупо доверять вести переговоры кому-то в присутствии самого командира.
     Договоренность была достигнута. Архангельский и политработники спрятались в густых зарослях кукурузы. Оставшиеся сложили оружие и подняли вверх руки. Таким образом, остатки штаба 117 сд были пленены, после чего собраны вместе на окраине находящегося поблизости хутора.   
     Свидетелем именно этого момента и стал мальчишка - воспитанник дивизионного оркестра, переодетый в гражданскую одежду, который все происходящее наблюдал со стороны вместе с другими жителями хутора.
     В материалах своих поисков сын комдива, Данилов Николай Николаевич, делает оговорку о том, что мальчишка из оркестра мог спутать личности командира дивизии подполковника Данилова Н.С. и предыдущего командира дивизии Старостина М.Ф.:
 
…Старостин был запоминающейся фигурой, здоровый, плотный, на голову выше своих подчиненных, и мальчишка действительно мог его запомнить, как командира дивизии….

     С какой целью это было сказано, знает только сам Данилов Н.Н..
В лагерной карте полковника Старостина Матвея Фадеевича указано:



 рост 176 см

   Мог ли с таким ростом начштаба быть «на голову выше своих подчиненных»? Мог ли воспитанник оркестра, пусть это и всего лишь 13-летний мальчишка, не знать, кто из них кто? Мальчик был не первый день в дивизии. Вероятность того, что мальчишка спутал начштаба 67 ск Старостина с комдивом Даниловым, очень мала.
     Как бы там ни было, но через какое-то время командир дивизии подполковник Данилов  невиданным образом оказывается не в лагере военнопленных, как многие другие офицеры штаба, а на свободе. Об этом свидетельствуют слова комиссара Архангельского, рассказавшего о своей последующей встрече с комдивом-117 Даниловым.
     Каким образом  комдиву удалось освободиться из плена, неизвестно, и уже навсегда останется загадкой.
     Итак, спустя какое-то время подполковник Данилов встречает спасшегося от немцев в зарослях кукурузы комиссара дивизии Архангельского И.М. и несколько бойцов.

[Михаил Матвиенко]

Вспоминает бывший начальник штаба 321 озад лейтенант Рохманюк Михаил Дмитриевич:
    Судя по тому, что Архангельский с политработниками вышли из окружения, никто их не предал.
    

   Сами политработники тоже, по-видимому, предпочли выходить из окружения в одиночку или совсем маленькими группами. По какой-то причине комиссар штаба дивизии батальонный комиссар Зорин П.Г. оказался не вместе с Архангельским. Приблизительно 30 сентября его встретил выходящий со своей группой НО-5 штаба дивизии майор Долгошеев.
 
Вспоминает майор Долгошеев Афанасий Яковлевич:
    По пути выхода из окружения я встретил комиссара штаба дивизии батальонного комиссара т.Зорина. Из разговора я понял, что он уже где-то в партизанском отряде и со мной выходить не может, а мне сказал: "Веди людей, сколько можешь дальше".



Начальник 5 отделения штаба 117 сд майор Долгошеев Афанасий Яковлевич

     Родился 19 июня 1902 г в с.Спасское Бурлацкого района Ставропольского края.
На воинскую службу поступил 08.04.1922 г.
Снят с воинского учета 03.06.1953 г, полковник.

[Михаил Матвиенко]

Из воспоминаний комиссара 117 сд Архангельского Ивана Михайловича:

     С того самого Пирятинского окружения начался наш «рейд» по тылам противника и родной нам Украине. В нашей группе были Николай Семёнович, я и присоединившийся к нам капитан из тыловых частей соседней армии.



