Воспоминания командира 7-й батареи
3-го дивизиона 546-го кап старшего лейтенанта
ПОПКОВСКОГО Леонида Александровича. Тревожный год.
Не смотря на имевшийся договор сотрудничества между СССР и фашисткой Германией, зловещее пламя войны приближалось к границам нашей Родины. Политсостав армейских соединений периодически информировал наших воинов о положении в нашей стране и усиленной подготовке к войне фашистских войск. Поток тревожных сообщений усиливался.
В мае месяце артполк саратовского гарнизона (63 корпус) по плану выехал в Татищевские лагеря, устраивались и вели подготовку к проведению тактических учений. И вдруг неожиданная команда вышестоящего командования срочно возвратиться в казармы. Там нас уже ждал приказ о передислокации нашего полка к болгарской границе.
Я, как командир батареи 3-го дивизиона, был назначен начальником 3-го эшелона. Семьям выдали аттестаты и оставили на месте. Все военнослужащие со своим имуществом погрузились в вагоны и на платформы. Напутственные слова старшего командования были тревожные: «Обстановка сложная, не исключено, что будет война».
На одной из станций, проезжая Москву, нам был вручен боевой приказ, в котором была поставлена задача следовать до города Гомель (БССР), разгрузиться там и своим ходом направиться в сторону Жлобина на одно из направлений контрударов советских войск.
В батарее было около 90% комсомольцев, и я сам был комсомолец. Благодаря большой работе компартии и ЦК комсомола среди молодёжи патриотизм был на высоком уровне. Не стану говорить о других, но я был почти фанатик. Не верил, что немцы посмеют напасть на нас и вступят на нашу родную землю. Не поверил даже после получения боевого приказа задержать немцев на Днепре. Считал, что это предусматривается с учебной целью. Совершим марш от Гомеля до Жлобина, форсируем Днепр и снова погрузка в эшелон…
Когда в Саратове после погрузки эшелона прощались с женой, с которой пришлось прожить 58 дней, она заплакала и говорит: «Наверное, будет война, если вас посылают к границе». Я сказал, не волнуйся дорогая, если немцы полезут, мы их шапками забросаем. На это у меня были крепкие доводы, отличные 152-мм гаубицы, пушки, сплочённый личный состав. Кроме того, в памяти чётко представлял показные арт/стрельбы на арт/полигоне Луга под Ленинградом. В 1937 году в присутствии французской военной делегации показывали отработку огневого вала. Участвовали все войска Ленинградского гарнизона и наше ленинградское училище.
Обстановка быстро изменилась. Наш эшелон приближался к городу Гомель, и мы увидели зарево над Гомелем. Немцы бомбили город ночью. Пришлось принять решение: не доезжая до Гомеля км 20 на разъезде разгрузились и своим ходом двинулись к городу Жлобин на реке Днепр.
Фашистские войска уже были в Жлобине. Наши передовые части отражали атаки, не давая противнику форсировать Днепр. Наш дивизион сходу вступил в бой. Мои предположения не оправдались: вместо учебных целей Днепр оказался линией обороны.
Моей батарее был придан звуко/взвод батареи АИР с задачей вести борьбу с дальнобойной артиллерией. В соответствии с поставленной задачей был выбран НП и тщательный подбор места для боевого порядка орудий и маскировка их.
И, как показало время, это нам удалось. Успешно выполняли поставленную задачу по уничтожению и подавлению дальнобойной артиллерии противника. Враг долго не мог засечь огневую позицию батареи.* Однако, кому-то из командования понадобилось отдать распоряжение командиру дивизиона о перемещении моей батареи (7-й) на другое место, ближе к другим батареям, на небольшое расстояние. И во время перемещения на марше нас настигла авиация противника. Хотя мы успели колонну рассредоточить, однако, налёт авиации противника нанёс нам урон, в основном, в живой силе. Это я отношу явно к предательскому распоряжению на перемещение батареи, так как я не видел в этом необходимости, используя звуко/взвод и дальность стрельбы моих орудий в 21 км.
На новом месте устроились не хуже. Продолжали выполнять поставленную задачу подавлять и уничтожать дальнобойную артиллерию противника. НП был в расположении пехоты за насыпью шоссейной дороги в низине, укрытие было сделано в насыпи. Командиры общевойсковых подразделений иногда обращались с просьбой подавить наземную цель, но командир дивизиона не разрешал. Требовал экономить боеприпасы (снаряды), предназначенные для стрельбы корпусной артиллерии.
Во второй половине июля 1941 года прибыли в расположение дивизиона два офицера, полковник и подполковник, и от имени командования корпуса приказали форсировать Днепр, поясняя, что дивизия успешно форсировала Днепр в районе Жлобина и развивает наступление дальше. У меня возникло подозрение на такой приказ, но командир дивизиона майор Черкашин ответил, приказ есть приказ и выполнять его надо. Поручил мне организовать форсирование Днепра дивизионом, а сам с разведкой уехал вперёд за наступающей дивизией, указав на карте, где он нас встретит.
Дивизион форсировал Днепр по ж/д мосту. Маршрут был через Жлобин вправо вдоль Днепра, а загородом влево в сторону птицефермы (фабрики). Достигнув указанного места, встретили отдельные подразделения, спешно отходившие к Днепру на переправу. В чём дело, спрашиваю я их. Они отвечают, что немцы танками окружают нашу наступающую дивизию. Принимаю решение: развёртываю дивизион, забираюсь на крышу одной из построек фермы, откуда были видны немецкие танки, и открываю огонь дивизионом по танкам.
