VIII-Спецслужбы - досье > 401б-Пограничники Белоруссии
Библиография в материалах печатных изданий
Sobkor:
Газета Краснознамённого Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах»
№№ 44 (от 18 июня, стр. 4) и 45 (от 22 июня, стр. 4) 1983 года
В. ВЕРХОЛАШИН.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО НЕ СКАЗАНОДевятая застава входила в третью погранкомендатуру 106-го погранотряда. Примерно десять километров государственной границы Советской Литвы с Восточной Пруссией охраняла она, разместив свои дозоры, наблюдательные пункты, огневые точки вдоль небольшой, но местами глубокой и извилистой речки Шешупе, Граница проходила по ее фарватеру.
На противоположной стороне пограничники отчетливо видели красные черепичные крыши домов и остроугольные, отсвечивающие белизной кирхи, немецкого города Ширвинт. Каждый знал, там враг, он готов напасть в любую минуту, и к этому надо себя готовить.
Прошло столько лет, но судьба заставы известна лишь в общих чертах: «...Оказали упорное сопротивление». A застава - это бойцы и командиры. По состоянию на первое марта 1941 года их было 48. Через неделю прибыло пополнение - четыре человека, а четырьмя днями: позже еще восемь. Это без офицеров. Возможно, застава до войны и осталась в таком составе, но не меньше. По штату в ней значилось три офицера - начальник заставы и два его заместителя. Получается - 63.
Принимались меры по строительству заградительных сооружений и укрепленных точек. Это видно из следующего.
9 февраля 1941 года телефонограммой № 11/В комендант третьей комендатуры капитан Бедин донес начальнику 106-го погранотряда подполковнику Головкину:
«Саперный взвод в количестве 19 человек прибыл в комендатуру в 22 часа 9 февраля 1941 года. Три человека из состава взвода находятся еще в 4-й комендатуре. Последние прибудут 10 февраля. На 9-ю заставу смогу направить их 10 февраля в 8 часов... Капитан Бедин».
Пограничные войска. В них всегда служили самые лучшие, сознательные, дисциплинированные. Так было и на 9-й заставе. Самому младшему бойцу и младшему командиру по двадцать лет, а старшему - двадцать три В основном все призыва 1938 года. Один сверхсрочник.
Размещалась застава от штаба 3-й погранкомендатуры примерно в двадцати километрах, в местечке Славенский (Славики) Шакяйского уезда.
Мы имеем список личного состава заставы, знаем, что ее начальником был лейтенант Иван Ковтюшенко. Перед войной на заставе его не было. Причина нам неизвестна. Возможно, болел или был в командировке, а может в отпуске.
Ничего мы не знаем и о заместителях начальника заставы. Были ли они?
Знаем лишь, что за несколько дней до начала войны комендант погранучастка капитан И.Г. Бедин направил на заставу старшего лейтенанта Портнова Василия Николаевича. Выбор на него пал не случайно. Ему было тридцать четыре года. Как и Бедин, он прошел суровую школу воинского воспитания. Одиннадцать лет служил на Дальнем Востоке. Пограничная служба закалила его и он полюбил ее, потому и остался на сверхсрочную. В то время редкостный случай. Его приняли в ряды Коммунистической партии, доверили командовать заставой на ответственейшем участке - в районе поселка Воскресеновка, в Джемидинском погранотряде. Вскоре, как опытного командира, лейтенанта Портнова назначили помощником начальника штаба комендатуры, а в 1940 году в числе других перспективных командиров направили в Харьков на переподготовку. После этого - на границу с Восточной Пруссией.
И вот теперь, в преддверии войны, комендант Бедин посылает его возглавить отдаленную 9-ю заставу. Полагаемся на очевидцев, а их раз, два и обчелся. Вот один из них.
Из письма в редакцию журнала «Пограничник»:
«Я, Жибас Антонас. (проживающий в настоящее время: Архангельская область, Плесецкий район Салт-озеро, ул. Центральная, дом 8, кв. 2. Уроженец Литовской ССР, Шакяйского уезда, волости Бубляй) являюсь очевидцем героического боя и гибели пограничников 9-й погранзаставы 3-й погранкомендатуры 106-го погранотряда в м. Славенский, Шакяйского уезда Литовской ССР.