Военный комиссар 117 сд бригадный комиссар Архангельский Иван Михайлович

Родился 10 января 1901 г в г.Борисоглебск Борисоглебского района Воронежской области.
Член ВКП(б) с 1920 г.
На воинскую службу поступил 22.02.1922 г.
С 17.02.1941 г военный комиссар 117 сд ПриВО.
Осенью 1941 г два месяца  выходил из окружения.
В 1942 г заместитель начальника управления тыла 22 А по политчасти.
С июня 1944 г заместитель начПО 8 гв.сд им.Панфилова.
Снят с воинского учета 02.09.1953 г, гвардии полковник.

[Михаил Матвиенко]

     Итак, образовалась небольшая группа солдат, вероятнее всего безоружных, под командой комдива Данилова. Они находились в полном окружении, без пищи, без связи, без оружия (или минимум его). Что делать в таких условиях? Самый правильный, грамотный и приемлемый вариант – это, безусловно, поиск своих частей и переход линии фронта. Именно так поступили многие из тех солдат 117 сд, кому всё же посчастливилось избежать плена, и они смогли в начале-середине октября добраться до передовой, перейти линию фронта и продолжить борьбу.
 
     Одним из вышедших из окружения был начальник оперативного отделения штаба 117 стрелковой дивизии капитан Обушенко Иван Федорович. Он вспоминает:

…Кто стремился, и были физические силы, тот из окружения вышел несколько позже….
…В Ахтырке был центр штаба 21 армии, формировали 21 армию из вышедших из окружения, но у меня не было командира и комиссара, а они хотят восстановить 117 сд, а там, где был командир и начштаба, там они формировали дивизию….
…Меня много раз вызывали в штаб фронта еще в Харькове, чтобы приступить к формированию 117 сд, но у нас не было командира и комиссара и даже мне не было известно о командирах полков….
…Многие нашли меня в резерве штаба Юго-Западного фронта и мы, если бы был командир и комиссар в это время, сформировали бы дивизию из наших бывших воинов, вышедших из окружения других соединений….


Начальник оперативного отделения штаба 117 сд  капитан Обушенко Иван Федорович

     Родился 23 июля 1910 г в с.Уть Тереховского района Гомельской области Белорусской ССР. На воинскую службу поступил 01.10.1929 г.
Окончил Объединенную Белорусскую военную школу им. ЦИК Белорусской ССР (1932), Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе (1940), Высшую военную академию им. К. Е. Ворошилова (1955).
С 1.10.1929 г. добровольно поступил курсантом в Объединенную Белорусскую военную школу им. ЦИК Белорусской ССР. После ее окончания в марте 1932 г назначен в 79-й сп 27-й сд БВО в г. Лепель, где проходил службу командиром взвода, помкомандира учебной пулеметной роты, командиром пулеметно-танкового учебного взвода.
В августе 1937 г переведен в 81-й сп этой же дивизии в г. Витебск на должность командира пулеметной роты.
В том же 1937 г поступил слушателем на заочный факультет Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе, в сентябре 1938 г. переведен на 2-й курс основного факультета.
В октябре 1939 г. старший лейтенант И. Ф. Обушенко временно был отозван из академии и направлен на Северо-Западный фронт. В должности начальника штаба 420-го стрелкового полка 122-й стрелковой дивизии 9-й армии принимал участие в Советско-финляндской войне 1939—1940 гг. После окончания боевых действий вновь отозван в академию для продолжения учебы, затем в апреле 1940 г. назначен помощником командира батальона курсов по военной подготовке и переподготовке руководящих работников парткомов.
В июле 1941 г направлен на Центральный фронт на должность начальника оперативного отделения штаба 117-й стрелковой дивизии, с августа исполнял должность начальника штаба этой же дивизии.
В боях под г.Пирятин с 15 сентября по 4 октября 1941 г. с дивизией находился в окружении, в составе группы офицеров из 11 человек вышел на участке 1-й гвардейской стрелковой дивизии в районе с.Подолки Лебединского района Харьковской области в форме, с оружием и без документов. После выхода состоял в резерве отдела кадров Юго-Западного фронта.
Снят с воинского учета 01.10.1959 г, генерал-майор.
Умер 21.12.1994 г, похоронен на Хованском кладбище г.Москвы.

