Первоначальный вариант очерка:ВОТ ТАК И НАЧАЛАСЬ ВОЙНА...
Когда свыше трети века назад был создан Общественный совет УВД Московского облисполкома писатель-фронтовик Иван Михайлович Шевцов получил приглашение войти в его состав, а затем долгие годы ему выпало и руководить этим Советом. Но и сегодня, разменяв девятый десяток, Иван Михайлович, частый гость в подразделениях Главного управления МВД России по Московской области. А просьбу, которую чаще всего слышит в свой адрес от стражей правопорядка, - поделиться фронтовыми воспоминаниями…
«Несмотря на потери, гитлеровцы продолжают продвигаться. Стойко отражают нападение неприятеля бойцы воздушно-десантной бригады С.М. Ковалева, пограничники И.И. Пияшева. Из них особо выделялся взвод лейтенанта И.М. Шевцова…». Это цитата из книги военных мемуаров «Москва – Сталинград – Берлин – Прага. Записки командарма» Героя Советского Союза генерала армии Д.Д. Лелюшенко. В приведенной выдержке знаменитый военачальник ведет речь о боях под Мценском октября сорок первого.
Родился Иван Шевцов в сентябре 1920 года в глухой белорусской деревне Никитиничи, что в Могилевской области. В «районке» начал печататься с 14 лет, писал заметки на колхозные темы и фельетоны.
В довоенные годы с деньгами было туговато, поэтому присылаемые старшекласснику гонорары были в семье существенным подспорьем. Когда Иван Шевцов окончил семилетку, нежданно-негаданно получил от районной газеты приглашение на должность инструктора сельхозотдела.
Попав в штат редакции, начинающий журналист стал ездить по району и более дотошно вникать в жизнь земляков. Непросто было добираться до отдаленных населенных пунктов, ведь в распоряжении редакционного коллектива было только одно незаменимое транспортное средство – лошадь с телегой.
Незаметно подступила осень 1936 года, и поднаторевший в журналистике Иван Шевцов поступил в Орше в педагогический техникум, начав сотрудничать с городской газетой. Отучившись в педтехникуме два года, Шевцов вдруг решил круто изменить свою судьбу: после прочтения в «Комсомольской правде» объявления о наборе в военные училища надумал стать курсантом. И – сдал вступительные экзамены в пограничное учебное заведение.
В 1939 году, когда началась война с Финляндией, досрочно выпустили группу отличников училища погранвойск. Их бросили на финский фронт, где лейтенанту Шевцову довелось командовать взводом. После завершения этой военной кампании Иван Михайлович, получивший боевое крещение, был направлен в 104-й погранотряд начальником заставы на Карельский перешеек.
Подразделение разместилось в доме сбежавшего финского промышленника. Но недолго здесь пробыл начальник заставы: в сороковом году наше правительство предъявило королю Румынии небезызвестный ультиматум, и группу пограничников с финского участка перебросили к Днестру.
Как известно, 28 июня 1940 года ультиматум был принят, поэтому красноармейцы – без боя – преодолели Днестр и вышли на Прут и Дунай. Шевцов обосновался теперь в Измаиле: пограничника назначили начальником Дунайского военного порта.
В столь не свойственном ему морском амплуа Иван Михайлович продержался всего несколько дней – до прихода нашей военной флотилии, получив под свое командование 5-ю заставу 79-го Измаиловского погранотряда. А затем в апреле 1941 года офицер принял поздравления от сослуживцев в связи с повышением по службе – назначением на должность заместителя начальника штаба погранкомендатуры по боевой подготовке в городе Рени.
Быстро войдя в курс своих новых обязанностей, Шевцов в субботу, 21 июня сорок первого, проверял боеподготовку 1-й заставы, у которой участок границы проходил в устье Прута. Личный состав подразделения сдал стрельбы на «отлично».
После окончания боевой ревизии проверяющий и начальник заставы Александр Плотников – опытный, толковый офицер – сидели на крутом берегу и обсуждали обстановку: оба понимали, что тучи на границе сгущаются, о чем свидетельствовали, в частности, и участившиеся ее нарушения.
