Многоуважаемый Макар Иванович, здравствуйте!
К сожалению, вызвонить С.А. Гурова не смог: он вроде бы сейчас в командировке в Москве. По крайней мере, его «мобильный» в режиме недоступности.
И всё-таки я Вам кое что интересненькое нашёл. Это обширные цитаты из главы пятнадцать «Бессмертный десант» (сс. 206-231) книги нынешнего директора Калининградского историко-художественного музея капитана 1 ранга запаса Сергея Александровича Якимова «Хроника штурма Пиллау» (Калининград, ИП Мишуткина И.В., 2007. – 304 с.: фот., карт.-схем. – Библиогр.: с. 295-299).
Принимайте:
Высадить и прикрыть десант было поручено капитану I А.В. Кузьмину. Поддержка этой группы возлагалась на диви бронекатеров капитана 2 ранга Г.С. Гапковского, который готов пожертвовать собою, но не дать противнику прорваться к десантным колоннам. С командиров катеров даже взяли расписку, что будут отданы под суд военного трибунала, если нарушат правила обмена сигналами с авиацией. Для этой цели на палубу нанесли опознавательные знаки - белые треугольники.
«В штабе у нас появился широкоплечий, с веселой улыбкой командир десанта гвардии полковник Л.Т. Белый, - вспоминал командир бригады торпедных катеров А.В. Кузьмин. – На мой вопрос, доводилось ли ему прежде участвовать в десантах, полковник откровенно признался, что нет. То есть, вообще-то, с преодолением водных преград дело приходилось иметь не раз. Сколько рек и речек, разных - и узеньких и широких - форсировал пока сюда, в Восточную Пруссию, дошел, не сочтешь, но по большей части все на «подручных средствах», а вот так, на катерах, да по морю - не доводилось ни разу. Но, я полагаю, что как-нибудь выдюжим». Судя по гвардейскому значку и нескольким рядам орденских планок, украшавшим грудь полковника действительно все мог выдюжить».
Посовещавшись, офицеры решили действовать в двух эшелонах: один батальон — на торпедных катерах и два батальона – на катерных тральщиках.
В заливе Фришес-Хафф к высадке готовились сводный 43-й армии и 260-я бригада морской пехоты, имевшая опыт на островах Финского залива. Морских пехотинцев, учившихся воевать на каменистом таллиннском побережье, перевезли на машинах сначала в Кранц, затем в Кенигсберг, откуда они совершили переход в Пайзе. Среди частей Красной Армии, расквартированных в этом поселке, был и сформированный зимой 1945 года дисциплинарный батальон флота. В нем служили те, кто совершил самовольные отлучки, пьянствовал, опаздывал в строй, пререкался с командирами. Собственно говоря, этот батальон был предназначен не для штрафных, а для «воспитательных» целей. За более тяжкие нарушения дисциплины солдат батальона могли лишить горячей пищи, посадить в карцер и даже отдать под суд военного трибунала. Пройдя «огонь и воду», краснофлотцы дисбата в качестве «расходного подразделения» решали самые сложные боевые задачи. Командовал батальоном А.О. Лейбович – кадровый офицер Красной Армии, получивший свой первый орден еще за участие в советско-финской войне. В Великую Отечественную войну он воевал в лыжном полку Балтийского флота, затем в отдельной штрафной роте и в батальоне морской пехоты.
