Уважаемый Timofei
1.Вряд ли Вы обладается "печальной" статистикой.
Лучший, худший состав - слова,слова...
Например истребители - 80% сбито первой атакой сзади.
"Мальчишка" мог асса завалить.
Когда появились форумы по Авиации такие хлесткие фразы были в ходу.
Но в 2010 году это информационный шум, проедание памяти на сайтах чужого времени и денег.-
-Уважаемый Игорь, вероятно я задел за Ваше что-то больное..,извините. Действительно у меня нет полной статистики потерь, и выводы я делаю на основании почитаных мною документов а так же высказываний людей участвовавших в том времени. за сноски спасибо, поисками занимаюсь вот уже год и все что можно найти быстро я уже нашел.
Кстати Алексей Степанович Трепалин и Василий Иванович Шишкин вместе в 1936 учились в Борисоглебской ВАШЛ. А в постановлении трибунала Донского фронта Трепалин А.С.единственный расстреляный летчик, а Мокрицкая Надежда Алексеевна единственная женщина оставленная в живых. Сейчас я пытаюсь найти родствеников, а так же ищу все о 581 иап. Откуда взята автобиография найти первоисточник немогу. В мемориале вроде как нет..
.......................................................................................
Насчет «сухого исторического факта» можно поспорить. Потому что дискуссия о сравнительных достижениях советских и гитлеровских летчиков-истребителей десятилетиями длится и у нас, и на Западе. И уже хотя бы поэтому не стоило одну точку зрения преподносить без всяких комментариев как истину в последней инстанции. Да и вообще судить о том, что является фактом в истории войн, а что – нет, лучше профессиональным исследователям. Поэтому за комментариями корреспондент «Свободной прессы» обратился к члену Международной ассоциации историков Второй мировой войны, профессору Военного университета, доктору исторических наук, полковнику Юрию Рубцову.
«СП»:- Юрий Викторович, для всех внесем ясность: действительно ли лучшие советские летчики-истребители столь сильно уступали в мастерстве ведения воздушного боя своим противникам из люфтваффе?
- Я вообще не вижу здесь предмета для серьезного научного спора. Все эти индивидуальные рейтинги на войне – вещь весьма условная. В конце концов, важен результат. А он таков. Все самолеты, произведенные гитлеровской Германией и ее союзниками, уничтожены. В воздухе или на земле – неважно. Кто больше сбил на определенном участке фронта, в тот или иной период войны – не столь принципиально.
«СП»:- Но для каждого отдельного пилота при этом счет его личных побед имел очень важное значение. Ведь это и ордена, и деньги, и слава, и продвижение по служебной лестнице. Зачем-то же рисовали наши асы красные звездочки на фюзеляжах своих боевых машин после каждой выигранной воздушной схватки?
- Несомненно, каждый свой личный счет вел. И у нас, и у немцев.
«СП»:- Давайте напомним, как он выглядел у лучших по обе стороны фронта.
- По германским официальным данным, рекордсменом люфтваффе стал Хартманн – 352 победы в воздухе. Кроме него, выдающиеся результаты у Баркхорна (301 победа), Ралля (275 побед), Графа (212 побед). У нас больше всего сбитых самолетов противника на счету Кожедуба – 62. Покрышкин сбил 59.
«СП»:- Однако разница действительно поражает. Это нуждается в пояснениях.
- Тут надо учитывать множество обстоятельств. Назову лищь некоторые. Прежде всего, фашисты в 41-м вступали в воздушные схватки, имея огромный боевой опыт, приобретенный на Западном фронте. Наши были почти все необстрелянными, кроме тех, кто воевал в Испании или с Финляндией. К тому же к началу Великой Отечественной войны в советских Военно-Воздушных силах оказалось полно старых, тихоходных машин, вроде бомбардировщиков ТБ-3 или СБ. Естественно, в их кабины хоть какого мастера пилотажа посади – шансов выжить минимум.
Второе. У немцев учет велся именно побед, а не сбитых самолетов. Главной задачей их истребителей было не допускать ударов бомбардировщиков и штурмовиков по своим наземным объектам. Если в результате боя противник получал повреждения, не падал, но вынужден быть отказаться от атаки, это летчику-истребителю засчитывалось за победу. И неважно, что на аэродроме потом механики подлатали бомбардировщик, и назавтра он снова поднимался в воздух. Галочка в ведомости по ту сторону фронта уже стояла.
Третье. У нас каждый самолет врага, уничтоженный в групповом бою, считался отдельно. Когда мы говорим о результатах Кожедуба, Покрышкина и других, то в них засчитывали лишь те вражеские машины, которые они уничтожали один на один. У гитлеровцев сбитый в группе противник – плюсовался одному из участников схватки.
Наконец, может быть, основное: мастеров воздушного боя у нас и у гитлеровцев использовали по-разному. В люфтваффе главной формой войны для асов считалась так называемая «свободная охота». Как правило, парой или четверкой истребителей патрулировался отдельный район. Обнаружив советские самолеты, в большинстве случаев Хартманн и его коллеги, атаковали не сразу. Старались определить самого неопытного пилота. Обычно ведомого. Внезапно сваливались на голову и жгли. И тут же на форсаже уходили в сторону. Сам Харманн, кстати, в своих мемуарах об этом пишет так: «Оцените, имеется ли у противника отбившийся или неопытный пилот. Такого пилота всегда видно в воздухе. Сбейте его. Гораздо полезнее поджечь только одного, чем ввязаться в 20-минутную карусель, ничего не добившись».
«СП»:- Разве наши летчики на «свободную охоту» не вылетали?
- Летали. Тот же Покрышкин был тут большим мастером. Только он считал важнейшей задачей «охотника» уничтожение самого мастеровитого из встреченных врагов. Сбить ведущего группы и тем расстроить боевой порядок противника – вот что считал он главным. И действовал именно так. И так учил своих подчиненных. Уничтожение асов врага и было главной задачей того же Покрышкина. Причем, не только во время "свободной охоты". Например, в боях над рекой Прут его 9-я гвардейская истребительная дивизия была переброшена специально против немецкой эскадры, в которой служили лучшие немецкие пилоты. В том числе те самые рекордсмены Хартманн, Баркхорн, Ралль и Граф. Гитлеровцы понесли такие потери, что участник тех боев Линнерт позже признался: «Никогда раньше не сталкивался с таким сильным и требовательным противником».
«СП»:- А пропаганда? Она имела значение в этих подсчетах?
- У нас все было строго. Ведь за каждый сбитый самолет противника летчику платили немалую по тем временам денежную премию. А советская бюрократия и в те времена была – будь здоров. Тысячу справок нужно было предъявить. С немецкой стороны – все обстояло по-иному. Только один факт. По советским архивным документам, не верить которым нет оснований, поскольку были они секретными и предназначались для ограниченного круга лиц, в 1943 году в боях на Кубани наши ВВС в воздухе и на земле потеряли около 750 самолетов. Но когда после Победы к нам попали документы люфтваффе, оказалось, что, если им верить, только в воздушных боях асы Геринга уничтожили 2280 наших машин. И их аккуратно записали на чьи-то счета. Выводы делайте сами.