В Рени заместитель начальника штаба погранкомендатуры возвратился в ту же субботу – от заставы до города всего каких-то три километра.
Утром в воскресенье вдруг послышался странный гром. Повернувшись к младшему лейтенанту Павлу Луневу, с которым отдыхал в одной комнате, Шевцов спросил:
– Ты не забыл выключить приемник?
– Нет.
В это время опять что-то садануло, и уже не приходилось сомневаться, что это вызрыв.
Да, это били немцы.
Сослуживцы выскочили из дома, и в этот момент что-то шарахнуло, осколок полоснул Ивана Михайловича по руке.
Шевцов и Лунев подбежали к комендатуре, а здание уже полыхало. Тут же поступило и сообщение с 1-й заставы: мол, нас атаковали немцы, застава горит, начальник убит, а политрук взят в плен… Полностью доложить о создавшейся ситуации не успели: связь оборвалась.
В комендатуре Иван Михайлович был единственным обстрелянным на финской офицером, поэтому исполняющий обязанности коменданта капитан Сорокин приказал ему:
– Скачи на 1-ю заставу и принимай командование на себя.
Шевцов, не оседлав коня, поскакал кратчайшей дорогой. В пути навстречу Ивану Михайловичу попался матрос.
– Откуда?
– С батареи береговой обороны. Ваш политрук от немцев убежал и находится у нас на батарее, он ранен.
Оказывается, трое немцев в половине четвертого часа переправились через Прут. Политрук и его жена жили в частном доме, отделенном от заставы высокой насыпью железнодорожного и шоссейного мостов, так что часовой даже не заметил появления на берегу диверсантов. Дом же не был закрыт, и незваные гости вытащили политработника во двор и усадили потом в лодку, в которой находился только один немец. Он с трудом удерживал равновесие в покачивающейся лодке, и политрук Семен Фесенко не преминул этим воспользоваться: когда конвоир отвлекся, пленный прыгнул в воду и поплыл в сторону заставы, куда к тому времени переправилась и другая группа немцев.
На пограничном рубеже разгорелся настоящий бой: начальник заставы выскочил с единственным в подразделении автоматом «Дегтярева» и дал удачную очередь, убив двух немцев. Однако и бесстрашного капитана Александра Плотникова сразили выстрелы фашистов.
Бойцам заставы все-таки удалось отбросить нападавших обратно, за Прут. Кроме капитана Плотникова, погиб и пограничник-часовой. А политрука течением вынесло в устье Прута, где обессилевшего и израненного офицера нашли на песчаной отмели солдаты 25-й Чапаевской дивизии.
Помощник начальника 1-й заставы лейтенант Тындик обрисовал прибывшему представителю погранкомендатуры подробности столкновения с нарушителями границы и сообщил о понесенных потерях. А полтрук, который пришел в себя на флотском посту наблюдения, из расположения моряков добрался до родной заставы через пару часов после появления там Шевцова.
Новый руководитель заставы распорядился, чтобы подчиненные копали в окопах и траншеях «лисьи норы». В них затем пограничники спасались во время вражеских минометных обстрелов.
До девяти часов продолжалась перестрелка. Защитники границы вели огонь из винтовок, да еще в распоряжении обороняющихся были три ручных и станковый пулеметы, автомат, гранаты и трофейное оружие – пистолет «парабеллум» и два немецких автомата.
И вдруг наступило затишье. Начальник заставы, решив установить связь с соседями, направился с ординарцем в тыл, где находился батальон Красной Армии.
Командир чапаевцев, поздоровавшись с Иваном Михайловичем, задал вопрос первым:
– Что происходит – началась война или это инцидент?
– Не знаю, – откровенно признался начальник 1-й погранзаставы. – Мне бы получить в распоряжение подразделения, для повышения его боеспособности, пушку или минометы.
– Не имею права передавать их без приказа, – твердо заявил батальонный командир.
– А если немцы опять на нас попрут с того берега? – сделал Иван Михайлович еще одну попытку убедить осторожничающего комбата.