…Бои за Пиллау затянулись, и приказ о высадке, намеченной в ночь на 19 апреля, был отложен до 25 апреля…
В сизой утренней дымке катера с морскими пехотинцами устремились к мысу Мевен-Хакен… Когда до молчаливого берега осталось несколько сот метров, командир дивизиона М.Ф. Крохин скомандовал: «Вперёд, самый полный! Десант на высадку! – и тишину над берегом взорвал грохот орудий и трескотня пулемётов с бронекатеров. Навстречу многоцветным трассам с берега несся встречный, еще более мощный поток огня. В воздухе рвалась шрапнель, выли фугасные снаряды. Над водой поднимались красно-белые водяные столбы. Вот как писал об этом корреспондент бригадной газеты М.З. Бабушкин: «Сажусь на борт и спрыгиваю в море. Вода по плечи, ледяная, обжигает Но это только на какой-то миг. Вокруг товарищи, родней которых нет. Они идут, подняв автоматы и сумки с гранатами, ведут огонь. И в грохот стрельбы вплетаются их возгласы. Они все громче: «Полундра!», «Вперед, матросы! Кровь за кровь! Смерть за смерть!». Роняя оружие, валятся, идут ко дну убитые, повисают на руках друзей раненые. Не дрогнуть! Назад пути нет. Залечь невозможно: вода. Только вперед, туда, где яростно огрызается враг. Берег. Падаем на песок. Минутная заминка. Она опасна. Но вот - команда: «Не останавливаться. Вперед!»
Вместе с «дисбатом» на берег вышли и саперы, которые, сделав проходы в заграждениях, пропустили вперед бойцов мичмана А.И. Калмыкова, ворвавшихся в первую траншею. Ефрейтор Я.Н. Антипов проник в землянку, очередью из автомата убил двоих и взял в плен трех немецких солдат. Командир отделения пулеметчиков С.М. Галашевский, раненный, не ушел с поля боя, а продолжал командовать своим расчетом. Во время высадки погиб командир отделения, и в атаку солдат повел краснофлотец В.А. Покровский. Высадив передовой отряд за двадцать минут, бронекатера отошли за главными силами десанта.
Собрав лопаты и топоры, морские пехотинцы окопались и устроили завалы с противотанковыми минами. Позднее на них подорвались четыре немецких танкетки. Уже в первые часы боя не хватило патронов и гранат. Ящики с ними лежали в мутной и холодной воде, откуда краснофлотцы вынесли их на берег, где, не теряя времени, набивали пулеметные ленты и автоматные диски. Оказалось, что половину боеприпасов моряки выгрузили в другом месте, не предупредив об этом командира десанта.
В брошенном немцами блиндаже разместился штаб «восточного» отряда. Пленные сообщили, что их командование знало о готовящемся десанте и было готово к его отражению, перебросив часть сил на противоположный берег косы, где ожидали высадку «западного» отряда. И только на рассвете немецким солдатам дали отдохнуть, ослабив наблюдение за подходами к побережью, поэтому запоздалый десант застал их врасплох. Эта ситуация оказалась на руку полковнику Добротину. Потеряв в первом броске тридцать человек, он приказал первому батальону расширить плацдарм в южном направлении, а «дисбату» - соединиться с «западным» десантом. Когда через час немцы при шли в себя, их артиллерия засыпала снарядами позиции десантников, разбила штабную рацию, оглушив связистку Аню Устюжанину, не успевшую передать радиограмму. Оказавшись рядом, добротин успокоил девушку: «Ничего, главное, что осталась живой. А радиограмма... Ее содержание хорошо поймут хотя бы по тому, что внезапно прекратилась связь». В «восточном» десанте было семьдесят два связиста. И если в армейских частях рации были только у командиров батальонов, то в морской пехоте - в каждой роте.
В незнакомом лесу солдаты Лейбовича держались группами, старались не терять друг друга из вида. Бойцы взяли штурмом немецкую береговую батарею прежде, чем противник танками и пехотой атаковал их у поселка Вальдхалле. Немецкие офицеры - летчики и моряки, прижав автоматы к животу, не стреляя и громко крича, шли во весь рост, то поднимаясь на гребни дюн, то исчезая в ложбинах между ними. «Психическая атака», — крикнул кто-то из десантников. «Дисбат» дрогнул, а в штабе десанта появились связные с просьбой о помощи. Пристрелив трех паникеров, комбат воткнул в песок военно-морской флаг и с возгласом: «Назад ни шагу! Только вперед!» - поднял бойцов в штыковую атаку. В разгар боя пуля снайпера пробила каску командира роты В.С. Яльцева, другая попала ему в грудь. Умирая, он произнес: «Оставьте меня, бейте врага». Политработник старший лейтенант Печерский гранатой подорвал противотанковую пушку противника, но и сам погиб в этом бою. Был ранен начальник штаба батальона. Немцы не смогли пленить краснофлотца А.В. Александрова. Отбиваясь из последних сил, он крикнул: «Балтийцы живыми не сдаются!».
