Уважаемые коллеги!
По первой «внутренней ссылке» мы находим первоисточник информации о «Военно-историческом кабинете» - книгу Арона Шнеера «Перчатки без пальцев и драный цилиндр (Из рассказов Штурмбанфюрера)» -
http://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer10/Shneer1.htm .
Процитирую здесь тот обширный отрывок из неё, где автор (А.Ш.) общается по интересующему нас вопросу с советским разведчиком под псевдонимом «А.П.Челидзе» (А.П.):
« … А.Ш. Вы упомянули офицерский лагерь Хаммельбург. Что вас привело туда?
А.П. В этом лагере я бывал неоднократно. В Хаммельбурге мы из русских военнопленных черпали резервную рабочую силу для авиазаводов в Регенсбурге. Вот там, кстати, совершенно случайно я сделал для себя очень интересное открытие.
Прибыл я туда с очередным заданием. Было это в середине апреля 43-го года. Днем поработал, а вечером в ресторане с компанией мы налились довольно крепко. Немцы народ тихий, но мы с кем-то поскандалили, морду не побили, но в результате я и несколько офицеров загремели на гауптвахту. Офицерской гауптвахты в Хамельбурге не было, поэтому нас поместили на сутки в пустующую тюрьму офицерского лагеря военнопленных. Пустовала она временно потому, что весной 43-го года русских военнопленных из лагеря перевели в Нюрнберг, а вместо них перевезли английских и югославских военнопленных. Принесли нам туда койки, одеяла. Мы там переночевали. Я, правда, не заснул. Человек я любопытный, хотя лишнего себе не позволяю, и стал ходить по пустым камерам. Открываю одну, вторую, заглянул в какую-то комнату и вот там я наткнулся на эти папки. Было их там несколько сот. И потом, спустя время, после этого, я навел справки среди офицеров, обслуживавших этот лагерь, уже в Нюрнберге. Они мне рассказали, что до весны 43-го года существовала группа офицеров, их называли "историки". Они писали историю разгрома советской армии, а за это получали особый паек. Кто же были эти "историки"? В эту группу, как правило, входили офицеры не ниже командиров полка, то есть от майора и выше. Каждому "историку" давалась карта района боевых действий, может быть от границы до самой Москвы, или другого места, где он попал в плен. Давалась бумага – садись, пиши все, что с твоей частью происходило.
Вообще это очень интересная вещь. Немцы в конце июля - начале августа 41-го года отбирают среди пленных старший офицерский состав потому, что они собираются изучать опыт победоносной войны. Надо заметить, что такие показания противника, даже если отбросить 50 процентов на конъюнктуру и на вынужденное состояние того, кто писал, все равно представляло колоссальную ценность.
Я буквально был ошарашен. Даже для меня, разведчика, это была удивительная находка. И хотя я был пьян, протрезвел сразу. И пока мои товарищи отсыпались, я до утра листал и читал эти папки. Я и сегодня помню несколько фамилий. И, кажется, 25 лет одному товарищу обеспечил. Подполковник Колончук или Ковальчук Федор Александрович, начальник штаба 26-й танковой дивизии. Окончил человек академию генштаба, молодой 28-летний. Он начал войну от границы и попал в плен под Вязьмой. В 46-м году я вспомнил все, что он там описывал. Меня не то поразило, что он так все подробно описал, а поразила, мягко говоря, точка зрения.
А.Ш. А что особенного было в его описании?
А.П. Я запомнил несколько вещей и десяток фамилий. Понимаете, одно дело, когда человек пишет, стиснув зубы, понимая, что он подлец, или сознательно идет на обман немцев, там были и такие вещи. Они бросались в глаза. 43-й год уже, война вспять повернула, это было уже видно. Другое дело, когда видишь, что писал человек злорадствующий. Правда, писания этого Ковальчука были датированы декабрем 41-го года. Поэтому я его особо и запомнил, и сейчас помню.
Как эти документы прошли мимо наших – меня удивляет. Видимо, из этих "историков" никто не проговорился.
А.Ш. Какие фамилии "историков" вы еще запомнили?
А.П. Подполковник Юров – командир полка тяжелой артиллерии.
Комбриг Дворкин. То, что он комбриг, говорит о том, что он сидел и вышел из лагеря, как Серпилин у Симонова, не был переаттестован и не успел получить новое звание. Вот ему сам бог велел писать против советской власти. Правда, с другой стороны, с такой еврейской фамилией, но я не знаю, кем он был по национальности. Еще запомнил, что он был бывший секретарь какого-то Свердловского райкома, участник гражданской войны.
В Ясенево, в Москве, архивы КГБ, может, там что-то есть, напишите.