– Не могу…
Только-только прискакал Шевцов на командный пункт береговой батареи Дунайской флотилии, как пунктуальные немцы – после завершения завтрака – продолжили обстрел противоположного заречья. Одна мина разорвалась рядом с пограничником, убив лошадь под ординарцем. У того на голове сразу появилась седая прядь волос.
Неожиданно на противоположной стороне, по дамбе, в сторону позиций пограничников двинулись шесть танков и примерно с батальон пехоты. Батарейское начальство занервничало, однако предпринимать активные действия по пресечению вызывающей провокации все никак не решалось.
И тогда начальник 1-й заставы пошел на военную хитрость – рискнул по-особому воспользоваться кабелем связи, который чуть раньше быстро был протянут между пограничным подразделением и береговой батареей. Представившись... генералом, Шевцов по телефону дал команду артиллеристам открыть огонь. Приказ был выполнен: батарейные залпы оказались точнехонькими. Загорелись несколько танков, и поредевшая группировка начала беспорядочно отползать.
Немного позднее командир батареи сам связался с начальником 1-й заставы:
– А кто этот генерал, что был у тебя?
– Да это я так назвался...
Потом оба волновались, что им будет за «боевую самодеятельность». До двенадцати часов командир береговой батареи Дунайской флотилии и начальник 1-й заставы чувствовали себя, мягко говоря, весьма неважно. Отлегло у них на сердце только после полудня, когда в выступлении Молотова по радио прозвучало, что фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Значит, рассудили успокоившиеся офицеры, тх действия выглядят вполне оправданными.
За этот поучительный ратный эпизод Шевцов был представлен к ордену Красного Знамени, однако боевую награду так и не получил. Вскоре штаб погранотряда под Кировоградом попал в окружение и многие погибли, в том числе начальник пограничного формирования С. Грачев, начальник штаба и другие. А документы, естественно, были сожжены.
Наши воины «держали» границу целых семь дней – немцы никак не могли форсировать Прут, несмотря на все их потуги. И лишь когда нависла угроза окружения, мужественных пограничников отозвали в Москву. Тут, в столице, они попали в распоряжение наркома внутренних дел. Затем их направили в 34-й полк НКВД, который был сформирован из пограничников и бойцов внутренних войск.
Полк бросили под Мценск – навстречу танкам Гудериана, с бою захватившим город Орел. Шевцов тут, на орловской земле, командовал взводом разведки и… успевал переправлять свои репортажи в дивизионную газету. К примеру, выполняя задачу по разведке в районе города Мценска и добыв нужные сведения о неприятеле, лейтенант Шевцов сумел без потерь вывести своих бойцов при столкновении с противником. А немного позже – 25-26 октября 1941 года, находясь в разведке в направлении города Чернь, Иван Михайлович и его боевые товарищи обнаружили в городе Плавске большое скопление автомашин наших частей в непосредственной близости от врага. Решительный и мужественный офицер-разведчик сумел навести порядок в.двигающейся колонне и вывел ее, при этом были спасены и два 76-миллиметровых орудия.
За ратную доблесть, проявленную под Мценском, лейтенант Шевцов заслужил боевую награду – приказом по войскам Западного фронта от 19 декабря 1941 года он был удостоен медали «За отвагу».
Довелось офицеру-храбрецу, командиру взводной разведки, сражаться с захватчиками и при обороне Москвы, под Каширой. К тому времени 34-й полк входил в состав 2-й дивизии ОМСДОНа – отдельной мотострелковой дивизии особого назначения.
Впоследствии, в сорок втором, старший лейтенант Шевцов отправил письмо наркому – с просьбой послать его, боевого офицера, воевать на оккупированную территорию страны. Мотивируя свое решение тем, что еще перед началом войны, в 1940-м, опубликовал в военном журнале методическую статью о действиях небольших подразделений в тылу врага.
Ивана Михайловича отозвали в Москву, в ОМСБОН – отдельную мотострелковую бригаду особого назначения, в которую были включены разведывательно-диверсионные отряды. Однако старшему лейтенанту Шевцову, назначенному командиром одного из таких «летучих» подразделений, неожиданно пришлось корректировать свои ратные планы: доброволец получил травму при выполнении с самолета тренировочного прыжка с парашютом и угодил в госпиталь.