[Михаил Матвиенко]

     Переданная 6 сентября 1941 г в состав Юго-Западного фронта 21 армия участвовала в Киевской стратегической оборонительной операции (7 июля — 26 сентября). Под ударами превосходящих сил противника ее войска вынуждены были отступить. Попав в окружение восточнее Киева, они понесли большие потери, и только часть из них во второй половине сентября прорвалась из окружения в район Прилук, выйдя к реке Псел.
     Генерал-лейтенант В. Кузнецов ценой неимоверных усилий всего личного состава вывел часть своих войск из вражеского кольца. Штаб 21 - й армии под прикрытием кавгруппы из остатков 3-го кавкорпуса вышел в расположение 40-й армии.
     Командарм-21 В. Кузнецов не смог выполнить директиву Командующего фронтом о ликвидации немецкого прорыва и восстановлении фронта на стыке 21-й и 40-й армий. В киевском «котле» остались и погибли девять стрелковых дивизий 21-й армии - 24-я, 42-я, 55-я, 75-я, 117-я, 187-я, 219-я, 232-я и 277-я. Ни одна из них, как и дивизии других окруженных армии, не была восстановлена в октябре-ноябре 1941 г.
     До 22 сентября 1941 г остатки армии вышли из окружения и сосредоточились в районе Ахтырки для отдыха и переформирования. В Ахтырке срочно формировалась 295-я стрелковая дивизия, в основном из личного состава подразделений, вышедших из окружения. При восстановлении 21-й армии ее руководство было сменено. Командование армией принял генерал-полковник Я.Т. Черевиченко.
     С сожалением и упрёком звучат слова начштаба  дивизии Обушенко в адрес командира:  там, где был командир и комиссар, там формировали дивизию…

     И, словно оправдывая их, добавляет:
…Я понимаю, что бригадному комиссару Архангельскому, Данилову и другим товарищам было нелегко… а вообще всем, всем было тяжело!!!

[Михаил Матвиенко]

      Спустя много лет после войны Данилову-младшему удалось разыскать последнего начштаба 117 сд Обушенко И.Ф..

Из письма начальника  штаба 117 сд капитана Обушенко Ивана Федотовича сыну комдива,  Данилову Николаю Николаевичу:

    Примерно в конце ноября 1941 года я обедал в столовой Дома Красной Армии в Воронеже. В стороне сидел мужчина с ромбом на петлицах. Мне показалось, что я его где-то видел. Когда я собрался уходить, он меня окликнул по фамилии, и тут я узнал комиссара дивизии Архангельского. Я подошёл к нему, и он чуть не со слезами стал рассказывать, что был вместе с Н.С.Даниловым в окружении более двух месяцев.

     Николаем Николаевичем Даниловым в Пирятинскую газету было послано обращение к местным жителям. Оно было напечатано вместе с фото комдива 117 сд. Не смотря на то, что с начала войны прошло уже больше 30 лет, ответ не заставил себя ждать.

Из письма жителя села Гурбинцы Пирятинского района Полтавской области Борщ Михаила Якимовича:
     Вашего отца я узнал по фотографии, потому что я помогал ему переодеваться и возил в лес еду. Это было в сентябре, мне было 11 лет. Они жили, как помню, около месяца в лесу, и я, и моя мать, и ещё тётка, она померла, возили им еду. Их было человек 30, и были три девушки. Я помню, что они долго не переодевались, но потом им стало невозможно передвигаться, и они начали переодеваться, потому что в селе началась немецкая власть и стали назначать полицаев. Мы вашего отца переодели, а он дал мне галифе, шинель, бинокль и планшет. Но обуви у нас ему не нашлось, и он ушёл в хромовых сапогах…
     Когда они жили в лесу, они иногда сами приезжали за продуктами, иногда я возил – горшок борща, тыкву, молока, хлеба. У них был выкопанный блиндаж, перекрытый деревом, были карабины, винтовки и гранаты, один пулемёт. Помню, как однажды они разделили поровну всё, что я привёз, а потом ушли двумя группами – в разные стороны…