К этому времени возвратился мой командир дивизиона. Он стал помогать вести огонь по войскам противника. Над дивизионом появились немецкие самолёты. В расположении дивизиона я увидел зенитный взвод. Спрашиваю, почему не ведёте огонь по самолётам. Ответ: командир батареи уехал вперёд и увёз приборы. Я заставил их открыть огонь без приборов, чтобы самолёты побаивались.
Через некоторое время появляются те два офицера, которые отдали приказ на форсирование Днепра. Форсировать Днепр и продвигаться вперёд я был согласен. Возражал только перевозить орудия за Днепр, так как мы были в состоянии поддерживать пехоту от Днепра на 20 км. За проявленную инициативу 12 августа 1941 комкор Петровский объявил красноармейцам, что командир 7-й батареи представлен к награде Орден Красного Знамени. Эти офицеры отдали приказ немедленно прекратить огонь и возвратиться за Днепр на прежние позиции. Командир дивизиона отдаёт приказ, оставляет меня за себя и уезжает в Жлобин на переправу. Мы только сделали отбой, вывели орудия на шоссе в сторону Жлобина, как с фланга из-за укрытий появились танки противника и начали расстреливать наши трактора. Принять бой было невозможно, так как стволы орудий 152-мм гаубичных пушек были спущены на лафеты, то есть, приведены в походное положение. Рассредоточить колонну мешал слева большой крутой откос в сторону Днепра. Мы спасли только 4 орудия из 12, пострадал и личный состав.
Прибыл к переправе с четырьмя орудиями (переправа была в городе Жлобин). Там была очередь. Переправу прикрывал бронепоезд, стоявший на железной дороге возле взорванного моста со стороны Гомеля.
У переправы был и командир корпуса Петровский. Я доложил ему обстановку. Он тут же дал распоряжение полковнику, который руководил переправой, пропустить орудия за Днепр и приказал на той стороне организовать прикрытие переправы, чтобы дать возможность переправить за Днепр больше техники и войск. Через несколько дней наши войска оттеснили противника от Жлобина. мы орудия оставили на позициях возле Днепра. Разведку и связь переместили в Жлобин. НП организовали на весах холодильника. При осмотре места, где ранее были оставлены 8 орудий, они оказались не убраны немцами. Тягачи сожжены, орудия исправны, за исключением трёх орудий из них, которые нами же были выведены из строя. Вынужденно оставляли их врагу.
Все орудия мы переправили на основные огневые позиции. Укомплектовав дивизион, мы продолжили выполнять свои обязанности. Через несколько дней противник оттеснил нас за Днепр.
На всём протяжении наших боёв в районе Жлобина с нами находились бойцы истребительного батальона – районный актив (ополченцы) около 30 человек, находились в районе нашего дивизиона. Проникали в тыл противника, доставляли нам данные о скоплении войск противника и расположении огневых точек. По одной из отдельных точек мне пришлось вести огонь вне своей зоны обстрела.
Дело было так. Пришли на НП батареи два разведчика из истребительного батальона и просят обстрелять пляж на берегу Днепра возле деревни, где купаются немцы, приезжая на спецмашине ежедневно. Я взял разрешение командира дивизиона, подготовил данные по невидимой цели и по условленному знаку наблюдателя открыл огонь.
По докладу наблюдателя, из четырёх снарядов один угодил в крайний дом деревни. Возле дома росли деревья, где немцы укрыли свою машину. Дом загорелся и машина тоже. Один снаряд разорвался на пляже, два снаряда угодили в Днепр. Оставшиеся невредимыми немцы не успели взять из автобуса своей одежды, остались голые и без оружия. Количество жертв не помню.
Вспоминая бойцов истребительного батальона, запомнился один в сталинке коричневого цвета, на груди орден Красного Знамени. При отступлении нашего полка около 15 человек прикрывали наши орудия.
Указанные выше 15 человек из истребительного батальона все были одеты в гражданскую одежду, вооружены стрелковым оружием (карабины, винтовки). Два орудия вели огонь по преследовавшим нас немецким войскам, которые пытались мелкими группами приближаться к нам, то есть к нашим орудиям.
Общевойсковые подразделения отступили в сторону Гомеля. Командир дивизиона возложил на меня прикрытие артиллерийских подразделений и попросил у командования истребительного батальона 15 или более человек. Они были впереди от огневой позиции взвода, в сторону противника метров 50-60, рассредоточившись на расстоянии видимости друг от друга, вели огонь по появлявшимся на нашем направлении войскам противника.
Таки образом, мы дали возможность сосредоточить все подразделения артиллерии в большом лесу в сторону Гомеля км 8-10 от Жлобина. сразу же поступило распоряжение снять орудия и догонять полк.
На пути в лесу мы встретили командира корпуса Петровского на бронемашине. Я доложил ему обстановку и получил от него распоряжение: найти командира полка и передать ему распоряжение продержаться в этом лесу до утра. А к утру он подошлёт подразделение пехоты для прикрытия отхода артиллерийских войск. Распоряжение Петровского я передал командиру полка (майор Михеев Фёдор Михайлович -
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=35283.0). Больше мне не пришлось встречаться с Петровским Л.Г.