В то время я работал участковым уполномоченным НКВД по м. Славенский. Немецкие войска ранним утром неожиданно открыли артиллерийский и пулеметный огонь по зданию погранзаставы. Над погранзаставой пролетело 11 немецких самолетов в направлении г. Шакяй, Здание погранзаставы загорелось. Пограничники выпустили осветительные ракеты, что означало - тревога. Через реку Шешупе, по которой проходила граница, начали переходить с боем немецкие автоматчики, Наши пограничники, из окопов около заставы открыли ответный огонь из пулеметов и винтовок...».
Мы позволим себе прервать воспоминания и поставит, вопрос: кто были эти люди? Если судить по списку, то наверняка командиры пулеметных отделений - Носков Михаил Алексеевич и Набока Христофор Федорович, старшие пулеметчики Иващенков Николай Анатольевич, Смирнов Василий Васильевич, Моисеенков Петр Григорьевич, Смирнов Алексей Иванович, Петров Владимир Павлович, Волков Александр Михайлович, Захаркин Василий Ильине Соколов Павел Константинович. Далее Жибас продолжает:
«В неравном бою почти все пограничники погибли. Трое пограничников, среди них раненные: начальник погранзаставы старший лейтенант Портнов, старшина и рядовой пограничник, их фамилии я не знаю, укрылись во ржи.
Около пяти часов утра к моему дому вышли с границы еще двое пограничников, Они были вооружены и просили помощи. Я отдал им служебную повозку с лошадьми».
Кто эти двое? Назовем ряд реальных людей, возможно, кто-то был из них.
Может это были повара Ануфриев Иван Иванович, 1915 года рождения, сверхсрочник, призыва 1937 года, или его ученик Бондурко Сергей Григорьевич, четырьмя годами моложе своего товарища.
Не исключено, что это были повозочный Маношин Сергей Иванович и инструктор службы собак Мащенко Сергей Савельевич.
Пока вопрос остается открытым. Мы назвали фамилии пограничников в надежде, что кто-то из них остался в живых и отзовется,
Данные мы взяли из подлинных документов, хранящихся в Центральном архиве погранвойск.
С большим трудом удалось разыскать жену старшего лейтенанта Портнова Василия Николаевича - Валентину Ивановну Клешнину. Вот что она писала в письмах: «Во время боя меня не было на заставе. Мы, трое наших детей: семилетняя дочка Люда, четырехлетний сын Георгий и двухлетний Олег жили в городе Науместисе – напротив штаба 3-й погранкомендатуры. Я знала, куда послали мужа. Прощаясь, мне он сказал: «На девятую, в Славики». Я привыкла не задавать мужу вопросов по служебным делам, но тогда было другое дело. В поведении мужа я замечала перемены. Он был весельчак, балагур, а тут стал неузнаваемым - замкнутым...».
22 июня 1941 года фашистская Германия без объявления войны вероломно напала на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война.
Советские пограничники, свято соблюдая военную присягу, достойно встретили врага. Вражеское командование рассчитывало за 20-3O минут разгромить гарнизоны наших пограничных застав и немедленно открыть тем самым путь своим войскам в глубину советской территории. Однако противник натолкнулся на железную стойкость воинов границы.
«Огневые точки на советской границе, их малочисленные, но стойкие гарнизоны явились первым препятствием, о которое споткнулась фашистская армия в своем марше на Восток. Героическая борьба пограничников, - писал Маршал Советского Союза И.X. Баграмян, - имела огромное значение. Уже здесь, на первых километрах советской земли, дал трещину тщательно разработанный гитлеровским командованием план блицкрига».
Сегодня, в годовщину начала войны, мы завершаем публикацию материала о пограничниках 9-й заставы 106-го отряда, многие из которых до сих пор числятся пропавшими без вести.
«...К семье Василий относился с большим вниманием. Меня любовно звал «старушка»! А мне было 25 лет. Перед уходом, приободряя меня, пошутил: «У нас будут с тобой еще дети. Много. Ты будешь матерью-героиней». Еще что-то мне говорил, но я не слышала. Заплакала. Проснулись дети. Он их расцеловал, крепко обнял меня и ушел со словами: «Береги ребят, я скоро вернусь».