[Михаил Матвиенко]

     Село Гурбинцы (25 км южнее Прилуки) находится на правом берегу реки Удай, выше по течению на расстоянии в 1 км расположено село Кроты, ниже по течению на расстоянии в 2 км расположено село Леляки, на противоположном берегу — село Антоновка. Река в этом месте извилистая, образует лиманы, старицы и заболоченные озёра. Именно у Антоновки, на южной окраине села, 17 сентября принял последний бой 3-й дивизион 707 гап, после чего оставшиеся в живых артиллеристы были взяты в плен.
     Значит, прятавшиеся уже больше месяца в лесах солдаты решили разделиться на две группы. По каким причинам это было сделано, выяснить уже невозможно. Остается фактом одно: командир дивизии Данилов Н.С., комиссар Архангельский И.М. и кто-то ещё (возможно, тот самый «капитан из тыловых частей соседней армии») остались втроём.

Из письма начальника оперативного отделения штаба 117 сд капитан Обушенко Иван Федотовича сыну комдива Данилову Николаю Николаевичу:
     Правда был разговор, что у Данилова Н.С. где-то там жила тёща, и вот он хотел, дескать, пробраться к ней, но это недостоверно.

Из воспоминаний комиссара 117 сд Архангельского Ивана Михайловича:
     Мы попытались выйти на соединение с отступающими от Киева нашими частями. Нам это не удалось. Тогда было принято решение искать связь с партийным подпольем. Подкрепил наши надежды Николай Семёнович, у которого, по его словам, в Кременчуге среди родных и знакомых есть коммунисты. С такими надеждами мы и пришли в один из ближайших от города населённых пунктов….

      Речь шла о Кременчуге, где всю жизнь, с 1881 по 1964, прожила мама Евгении Емельяновны Даниловой (жены комдива), урождённая Звенигородская. В конце октября – начале ноября 1941 года Кременчуг был уже достаточно глубоким тылом фашистских войск – бои в это время шли за Харьковом. А здесь под присмотром немецкой 62-й пехотной дивизии насаждался «новый порядок».

[Михаил Матвиенко]

Далее со слов Николая Николаевича:
     Вспомнил рассказ комиссара Архангельского. Когда они вдвоём с моим отцом в октябре 1941 года пробирались ночью в Кременчуг и у моста их остановил немецкий патруль, отец по-немецки ответил на все его вопросы и их пропустили. На вопрос патруля, откуда у него такой «гуд дойч», он ответил, что родился в Латвии, до 15 лет жил в Риге, мать работала в немецкой семье.

Из воспоминаний комиссара 117 сд Архангельского Ивана Михайловича:
    Тот дворик на окраине города, о котором я уже писал, был, можно сказать, не простой. Здесь жила родственница Николая Семеновича. Здесь он намеревался предварительно выяснить обстановку перед тем, как идти на связь.
     Домик родственницы оказался одним из трёх выходящих во двор. Выглядел он как летнее сооружение с высокой входной лестницей. Дверь была закрыта, но не заперта. Внутри пусто. По полу были разбросаны бумаги и школьные тетради – следствие ли это заброшенности квартиры или обыска, неизвестно. После того, не теряя рассветного времени, напомнив ещё раз, что здесь близко, Николай Семёнович отправился на связь.  Ему предстояло решить эту задачу до подъёма города ото сна. Но время шло. Стало светло. Ожил двор. Из одного дома вышли немецкие солдаты. Надо было отступать….
…ни к нам, ни в соседнее село Николай Семёнович не вернулся…

      На этом пути комдива-117 Данилова Н.С. и комиссара Архангельского И.М. разошлись. Последний, кстати, спустя некоторое время благополучно вышел к нашим войскам в районе Белгорода.

