Все же как коротка память у некоторых, будто лет триста прошло:
"В начале сороковых годов здесь был концлагерь, где содержали наших военнопленных..." - http://feodosia.orthodoxy.ru/index.php/churches/2-kazanskij-sobor Википедия также ограничивается одной фразой:
"В начале Великой Отечественной войны подворье использовалось как концентрационный лагерь для советских военнопленных."Этому Собору посвящен именной сайт, и в историческом разделе есть немного о том страшном периоде -
http://kazanskiy-sobor.prihod.ru/istorija_sobora/view/id/1145020 "В 1941 году началась Великая Отечественная война. Крым был занят 11 армией генерала Манштейна, в состав которой входили и подразделения православных румын. Феодосия была оккупирована фашистами 3 ноября 1941 года. Войдя в город, новые власти произвели видимые перемены. Для того, чтобы расположить местное население и дать возможность румынским солдатам и офицерам бывать на богослужениях, немцы открыли большинство православных храмов.
Однако Казанский храм постигла иная участь. Церковь находилась на самой вершине сарыгольской горки, расположенной между городом и поселком Сарыголь (ныне курортная часть города в районе станции Айвазовская). Эта небольшая и в наши дни незаметная возвышенность, тогда не была застроена домами. Храм, расположенный на вершине горы, окружали сады и виноградники. Фашисты увеличили каменные стены подворья колючей проволокой, на колокольне установили пулеметы и превратили бывшее подворье в укрепленную военную базу, а в самом храме устроили лагерь для советских военнопленных.
В декабре 1941 года советское командование принимает решение о проведении крупномасштабной десантной операции на всем побережье Крыма от Керчи до Судака. Этот десант, получивший название Керченско- Феодосийского, стал крупнейшей военно-морской операцией за все годы Великой Отечественной войны. 26 декабря десант высадился в Керчи. В ночь с 28 на 29 декабря десантники штурмовали Феодосию. К утру был захвачен порт и прибрежная зона города. С боями проходили каждый квартал. К полудню десантники вышли к Казанскому храму, который стал серьезным препятствием на их пути. Нельзя было оставлять в тылу хорошо укрепленную базу противника. Вся окружность монастырских стен простреливалась ружейно-автоматным огнем, но самым мощным был пулеметный огонь с колокольни, не дававший приблизится к подворью. Местные жители всеми силами стремились помочь освободителям. Они раскрыли схему обороны подворья, рассказали о примерной численности врага и находящихся на территории военнопленных. Артиллеристы непрерывно били по колокольне, пытаясь заглушить вражеские пулеметы. Но силы неприятеля были настолько велики, что первые несколько атак были отбиты. И тут на помощь десантникам пришли местные подростки. Они шли за бойцами, собирая для них трофейное оружие. Мальчишки помогли решить проблему с высокими стенами. Они собрали с окрестных дворов лестницы, с помощью которых десантники штурмовали стены одновременно со всех сторон. Во дворе храма завязалась горячая рукопашная схватка. После ее окончания бойцы открыли дверь и им предстало страшное зрелище.
Вот как об этом рассказал в своих воспоминаниях один из десантников А.Т. Алтунин:
Я присоединяюсь к бойцам, пытающимся открыть массивную церковную дверь. Четверо дюжих красноармейцев во главе с Бочковым приволокли откуда-то бревно. Его подхватили десятки рук, и мощные удары обрушились на дверь. После нескольких ударов она распахнулась. Наши взгляды устремлены в темный провал церкви, из которой почему-то никто не показывается. Мы не выдерживаем и разом бросаемся к входу, но внезапно останавливаемся как вкопанные: из темноты медленно выползают военнопленные. Вид их ужасен: скелеты, обернутые в тряпье.Бой закончился. Лица бойцов и командиров, озаренные радостью победы, при виде живых скелетов мрачнеют.Бочков вдруг не выдерживает, решительно сбрасывает с себя шинель и накидывает ее на плечи посиневшего от холода, дрожащего седоголового мужчины. Шмыгая носом, ласково говорит:
— Укройся, дедуся, а то богу душу отдашь, и свобода тебе не свобода.
— Ка-а-а-к-кой я тебе деду-уся? — с обидой возражает седоголовый, не попадая зуб на зуб. — Мне все-г-го тридцать че-е-твертый по-о-шел. Во-о-зьми ши-и-нель, сам о-ос-тынешь.
— Прости, браток, — смутился Бочков, — не хотел тебя обидеть, осечка вышла, не присмотрелся. Тебя бы подкормить, так ты фашистам еще покажешь кузькину мать.
— Д-дай... да-а-ай мне о-о-ру-жие, — простонал военнопленный, задохнулся, опустился на землю и от сознания своего бессилия заплакал.
Бочков легко поднял его с земли.
— Не спеши, браток, — сказал он участливо, — наберись силов маленько, подлечись, а потом к нам на подмогу...
Надо было спешить к Лысой горе.
(Алтунин А.Т. На службе отечеству.)"