Для газеты МВД России «Щит и меч»
История до востребованияЗАБЫТЫЕ КАРАУЛЫ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ
Самыми стойкими очагами сопротивления в ходе героической обороны Брестской крепости, как известно, являлись военные городки подразделений войск НКВД СССР. Так, именно на стене казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР в послевоенный период было обнаружено выцарапанное штыков и сразу ставшее легендарным предсмертное обращение неизвестного героя: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20/VII-41 г.».
Архивные документы и воспоминания выживших участников тех боев позволили установить имена и судьбы не одного десятка солдат правопорядка из числа защитников Брестской крепости. Ниже – повествование о некоторых из «васильковых фуражек», чьи имена и подвиги усилиями самодеятельных историков-спецслужб возвращены из небытия буквально в последние месяцы…Конвой обратно не вернулся…Прерогатива открытия этого исторического факта во многом принадлежит ветерану Сыктывкарского гарнизона внутренних дел капитану внутренней службы в отставке Александру Вячеславовичу Москвину.
В ходе изучения архивных донесений безвозвратных потерях, понесённых в годы Великой Отечественной войны 41-й отдельной бригадой конвойных войск НКВД СССР, он наткнулся на список особого конвоя, убывшего 16 июня 1941 года от 128-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР в спецкомандировку по маршруту Вологда – Брест – Вологда. Всего – четыре фамилии: помощник командира взвода (он же – начальник конвоя) старший сержант Ефим Кондратьевич Дягилев и красноармейцы-стрелки Степан Андреевич Даниленко, Иван Михайлович Колесов и Василий Петрович Ушканов. Все одногодки – 1919 года рождения, при этом трое - С. Даниленко, Е. Дягилев и В. Ушканов – земляки: уроженцы Харьковской области Украины. А вот И. Колесов – из Суздальского района Владимирской области…
Правда, само то донесение составлено уже по линии строевой части штаба 250-го полка конвойных войск НКВД СССР. Но это, поясним, отнюдь неслучайное. Дело в том, что 128-й батальон в связи с гитлеровской агрессией фашистской Германии против СССР, согласно мобпланам конвойных войск НКВД СССР, уже в самые первые дни Великой Отечественной был развернут в тот самый 250-й полк…
В графе: «Когда и по какой причине выбыл», - в отношении каждого из четырех: «Пропал без вести 22.6.41 г. в гор. Брест». Последнее косвенно указывает на то, что командование части не сомневалось в факте пребывания по состояния на двадцать второе число июня конвоя во главе со старшим сержантом Е.К. Дягилевым именно в Бресте, а не по пути в Брест или же, скажем, по пути в обратном направлении.
Пока неизвестно доставить ли должен был караул вверенного ему под охрану особо опасного преступника из Вологды в Брест или же напротив – забрать из Бреста. Как впрочем, неизвестно, в какую из двух брестских тюрем следовал конвой – в общую № 23 (она же – городская), находившуюся в центре города, или же во внутреннюю тюрьму УНКВД (но, по другим данным, – УНКГБ) по Брестской области, обустроенную, заметим, ни где-нибудь, а именно внутри комплекса Брестской крепости. Однако в любом случае встать на временное довольствие и разместиться на ночлег он должен был именно в Брестской крепости - при 132-м отдельном батальоне конвойных войск НКВД СССР. Таким образом, как не крути, старший сержант Ефим Дягилев и четверо его подчиненных трагическое утро двадцать второго июня действительно встретили в Бресте и именно в рядах бессмертного гарнизона Брестской крепости! И это, кстати, подтверждается данными, имеющимися в распоряжении дирекции Музея-мемориала «Брестская крепость». Согласно этим данным, все четверо в боях за Родину в беспомощном состоянии попали в плен. В нечеловеческих условиях нацистских лагерях вроде бы выжили лишь двое – старший сержант Ефим Дягилев и красноармеец Степан Даниленко, а вот двое других бойцов «вологодского» конвоя погибли в немецко-фашистской неволи.
Остается добавить, что имя красноармейца Ивана Михайловича Колесова как пропавшего без вести в июне сорок первого в Бресте советского солдата увековечено на страницах Книги Памяти Владимирской области…
В списках не значатся…Как уже упоминалось выше, в стенах Брестской крепости к началу Великой Отечественной располагалась внутренняя тюрьма одного из двух чекистских ведомств, но какого именно – НКВД или НКГБ – пока достоверно неизвестно. Дело в том, что, весной сорок первого большинство внутренних тюрем были переданы под юрисдикцию региональных УНКГБ. Однако на сегодняшний день в архивах пока не удалось отыскать убедительных свидетельств о факте состоявшейся передачи брестской внутренней тюрьмы от одних «силовиков» другим. Впрочем, для нас с вами сейчас куда важнее другое – сам факт наличия чекистского пенитенциарного объекта непосредственно внутри комплекса Брестской крепости: раз он там был, то его дежурная смена сотрудников неизбежно влилась в ряды героических защитников крепости на Буге!