Вспоминает начальник штаба 321 озад лейтенант Рохманюк Михаил Дмитриевич:
     Бригадный комиссар Архангельский вышел без партбилета, в гражданской одежде, за что получил "строгача" и воевал в должности Начальника политотдела тыла Юго-Западного фронта.

[Михаил Матвиенко]

     А вот дальше появляются неясности в развитии событий. По свидетельству комиссара, комдив ушёл на разведку, оставив Архангельского и кого-то «третьего» в доме учительницы. И они его больше не видели.
     В то же самое время совершенно другая картина рисуется со слов жены комдива Данилова.

Из письма Евгении Емельяновны Даниловой сыну – Николаю Николаевичу Данилову:
     Бабушка мне рассказала, что отец вместе с комиссаром пришли ночью из окружения. Кременчуг давно был занят немцами. Постучали в окно. Оба оборванные, худые, голодные, заросшие – на отце была вышитая украинская рубашка. Оба едва держались на ногах, прошли ночами пешком 200 км из Пирятина. Бабушка нагрела на примусе воду, накормила и устроила им скандал за то, что Красная Армия отступает. Ты же знаешь нашу бабушку…Потом отец ушёл из Кременчуга и больше его никто не видел….

      Получается, что комдив всё-таки побывал вместе с комиссаром в доме своей тещи, а уже потом их пути разошлись каким-то образом? Но почему тогда об этом не упомянул сам Архангельский? Маловероятно, что он смог бы забыть сей факт. Да и куда исчез из повествования тот «третий», о котором упоминал Архангельский?

… Потом отец ушёл из Кременчуга и больше его никто не видел….

     Как  оказалось, эти слова были не совсем правдой и далеко не соответствовали истине. На  то у Евгении Емельяновны Даниловой  были свои причины. Об этом она призналась  сыну чуть позже.
     Находиться долго на оккупированной территории без документов было невозможно, и Данилов Н.С. искал возможность получения «аусвайса» на право проживания в Кременчуге.
     В этом ему помогли бывший секретарь учительского института Анна Васильевна Осипова и её дочь Тамара Дмитриевна Николаева. Они для паспортного стола полиции подтвердили, что Данилов Н.С. является жителем Кременчуга.

[Михаил Матвиенко]

Из письма Осиповой Анны Васильевны:
     С Николаем Семёновичем мы встретились в Кременчугском пединституте  в 1940-м году. Это был душевный, хороший человек, образованный, честный, смелый, находчивый, в опасности холодно-пренебрежительный. Умел посмотреть таким взглядом, что подлец терялся. Его уважали преподаватели и студенты. Николай Семёнович работал старшим преподавателем на военной кафедре. 
     После окружения в Белоруссии часть Николая Семёновича снова попала в окружение на Украине. Чудом остались живы несколько человек. Голодные, измученные, оборванные, они не сдались в плен немцам. Вёл их Николай Семёнович, потом стали расходиться. В Кременчуге ваш отец остался один. Пришёл ночью к учительнице Вржежевской Ольге Иулиановне. Вид у него был страшный – истощённый, в лохмотьях. Оттуда, переодетый, он пришёл к бабушке, а потом вечером она привела его к нам. Николай Семёнович жил у нас, пока шла регистрация населения и оформлялась ему прописка у бабушки. Нужны были свидетели, в том числе и я. Прописка прошла благополучно, знаю только, что Николай Семёнович сначала открыл мастерскую, но она «прогорела». Потом он устроился в земельной управе переводчиком. Он ходил спокойно, уверенно и так же уверенно помогал тем, кто пробирался «на русскую сторону».
     В нашей квартире Николай Семёнович не раз заполнял на немецком языке какие-то бланки для пленных, которые бежали из лагеря. Помогали бежать другие люди, а переводила через фронт наша студентка Анна Мендель, её потом убили. Николай Семёнович был для моей семьи добрым другом, мне он помог в минуты отчаяния. О дальнейшей судьбе его я ничего не знаю.

