военфельдшер 173 мсб Волкова (Кузьмина) Александра Егоровна
Я была мобилизована 29.6.41г. из Куйбышева. Привезли нас до Жлобина . Чуть не доехали, стали бомбить, и нас выгрузили в лесу. В лесу нас переодели, распределили, сказали, что наша армия 21-я 117 сд 173 мсб. Было у нас Бобруйское направление. Мы стали отступать в августе от Днепра на Москву, нам преградил путь немец, мы отступали на юг.
Окружение за окружением и наконец 21.9.41г. мы попали в окружение в Оржице. Строили переправу, немец не давал строить и мне кажется 240-й полк или 275 и какой-то 156 железнодорожный батальон послали освободить село, что не давали строить переправу. Немец из села отступил. Другая часть заняла село и стала бить по нас снова.
Я и Наташа, тоже из Куйбышева, нас послали вот с этими 240 и 156 батальоном. Мы заняли кукурузу. Спереди немец, а сзади наши стали бить по нас и все пустились вплавь через реку снова в Оржицу. Когда еще стояли под Бобруйском, направление было, я с шофером из мсб ездили в 240 полк за раненными. Мне кажется, наша армия была вся из Куйбышева.
После 4-х дней боев из Оржицы нам сказали, переправа свободна, и мы пошли. Всю ночь шли. Немец пустит ракету и стрелял по нас. Нас шло очень много. Мы ползли, ракета тухнет, бежали. К утру мы оказались в поле, где снопы. Мы легли по 2 человека под снопы. Немец стрелял из автоматов, кричал"Хальт!". Трещали немецкие танки.
Я легла с девушкой, познакомились под снопами, она в штабе армии машинисткой работала из Гомеля вольнонаемная, звали Клавой. И на нас танк. Танк прошел, мы остались открытые, нас подняли на танк. Когда площадка полная, выгрузили на дорогу и строили колонны и повели. Так я попала в плен.
Несколько дней вели до проволочного заграждения -лагерь. Когда вели, спали на скотных сараях колхозных, не кормили. В лагере я стала искать, кто из Куйбышева. Нашла одну девушку, Незбытнова Анна Васильевна, и врач из-под Москвы. Говорили, кто из занятой местности, тех будут отпускать домой работать на немцев, а нас отправят в Германию.
Нам 3-им устроили побег наши же пленные, так ведь и пришлось, что мы вырвались из плена и выходили по территории занятой фашистами до своих. Мы выходили 5 чел. еще встретили 2-х мужчин. Если б не они, мы б крутились. Они нас вывели к своим в Ахтырку, Когда выходили, встречали людей из 8, 5, 26, 37 армии. Встретили из 26 армии 196 дивизии, и они удивились, что вырвались из Оржицы. Это же котловина. Мы хотели выручить 21 армию и сами попали в окружение.
Я после войны встретила начальника штаба нашего мсб ст.л-та Юртаева. Он остался до 1945г. в Германии, 3 раза убегал. После выхода нас направили в распоряжение сан.управления Юго-Западного фронта. Около Чугуева разбомбили, меня контузило, лежала в полевом госпитале около Печенеги.
В Печенегах были резервы, стали направлять на формирование в Куйбышев, Саратов, Сталинград. В Оржице, когда строили переправу, на горе был сарай, там оказывали помощь мы познакомились, был один кадровый стар.воен.фельдшер и я стар.воен.фельдшер. В Ахтырке всех кормили в ресторане, и мы встретились с ним, его звали Николай. Я познакомила их с Аней, с которой бежала из плена. Они в Печенегах встретились. Николая назначили старшим команды, которая едет в Куйбышев на формирование. Они с Аней пришли за мной в госпиталь ,и я бежала из госпиталя прямо, как была в халат так приехала до Куйбышева.
Я заикалась, меня отпустили домой. Это было в ноябре 1941г. В плену встречала еще парня из Куйбышева, звали Петей. Он служил в ремонтно-восстановительной бригаде. Мы с ним шли в колонне пленные рядом.
Когда нас погрузили в Куйбышеве в эшелон и один вагон нас девушек 30 человек. В Гомеле нас стали бомбить и нас отправили дальше. Не доезжая ст.Жлобин, опять бомбить, и нас выгрузили и пошли пешком по лесу.
Мы находились все время в лесу в палатках и вроде землянок, эти были для раненых, а мы так под деревьями. Нас распределили по взводам. Я попала в санвзвод, где командиром был врач Лабитов, он до войны работал в Куйбышеве венерологом. Нас было 4 девушек. Я фельдшер, дали звание ст.лаборант, т.е. ст.военфельдшер, девушки: Галя Остапчук, она из Житомирской обл., Наташа из Куйбышева, она была замужем, муж был военный 7-й танковой какой-то части, Вера Соколова (или Воробьева).