Где размещалась застава, я точно не знала. Мне один лишь раз пришлось там побывать как участнице художественной самодеятельности комендатуры. Но мы ехали на машине и кроме предстоящего концерта ни о чем не думали.
Я не могла найти себе места, мучась от неизвестности. Что с ним, жив ли? И дети не давали покоя: «А когда папа придет».
Не выдержала. Попросила соседку присмотреть за детишками. И в путь. Полиция строго-настрого запретила нам куда-либо уходить без разрешения. Мы через день обязаны были отмечаться в полиции. На нас, семьи командиров-пограничников было заведено досье, и мы находились под домашним арестом. Ушла из дома незаметно, под вечер. Пробиралась огородами, лесами. Была со мной тяпка - вроде бы окучивала картошку. О чем только дорогой не передумала. Перед глазами Вася.
Вспомнилось. Полный зал народа, а кино не привезли (наше единственное развлечение). Многие носы повесили, а кое-кто стал уходить. И вдруг на сцену выбегает Василий. У него в руках кипа аккуратно перевязанных книг и большая папка. Он буквально преобразился и стал под общий хохот изображать ученого в пенсне. И тут же кто-то из зала выкрикнул: «Товарищ старший лейтенант, «барыню». Откуда-то появилась трехрядка, и Вася пошел по кругу, отбивая руками то по плечам, то по голенищам сапог. А затем пустился вприсядку, легко выбрасывая то одну, то другую ногу вперед. А тут и кино подоспело.
Когда мы поженились, Вася служил на Дальнем Востоке. Он всегда тепло вспоминал о родных краях, о маме, братьях, сестрах.
Родился он в Казанской губернии Чевильского уезда Арабзинской волости, в деревне Чуваево. Детство его было коротким и трудным. Жизнь не баловала, и он быстро повзрослел. Семья Портновых была большая - 12 едоков. А хозяйство бедное, по существу, его не было. От мала до велика все работали от зари до зари. Лошадь и та не всегда была. А у безлошадника что за жизнь - беда! Не было у Портновых и коровы. Четверо детей умерли: один прожил лишь три месяца, второй - восемнадцать, третий - три года, четвертый - шесть лет. Рано умер и единственный кормилец – отец. Он был портной, работал ночами и семья при нем концы с концами сводила. Старшего брата Михаила в то время мобилизовали на фронт, а потом он осел в Сибири. Был у Васи еще и брат, служил на флоте и находился то ли в Баку, то ли в Одессе. А перед войной умер. В двадцатом году семья перебралась к Михаилу в Хамелевку (под Кемерово). Их было восемь человек. Вася - старший. Он уехал в Кемерово на шахты. Там хорошо зарабатывал. Благодаря ему семья кормилась и одевалась сносно. Там его приняли в комсомол. А дальше армия, погранвойска.
Утром я пришла в Славики. На заставе и в поселке я никого не знала. Куда идти, к кому обращаться? На душе камень. Какое-то страшное, кошмарное предчувствие. Отчетливо вижу сгоревшее здание погранзаставы, черные руины. Слезы застлали глаза, ноги подкашивались. Долго не решалась, что делать дальше? Постепенно оживал поселок, из домов выгоняли скот. Кто-то громко крикнул по-литовски. Подхожу к первым встречным. На меня смотрят с удивлением и с опаской: не местная, зачем здесь, с какими вестями? А когда сказала, кто я, завязался разговор. Узнала, что здесь живет жена прежнего начальника заставы с дочкой.
Когда немцы начали обстреливать заставу и поселок, дом загорелся, Нина Ковтюшенко, так ее зовут, дочка Лариса и мама Нины спрятались в подвале, но пожар быстро съедал дом. Тогда она разбила подвальное окно и выбралась через него во двор. Мама подала ей дочку, а вслед за ней пыталась сама вылезти, но не смогла. Она была грузной, а окошко узким. Так и сгорела. Остался в живых переводчик заставы Иозас Пучиляускас.
Вот что мне удалось узнать. Когда началась война, горсточка бойцов оказала поистине героическое сопротивление фашистским захватчикам. В бою погибли многие бойцы, нанеся большой урон противнику. Василий Портнов был тяжело ранен в обе ноги, двигаться не мог. Его вынес старшина Литвин Федор Никитович в ржаное поле.
