С «ЛЕЙКОЙ» И БЛОКНОТОМ…
Лев Владимирович Прозоровский (1914-1988) – один из немногих советских писателей, пришедших в большую литературу из рядов стражей правопорядка. И хотя главными персонажами большинства его прозаических произведений являлись чекисты-контрразведчики и воины-пограничники, сам он всегда гордился своим родством с жегловыми и шараповыми, неизменно подчеркивая в ходе своих публичных выступлений, что на милицейскую службу проступил раньше, чем надел милицейский мундир, - начинал ведь ее среди самых первых дружинников легендарного ОСОДМИЛа – Общества содействия милиции и уголовному розыску.
Сегодня, когда в руках автора этих строк оказался чудом сохранившейся архив писателя, можно с уверенностью утверждать, что Лев Владимирович Прозоровский обязан милицейскому прошлому и своей фронтовой судьбой. А все дело в специальности, которую он получил, успешно окончив в 1932 году оперативно-технический факультет 5-й (Саратовской) школы Рабоче-Крестьянской милиции, - «Судебный фотограф-дактилоскоп».
Но вначале небольшая биографическая справка. В строю сотрудников Саратовского уголовного розыска молодой оперативник Л. Прозоровский находился до 1935 года, состоя здесь в должности сначала фотографа, а затем помощника оперативного уполномоченного. Уволился отсюда по причине успешной сдачи вступительных экзаменов на очное отделение литературного факультета Саратовского педагогического института. Видимо, сочетать службу и врожденный многогранный талант поэта и прозаика дальше было уже невозможно. И хотя милицейские будни любил всей душой, выбор сделал все же в пользу литературной стези.
К лету сорок первого он уже заслуженно слыл достаточно известным в Саратове поэтом-трибуном и театральным критиком. Достаточно сказать, что в первые недели войны, пока не получил повестку из военкомата, был мобилизован отделом агитации и пропаганды местного горкома ВКП(б) в качестве одного из ведущих авторов ежедневно обновляемых на улицах Саратова сатирико-публицистических «Агитокон»: на злобу дня писал высокохудожественные поэтические памфлеты антигитлеровского содержания.
Однако в рядах Красной Армии его литературное прошлое в расчет не взяли, а только милицейское образование – «Судебный фотограф-дактилоскоп», поэтому в отличие от многих своих коллег по литературному цеху был направлен не в строй военных журналистов, а в инструментальную артиллерийскую разведку, где ему, дипломированному фотографу, доверили должность вычислителя фотобатареи 708-го отдельного разведывательно-артиллерийского дивизиона.
Не присвоили и офицерского звания: хотя некогда как оперативник УГРО и носил в серо-голубых милицейских петлицах офицерские «кубики». Как объяснили в военкомате, было это еще до официального установления в системе НКВД персональных званий, а потому те «кубики» свидетельствовали лишь о должностном положении их владельца и не больше. Однако при всем том не понизили и до рядового: в первый же день выдали к новенькой защитной гимнастерке знаки различия старшины.
Боевое крещение старшина Л. Прозоровский принял в октябре 1941 года на Волховском фронте. По штатному расписанию ему полагался автомат ППД. Именно с ним, крепко сжатым в натруженных руках, он и запечатлен на ряде сохранившихся фотографий того крайне тяжелого для страны периода. Но все же главным его оружием на поле битвы с фашизмом был и оставался фотоаппарат – знаменитая «лейка», ведь боевой работой вычислителя фотобатареи была фоторазведка вражеских позиций.
После всякого возвращения с переднего края, а случалось – и из фашистского тыла - недоснятую до конца катушку с фотопленкой «добивал», фотографируя боевых побратимов. Портреты получались совсем не любительскими, а вполне публицистичными. Да и могло ли быть иначе, если через узкое окошечко видоискателя «лейки» на окружающий мир смотрели глаза истинного художник?! Так завязалась творческое сотрудничество с редакцией газеты 59-й армии «На разгром врага».
