«Мы шли на смерть»«Мы прибыли на МНХ - (машиностроительную фабрику Нижней Саксонии, Ганновер) на улице Баденштедтерштрассе и были размещены в русском лагере «Борнумер Хольц». Нас сфотографировали и поделили для выполнения различных работ. Перед этим нас спросили, кто какую квалификацию имеет. За год до войны я окончил машиностроительный институт и немного мог работать на токарном станке. Туда я и попал.
МНХ был недалеко от лагеря. Это был военный завод, где собирались танки. Мы всегда прибывали туда в сопровождении колонны полицейских из лагеря. У нас были поочередно двенадцатичасовые ночная и дневная смены. Работа на заводе была тяжелая, и здоровье было подорвано. Особенно тяжело было в ночную смену. От усталости слипались глаза, а когда засыпал, то наказывали. Было много хороших немцев, но среди них были злые и грубые. Хорошими были те, которые нас не обижали и приносили нам немного еды. Плохие ругали и обижали нас. Полицейские были все пожилые люди, возможно, уже непригодные больше для службы на фронте. Мы должны были сносить унижения и оскорбления, которые сопровождались ударами полицейских резиновых дубинок. Через три года из 28 прибывших из Бердянска осталось всего лишь 11 человек. В этом лагере я был с 5 июня 1942 года по 8 мая 1945 года.
Вначале мы жили преимущественно в больших палатках примерно по 250 человек. Вскоре поблизости был сооружен лагерь с бараками и колючей проволокой, куда нас переместили. Сразу по прибытии в лагерь каждый получил круглый кусочек металла со своим номером. Мой номер был 10227, его я должен был всегда называть по-немецки, что могу и сегодня. В 1943 году был построен еще один лагерь для русских женщин, которые работали на фабрике боеприпасов.
В конце 1943 года нам раздали «остцейхен» - специальные значки, которые пришивались на одежду. Это позволяло нам по воскресеньям прогуливаться за территорией лагеря или постирать свою одежду. Когда у нас было время, мы ходили в город. Так начиналась дружба, а иногда даже и любовь. Многие вернулись после освобождения домой парами. Мы были молоды и хотели жить с удовольствием.
Нас наказывали за мельчайшие провинности. В этих случаях люди попадали в штрафной лагерь на 26, 52 или 105 дней. Срок зависел от тяжести провинности. Через 26 дней люди возвращались обессиленные, как скелеты, через 52 дня возвращалась только половина, и я не припомню, чтобы кто-то вернулся через 105 дней. «Провинностями», в основном, считалось воровство, изготовление портсигаров, колец и других вещей в обмен на хлеб. Многие занимались этим по ночам в бараке. Они были голодны и вынуждены были рисковать. Все происходило на фабрике в туалетах. Обменивались с французами, поляками и голландцами, которые тоже работали на этой фабрике, но были свободны и не под наблюдением.
Я сам не был в гестапо, но там была одна моя знакомая из женского лагеря. Мы подружились в 1944-м. Ее двоюродная сестра, Ира Волкова, работала на почте. Ира была двоюродной сестрой Нади Подмогильной. Обе были родом из Харькова.
Иру схватили в трамвае, при ней были тогда пакеты с продуктами для Нади. Она доставала продукты из почтовых посылок там, где работала. Она отдавала часть продуктов Наде, а иногда и мне. Возможно, Ирина назвала имя Нади на одном из допросов. В любом случае Надю сразу же забрали из лагеря и арестовали. Об этом я узнал от одного мужчины, который передал мне письмо от Нади. Это было за три дня до освобождения, а арестовали ее за семь дней до освобождения. Она писала, что Иру повесили на ее глазах и что она не знает, что ее ожидает. Я сразу же эту записку уничтожил из опасения быть схваченным. Она писала: «Бадик (меня зовут Богдан, но все называли меня Бадик), я этого не выдержу. Ира повешена у меня на глазах. Я не знаю, что случится со мной...» Я знал, что она могла бы рассказать и про меня. Поэтому до прибытия американцев я убежал из лагеря и спрятался поблизости в лесу. Позже я узнал, что незадолго до прибытия американцев она вместе примерно с 200 другими людьми из тюрьмы была расстреляна на окраине города. Эта происходило по-варварски, и, вероятно, мертвых не полностью захоронили. Примерно в мае 1945 года их тела были откопаны. Женщины из лагеря, подруги Нади, были при этом и опознали ее среди мертвых. Они рассказали о том, что увидели. Надина голова и ее лицо, возможно, из-за выстрелов, снизу были неузнаваемы. Ее узнали по гражданскому платью. Прежде чем нас отправили в общий лагерь в Магдебург, я побывал на прощанье на могиле Нади».
После освобождения он смешался с другими военнопленными в надежде скорее вернуться домой. Так он попал в лагерь недалеко от Берлина, где его допросили, обыскали и содержали особенно строго как предполагаемого «военнопленного». Его отправили на работы в шахты в Тульскую область. Его семью считали изменниками Родины, так как их отец боролся за свободную Украину. Только лишь в 1951 году он вернулся в Бердянск.
Татьяна Горячёва
http://delovoy.berdyansk.net/n605/9.html
Автор
Тема: Богдан Григорьевич Власенко.Воспоминания.Годы в плену в Германии (Прочитано 1475 раз)