     Тут мы видим третий вариант развития событий: комдив не только потерял того «третьего», но уже лишился и своего комиссара. Он один пришёл к учительнице, переоделся и потом отправился к теще. Определенные совпадения есть: «на отце была вышитая украинская рубашка». Значит, он действительно сначала побывал в доме учительницы Вржежевской, а уже потом в своём родном, так сказать. Только вот потерялась фигура комиссара Архангельского.
     Вероятнее всего, Евгения Емельяновна Данилова не так поняла слова своей матери. Например, фраза « Николай пришел не один, а с комиссаром» подразумевала, что где-то на окраине села Данилова ждет комиссар, с которым они добрались до Кременчуга. А жена комдива восприняла эти слова, как «они пришли вдвоём в дом».
     Возможно, бабушка немного видоизменила события в своём рассказе дочери, и, спустя много лет, например, слова Данилова «я не один, со мной ещё комиссар» выдала как «они пришли вдвоём ко мне».

[Михаил Матвиенко]

Дальнейшая картина судьбы Данилова Н.С. вполне ясна.

     Многие его помнили в Кременчуге, как майора, который пострадал от НКВД, а о дальнейшей судьбе ничего не знали.
     В 1937-м сотрудники НКВД арестовали и расстреляли как "немецкую шпионку" Ольгу Данилову - сестру Николая Семеновича, в то время директора Харьковского клуба немецких и австрийских антифашистов. Через год НКВД нанесло удар по материнской линии - уничтожило  Михаила Арсеньевича Звенигородского (из дворян), дядю жены.    Затем наступила очередь главы семьи - майора Николая Семеновича Данилова, командира артиллерийского полка.
     Семью комполка тут же выселили из служебной квартиры. Мать - Евгения Емельяновна (учительница) осталась с двумя детьми. Старшей - Ниной и младшим - четырехлетним Колей.

- Помню только одно, - вспоминает Николай Николаевич, - отца не стало... И затем, через два года, вновь взлетел в его сильных руках высоко-высоко. К солнцу.

     За эти два года майор Данилов пережил несколько состояний. Сначала ни в чем не сознавался (а обвиняли его в участии в "шпионской организации", орудовавшей в Киевском военном округе). Затем "повинился" - не выдержал пыток. И, наконец, набрался сил и отказался от самооговора. Он умудрился каким-то чудом через вышедшего на свободу сокамерника-спекулянта передать письмо в ЦК ВКП(б), содержащее описание допросов с пристрастием.
     Шел 1939 год. По дьявольскому сценарию Сталина - безрасстрельный, как говаривали тогда острословы, постный. Данилову устроили очную ставку с палачами, и он ее выстоял. Выпустили.
     Он рассказывал потом – на допросах не пытали, но били. Заставляли подписывать на себя бумаги, он не подписал. И, как этот ни странно, его выпустили. И мальчик, которому тогда было 6 лет, вспоминал, как ночью слышал разговор своего отца и его друга, с которым они выпивали. Николай Семёнович рассказывал то, что видел в застенках. И друг спросил его: «Как ты думаешь, а Сталин знает о том, что происходит?»  И Данилов-старший твёрдо сказал: «Знает! И я ему этого не прощу».
     Это  был единственный урок инакомыслия, который Николай Николаевич получил в детстве. Через полгода его отец ушёл на войну. Ни одна душа в Кременчуге не знала, что в Пушкине Ленинградской области 30 апреля 1941 года майор Данилов получил звание подполковника.

     И вот теперь, осенью 1941-го, имея на руках «аусвайс» на спокойную жизнь в городе, Данилов Н.С. открыл какую-то мастерскую. Жил сначала у тёщи. По вечерам до поздней ночи он что-то писал, считал и пересчитывал. К нему приходили какие-то люди, и он тоже к кому-то ходил.
     Тёща вскоре  прекратила эти хождения. Она боялась: вдруг немцы узнают, что её зять – красный командир. Поэтому она отвела Данилова Н.С. на другую квартиру – на окраину Кременчуга,  в дом на Щемиловке. Хозяйка дома приходилась ей дальней родственницей и приняла постояльца.