Как не раз потом подчеркивал в своих послевоенных интервью, находясь на передовой, на военно-журналистскую работу не стремился, а потому предложение о переводе на редакционную работу принял далеко не сразу, да и то в большей степени повинуясь лишь диктату спущенного свыше приказа. Но как бы там не было, с июня 1942 года и до самого конца войны он – корреспондент-организатор редакции ежедневной красноармейской газеты 59-й армии сначала Ленинградского, а затем 1-го Украинского фронтов «На разгром врага». Однако опять же, несмотря на то, что одинаково уверенно владел и публицистическим, и поэтическим пером, в редакции чаще всего использовался ни как литсотрудник, а именно как талантливый фотокор. В этом качестве, кстати, и вошел в анналы фронтовой журналистики…
С фотоделом окончательно расстался лишь в феврале 1946 года, когда из Ленинграда, где после демобилизации трудился в качестве фотокорреспондента городской «Вечерки», переехал на постоянное место жительства в столицу Латвии - город-красавец Ригу: литсотрудник газеты «Советская Латвия», заведующий отделом информации (с августа 1947 года) редакции газеты «Советская молодежь», ответственный секретарь (с февраля 1951 года) редакции газеты «Латвийский моряк», но вскоре вновь в «Советской молодежи» - заведующий отделом и одновременно – член редколлегии. А с апреля 1955 года и вплоть до своей скоропостижной кончины, последовавшей от тяжелой неизлечимой болезни в 1988 году, – на самостоятельном литературном поприще: вначале как русский поэт-переводчик с латышского языка, а затем, главным образом, - автор приключенческих повестей и баллад. Между прочим, это именно его положенные на музыку Раймондом Паулсом баллады в знаменитом советском приключенческом боевике 1978 года «Стрелы Робин Гуда» в качестве закадрового вокалиста исполняет никто-нибудь, а сам В. Высоцкий. И это едва ли не единственный случай в истории отечественной кинематографии, когда Владимир Семенович, сам непревзойденный поэт и бард, исполняет «за кадром» не свое авторское произведение, а значит было что-то в этих стихах такое могучее и возвышенное, что заставило его переступить через свои же принципы.
Не залеживаются на полках книжных магазинов (правда, теперь уже букинистских, поскольку переиздать эти замечательные книги пока, наверное, просто некому) и остросюжетные приключенческие повести Льва Владимировича «Копье Черного Принца», «Чужие ветры», «Дуэль без секунданта», «Охотники за прошлым»…
К счастью, пусть каким-то чудом, но сохранилось и творческое наследие Л. Прозоровского как фронтового фотохудожника. Речь идет о трех десятках катушек с проявленными негативами фронтовой поры. Часть из этих изображений - перед вами. Большинство из них, как, например, сгоревшая в бою от прямого попадания вражеского снаряда советская самоходка СУ-76, никогда раньше не публиковались. Не публиковались, понятно, в силу военно-цензорских ограничений.
Удалось отыскать и отдельные тексты из фронтовой поэтической тетради писателя. На войне эти стихи он писал «для себя», а потому впервые опубликованы они уже были после его смерти – в газете бывшего Прибалтийского пограничного округа КГБ СССР «На советских рубежах».
Остается добавить, что сегодня сохранением творческого архива Льва Владимировича Прозоровского, неведомыми путями попавшего из Риги в Калининград и здесь случайно обнаруженный в бумажной свалке, приготовленной к сдаче в макулатуру, помимо Объединенной редакции МВД России активно занимаются и сотрудники Правового центра Калининградской областной детской библиотеки имени Аркадия Гайдара во главе с кавалером медали «200 лет МВД России» Татьяной Ивановной Еськовой…
Полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.
Автор
Тема: Лев Владимирович Прозоровский: с «лейкой» и блокнотом по... фронтам (Прочитано 6541 раз)