Из книги Н.И. Москвина "Дорогами боевого братства"
(продолжение)
Подъехали к словно вымершей Плисе. Уже темнело. Остановили колонну в лесу, послали бойцов разузнать, свободен ли райцентр. На счастье, оказалось, что разведка противника сунулась на мотоциклах на его западную окраину, но была обстреляна броневиком, приходившим сюда из Полоцка. Гитлеровцы не приняли боя и укатили в Глубокое. Рассказал нам об этом при выезде из Плисы председатель райисполкома Яков Федорович Бруй, которого я знал лично. Во главе группы полувооруженных, разнородно одетых людей и трех милиционеров он кого-то поджидал. Бруй сокрушался, что в райцентре не оказалось ни одного войскового подразделения, чтобы "дать по зубам фашистским разбойникам". Ехать с нами в Полоцк отказался, попросил лишь взять двух работников райисполкома, раненных при бомбежке поселка.
За Плисой я оставил кабину, на ходу перелез в кузов. На груде рулонов шинельного сукна и синего габардина, набросанных Ивановым поверх снарядов, можно было вздремнуть. Перед глазами открылось звездное небо. Сон не шел. Мотор не заглушал непрекращавшийся гул самолетов. По сторонам от дороги, впереди и позади поднимались ракеты. То быстро падая, то зависая, они освещали далекую округу. От этого становилось немного не по себе. Чьи они? Кому и о чем сигналят? Тогда еще не могло прийти в голову, что почти всю войну ракеты врага станут для меня непременной особенностью ночного пейзажа и под их ярким светом придется так много падать, подниматься и бежать, пока между двумя их вспышками длится мгновение мрака.
Мучил вопрос: как могло случиться, что мы отходим? Представлялось, как гитлеровцы спесиво размещаются сейчас на отдых в казармах оставленного нами городка. Может быть, пытаются восстановить насосную установку, что мы подорвали, а возможно, уже хозяйничают в квартире, где остались мои книги...
Думалось о товарищах, о председателе Плисского райисполкома. Только тогда не хватило проницательности увидеть, может быть, один маленький ручеек, из десятков и сотен которых разлилась потом полноводная река народного гнева и партизанского движения в Белоруссии. Понял это гораздо позже. Ни протяжении всей войны вспоминал я об этой встрече, искал имя того председателя среди народных мстителей республики...
Не сама война, а неожиданный ход ее трудно поддавался осмыслению. Хотелось верить, что наши заманивают противника подальше в глубь страны, чтобы легче было с ним расправиться... Исторические аналогии из судеб России возникали в сознании и питали смятенную душу надеждой.
За несколько километров от Полоцка мы увидели пожары, бушевавшие в городе. Переехали по нетронутому бомбежкой мосту через Западную Двину. Город стал неузнаваем: выжжены целые кварталы, булыжная мостовая во многих местах разворочена взрывами. В политотделе, куда мы прибыли, знакомый майор подтвердил: наши семьи отправлены поездом на Великие Луки в тот же день. На душе отлегло.
Мы сдали раненых и наскоро перекусили, запивая жесткие галеты кипятком из политотдельского "титана".
Чтобы не угодить под утреннюю бомбежку, поспешили затемно оставить город.
Дальше наш путь лежал на Витебск, западнее которого полк занимал огневые позиции. Продвигались с трудом. Разрушены мосты, дорога вся в воронках от разорвавшихся бомб, самолеты противника над ней с самого утра. Пришлось свернуть с шоссе и пробираться проселками, поправлять перед собой дорогу, ремонтировать мостики, гатить болотца. Направление взяли на городок, а там рукой подать до Витебска. Но вместо двух часов нам потребовалось почти трое суток, чтобы снова выехать на шоссе.
Местное население старалось всячески помочь нам. Стоило нам обратиться в сельский Совет, в правление колхоза, а то и просто к бригадиру, среди которых теперь большинство стало женщин, как все сразу же спешили на помощь. Женщины, старики, подростки с лопатами, пилами, топорами быстро делали дорогу проезжей. Работали споро, а когда машины преодолевали речушку или болотистую низинку, провожали нас с грустью, жеали поскорее разгромить вероломныз захватчиков. Почти в каждом случае женщины приносили что-нибудь съестное, чаще горячую бульбу в глечиках, угощали бойцов.
В одной деревне недалеко от Оболи мы увидели с десяток старых винтовок выпуска 1901-1914 годов, их только что привезли из райвоенкомата. На наш вопрос, что с ними собираются делать, пожилой председатель сельского Совета коротко ответил:
- Найдем применение!