И все же левый, а затем и правый фланг «дисбата» были прорваны, и батальон начал отступать к берегу залива. К половине девятого утра положение десанта еще более осложнилось. В бой пошли все резервы командира полка: сначала взвод разведки, а потом минометная рота и единственное орудие, взятое с собой.
Неприятель быстро, беспорядочной толпой приближался к командному пункту, где вместе с добротиным заняли круговую оборону офицеры штаба, девушки-связистки, санитары и даже тяжелораненые, кто мог держать в руках оружие. Оглохнув от грохота, чумазые от пота и гари, сплевывая пыль и отчаянно ругаясь, они стреляли из автоматов и винтовок, бросали гранаты.
Младший сержант Иван Никулин на виду у немцев выкатил на песчаный холм пулемет «максим» и открыл огонь. Бежавший впереди немецкий офицер уткнулся головой в землю. В густых цепях наступающих то здесь, то там образовывались просветы. Но ранен и Никулин, замолк пулемет - заело. Он быстро отремонтировал второй - и вновь открыл огонь, и вел до тех пор, пока не был ранен в лицо, и только по приказу командира оставил свою позицию.
Собранные в песчаной лощине немецкие военнопленные заметили, что силы русских на исходе и наступил момент ударить с тыла. Собрав оружие, они напали на малочисленную охрану, но были прижаты к земле пулеметным огнем. Положение спас 1-й батальон морской пехоты. Моряки оттеснили противника в воду, добив его в зарослях камыша. Взятый в плен снайпер оказался власовцем, земляком одного из краснофлотцев. С каждым выстрелом в предателя краснофлотец приговаривал: «Вот тебе за Украину! Вот тебе за Советский Союз! Вот тебе за моих друзей!».
На другом фланге «восточного» десанта моряки отразили восемь атак противника. Немецкие пулеметы срезали полуметровые стволы сосен, упавших на поляну, где выстрелами из противотанковых ружей моряки остановили немецкие самоходки. Трое краснофлотцев пали в этом неравном бою, еще один был тяжело ранен. В партийном билете краснофлотца Е.Е. Коваленко нашли записку: «Если погибну, передайте всем, что дрался честно, преданно за нашу Родину, за отца нашего Иосифа Виссарионовича Сталина». Колонна немцев под белым флагом попыталась сблизиться с минометчиками старшего лейтенанта Гранкина. После того как по неприятелю ударили станковые пулеметы, около четырехсот солдат и офицеров противника сдались в плен.
Бронекатера со вторым эшелоном десанта опоздали на два с лишним часа. Ожидая подкрепления, морская пехота вела трудный бой, так и не дав немцам обрушиться на «западный» десант. Широкие полосы дымовой завесы, сливаясь в густую пелену, наползали на побережье, куда противник подтянул несколько орудий и минометов и встретил еще более ожесточенным огнем сводный полк 43-й армии. В 8 часов 40 минут вместе с главными силами сошел на берег генерал-майор Кузьмичев, взявший на себя руководство боем. Он организовал связь с армейским командованием, авиацией и подчиненными силами.
Однобашенные катера были отправлены в Пайзе за десантом и боезапасом, а двухбашенные оставлены в заливе для прикрытия десанта. В полдень на бронекатерах, буксирах и баржах подошел третий эшелон, состоявший из резервного батальона сводного полка с боезапасом, но из-за сложной обстановки на берегу десант попал на позиции немцев. Часть солдат приняли бронекатера, которые тотчас отошли от берега. Судьба более сотни солдат и командиров оставалась неизвестной до конца операции.