Из дневника командира 3-го батальона 445-го пп оберстлейтенанта Ханса Шульце:
6 августа. Просыпаюсь на рассвете. Я хорошо выспался на наполненной соломой кровати. На полу валяется зерно. Полевые кухни всё ещё не прибыли к нам. По этому поводу я отправляю в полк срочный запрос. Кроме того, унтер-офицер Эйдманн на мотоцикле разыскивает их. Люди очень голодны. Мой приятель Хасс достаёт горячее молоко.
Рано утром появляются три вражеских самолёта. На автомобиле прибывает адъютант полка, оберлейтенант Финдазен, и забирает меня в штаб полка в Стужки для получения приказа. По дороге туда мы, наконец-то, встречаем наши долгожданные кухни.
Под открытым небом полковник Кунце выдаёт приказ полка на атаку 6.08.41.
«Дивизия атакует двумя полками: 446-м справа и 445-м пп слева. Разграничительная линия между полками:
1-й удар: железнодорожная линия 3 км восточнее Рудня;
2-й удар: юго-восточный выход Шацилки (здесь продолжительная стоянка);
3-й удар: юго-восточный выход Якимовская Слобода.
Атака без артиллерийской подготовки. Выступление в 08.45. В передней линии атакует усиленный 3-й батальон 445-го пп вдоль дороги Чирковичи – Рудня. Штаб полка позднее: «Северная окраина Чирковичи».
Я попросил оберста Кунце перенести начало атаки хотя бы на 30 минут, но он был крайне резок в отказе. Моё возражение о том, что к 8.45 я едва ли буду готов собрать батальон с широких оборонительных позиций, его не интересует. А ведь мне ещё нужно накормить солдат тёплой пищей, так как последний раз они обедали позавчера в полдень.
Разгневанный халатностью полка, я возвращаюсь назад в Чирковичи. Сразу же ко мне в штаб прибывают командиры рот и подразделений тяжёлого оружия. Одновременно роты выстраиваются на деревенской дороге. Мною быстро отдаётся приказ.
Справа должна быть готова к атаке 11-я рота, слева – 9-я рота, ширина полосы наступления на роту – 250 м. Поскольку южнее деревенской околицы протекает ручей, батальон должен сначала проследовать по мосту к западному выходу из деревни и только потом южнее ручья произвести развёртывание к атаке. Во время развёртывания вражеские лётчики сбрасывают шесть бомб на западный выход из Чирковичи, но, к счастью, никто не пострадал. День начинается хорошо. Солнечный свет, горячий воздух.
Только в 9.30 передовые роты двинулись в атаку. При приближении к Рудне, полностью занятой противником, они попадают под сильный пулемётный и миномётный огонь.
Северная и западная окраины Рудни защищены широкой полосой поросших ольхой болот.
Тяжёлое оружие можно переправить только в районе моста. Деревянный мост ещё вчера был сожжён противником, и его балки до сих пор тлеют, но слева от моста имеется отмель.
Первой через болотистые места и ручей в 11.30 перебирается 11-я рота оберлейтенанта Лиля. Рядом с ними левее движется по болоту 9-я рота лейтенанта Мидтанка, но при этом они по колено вязнут в трясине. Обе роты, не прилагая усилий, проходят через деревню к восточной окраине. Однако, здесь их заставляет залечь сильный ружейный, пулемётный, миномётный и огонь пехотных орудий. 11-я рота берёт 4-х пленников. Таким образом, сначала создаётся один плацдарм.
Штаб батальона переносится в кустарники ольхи западнее ручья и отслеживает 10-ю роту.
Противник окопался, спрятавшись в глубоких стрелковых окопах строго западнее кладбища Какель наверху песчаной дороги Рудня – Какель. К тому же он, по словам пленного, получил ночью подкрепление. Чуть позже я насчитал наверху дороги 31 стрелковый окоп.
На кладбище два вражеских противотанковых орудия. Особенно надоедливо действует вражеский пехотный огонь с юга в открытый правый фланг батальона, поскольку никакой другой батальон полка ещё не участвует в атаке. К полудню также открывает огонь одна вражеская батарея.
Действий одного лёгкого взвода пехотных орудий явно недостаточно, чтобы поддержать 11-ю и 9-ю роты, поэтому поддержка артиллерии большую часть времени отсутствует.
Штаб полка постоянно закрашивает по телефону, почему так медленно идёт продвижение атаки. Но впереди только один батальон, который, к тому же, не имеет артиллерийской поддержки!
Тогда огонь сосредотачивается на районе кладбища Какель. Теперь лёгкий взвод пехотных орудий Стритцеля активно действует по кладбищу и району правее, и артиллерия по кладбищу и району восточнее.
Атака батальона, хоть и медленно, снова успешно продвигается. Справа от песчаной дороги Рудня – Какель батальон идёт по поросшей хлебами местности, в которых замаскировались вражеские стрелки. Слева от дороги он идёт по зарослям кустарника.
Сначала лейтенант Фрич, 9-я рота, стоя в кустарнике 300 м северо-западнее кладбища и наблюдая в бинокль, получает пулевое ранение в левое предплечье. При попытке его помощника и связного оказать ему помощь, вторая пуля настигает его между лопаток в позвоночник. Он падает замертво. И вот теперь он, лесничий и безрассудно смелый солдат, лежит убитый на зелёной пустоши, которую так сильно любил.