Комментарий 16. О комбриге Дворкине удалось кое-что удалось узнать. 7 октября 1944 г. в Маутхаузене, по приказу Гиммлера расстреляли 38 членов БСВ (Братский союз военнопленных) – подпольной организации советских военнопленных, действовавшей на территории Германии. Среди расстрелянных был комбриг (в немецких документах – генерал) Борис Дворкин. (На самом деле Б. Дворкин был призван в армии из запаса, и не успел пройти переаттестацию. - А. Ш.). Во время расстрела он отказался повернуться лицом к стене и сказал по-немецки коменданту лагеря Цирайсу, что он военнопленный и не видит причин для расстрела. Цирайс ответил, что Дворкин провинился перед рейхом и поэтому должен быть расстрелян. После этого Цирайс лично застрелил комбрига. А. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im "FallBarbarossa".Eine Dokumention/ Heidelberg.Karlsruhe, 1981. S. 143.
А.Ш. Занимались "историками", вероятно, абвер и отдел военной истории при немецком генштабе?
А.П. Конечно, но вызывали товарища в отдел абвера, их представитель был в каждом лагере для военнопленных. Абверовец говорил: "Война, как ты видишь, твоими проигрывается", - в особенности, это было легко сказать в 41-м году, - "мы под Москвой, мы под Ленинградом". В 42-м году весной-летом тоже хорошо звучало: "Мы находимся под Сталинградом. Но, дорогие друзья, мы не требуем от вас предательства, вы - пройденный этап войны, вы нам ничем не поможете, но мы хотим написать объективную историю войны. Вы можете в этом помочь. Не надо льстить и обманывать нас, пишите правду о том, как вас разбили. Вспомните, где вы воевали и как, вот вам карты этих участков, нанесите расположение своих, это не предательство, это давно актуальность потеряло, давно занято немцами, - опишите, как вы воспринимали этот бой оттуда. Какие ошибки были с вашей и нашей стороны".
Года полтора – два немцы этих историков держали. После Сталинграда стали рассуждать по-другому.
А.Ш. А вы не знаете дальнейшую судьбу этих людей?
А.П. Их перевели в Нюрнберг. Там в лагере была мастерская по изготовлению игрушек. В ней работали перебежчики, которых на работы не посылали. Делали игрушки, а подчинялись абверу. Некоторые, но немного, оттуда попадали в немецкие разведшколы. В мастерской еще делали разные изделия из соломки, но это обычно делали во всех лагерях и меняли на кусок хлеба. А это была специальная мастерская. Когда я впервые услышал о ней – не поверил. В эту же мастерскую направили и "историков", создав для них особые льготные условия. Мне удалось добраться до этой мастерской. Было там 2 капитана-генштабиста и 15 – 20 подполковников и полковников. Что с ними стало в дальнейшем, я не знаю. Но одному, я говорил, 25 лет я обеспечил.
Комментарий 17. Уже в июле – августе 1941 г. представители Абвера и военно-исторического отдела ОКВ отобрали среди пленных несколько десятков старших офицеров и предложили им описать историю разгрома своей воинской части, указать ошибки советской и немецкой стороны, допущенные в ходе боев. Это было важно немцам с практической точки зрения: они изучали опыт победоносной, как им казалось в 1941 г., войны на Востоке. Так, в офлаге Кальвария майор С.Е.Еременко, помощник начальника оперативного отделения по связи 39-й армии, написал статью об окружении своей армии. Бывший начальник артиллерии 61 стр. корпуса комбриг Н.Г.Лазутин, попавший в плен 28 июня 1941 г. составил описание боевых действий 61 стр. корпуса. "Историки" были собраны в офлаге XIII-D в Хаммельбурге. Там был создан Военно-исторический кабинет, который возглавлял полковник Захаров (сведений о нем нет. - А.Ш.) Один из членов этой группы комбриг М.В.Богданов - командующий артиллерией 8-го стрелкового корпуса, попавший в плен 10 августа 1941 г. под Уманью, написал историю этого корпуса и обобщил все написанное о боевых действиях Юго-Западного фронта в июне-августе 1941 г.
Участвовали в работе Военно-исторического кабинета комбриг А.Н.Севастьянов - начальник артиллерии 226-й стрелковой дивизии, полковник Н.С.Шатов - зам. начальника артиллерии 56-й армии, подполковник Г.С.Васильев - начальник 3-го топографического отдела штаба 6-й армии и еще 15 – 20 полковников и подполковников. Все они находились на особом довольствии: получали дополнительный паек. Просуществовала эта группа до весны 1943 г.
Архив Яд ва-Шем. М-37/678, л. 4. А. И. Муранов; В.Е. Звягинцев. Досье на маршала. Из истории закрытых судебных процессов. М.,1996, с.222. К. М. Александров. Офицерский корпус генерал-лейтенанта А.А. Власова 1944-1945.СПБ,2001, с. 92,110, 253, 293».
Продолжение следует!
С уважением – К.Б.Стрельбицкий