Фашисты ушли дальше. Местные крестьяне заботились о советских пограничниках, дали им гражданскую одежду, приносили все необходимое для перевязки ран, а также обеспечивали продуктами питания. Об этом узнал литовский националист и показал фашистам, где во ржи скрываются два пограничника. Из Науместиса 24 июня было прислано 10 фашистских солдат, которые подожгли рожь и открыли огонь. Гранаты Портнова и Литвина остановили врага, раздались крики и вопли... Пограничники отстреливались до последнего патрона и погибли как герои...».
Местные жители рассказывали, что вместе с Портновым и Литвином был еще третий пограничник. Может, кто-то из двух кавалеристов Дмитриченко Петр Петрович или Смородинко Сергей Петрович. Могли быть Иванов Николай Васильевич или Мягков Александр Устинович. Не исключено, что им был шофер Олесов Олег Ефимович (Ефремович) или заместитель политрука Рогов Вячеслав Гаврилович. Но это все из области предположений. А как хотелось сказать утвердительно.
Застава охраняла границу протяженностью не менее 10 км. А (это значит, что были люди на службе, и просто огневые точки.
На заставе было шесть ручных пулеметчиков: Шарков Тимофей Петрович, Ковальченко Иван Игнатьевич, Порунов Михаил Васильевич, Шмырев Николай Васильевич, Новиков Леонид Федорович, Храмцов Александр Михайлович,
Должны были быть в нарядах и стрелки. Командиры отделений стрелков Шемякин Иван Федорович, Янкин Иван Тимофеевич, стрелки Зубакин Константин Евгеньевич, Гришин Василий Михайлович, Шарай Михаил Михайлович, Федотов Егор Евсеевич, Шевченко Семен Федорович, Иноземцев Василий Иванович, Якименко Василий Павлович, Гаврилов Александр Арсентьевич, Краснощеков Алексей Никифорович, Масленников Василий Михайлович, Шендрик Павел Иванович, Небольсин Иван Владимирович, Антошин Николай Григорьевич, Гончар Яков Акимович, Большаков Николай Федорович, Михеев Василий Иванович, Коляко Алексей Алексеевич (или Александр Александрович).
Ничего нам не известно и о пополнении в лице Охтырского П.И., Серепнова Н.Я., Небрата И.Ф., Маркина Ф.С, Зубкова И.П., Долинского О.Г., Лучко А.М., Куца А.Я., Крыволысова П.С., Солонахи С.П., Полинова А.А., Белина С.М. Где они? Какова их участь?
Не может быть, чтобы все они погибли. Будем считать, что последнее слово еще не сказано.
Заканчиваем мы свой рассказ о судьбе, постигшей семью старшего лейтенанта Портнова Василия Николаевича. Его жена Валентина Ивановна Клешнина пишет нам: «13 августа 1943 г. три семьи командиров-пограничников Бедина, Сухомлинова и нашу насильственно вывезли в Германию... Там мы с раннего утра и до темна гнули спины на свекольных плантациях. Получали в день по 200 граммов суррогата-хлеба и мороженую брюкву для супа. Всем нам повесили на шею номера... Нас освободила родная Советская Армия».
НА СНИМКАХ: старший лейтенант В.Н. Портнов;
жена заместителя начальника 12-й заставы А.А. Сухомлинова, насильственно угнанная фашистами в Германию. http://i023.radikal.ru/1012/29/05bd0201d4fe.jpg
Sobkor:
Газета Краснознамённого Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах»
№ 49 от 4 июля 1987 года, страница 4
НИКТО НЕ ЗАБЫТ…Вячеслав Глазков рос в семье военного, очень любил отца, ему крепко завидовали сверстники, осиротевшие в годы войны. Но вот, уже будучи подростком, как-то в отсутствие родителей Вячеслав стал перебирать семейный архив. И ахнул, найдя документ, говорящий о том, что воспитывал его отчим.
Долго носил он в сердце вопрос: кто же его настоящий отец? Но лишь после смерти отчима задал его матери...