Затем очень способный и симпатичный лейтенант Госрау, 12-я рота, находясь в деревне, получает ранение осколком мины в левую руку, причём настолько серьёзное, что её приходится ампутировать.
В 14.53 захвачена церковь, являющаяся господствующей высотой.
В броске 11-я и 9-я роты захватывают Какель, однако, здесь они снова оказываются прижатыми земле противником, который занял железнодорожную дамбу восточнее деревни и высоту перед ней. Со станции на юго-запад движется ведущий огонь вражеский бронепоезд.
Штаб полка переносится в небольшой кладбищенский лес у Какель. На песчаной дороге Рудня – Какель в 30 м позади меня автомобиль для передка 14-й противотанковой роты подрывается на мине и взлетает на воздух. Только теперь мы понимаем, что дорога заминирована. Поэтому остальные машины направляются южнее дороги.
Я прошу прибывающий в Рудня 1-й взвод 134-го батальона «охотников» следовать с 11-й и 9-й ротами в качестве противотанкового прикрытия. Позже этот взвод очень хорошо воздействует фугасными снарядами по железнодорожной насыпи и расположенному позади лесу, а также противотанковыми гранатами по водонапорной башне, на которой, как предполагается, находится наблюдательный пункт противника.
Артиллерия также действует хорошим огнём по опушке леса.
Вскоре лёгкий взвод пехотных орудий начинает испытывать недостаток боеприпасов. В стрелковые роты нужно доставить боеприпасы также, а именно на крестьянских телегах.
Не имея сообщения от штаба полка, я узнаю, что, оказывается, справа от 3-го батальона атакует станцию 2-й батальон капитана Рамменцвайга.
В 18.25 мне в подчинение передаются ещё два русских трофейных броневика, захваченных 134-м развед/батальоном. Боевой план предусматривает предварительный артиллерийский огонь. От 5 минут.
Затем роты вместе с танками должны начать вторжение на железнодорожную дамбу. Я пускаю в ход, выдвигая между 11-й и 9-й ротами, до сих пор находящуюся в резерве и стоящую в Какель по центру батальона 10-ю роту (капитан Юнг), чтобы развить атаку.
И тогда начинается фейерверк. Стреляет также и штурмовое орудие. К сожалению, артиллерийский огонь ведётся не по предписанному месту вторжения южнее дороги Какель, а севернее его. Стреляет всё оружие, в том числе и тяжелое пехотное оружие. Я наблюдаю за атакой с кладбища Какель, поросшего очень старыми деревьями, стволы которых часто попадаются на линии огня. Наступление удаётся. Противник отступает в лес.
После вторжения на дамбу я оставляю штаб батальона, следующий в Шацилки, под руководством моего адъютанта лейтенанта Менде, который знает дневное задание. Сам следую с первым офицером для поручений ( лейтенант доктор Хойслер) и лейтенантом Стритцелем, командиром лёгкого взвода пехотных орудий, непосредственно в роты через лес. Обе машины движутся по лесной дороге скачкообразно. Стрелковые роты ломают сопротивление противника, отчасти с подаваемым сигналом горна «Быстро вперёд!» и «Ура». Это великолепные звуки победы. Непосредственно на дороге, глубоко прорезав её, располагаются многочисленные покинутые стрелковые окопы противника.
Внезапно справа от нас в лесу усиленно заработал пулемёт. Там противник предпринимает контратаку против правого крыла, а именно против рот 2-го батальона.
Преследуя противника, 3-й батальон проходит через лес и входит в деревню Шацилки, из которой убегают последние русские. Пятью минутами раньше часть их покинула деревню на автомобиле, двинувшись на юго-восток. Наши бронемашины поджигают несколько домов в центре.
К 20.00 достигнут юго-восточный выход из Шацилки. Уже смеркается.
Я отдаю команду организовать круговую оборону вокруг деревни: 10-я рота на юго-запад, 9-я рота на юго-восток и северо-восток (левым крылом на Березине), 11-я рота на юго-запад и северо-запад. Штаб батальона устраивается в доме еврея в центре деревни рядом с горящими домами. Фельдфебель Крейме (кандидат в офицеры) уже достал русских сигарет. Табак заплесневел и имеет затхлый запах, но, по крайней мере, он дымит. Всходит луна.
Собственные потери: лейтенант Фрич, 9-я рота, и 2 солдата убиты, 16 раненых (в том числе лейтенант Госрау, 12-я рота).
Потери противника: 38 пленных, 1 верховая лошадь, 1 тяжёлый пулемёт.
По телефону я докладываю о выполнении дневного задания генерал-лейтенанту фон Кохенхаузену, причём полк, несмотря на многочисленные попытки дивизии, установленной линии не смог достигнуть. По ранцевой рации я не мог доложить в полк, поскольку она находилась в следующем позади меня штабе, и адъютант ещё не знал о выполнении дневной задачи. Тем не менее, я получаю выговор по телефону от полковника Кунце, поскольку я доложил «в обход полка! непосредственно в дивизию».
Кстати, в приказе полка прозвучала едкая и оскорбительная критика о темпах наступления 3-го батальона. Вознаграждение за двухдневный победоносный бой и лишения вследствие неспособности полка организовать подвоз продовольствия. Это была скорее ошибка руководства полка, когда начали атаковать хорошо окопавшегося противника одним батальоном и до обеда медлили с использованием 2-го батальона.