Из письма Евгении Емельяновны Даниловой сыну – Николаю Николаевичу Данилову:
    Раз ты хочешь всё знать, скажу, хоть мне и тяжело это ворошить. Бабушка сама устроила отца на другую квартиру к нашим дальним родственникам. Там он познакомился с Катей Федоренко – сестрой хозяйки. Она приехала в Кременчуг из Харьковской области. Вскоре Катя стала его новой женой. Трудно мне было бабушке простить, что она сама отвела отца на Щемиловку. Не знаю, как я пережила всё это, когда узнала. Когда мы вернулись в Кременчуг, я запретила бабушке говорить об этом…






     Свои документы и медаль Данилов зашил в старое одеяло, перенёс его в новый дом  и там спрятал.

[Михаил Матвиенко]

     Одной из жительниц дома на Щемиловке была Прасковья Ивановна Жеребцова. Она работала с Даниловой Е.Е. в одной школе.

Вот её рассказ:
     В 1941 или 1942, уже во время немецкой оккупации, ко мне подошла учительница Гажеева и спросила: «А где Евгения Емельяновна  Данилова?- И добавила: - А её муж здесь».

     Потом Данилов Н.С. устроился в  сельхозкомендатуру. В 1942-1943 годах он работал там бухгалтером и переводчиком (он свободно владел немецким – ведь он родился в старой Латвии, где немецкий знали почти все).

     Письмо Анны Степановны Ремизовой Данилову-сыну:
     Вашего отца, Николая Семёновича, я знала очень короткое время, всего пять месяцев с апреля по август 1943 года. Н.С.Данилов работал тогда в Кременчуге в сельхозкомендатуре , кажется кассиром и переводчиком. Я была секретарём и кассиром в сельскохозяйственном отделе, который подчинялся сельхозкомендатуре. Каждую неделю я сдавала Данилову деньги, которые получала от крестьян за керосин, бензин, автол.
     Когда я увидела фото вашего отца, мне сразу вспомнился Николай Семёнович. Как сейчас вижу его в сером, очень аккуратном костюме с галстуком, серьёзное благородное лицо, но худее, чем на снимке, который вы прислали. В августе 1943, когда Красная Армия уже подходила к Кременчугу, тогда мы все разбежались, кто куда мог. Немцы удирали через Днепр, угоняли наш народ туда тоже. Кто сумел, прятались по подвалам, по ямам, уходили в лес, в степь, кто, как мог, спасался. Какова судьба вашего отца, я не знаю, никогда не приходилось ничего слышать о нём….

Со слов Анны Даниловой, внучки подполковника Данилова:
     Дед ушел на войну. Он был подполковником 117-й стрелковой дивизии. Через несколько месяцев письма от него перестали приходить, и бабушка получила сообщение, что он пропал без вести. Все понимали, что формулировка «пропал без вести» означает то же самое, что и «погиб». И с этим пониманием семья прожила всю жизнь.



     Когда через 40 лет папа начал искать деда, то выяснил, что тот со своей дивизией попал в окружение. Сумел выйти, шёл ночами. Пришёл в Кременчуг, который оказался занят немцами. Семья была в эвакуации. И тогда он устроился переводчиком в сельхоз/комендатуру. Дед прекрасно владел немецким языком.

