Клименко Петр Семенович
«Выполняйте, товарищ» и «Есть!» –
Вот нехитрая суть диалога.
Поименно не перечесть,
С кем свела боевая дорога.Дорога Петра Семёновича Клименко прошла через годы войны от замполитрука 230-го Краснознаменного конвойного полка НКВД, который участвовал в боях за г. Ростов в 1941 году, до политрука взвода истребителей танков мангруппы в 1942-1943 годах. С августа 1943-го по июль 1944 года он прошел курсы усовершенствования оперативного состава погранвойск и навсегда связал свою судьбу с пограничными войсками. С 1944 года за его плечами погранкомендатуры г. Хуло, Аджарской АССР, Батумский погранотряд, Холмский погранотряд, погранотряд г. Клайпеды, поселка Янтарный Калининградской области и снова Сахалин, в запас уволен в 1963 году. 28 марта прошлого года исполнилось 100 лет со дня его рождения. Пётр Семёнович скончался 30 сентября 1999 года.
Представляем его рассказ о боевых действиях полка осенью 1941 года.
21 ноября 1941 года оставили мы Ростов. По приказу. Лед еще тонкий был, но местные жители накидали досочки, приморозило, можно было и перебежать, тачанки оставили – были тогда еще тачанки, – а пулеметы, оружие, правда, с собой взяли.
А через несколько дней решило командование Ростов освободить. И создали в нашем полку НКВД штурмовые группы по 10–12–15 человек, которые должны были ночью пробраться в город без шума, занять крупные дома и затаиться, ждать наступления. А как наступление начнется, открывать огонь и вообще производить больше шума. У каждой группы, кроме винтовок (автоматов у нас не было), – ручные пулеметы. И у каждого красноармейца – пять-шесть гранат.
И вот в ночь на 25 ноября перешли мы снова Дон. Лед уже тогда окреп, морозы были, и дошли мы хорошо. Человек не меньше двухсот затаились у берега, но подниматься пока не решаемся, обстановки не знаем. И тут меня – за рукав, и шепот: «Вы, товарищ замполитрука, пойдете и узнаете, где немцы».
Я тогда замполитруком был – четыре треугольника и на рукаве – комиссарская звездочка. Это сейчас как старшему сержанту соответствует.
Пошел. Коленками постукиваю – не от большой, конечно, храбрости. Но приказ выполнять надо. Дошел до первого домика. В окно стукнул… Я думаю, что сейчас узнал бы этот домик, хотя тогда и была ночь.
Вышел старик. Увидел красную звезду и оробел, думает, провокация. Спрашиваю: где немцы? Он указывает дом через дорогу. Офицер, говорит, и два солдата живут. А больше близко никого.
Возвратился. Докладываю. Приказ: «Идите обратно и уничтожьте». Тут кто-то голос подает, один, мол, с тремя без шума не управится. «Берите еще красноармейца». Выступает из темноты высокий, метр, должно быть, девяносто, здоровенный такой. Кто-то еще мне нож в руку подал, и мы пошли.
Но тут нас неудача постигла. Слышим у домика разговор чужой, смех. По разговору, человек пять, видимо, патруль. Связываться с ним никак нельзя, поднимется шум, кинут ракеты и людей перебьют, и операция сорвется. Решили возвращаться.
Пришли, а на берегу никого нет. Ни одного человека. То ли в город ушли, то ли вернулись на ту сторону.
Возникла мысль, что, возможно, отменили приказ, и нам надо идти к своим, но тут же пришли к выводу, что нам двоим никто, ничего не говорил, и для нас остается в силе старый приказ, и надо идти в город, выполнять поставленную задачу.
Немного прошли, наткнулись на нашу группу из восьми человек. Они где-то в темноте командира потеряли. Ну, мы поняли, что штурмовые группы в городе. Решили держаться вместе.
Вышли на улицу Энгельса. Я город немного знаю, потому что служил там. Это – главная улица. Домов больших много, но все не решаемся никак занять. Но тут уже рассвет поднимается, и надо действовать.
Облюбовали пятиэтажное здание железнодорожного управления. Зашли со двора. Попали в котельную. Истопник там спит. Растолкали. Он, видно, со сна ничего толком не понял. Но кое-как все-таки показал черный ход.
Поднялись на второй этаж, выше не пошли. Заняли комнату, отдыхаем.
Тихо, спокойно, но проверить другие соседние комнаты не мешало бы. Вышел я на площадку, смотрю – дверь приоткрыта. Заглянул, а там кабель прямо с улицы в окно перекинут, полевой телефон. И руку к нему тянет немецкий подполковник.