Наше направление (раненные говорили) Бобруйское. Когда раненых было очень много, врачи делали только операции, а мы фельдшера первичную обработку ран. Иногда по двое суток не ложились отдыхать. Раненых долго нельзя было оставлять, отправляли, говорили, Гомель. Только оставались тяжелые нетранспортабельные.
Палатка по переливанию крови была, там работала медсестра Женя, она была взята из Куйбышева из 3-й поликлиники. Я часто там помогала ,и сама я троим давала кровь, а Женя раза 4-5, после сама ослабла. Я уже не отдыхала вторые сутки, устала. Я уже могла только держать свечку и следить за состоянием больного. Принесли раненного, положили на стол на живот, смотрю, спины не хватает. Все видно, как дышат легкие, а он в сознании. Я взяла его комсомольский билет, спрашиваю, он все отвечает правильно (из Горьковской обл. татарин 1921г. рождения). Врач делает натяжки нитками. Так ведь все равно он умрет… Лишь бы внутренние органы не упали при похоронах. Мне или его жалко стало, или от усталости я сознание потеряла ,и меня вынесли из палатки. Я тут же пришла в себя. Но как начну заходить в палатку, мне плохо. Мне стыдно, полно раненых, и тяжелых, но меня послали отдохнуть, хоть 2-3 часа.
Сан.взвод мы часто ездили за раненными на передний край. Я больше ездила, шофер был Казенко, он кадровик. Он меня учил водить машину, как заглушить и как завести. Мы погрузили раненых 3 человека, носилочные лежали в шинах с переломами. Когда на нас напал самолет, стал обстреливать, мы должны открыть задний борт и снять носилочных в укрытие. Когда открыли, у нас нет никого в кузове. В это время шофера ранили. Когда отлетел самолет, я собрала всех раненых, а один в метрах 300-500 кричит "Помогите.". Я спрашиваю, как вы с машины слезли, или кто помог? Они сами не помнят, как это случилось. Так хотелось жить.
Я села за руль, а шофера посадила рядом, он был ранен в лопатку, еле остановили кровь, туго наложить нельзя. Когда я вела машину, я дорогу не видела от слез. Рядом шофер ногами пинает: туда нажми, сюда наступи, а в кузове раненные все смешали и Сталина, и Гитлера, матерились. Когда привезла я их в МСБ, они увидели за рулем я, они тогда легкораненые с кабины вытащили и целовали и что со мной ни делали, очень были рады, что я их привезла.
Вот тогда рядом с МСБ была машина клуб, особый отдел, меня сфотографировали и в кабине, и посадили на мотоцикл. Но эти фотографии все остались в Оржице в вещмешке, я все выбросила. Мы первый раз стали отступать на восток 12.8.41г., нам немец преградил путь на восток, мы оказались в мешке, отступали на юг. Когда первый раз привезли нас на фронт были две Нади, одна Надя из Куйбышева , одна дочь у матери была, жили Набережная 4, вторая из района и обе Нади погибли через 10 дней, как мы приехали. Одна была в отдельном разведотряде, а вторая вроде в 240 полку.
Когда убили фельдшера в 240 полку, нас комсомольцев стали посылать в полк по 3 дня. Я не помню, как мы оказались в лесу втроем: один лейтенант, боец и я. Мы оказались на окраине деревни, кругом немцы, мы залезли на чердак, оказался этот домик мельничный. При первой возможности мы перебрались в заросли, и в лес. Л-т послал бойца посмотреть обстановку и через полчаса сам ушел. Мне сказал, ждать здесь. Я очень боюсь оставаться одна, и так я оказалась одна. Я уже надежду потеряла, что найдут меня. Сначала слышала каждый шорох, а потом устали наверно нервы.
Когда боец подошел сзади, я не слыхала. Он положил руки мне на плечи, а я потеряла сознание, он давай трясти меня:"Это я!". Такие мы были первое время неопытные, но после нас война научила. Вы наверное помните, пехота везде пройдет, а оборону на переправах, когда образуется пробка, держали артиллеристы, автобатальон и медсанбат.
Не помню название реки, наша очередь 11-я переправляться. В таких местах немец уже не бомбил, а бросал с самолета гранаты и обстреливал из пулемета. Там рядом с переправой стояла какая-то часть, радисты или связисты. Нам все горело, и одна девушка и я выносили раненых из-под огня. Девушку я узнала, когда все кончилось, построили и награждали девушку, фамилию я запомнила Куркина или Курочкина.