Младший политрук Сергей Голубев в канун начала войны служил на одной из застав на западной границе. Мать вспомнила, как в последний мирный субботний вечер пекла пирог, чтобы обрадовать мужа - в воскресенье собирались отметить его "день рождения. Для такого случая молодая женщина приберегла и новость: она ждала первенца. Но ни пирог подать, ни новость сказать не успела: загрохотала война. Усадив ее и других заставских женщин на телегу, младший политрук помахал рукой и крикнул вдогонку: «Увидимся в Москве!» Вскоре она получила печальную весть: муж пропал без вести.
Рассказала мать сыну и о том, как познакомилась с его отцом. Закончив пограничное училище, младший политрук ехал на поезде в Москву и в купе заметил рыдающую девушку. На его расспросы она ответила, что потеряла деньги. Он немедленно выручил ее и пригласил на свою свадьбу, назвав дату и адрес. В назначенный день девушка прибыла с подарком в руках. Пришедшим по такому случаю друзьям Сергей объявил, что так как невеста прибыла, свадьбу можно начинать. И вновь были слезы. Но уже слезы радости.
Прошли годы. Вячеслав Глазков, сын пропавшего без вести политрука, стал полковником, кандидатом наук.
помощью, Центрального архива погранвойск навел необходимые справки и прибыл в Литву, в деревню Тересполе Вилкавишского района, где перед войной располагалась 14-я застава 106-го погранотряда. Увы, напасть на след отца не удалось. И тогда за помощью он обратился к красным следопытам.
Письмо Глазкова, а также фотографию его отца и матери пионеры передали в редакцию районной газеты «Пяргале», при которой работает краеведческий клуб «Память». Руководит им коммунист А. Жилинскас. На публикацию поступили отклики.
Наиболее интересные сведения сообщил житель деревни Кибартай, участник Великой Отечественной войны Вронюс Онусайтис. Он написал, что на рассвете 22 июня 1941 года по просьбе начальника заставы на подводе отвез в Вилкавишкис трех жен пограничников с маленькими детьми, видел, как потом на грузовике их отправили в Каунас. На фотографии в газете он узнал одну из этих женщин.
Потрясенный сведениями, полученными из Литвы, которые совпадали с рассказом матери, Глазков вновь выехал в Вилкавишкис, а затем, прибыв в садоводческий совхоз им. П. Эйдукявичюса, посетил хутор Онусайтиса. Усевшись напротив его хозяина за видавший виды стол, не мог поверить, что видит человека, спасшего его мать и его самого - тогда еще не родившегося.
- Вместе с пограничниками, - сказал Онусайтис, - ушел и мой родственник Станейка. Он вернулся через несколько дней и рассказал, что где-то в районе Казлу Руды на группу налетел немецкий истребитель и смертельно ранил младшего политрука Голубева. Впрочем, кое-что вам может сказать мой бывший сосед Симанавичюс.
- После боя на границе, - сказал участник штурма Берлина В. Симанавичюс, - уцелевшая горстка пограничников стала отходить. Раненых, а также продукты, имущество, боеприпасы я повез на лошади. Мы проследовали мимо Вилкавишкского железнодорожного вокзала, через Пильвишкяй, затем лесными дорогами вышли к Казлу-Руде. Здесь к пограничникам примкнули артиллеристы и из орудий обстреляли двигавшуюся по шоссе немецкую колонну. Вскоре начальник заставы Андрионок велел мне возвращаться.
- Хорошо помню жену пограничника Бурдунова, - перебила мужа внимательно прислушивавшаяся к разговору его жена. - Она часто приходила ко мне за молоком.
Глазков знал эту фамилию. Ее называла мать. Лейтенант Михаил Бурдунов был помощником начальника той же загтавы, где служил и отец полковника.
Покидая ставшие дорогими для него места, Вячеслав Глазков завернул в платок горсть земли и с развалин здания заставы взял кусочек красного кирпича. Он почувствовал, что в эти края его теперь будет тянуть так, как тянет человека в с детства знакомый уголок.
А тут в редакцию районной газеты пришло еще одно письмо. Учитель Клаусучяйской начальной школы Юстинас Казлаускас сообщил, что до войны, будучи подростком, не раз видел у отца на хуторе Сергея Голубева. Отец Юстинаса в то время возглавлял местный Совет, и у него с пограничниками находилось немало общих дел.