К сожалению, пока неизвестно ни одной фамилии чекистов из той самой дежурной смены и даже их общее число: десяток их был на своем посту в трагическую ночь с двадцать первого на двадцать второе июня или около двух десятков? Дирекция Музея-мемориала «Брестская крепость» и большинство авторов многочисленных книг и публикаций о подвиге Брестской крепости в публично представленных материалах старательно и чаще всего, как надо понимать, исходя из ложно понимаемой деликатности, избегают разговора об этом пенитенциарном учреждении. В результате налицо искусственно порожденная историческая несправедливость: тема участия личного состава чекистской внутренней тюрьмы в обороне крепости не только абсолютно не изучена, но и даже должным образом, увы, не озвучена в открытой печати!
Наверняка имена героев содержатся в Книге Памяти сотрудников органов контрразведки, изданной в Москве в 1995 году. На ее страницах можно отыскать несколько десятков фамилий сгинувших в огне лета сорок первого представителей брестских областных управлений внутренних дел и госбезопасности. Однако, к сожалению, в этом мартирологе нет ровным счетом никаких пояснений в пользу причастности какого-то из увековеченных в нем чекистов к героической обороне Брестской крепости…
Дралась на самом деле горстка героев!Историком спецслужб Сергеем Леонидовичем Чекуновым, проживающем в столице, в конце прошлого года в архивах обнаружены новые, ранее малодоступные исследователям документальные источники в отношении штатного расписания и численности 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.
Однако в начале, напомним, что данная в/ч была сформирована в Белоруссии на основании Постановления Совета Народных Комиссаров СССР № 1867-494сс от 13 ноября 1939 года, предусматривавшего увеличение численности конвойных войск, а также изданного во исполнение озвученного выше документа приказа НКВД СССР № 001389 от 14 ноября 1939 года «Об организации и переформировании частей конвойных войск».
С момента своего рождения батальон входил в состав 15-й отдельной стрелковой бригады войск НКВД СССР, переименованной в декабре 1940 года в 42-ю отдельную бригаду конвойных войск НКВД СССР, а впоследствии (в 1942 году) ставшей конвойной дивизией, которая в свою очередь 24 марта 1992 года выступила в роли родоначальницы внутренних войск МВД Республики Беларусь как независимого и суверенного государства.
Итак, как достоверно установил Сергей Леонидович, к моменту гитлеровской агрессии против СССР сто тридцать второй конвойный организационно состоял из управления батальона, взвода связи, трех стрелковых рот, пулеметного взвода и подразделений обслуживания (склады, мастерские, медпункт, кухня, столовая, автовзвод).
Стрелковые роты выполняли служебно-боевые задачи пенитенциарного характера на территории Брестской области: 1-я стрелковая рота обеспечивала охрану тюрем №№ 24, 25 и 29, находившихся соответственно в районных городах Кобрин, Пружаны и Пинск, а 2-я и 3-я, дислоцируясь при этом в Брестской крепости, – Брестскую общую тюрьму № 23 (она же – городская), а также, по некоторым данным, - и внутреннюю тюрьму УНКВД (но, по другим данным, – УНКГБ) по Брестской области, обустроенную, как мы уже знаем, ни где-нибудь, а именно внутри комплекса Брестской крепости.
По состоянию на 1 апреля 1941 года списочная численность батальона составляла 564 человека, но наличная – 418: 112 человек находились в командировке, четверо - в отпуске, один болел, а тридцать отсутствовали на службе по каким-то иным причинам.
Расклад по национальностям: русских - 516, украинцев - 29, белорусов - 10, татар - 5, чувашей – 3, евреев - 1…
К началу Великой Отечественной в Брестском военном городке батальона военнослужащих находилось немного. Так, 1-я стрелковая рота, как мы знаем, с самого начала дислоцировалась вне областного центра.
12 мая в летние лагеря на 35-дневные сборы выдвинулись 1-й взвод 2-й стрелковой роты, 1-й взвод 3-й стрелковой роты и пулеметный взвод. Руководителем данных сборов был назначен комроты-2 старший лейтенант Артамонов.
Кроме того, 23 мая в том же самом летнем лагере начался 30-дневный инструкторский сбор кандидатов в ефрейторы. С этой целью сюда было откомандированы четырнадцать военнослужащих батальона…
В наличных архивных документах не обнаружены источники, свидетельствовавшие бы о факте возвращения находящихся в летнем лагере подразделений и военнослужащих в место постоянной дислокации…
Минус, как минимум, один, если не два, суточных тюремных караула, минус пребывающие в спецкомандировках конвои, минус убывшие в служебные командировки (в том числе и сам командир части), минус находящиеся в отпусках. Плюс факт что представители среднего и старшего комначсостава, а также сверхсрочники вместе с семьями проживали в городе… В общем, в итоге получается, что в казармах Брестской крепости к рассвету двадцать второго июня – от силы рота носивших васильковые фуражки младших командиров и бойцов…
Юрий РЖЕВЦЕВ.