В моей памяти до сих пор стоят эти старые винтовки, напоминая о том, сколь разнообразны были формы работы партийных организаций по перестройке всей жизни республики на военный лад, по организации на самом раннем этапе войны партизанского движения.
Как-то наша колонна оказалась вместе с отъезжавшим на восток аппаратом ЦК партии Литвы. Литовские товарищи устроили что-то вроде привала на обед в небольшой березовой роще. Много раз они попадали под бомбежку и обстрел с воздуха. Люди сильно устали, некоторые женщины ехали с детишками. Однако все сохраняли боевой настрой и не падали духом. Узнав, что мы питаемся одними галетами, они выделили нам десятка два мясных консервов, а председатель местного колхоза собрал несколько буханок хлеба. У литовских товарищей вышел из строя радиоприемник, они тоже не имели свежих сведений об обстановке на фронте. Деревни до войны еще не были радиофицированы. Фашисты в разбросанных всюду листовках захлебывались от восторга, что захватили Каунас, Вильнюс, Минск и ряд других городов. По сведениям беженцев, ушедших из Витебска накануне, городу еще не угрожала непосредственная опасность. Но ведь обстановка менялась не по дням, а часто по часам.
Работники ЦК партии Литвы рассказали нам с Титьковым о бомбежке литовских городов, о варварстве гитлеровцев. Они были полны уверенности, что Красная Армия "наденет смирительную рубашку на Гитлера".
Узнав, что мы везем в свой полк снаряды, кто-то из них пошутил:
- Снарядов везете богато и ни одной пушки. Хоть бы парочку! И нам с вами веселей было бы выбираться на хорошую дорогу...
Шутка шуткой, а горький опыт быстро научил понимать, что от числа автомашин в колонне зависит и степень опасности попасть под бомбежку. Фашистские летчики буквально гонялись не только за одиночными автомашинами, но и за отдельными людьми. Литовские товарищи не рискнули выезжать на дорогу вместе с нами. И правильно сделали. Только мы выбрались на большак у Городка, как появилась проклятая "рама" - немецкий двухфюзеляжный самолет-разведчик. Она прицепилась и стала обстреливать нас из пулеметов. Здесь мы впервые увидели наших истребителей. Они откуда-то вынырнули в паре, завязали бой и все дальше и дальше удалялись на запад, преследуя эту разбойницу.
Выехав с проселка, увидели и наши части. По высотам на танкоопасных местах красноармейцы и гражанское население рыли окопы и противотанковые рвы. Нас часто останавливали, проверяли документы. Вскоре мы увидели, как над Витебском, словно стая коршунов, кружатся вражеские самолеты. Глухо вздрагивала земля от тяжелых бомб, и высоко в небо поднимались огромные шлейфы черного дыма. По обочинам в сторону Городка уходили беженцы - женщины с детьми, девушки и старики с узлами на плечах и на ручных тележках, многие с заплаканными глазами.
В сумерках наша колонна проехала по улицам пылающего Витебска.Многие дома были превращены в обуглившиеся груды развалин. Недалеко от моста через Двину мы нашли управление военного коменданта города и уточнили место расположения нашего полка. Потом долго искали, где заправиться горючим. В горящем городе это оказалось нелегко. Только перед утром по поврежденному мосту переехпли Западную Двину, выбрались на дорогу, ведущую в юго-западном направлении к Лепелю.
Несмотря на раннее время, по сторонам от большака на восток люди гнали колхозные стада. Навстречу нам также шли трактора с техникой на прицепах: сеялками, плугами, громпдными комбайнами "Коммунар".
Начиная от Островно, создавались оборонительные позиции. Тут, видимо, и ночью трудилась огромная армия гражданского населения. Земляные работы велись вручную. Кто-то руководил этой массой народа, но военных не было видно. По дороге попадались саперы. Они ремонтировали разбитые мостики, делали объезды.
Недалеко от большака в кустах мы увидели два громадных танка, прикрытых ветками. Новые машины, очевидно, еще держались в секрете. Нас не допустили поглядеть на диво, от которого радостно забились сердца - какая техника! Вскоре, однако, узнали, что это танки "Клим Ворошилов" - "КВ", как их сокращенно называли. Говорили, что фашистские снаряды не пробивали их лобовую броню.
Только было их очень мало.
Деревни, через которые мы проезжали, опустели. Мужчины ушли на фронт. Оставшиеся, от малого до старого, трудились на оборонных работах. Они делали все, чтобы Красная Армия задержала наглого врага.