Люди помнят. Именно они, крестьяне-старожилы, помогли сыну отыскать следы отца. Сергей Глазков не теряет надежды, что с их помощью удастся найти и так дорогую безымянную могилу.
Р. ГРЕЙЧЮС.
Sobkor:
Газета Краснознамённого Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах»
№ 13 от 17 февраля 1985 года, страница 4
Дорогами войны1. СУРОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Вспоминаю лето 1941. В зеленом наряде деревья, буйно цвели травы и хлеба. В округе стоял веселый щебет птиц. Чудное было время...
7 июня 1941 года несколько подразделений прибыли на усиление Таурагского пограничного отряда. Застава, где командиром отделения был Семен Королев, оставалась в резерве при штабе отряда. Расположились в помещениях старой крепости.
С границы каждый день поступали тревожные вести, участились вооруженные стычки пограничных нарядов с одиночными диверсантами и группами нарушителей, в наше воздушное пространство вторгались немецкие самолеты, а по вечерам с сопредельной стороны слышался шум моторов.
Застава находилась в постоянной боевой готовности: винтовка, гранаты, патроны, вещевой мешок с «нз» и личными вещами - все при себе. Отдыхали не раздеваясь...
Отделение сержанта Королева за короткое время уже несколько раз действовало по тревоге для перекрытия тыловых направлений и помощи КПП.
...Наступил вечер 21 июня. После боевого расчета бойцы отделения готовились к воскресному выходному дню. Осматривали и приводили в порядок одежду, обувь.
Вскоре дежурный подал команду «отбой».
«Мне, - вспоминает С. Королев, - показалось странным, что многие пограничники лежат с открытыми глазами, о чем-то сосредоточенно думают... Неужели это было каким-то предчувствием страшных событий?»
Громкая команда «в ружье!» подняла всех на ноги. Был третий час ночи... Прибыли командиры, гудели машины, подавались команды, бегали связные. Из штаба поступило распоряжение - приготовиться к выезду на границу. Тихо переговариваются пограничники, проверяют вооружение и снаряжение.
И вдруг послышались громовые раскаты, тяжелые взрывы сотрясли все вокруг. Появились первые убитые и раненые.
«Нашей заставе, - рассказывает Семен Григорьевич, - приказали срочно грузить на автомашины продовольствие, оружие, боеприпасы, средства связи. С ними мы направлялись на запасные позиции».
Город горел, густые облака дыма застилали улицы, низко проносились немецкие самолеты, гудела земля от разрывов бомб, снарядов и мин, слышалась ружейная и пулеметная стрельба. Пограничники и части Красной Армии отражали нападение врага, нанося ему потери в живой силе и технике. Пограничные заставы стояли насмерть, ведя неравный бой, иногда в полном окружении.
Наша застава, уничтожая разведгруппы и мотоциклистов противника, прикрывала отход штаба отряда и подразделений на запасные позиции.
С каждым днем число убитых и тяжело раненных увеличивалось, в отделениях заставы оставалось все меньше пограничников. Начался тяжелый путь отступления по пыльным дорогам Литвы и Эстонии.
В этот сложный период оставшиеся в живых пограничники отряда выполняли ответственные задачи по обеспечению тыла действующих частей Красной Армии, вели борьбу с диверсантами, шпионами, парашютистами и националистическими бандгруппами.
«Особенно запомнились, - говорит С. Королев, - бои с бандитами в районе эстонского города Пайде. Там была сформирована новая застава. Начальником ее стал старший лейтенант Герман, а политруком - младший политрук Стринадкин. Я вновь был назначен командиром отделения. За две недели застава, взаимодействующая с бойцами истребительного батальона, разгромила пять бандгрупп. Пограничники действовали смело и решительно, не имея потерь».
Вот так, с боями, остатки пограничных застав отошли на Ораниенбаумский плацдарм. Его удерживали войска Приморской оперативной группы в течение всего периода обороны Ленинграда.
В сентябре 1941 года там из пяти застав был сформирован 1 батальон пограничного полка. Он выполнял задачи по охране тыла войск Приморской оперативной группы.
2. ВЫПОЛНЯЯ БОЕВОЙ ПРИКАЗ
Я встретился с ефрейтором В. Бандалетом на 3-й заставе в конце 1942 года.