Я тогда последнего вынесла, у меня у самой по рукам кровь, везла на плащ-палатке какого-то бойца, а он еще тащит ящик. Я ему говорю: "Хоть бы ящик бросил,"видишь у меня тоже кровь по рукам течет." Он мне отвечает:"Девушка, брось меня, но ящик мне дороже жизни, я не брошу". Приехали мы с шофером за раненными на передовую, еще под Бобруйском, там такой сумашедший обстрел, мы все в окопах были с раненными. Когда стал утихать артобстрел, в окоп ввалился один боец, наверное какой-нибудь был корреспондент. Он ввалился, а сам читает, я тогда поняла, он говорит такие слова: "Нас мало, вышедших из боя...." и дальше читает, что он читает стихи.
Теперь дальше. Это было числа 18.9.41г. Мы ехали ночью, шофера писали маршрут вкратце, и мы потерялись, 6 машин из МСБ. Мы приехали в г.Золотоноша, а остальные все уехали. Деревня Золотоноша, это мы после узнали. В Золотоноше мы попали в окружение. Наша армия прорвала фронт, и мы приехали в Оржицу. Потеряли две машины. Это было 21.9.41г. И там попали окончательно.
Когда строили переправу, немец не давал строить. Какой-то капитан организовал 240 полк и 156 железнодорожный батальон, пошли освобождать село, откуда немец не давал строить переправу. С 240 полком нас с Наталией отправили.
240 полк и этот 156 освободили село, немец отступил, мы заняли кукурузу от села недалеко. Село заняла какая-то часть и давай по нас бить, а с другой стороны немец. Связи не было и больше защищаться нечем было и переправились вплавь через эту Оржицу. Помню, вроде цепь натянули через реку. Я начну тонуть, уже пузыри над головой, кто-нибудь схватит за гимнастерку и поднимет, как на цепь.
Мы с Наташей мокрые, нашли свою душевую машину, залезли переодеться, там сидит врач Свиридов, он тоже из МСБ и из Куйбышева. Мы с Наташей переоделись, вышли из машины. Еще Свиридов нас не пускал, сидите, говорит, мне цыганка, говорит, нагадала, что я должен жить 75 лет, так что сидите около меня, останетесь живы.
Но нам не сидится. Вышли и нас забрали. Наташу направили на переправу, а меня, на горе сарай плетенный большой, там раненные, и меня направили в сарай. В сарае было много раненых на носилках и ходячих, и медработники были, только незнакомые, не из нашего МСБ, все евреи были. Угол сарая был занят материалом и бинтами. Они прятались за угол от пуль. Раненные ругались, просили помочь. Я тоже сказала им: "Что Вы как сумасшедшие бегаете, нужно оказывать помощь."
Лежа оказывали помощь, потому что свистели пули. Заходит какой-то в кожаном пальто, и евреи все кинулись, ему по своему стали говорить. Он выслушал их и после сказал по-русски. Все идите в городскую поликлинику, там принимают и будут возить раненых туда, а Вы, на меня сказал, останетесь здесь, отправите всех раненых и материалы и последней машиной приедете сами туда. Я всех раненых отправила, остались материалы ,и никто не идет за материалом.
Я одна очень боялась находиться. Я села за столб, который стоял посреди сарая и сижу, лежу от пуль. Заходит ст. л-т, отрекомендовал себя, он тоже не из МСБ, он кадровый ст.в/фельдшер из Куйбышева, и он мне сказал, вот машина с раненными, иди поезжай до поликлиники.
Я села в кабину, немного отъехала, попросила, чтобы остановил машину, и я слезла и пошла искать своих. Я уже не нашла Наташу и никого из своего взвода. Нашла врача, или фамилия Семенов, или имя Семен. Он говорит, что нужно идти, а мы сами сидели где-то на горе, недалеко от нас взорвали машину бензина и сожгли бумаги из штабной машины. Пепел бумажный летел на нас. Это было на 4-й или 5-й день окружения. Мы к вечеру пошли к переправе, перешли и шли до темна. Когда стало темно, немец бросит ракету и по нас стреляет.
Мы всю ночь шли. Ракета тухнет бежим, горит -лежим, ползем. Так до наступления рассвета. Еще было темно. Я смотрю, одна, девушек нет. Одну девушку встретила, и взялись за руку, чтоб не теряться. Один летчик с перевязанной рукой, Черномордюк Евгений из Ленинграда, сказал живет недалеко от Октябрьской площади. Он говорит, я третий раз выбираюсь из окружения.
