«Батальон им. Чайковского»
5 июля 1941 года - это важная дата в истории Московской консерватории. То был день выбора для педагогов и студентов: выдающиеся музыканты, включая молодых консерваторцев, имели бронь от правительства и могли не участвовать в военных-операциях. Но в консерватории лишь немногие воспользовались этой привилегией, и 250 студентов, аспирантов и педагогов записались в Народное ополчение. Запись шла в 105 московской школе на Шелепихе, именно там проходило формирование 24-стрелкового полка, и в частности 1-го батальона.
В то июльское утро 1941 года студенты и профессора стояли в общей очереди - шла запись в Народное ополчение. Люди самой мирной профессии - музыканты - готовились взять в руки оружие и идти защищать страну от нашествия врага. Еще несколько дней назад они сдавали экзамены, другие их принимали, но сегодня им всем предстоял один общий экзамен на право жить и творить в свободной стране.
Запись в ополчение вел заместитель директора консерватории известный пианист Абрам Дьяков, один из любимых учеников великого Игумнова, снискавший себе славу блестящим аккомпанементом плеяде советских скрипачей во главе с Д.Ф. Ойстрахом на Международном конкурсе в Брюсселе.
Вот как описывал вступление в Народное Ополчение пианист, педагог Л.М.Живов:
Первый объявим о своем вступлении в народное ополчение профессор Л.Г. Лукомский, Вслед за ними поднимались на трибуну педагоги, сотрудники, аспиранты и студенты и просили записать их в ополчение. В числе других был и я. На следующее утро была назначена явка всех записавшихся в школу № 105, где происходило формирование 24-го стрелкового полка, и в частности 1-го батальона, куда направлялись консерваторцы.
Принимал нас заместитель командира батальона Павел Иванович Сараев. Я был назначен командиром отделения. В моем отделении, помню, были такие известные музыканты, как Э.Г.Гилельс, квартет Бетховена в полном составе (Д.М.Цыганов, В.П и С.П. Ширинские, В.В. Борисовский), пианист, лауреат Всесоюзного конкурса Д.П. Осипов.
В два часа дня нас вызвали в штаб батальона, где Сараев зачитан решение Чрезвычайной тройки об отзыве из ополчения. Однако Сараев предложил каждому решать - уходить или оставаться. А.Б.Дьяков остался. Его примеру последовал и я.
В июле 1941 года около 200 консерваторцев вступили в народное ополчение. Большинство из них попали в 1-ый батальон 24-го (1303-го) полка. Музыкантами укомплектовали 2-ю и частично 3-ю стрелковые роты. 6-го июля в зданиях школ и клубов на Красной Пресне, отведенных под казармы ополченцев, собралось около 6 тысяч человек, которых распределили по трем стрелковым полкам дивизионам и спецподразделениям.
Приказом командующего МВО от 9 июля 1941 года все дивизии народного ополчения были выведены из Москвы в лагеря. С 10 июля полки Краснопресненской дивизии разместились в лесу в районе Николо-Урюпина и Бузланова. От станции Дорохово состоялся первый тридцатикилометровый марш в направлении Рузы. Уваровка, Семлево, Дорогобуж - этапы пути «Батальона Чайковского». Шли и по дороге рыли противотанковые рвы, окопы, между этим рытьем на ходу изучали оружие, тренировались в стрельбе. В учебе прошел июль и август. Стрелять и колоть штыком ополченцев учили очень недолго. Утром 4 августа полки прибыли в пешем строю в район Семлево и заняли свои рубежи. Погода в середине сентября резко ухудшилась. Пошли частые дожди. Орудия застревали в грязи. Все время приходилось их тащить. Было тяжело, но в такие дни их согревали письма из дома.
Письма с фронта
Письма Л.Ж. Живова жене
(из архива семьи Л.М.Живова)
Дорогая моя Женюрочка!
Сейчас вечер. Лампу еще не зажигали, экономим керосин. В такое время особенно тоскливо. Так все хорошо. Я часто думаю о том, с каким опозданием я буду начинать жизнь. Ведь после войны мне будет тридцать два года. Вот и полжизни. А я все примериваюсь. Все смотрю в будущее, не собираясь подводить итоги.
Невольно вспоминаются бесконечно пессимистические строки Горького: «Думалось о маленькой и грустной человечьей жизни, как о бессвязной игре пьяного на плохой гармонике, как о хорошей песне, обидно испорченной безголосым, глухим певцом».
Это, разумеется, настроение и не больше. Напиши о своих друзьях, знакомых, о том, как проводишь время. Мне все это не только интересно, но и важно. Помни, что у тебя нет на земле большего друга, чем твой собственный муж.
Крепко обнимаю тебя и целую Вовуську.
Письмо Ю.Е. Рогинского жене и матери
(из семейного архива А.Ю. Немирович-Данченко)
Я принял присягу, являюсь бойцом РККА. Жизнь моя в бытовом отношении изменилась. Мы сделали себе хорошие землянки, в них тепло, удобно спать. Времени так мало, что пишу стоя на посту, т.е. нарушаю устав. Мысль и мечта, да вернее уверенность, что мы увидимся, никогда не покидает меня, хотя бывают и другие, более трезвые мысли, подвергающие все это справедливому сомнению. Но таково уж у меня чувство безграничной связанности с тобой, и ничто его не может побороть.
«Батальон им. Чайковского» Чулкова Наталия, Кривохижина Елизавета, СОШ № 1080 «Экополис»http://www.mioo.ru/65let/raboty/2-8.docДнем 2-го октября был отдан приказ о подготовке к выступлению. В 22.00 приказано было выступить в деревне Ковылевка. Дальше на машинах направились в сторону Ельни. К вечеру З-его октября заняли позиции в Лозино. Утром 4-ого октября было спокойно. Предрассветную тишину нарушал лишь стук лопат да приглушенные голоса командиров. К 7 часам послышались выстрелы...Гитлеровцы пошли в атаку..
За первый день боя 4-ого октября в дивизии было ранено 1200 ополченцев. Всего двое суток войны на дальних подступах к Москве было отпущено судьбой этому подразделению, гордо именовавшему себя батальоном Чайковского. Двое суток, наполненных жестокими боями, в которых наспех обученные и плохо вооруженные московские ополченцы противостояли гренадёрской дивизии гитлеровцев, прошедших победным маршем по Европе, оснащенных артиллерией, танками, авиацией. Батальон имени Чайковского сражался до конца и лег почти полностью, но на рубеже Ельня - Дорогобуж за те сорок восемь часов немецким гренадёрам не удалось продвинуться к Москве ни на метр.
Воспитанники МГУ в битве за Москву.