Он был дежурным, и я сразу обратил внимание на его опрятный внешний вид, молодцеватость, четкое выполнение обязанностей.
Начальник заставы лейтенант И. Пеляцкий тут же заметил: «Ефрейтор у нас - опытный воин, служил на границе, участвовал в первых боях».
И действительно, на занятиях по боевой и политической подготовке, на службе он показывал отличные результаты. Имел на своем счету несколько задержаний нарушителей и диверсантов.
Весной 1943 года ефрейтора Бандалета назначили контролером КПП в порт Ораниенбаум (ныне город Ломоносов). В это время в руках гитлеровцев находился г. Петергоф (теперь Петродворец). Оттуда враг беспрестанно вел наблюдение и обстрел ораниенбаумского порта и города.
В порт регулярно прибывали наши транспорты с пополнением, техникой и боеприпасами. С плацдарма они отправлялись в Ленинград, а в тыловые районы страны вывозились тяжелораненые воины.
На личный состав КПП возлагались задачи по поддержанию образцового порядка в порту, контроль за выездом и въездом людей, обеспечение быстрой разгрузки и погрузки плавсредств.
В один из летних дней 1943 года ефрейтор Бандалет выполнял боевую задачу у пирса. Накануне, ранним утром, в порт пришла самоходная баржа с боеприпасами. И теперь шла разгрузка судна. И тут внезапно гитлеровцы начали обстрел порта. Ефрейтор предложил всем военнослужащим, ожидавшим отправки в Ленинград, и в первую очередь раненым, укрыться в бомбоубежище. Сам же побежал к барже, зашел на борт и, увидев, что разгрузка приостановлена, быстро взялся за работу. Оставалось вынести совсем немного ящиков с патронами, когда страшный взрыв потряс воздух. Вражеский снаряд разорвался у самой баржи. Так погиб комсомолец ефрейтор Василий Алексеевич Бандалет. Погиб, как герой, на боевом посту, не допустив смерти раненых бойцов, находившихся до артналета на палубе.
П. ЦЫМБАЛ.
Sobkor:
Газета Краснознамённого Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах»
№ 53 от 24 июля 1985 года, страница 4
ШЕЛ В ЧЕТВЕРТОЙ ШЕРЕНГЕНезабываемые майские дни 1945-го будто ожили на пожелтевшем глянце старых фотографий, которые сержант в отставке Михаил Михайлович Сергеев принес на встречу с молодыми воинами в музей истории Краснознаменного пограничного округа. Но самым памятным для ветерана событием было его участие
- Шел я в четвертой шеренге особого сводного батальона. Мы несли склоненные к брусчатке Красной площади тяжелые полотнища с орлами и свастикой, - говорит Михаил Михайлович. - Гремели барабаны. Поочередно летели к подножию Мавзолея фашистские знамена, первым - личный штандарт Гитлера. С силой бросил и я свою ношу, бросил - и словно камень с души свалился, он давил все долгие 1418 дней войны.
...Пограничником ленинградец Михаил Сергеевич стал еще в 1938 году, когда с молодым пополнением прибыл в 17-й Краснознаменный Тимковичский погранотряд. Тут служил на заставе.
Сорок два задержанных нарушителя границы было на счету сержанта Михаила Сергеева к лету 1941 года. Его ставили в пример как опытного бойца, умеющего в совершенстве владеть штыком и гранатой, стрелять из всех видов стрелкового оружия.
Утром 22 июня сержант Сергеев уже записал на свой боевой счет первых фашистов, убитых в рукопашной схватке. 16-я застава Брестского погранотряда героически сдерживала натиск гитлеровцев.
- По приказу командования наша застава после дневного ожесточенного боя отошла к Любомлю, - продолжает Михаил Михайлович. - Мы здесь окопались. Отбили не одну атаку противника.
Потом были тяжелые дороги отступления. В бою под Чернобылем сержанта ранило. Выйдя из госпиталя, попал в отдельный саперный батальон. Отныне Михаилу надо было учиться ставить мины перед носом гитлеровцев и первым «ходить» по минным полям противника.