После лечения фронтовик основательнее взялся за перо, чтобы выплеснуть на бумагу все свои переживания-раздумья и оценить написанное другими. Напечатал в газете «Литература и искусство» критическую статью, в которой досконально разобрал три номера одного из «толстых» литературных журналов. «Капитан-пограничник И. Шевцов» – так подписался автор под этим материалом.
Ивана Михайловича вскоре разыскала редакция журнала «Пограничник», в котором он потом проработал спецкором до 1946 года. Была замечена и другая публикация Шевцова – очерк о Герое Советского Союза Кирилле Орловском. Дорога в журналистику была открыта. Шевцов трудился спецкором в газете «Красная звезда», собкором «Известий» в Болгарии, в газете «Советский флот». В запас уволился в звании полковника и получил «портфель» заместителя главного редактора журнала «Москва». В этом авторитетном «толстом» литературном издании полковник-отставник проработал недолго: по совету Михаила Шолохова ушел на вольные хлеба и занялся чисто писательским трудом.
Источником вдохновения стала, по сути, собственная судьба: периоду пограничной службы в предвоенные месяцы и первые дни сражений с фашистскими полчищами на рубежах нашей Родины молодой писатель посвятил роман «Семя грядущего». Военно-патриотическая тема стала основной в творчестве Ивана Шевцова.
Им также был написан роман «Любовь и ненависть», посвященный МУРу. Общаясь с сотрудниками органов внутренних дел, писатель Шевцов исподволь собирал материал для романа «Грабеж». Бывший руководитель подмосковного Дмитровского ОВД Станислав Петрович Беляков стал прототипом литературного героя – начальника райотдела внутренних дел. В романе он, главный милиционер района, фигурирует под именем Станислава Беляева.
Немалый общественный резонанс вызвали такие романы Ивана Шевцова, как «Тля», «Во имя отца и сына», «Любовь и ненависть», «Бородинское поле», «Набат»… Примечательно, что в предисловии к изданному в Москве в 1998 году «Последнему роману» писателя фронтового поколения Лариса Щеблыкина особо подчеркнула: «…Жизненное кредо, основа характера Ивана Шевцова сложились еще в отрочестве и тогда же проявились в фельетонных публикациях в районной газете – неистребимая тяга к Добру, Прекрасному, Возвышенному и столь же бескомпромиссное восприятие зла, безобразия, безнравственного и антиобщественного. Сам Иван Михайлович с предельной ясностью выразил это свое жизненное кредо в полярных и вместе с тем единых понятиях – Любовь и Ненависть. Это противоборство Добра и Зла уже отчетливо просматривалось в первом романе «Свет не без добрых людей», посвященном жизни послевоенной деревни, но наивысшего накала эта борьба добра и зла достигла в романе-памфлете «Тля», взбудоражившем общественность. Это был удар грома среди тусклого знойного неба. Впервые еще малоизвестный писатель, хотя уже известный журналист-международник и очеркист почти открытым текстом сказал людям то, о чем они говорили между собой шепотом…
– Помимо публицистических работ, – сказал мне писатель Иван Шевцов, – в завершающем десятилетии ушедшего века опубликовал роман «Голубой бриллиант», написанный в 1991-1993 годах и затрагивающий острейшие вопросы наших дней, а также увидели свет еще два злободневнейших романа «Крах» и «Что за горизонтом?». Сегодня, когда страна переживает тяжелейший период в своей истории, преступность захлестнула мутным, жестоким потоком общество. Пора нам, согражданам, наводить порядок в своем Отечестве!
Романы писателя Ивана Шевцова – это его литературный плацдарм, стойко удерживаемый долгие годы с надеждой на истинное возрождение многострадальной Отчизны. Для писателя-гражданина и мужественного старшего офицера-отставника, награжденного за ратную доблесть орденами Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и «За отличие в охране Государственной границы», борьба за высокие идеалы продолжается…
Полковник юстиции Александр ТАРАСОВ,
г. Москва