Мы оказались в поле, где были снопы, а ночью бежали и кукурузу и подсолнечник прошли. И давайте по 2 человека ложиться под снопы и пролежим до наступления темноты. Мы легли с этой девушкой. Познакомились. И вдруг на нас танк. Он берет снопы между
гусеницами проходит, и мы остались открытые. Нас подняли на танк, там уже сидело 3 чел. наших. Один был с тремя шпалами, но он прятал их под куртку. Он нас предупредил, чтобы мы убрали комсомольские билеты дальше, или уничтожили, чтобы им не попали. Другой танк прошел, где лежал летчик, они руки не подняли и их на месте пристрелили. А с нами, наверное, что девушки, не заставили руки поднимать.
Собирали полную площадку, на дорогу разгружали, строили колонну и повели. Клава идти не могла, её все же немного придавило, вечером, когда нас загнали в колхозные сараи на ночь, Клава потеряла сознание, температура была высокая, и её увезли не знаю куда. А я, как встала в колонну, увидела знакомого, звали Петя. Он из ремонтно-восстановительного батальона, стояли рядом с МСБ, из Куйбышева.
Так нас вели 3-4 дня. Довели или г.Лубны или Прилуки, там лагерь в/пленных. Один в/пленный помог нам бежать из плена, а сам остался.
Я в плену искала своих, но никого не встретила, встретила Анну Васильевну Незбытную 1921г. рожд. из Куйбышевской обл., не знаю из какой она части, и врача из-под Москвы, и трое стали выходить из окружения. Мы не могли бы выйти, если бы не встретили еще 2-х мужчин. Один лейтенант, другой ст.лейтенант ,и вот 5 человек выходили из окружения. Выходили голодные, холодные, уже был октябрь месяц, чисел и дней не знали. Если шел дождь, то мы стояли под деревом до нитки мокрые, даже шевельнуть ногами иногда не могли. Вышли к своим под Ахтыркой. В Ахтырке нас кормили и отправили в Харьков меня и Аню, а остальных в артполк там же в Ахтырке.
Пленного немца один раз брали наши и мы МСБ оказывали ему помощь. Ему говорили: "Гитлеру капут!", а сами с ложки поили. Он лежал на носилках и отвечал: "Нет, Сталину капут." Это еще под Бобруйском. Начштаба МСБ Юртаев Данил из одного района со мной, я его встретила в сентябре 1945г. В районе. Он уехал в г.Казань, там его семья была, он 1916г. Рождения. Писарь в штабе был Виктор, из Куйбышева. Начальник караульной службы л-т Шпильвов Анатолий . У нас были две сестры двоюродные, добровольцы: Нина и Рая.
Когда нас комсомольцев посылали то на передовую, то в 240 полк, мы командиру МСБ и хирургу говорили:
"А почему добровольцев не посылаете?".
Волкова А.Е. Мы всегда находились в лесу. В селах мы не были, госпиталей не видели. Говорили раненные, что наше направление Бобруйское, проезжали города: Чечерск, Могилев, Рогачев, Орша. Останавливались только в лесу. Строили блиндажи и устанавливали палатки для операции. Нормально в каждом полку должен быть полковой медпункт, но мы же пополнение не получили и посылали из МСБ.
На передовую за раненными я ездила с шофером Козенко. А когда ночью Галина Остапчук (родом из Житомирской обл.) приехала из 240 сп и мне вручает сан. Сумку, и я ночью поехала, шофёра звать помню Ваня.
Полк стоял около железнодорожного моста. Днем или на второй день отступили, со мной был мужчина, санинструктор, звали Васей. Это было в августе месяце, и 12 августа мы начали отступать.
Нади две, они погибли числа 22-30 июля, и тогда же погиб наш начальник эшелона, который нас вез из Куйбышева. Мы ехали 30 человек девушек, Наташа такая была. Одна Надя была ОРБ и как погибла МСБ сообщили, и мы все узнали. Вторую Надю сообщили, что она была направлена в 275 сп за раненными, и она погибла. Это все, как мы приехали в течение 10 дней.
Из врачей помню Масленникова, он был ведущий хирург, Лобитов наш ком,взвода, врач Свиридов, он уже старый был около 50 лет. С Семеном (или звать, или фамилия) мы пошли на переправу и там потерялись, это было 24.9.41г. Мы хотели пробраться к своим, но наши были очень далеко. Мы всю ночь шли, ползли, бежали, а немец бросит ракету и обстреливал нас.