Среди боевых наград воина одна из самых дорогих для него - медаль «За оборону Ленинграда». Михаил Михайлович дважды был ранен в боях у стен родного города. Отсюда, с Пулковских высот, в январе сорок четвертого после полного снятия блокады его часть двинулась в наступление.
Перед решающим бое за Псков Сергеева приняли в партию. Собрание проходило в траншее, недалеко от переднего края. А спустя несколько дней довелось коммунисту выполнить почетное и ответственное задание.
Близ Тарту 581-й отдельный саперный батальон, в котором служил ленинградец, был окружен фашистами. Положение сложилось критическое. Командир части вызвал воина:
- Берите двух бойцов, необходимо вынести Знамя батальона, любыми средствами доставить его в штаб дивизии!
Знал командир, что отдал такой приказ испытанному бойцу.
Приказ был выполнен.
Сержанту Сергееву долго еще довелось шагать фронтовыми дорогами, а когда завершились ратные дела, пришла трудовая страда. После войны поступил Михаил Михайлович на один из ленинградских машиностроительных заводов, где освоил специальность пропитчика, стал бригадиром рабочих, а затем долгие годы трудился мастером. Только недавно ушел на заслуженный отдых, отдав производству тридцать пять лет.
Но память вновь и вновь возвращает ветерана в ликующий день, когда он участвовал в Параде Победы. Двести советских воинов бросили тогда к Мавзолею фашистские знамена - символ агрессии и разбоя. «Пусть эхо этих двухсот бросков до сих пор звучит над миром!» - утверждает солдат Великой Отечественной.
Капитан В. МУРИН,
В. ЦИМБАЛОВ.
корр. ТАСС.
Sobkor:
Газета Краснознамённого Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах»
№ 53 от 24 июля 1985 года, страница 4
В ЛЕСАХ У ПОСЕЛКА СОПОЦКИНОднажды воины-пограничники нашли в лесу ржавые патронные гильзы. Значит, предположили они, в этих местах когда-то шли бои. Но кто и когда их вел?
Пограничники провели поиск и выяснили следующее. Накануне войны этот участок входил в состав августовского погранотряда. Его охраняли воины заставы, где начальником был старший лейтенант Ф. Кириченко. Несмотря на молодость, он считался опытным боевым командиром. В июне 1941 года на рубеже заставы участились провокации со стороны гитлеровских дозоров. Кириченко приказал усилить наблюдение. Ночью с 21 на 22 июня возникла перестрелка с разведгруппой противника. По тревоге пограничники заняли окопы. В 3 часа 30 минут они были атакованы ротой гитлеровцев...
Рассказывает житель деревни Доргунь Иосиф Иванович Курановский:
- Вечером двадцать первого июня я был у начальника заставы по делам. Кириченко выглядел взволнованным. Несколько часов назад он выслал наряды на посты, но они словно в воду канули. Выяснилось, что их атаковали фашисты. Кириченко решил связаться с сопоцкин-ской комендатурой, чтобы до_ дожить обстановку. Но связи не было.
Вой начался под утро. Кто-то предложил Кириченко отступить. Он ответил: «Я буду держаться, пока есть патроны».
Ружейно-пулеметным огнем пограничники отбили первую атаку. После артиллерийского обстрела гитлеровцы при поддержке танков полезли вновь. Отличные стрелки пограничников прицельно били по смотровым щелям, метали под гусеницы машин гранаты. Бойцы держались до полудня. Из окопов никто не отступил.
Свидетельствует колхозник Иосиф Мартынович Масейчик:
- После того как гитлеровцы заняли заставу, они согнали жителей деревни, которые не успели убежать в лес. Невысокий офицер, указывая на погибших советских воинов, кричал: «Такая участь ожидает каждого, кто пойдет против нас». В это время к нему подвели окровавленного пограничника. На вопрос: «Коммунист?» тот ответил: «Большевик». Офицер стал хлестать его по лицу, затем вытащил пистолет и разрядил в пограничника всю обойму. Так пал последний защитник заставы.
Недавно воины заставы вместе со своими шефами из колхоза «Прогресс» решили установить бюст героя. Собраны материалы для уголка боевой славы. Поисковая работа продолжается.
В. ХАЧИРАШВИЛИ, корр. ТАСС.
Навигация