     Почему мне не стыдно говорить об этом?
     Когда я была ребёнком, мы часто ездили с папой в Кременчуг, где всю жизнь прожила моя бабушка.  И я сама помню: Это маленький городок, где все всё про всех знают, знают друг друга с детства. Много раз к нам подходили старики, пережившие оккупацию, жали моему отцу руку и говорили: «Спасибо вам за вашего отца!».
     Отец выяснил, что дед, работая на территории оккупированного Кременчуга в сельхоз/комендатуре, способствовал побегу советских военнопленных, которых направляли на сельхоз/работы. Так же есть основания считать, что он входил в группу подпольщиков, и до середины 1943 года, пока работала комендатура, никто из этой группы не был арестован, благодаря удачному положению деда переводчиком ценных документов.
     Затем были найдены люди и документы, и мы узнали, что дед содержался в одном из лагерей военнопленных в Йютебоге(также Ютербог, нем. Jüterbog) , откуда бежал.
     Я уверена, что он прекрасно понимал, что его ждёт на Родине, когда он появится.

[Михаил Матвиенко]

     Далее судьба Данилова Н.С. терялась. Перед немецким отступлением всем работникам кременчугской райуправы предложили получить  пропуска «нах Умань». Сначала все отказались, но потом решили взять на всякий случай. Немцы издали приказ всему населению оставить город, уходить на правый берег Днепра. Но налетевшие советские самолеты разбомбили переправы через реку, оставив целой только одну. Красная Армия приближалась, и немцы махнули на все рукой – самим бы уйти.

Из немецких архивных документов:
…широчайшие круги населения относятся к эвакуации отрицательно. Они предпочитают бежать в сельскую местность по соседству с районом эвакуации. Нехватка войск не даёт возможности провести эвакуацию принудительным порядком. Из-за недостаточного количества охранников часть эвакуированных отделилась от обозов и не явилась в назначенные для эвакуации места сбора…можно начинать отправку мужского населения призывного возраста в Шталаг-329 в Виннице (может принять 10000 человек), Шталаг-339 в Бердичеве (3000 человек) и Шталаг-358 в Житомире (7000 человек).
(ГАОР УССР фонд КМФ серия Т-501 ролик 28 кадры 47-78)

Николай Николаевич Данилов:
     До рези в глазах, по 12 часов в день, сидя в архивах, я читал советские и немецкие документы.

     Поиск происходил в 70-е – 80-е годы. А пока молодому юристу, в 1956 году закончившему Харьковский юридический институт, предложили пройти дополнительное обучение в Высшей школе КГБ.  Николай Николаевич работал в чине лейтенанта КГБ следователем по пересмотру архивно-следственных дел. По служебной лестнице выше лейтенанта он не продвинулся и уже в 1963 году был уволен из органов с формулировкой «за идейное перерождение, зазнайство и неискренность». Дело в том, что он не согласился с оценкой Хрущёва стихотворения Е.Евтушенко «Бабий Яр».
     Николай Николаевич заявил, что стихотворение хорошее, за что и был уволен. Через год, в 1964 году, он положил партбилет на стол и вышел из компартии.
     Он поступил в литературный институт имени Горького в Москве и работал юристконсультом.
     В 1968 году он был арестован. Обвинение звучало так: «С 1963 года и до ареста Данилов высказывал антисоветские суждения, систематически писал, размножал и распространял враждебные документы, содержащие клеветнические измышления, порочащие советский общественный государственный строй».
     Когда в марте 1968 года в Ленинграде слушалось дело ВСХСОН (Всероссийский социал-христианский союз освобождения народов), возникла правозащитная группа, одним из требований которой была гласность политических процессов. Николай Данилов был одним из организаторов этой группы.
     Он был арестован 3 августа 1968 года за три недели до ввода войск в Чехословакию. Из обвинительного заключения: « они обсуждали организацию в Москве и, возможно, в Ленинграде, массовых демонстраций и протестов в случае ввода в Чехословакию советских войск». Арест был на вокзале, где Данилов оказал сопротивление оперативникам.
     Места в тюрьме для Данилова «не нашлось» и по приговору ленгорсуда он был помещён в спецпсихбольницу при МВД СССР. Потом диагноз был пересмотрен. Летом 1970 года его выпустили, и он приехал в Одессу.

Николай Николаевич Данилов начал поиски своего отца.