Умерших хоронили в общую могилу, были спец.санитары. Убитых не привозили в МСБ, но были случаи, в дороге умирали. Карточек никаких не писали, писали уже, когда из МСБ направляли в полевой госпиталь. Когда мы отступали, шофера маршрут писали вкратце.
Есть г.Золотоноши и село Золотоношки. Мы 6 машин приехали г.Золотоноша, а остальные поехали село Золотоношка ,и в Оржице мы встретились, но не со всеми. Когда отступали, двигались ночью без света. Если одна машина из какой-нибудь колонны застрянет, и запутают маршруты, мы так потерялись.
Юртаев сказал, что некоторые машины попали Пирятино или Денисовка. Еще помню из МСБ начальника караульной службы лейтенант Шпильвов Анатолий, он всегда ездил в штаб дивизии за маршрутом, куда мы должны были отходить. Рядом с нашим МСБ всегда стояла машина Особого отдела.
МСБ выявлял самострелов и Особый отдел тут же судил. И еще клуб, закрытая машина, где выпускался боевой листок, и фотографировались. Меня фотографировали на машине и еще посадили на мотоцикл.
Кузьмина ( Волкова)А.Е. 24 сентября мы с врачом Семеновым пошли на переправу. Я сначала искала подруг или кого-нибудь из нашего взвода, но никого не встретила, а встретила этого врача. Мы с ним сидели около сарая на горе. Подожгли машину штабную нашей армии, пепел бумажный летел на нас. Потом подожгли машину с бензином, чёрный дым окутал нас. Время было часов 5-7 вечера, мы с врачом и штабные работники - 3 человека, пошли на переправу.
Немец переправу не обстреливал. Прошли немного ,и стал немец нас обстреливать. Быстро стало темно. Немец ракету пустит и по нам стреляет, но всю ночь, когда ракета тухнет - бежали, выпустит - ползли. Когда стало рассветать, смотрю, девушек нет. Одна тоже искала девушек, и мы с ней взялись за руки.
Я была ст.военфельдшер, три кубика и немцы смеялись:"Эй, русский баба-командир! ". Вели нас в Прилуки или в Лубны дня 3-4, спали в колхозных сараях. Когда привели в лагерь, я стала искать девушек, кто из Куйбышева, встретила Незбитнову Анну Васильевну, 1921г. рождения. Она сказала, что больше из Куйбышева нет девушек, только есть еще врач-женщина из-под Москвы.
Мы трое стали держаться вместе. Когда стали писать, кто из местности, занятой гитлеровцами, тех якобы будут отпускать домой, а кто не из занятой, будут отправлять в Германию, к нам подошел парень пленный и сказал: "Не записывайтесь! Я помогу Вам бежать". Он объяснил, что нам придется переодеваться. "Попросите мирное население, чтобы Вас переодели."
Так он нам помог убежать, мы переоделись, и люди нас переправили. Ночью мы встретили еще двоих наших, которые выбирались из окружения: один лейтенант 1920г. рожд., а второй ст.лейтенант постарше. Нас стало 5 человек, стали выбираться вместе к своим.
Октябрь месяц, мы голодные и холодные выбирались к своим. Были дни, по сутки льет дождь. Мы двигаться не можем, все синие, сбились в одну кучу и так не двигались целые сутки, а после мокрые встать не можем, ноги отнялись. Когда дождь перестал, еле сделали костер и к вечеру только немного пришли в себя.
Мы с Аней всегда ходили в село за сведениями: когда были здесь бои, есть в селе немец или нет, где наши, и еще просили кушать, кто что даст. После дождя, когда немного просохли, ст.лейтенант просит нас идти в село, чтобы принести что-нибудь кушать и сведения, а мы двигаться не можем, но идти нужно. Ст.лейтенант сказал:"Милые девушки, я знаю, тяжело, по себе знаю, но должны же Вы идти. Если я сам пойду, то и я погибну и Вы все погибните."
У него была карта, по карте шли. Так шли к своим голодные и холодные.
Вышли к своим под г.3еньков. Прошли особый отдел, направили в г.Ахтырка. Ребят и врача взяли в части, защищать Харьков. Начальником эшелона был по званию капитан. Возраст лет 30-35. Старше нас был он. Погиб он числа 27-29 июля. Когда ехали на фронт и звать знали, но сейчас не помню.
Автор
Тема: Воспоминания ветеранов. Письма с фронта. 173-й отдельный медсанбат 117-й сд. (Прочитано 1145 раз)