Я поднял револьвер и кричу: «Руки вверх». Он поворачивается и смеется. Я теперь так думаю, что принял он поначалу все за шутку. Дескать, из своих кто-то решил пошутить. А как же! Город уже несколько дней взят…
Однако увидел звездочку: «Комисса-а»… И к кобуре. Но дотянуться не успел. Я выстрелил, и за спиной слышу винтовочный выстрел. Это – высокий красноармеец, он от меня ни на шаг не отставал.
Упал подполковник. А на площадке лестничной – автоматная очередь. Выскочили мы: наши уже площадку заняли, пулемет устанавливают. Говорят, один немец на третий этаж убежал. Внизу крик, стрельба
Поставили пулемет, навели. Человек ведь когда по лестнице поднимается, сперва голова показывается. Вот на таком уровне навели.
…Бегут, стреляют. Дали мы очередь, еще гранату кинули. Фашистов восемь положили. Второй раз сунулись – снова отбили. Больше не лезут.
Я по званию – старший, все моего решения ждут. Говорю: «Товарищи красноармейцы, мы себя обнаружили, тихо сидеть теперь не имеет смысла, поэтому занимайте позицию у окон и будем бить этих гадов до последнего патрона, до последней гранаты».
И тут все началось. Один на пост у лестницы, остальные девять из окна стреляют. У нас ведь два пулемета ручных. Но стреляем бережно, только по цели.
Ночь пришла – никто глаз не сомкнул, ждем атаки. Но все прошло спокойно. А утром, это уже 26 ноября было, начали по нашему дому из орудия бить...
Из дома кирпичи летят,
Доска из пола сыплется.
Стены толстые. Стоят.
Потом все смолкло. Слышится
В районе, там, где их орудие,
Пулемет наш застрочил,
Кому-то стало трудно
Видеть, как нас фриц «мочил».
Обнаружили себя и за нас вступились.
Там вовсю идет стрельба,
От нас же отступились.
Выглядываем – не видать,
Где немец закрепился.
И помощи не можем дать
Тем, кто за нас вступился.
До наступления они
Продержатся иль нет?
Но через сутки видим мы
Немыслимый ответ.
Фашисты дом тот подожгли,
Где наши бой им дали.
Ничем помочь мы не могли –
Свидетелями стали,
Как прыгают бойцы те вниз,
Горит на них одежда,
И пулями встречает их
Последняя надежда...Но тут, видно, началось наше наступление, потому что пошли вдруг по улице немецкие машины на запад. Оборвали мы в комнатах электропровода, связывали гранаты и бросали в машины. Несколько машин подорвали – движение прекратилось.
Утром 28-го опять пошли. На этот раз уже солдаты едут. Мы из пулеметов по ним, последние гранаты покидали. И, видимо, допекли немца, потому что вдруг почувствовали: горим. Подожгли нас.
И вот поднимаемся от дыма все выше. И уже на чердаке сидим. Предлагаю: может, по крыше уйдем. Но высунул в люк фуражку на винтовке, чуть только приподнял – как ножом срезало.
Сижу, у виска револьвер. Другие тоже решение приняли – живыми не сдаваться…
Дым понемногу рассеивается, огня не видно. Решили спускаться. Сходим с опаской, патронов уже немного осталось, только для себя. На наше счастье не пошел огонь дальше первого этажа. Там все выгорело, а дальше не пошел.
Заняли опять свои комнаты. Сидим. Голодные. У нас было у каждого по два брикета гороховых – сгрызли. Воды совсем не было. Никто ведь не думал, что мы больше одних суток просидим. Штурм ждали еще 26-го. Была, правда, водка. Но немного, и мы ее в первый день выпили. Если что, так не пропадать же… И спать не довелось тоже. А тут немного вздремнули.
Утром 29-го вдруг, как оглушила, тишина. Тихо-тихо в городе. Непривычно. Осторожно выглянул в окно и… Нет, не поверите… Идут по улице наши командиры и среди них наш
батальонный комиссар Школьников.
Мы закричали «Ура!». Он поднял голову, узнал меня: «Клименко! Здоров! А мы уж вас и не чаяли»…
Поднялись они к нам, прошли по комнатам, посмотрели бумаги. И узнали мы, что забрались в штаб немецкого артполка.
Целую машину документов увезли: карты, схемы, приказы. И еще нашли хлеб, сало и вино. А мы голодные были… В общем, на той же машине увезли и нас.
За этот случай и наградили меня орденом Красной Звезды, высокого того красноармейца – медалью «За отвагу». Остальные наши товарищи получили медали «За боевые заслуги».
А полк наш за участие в операции наградили орденом Красного Знамени. Одним из первых полков, награжденных в Великой Отечественной войне, стал наш 230-й полк НКВД.
...
«Дело чести». Общественно – политическая газета Союза Ветеранов госбезопасности Тюменской области
Автор
Тема: Клименко Петр Семенович р. 28.03.1920, 230-й полк конвойных войск НКВД (Прочитано 768 раз)