Добрый вечер, Владимир! Письмо из школы частично повторяет текст из статьи. Ответа школьного пока так и не получил. Статья без названия. Написал её Борис Сидорович Ванцак. Отправляю на украинском и русском языках.
Середнього зросту, худорлявий, русявий... Привітне обличчя ви бачи¬те на фотографії. Таким і запам’ятався цей молодий чоловік, якого й досі, зга-дуючи, називають лагідно: Костик.
Щоправда, все менше тих людей у Мацківцях, у сусідніх Колодному та
Лукім’ї Оржицького району, які були свідками тих по¬дій 1941—1942-го років.
Бабуся Кваша Марія Семенівна оповідає:
— У вересні сорок першого було оте страшне оржицьке оточення як одсту¬пали наші. Воєнна медсест¬ра принесла на собі лейтенанта, каже: «Він поране¬ний у ногу і в плече. Нехай перебуде у вас - може, поправиться...». Залишила й аптечку, якою Костик сам коригувавсь. А я вже годувала його (чоловік мій на фронті був, а я з двома дітьми зосталась). Гарний такий, бідкався, що отак в оточення попали. Розказу¬вав, що вдома, в Росії, ста¬ра мати лишилася, жінка і двеє дітей... Виходив од ме¬не — дуже вибачався, що турбував...
Із місяць прожив тут лейтенант. Потім перебравсь до Євдокії Іванівни Пазенко.
не можемо просте¬жити день за днем ті міся¬ці, до літа 1942- го року, які провів оточенець у наших: краях. У маленькому, тихому й мальовничому селі Колодному розмовляємо з Іваном Савичем Діденком, до якого з Мацківець і спрямували нас сестри Галина Данилівна й Марія Данилівна Кацуни: «Костик І жив у нашого покійного дядька Скрипки Миколи Володимировича. Там іще і хлопці проживали — дядько казав: нехай, це ж наші».
Так, і в дядька Костик жив, і в нас бував. Роз'яснював нам, що це німці тимчасово наступили, їх скоро проженуть. була в нас балалайка — він грав і жалкував: «Ех, мені аби гі¬тара!..».
Обстановка на тимчасово окупованій території була тяжка. Фашисти і їхні поплічники — українські поліцаї намагались виловити оточенців, знищували місцевих патріотів. І в Колод¬ному, як розповідає І. С. Діденко, постріляли активістів і вкинули в колодязь... І все ж наші люди перехо¬вували багатьох. А Костик теж з'являвсь то в одному, то в іншому місці, вселяючи серед місцевого населення віру в перемогу над фашизмом. Та й не тільки це. Ось. кажуть Кацуни, і пішла чутка, що німця вбито — і схоплено кількох оточенців, у тім числі Костика. Та він утік. Згадують, що потім появлявсь, пере¬одягнений у жіночий одяг, а одного разу взимку біля ополонки знайшли залишену ним записку; мовляв, не шукайте — пішов під лід,
Та Костик жив і Діяв! Мацківчанин М. М. Панченко згадує, що лейтенант часто бував у його двоюрідного брата Б. І. Панченка, зака-тованого фашистами. І. К. Кривченко був тоді ще підлітком. Він розповідав
— У Костика було два пістолети, він давав нам пацанам, постріляти в ко-нюшні, а потім почистити. Чогось особливого нам не розказував, але, пригадую казав, що був із такими хлопцями, що якісь печатки робили.
У полон, десь у Криму, потрапив і мацківчанин Сергій Данилович Кирильченко. Принаймні, так пояснював він. Але повернувсь додому І на початку 1942 року вступив у полі¬цію. Як і сьогодні, зі сльо¬зами на очах, згадує М. С. Кваша — служив ревно.
— Бив мене Кирильченко якоюсь залізною кар¬лючкою — ні сісти, ні лягти... – «Як одсидів», — При¬ходив вибачатись. Та я йому до смерті не прощу!
Так оцей Кирильченко мав якісь «види» на Євдокію Пазенко, і зустрічі Костика з нею стали зовсім не можливими. І остання така зустріч сталась улітку 1942-го року.,.
Ми зустрілись тепер із С. Кирильченком. Зарані знали, що розмови не відбудеться, бо надто вже не¬доброї «слави» зажив він у селі, а все ж... може, десь у темній душі щось пробу¬диться й проллє світло на деякі деталі? Боятись йому ж тепер нічого: своє свого часу відбув.
— Нічого не пам'ятаю,— хижо буркнув.
— Ви так говорите, ніби то були якісь дрібниці...
— А воно мені і є дріб¬ниці! — його пропите ли¬це скривила бридка усмішка.
Облишимо ж його — лю¬дину, що лишилась якимсь непорозумінням у нашому суспільстві. В архіві збері¬гаються його судова справа. В ній лишилися свідчення тих, кого вже й на світі не¬має — таких, як Єлизавета Юхимівна Панченко, 1895 року народження, в якої поліцаї забрали доньку на фашистську каторгу, чи Іван Вакулович Лисенко 1882 року народження, яко¬го Кирильченко арештував і який був свідком участі Кирильченка в убивстві лейтенанта Костика.
На суді, під тиском свідчень, цей поліцай пояснював, що чергував у поліції, коли хтось(?!) сказав йому, що в Євдокії Пазенко хтось переховується. «Я до¬повів негайно начальнику Карпцю, той узяв трьох поліцаїв. Через деякий час я теж прийшов туди» Коли поліцаї увійшли в ха¬ту, Костик почав відстрілюватись і поранив одного» них, Богдана (потім його, «заслуженого», призначила начальником поліції, а ін¬шим наділили по гектару землі).
— Цілий день поліцаї обстрілювали хату, в лейтенант відстрілювався, — згадує І. К. Кривченко. — Затим із Лубен прибув ці¬лий каральний загін із нім¬цями. Поліцая Кирильченка послали за сільським ра¬дянським активістом Панасом Григоровичем Кузубом, який свідчив на суді: «Він мені сказав: «Іди, там така ж собака сидить, як і ти!». Кузуба хотіли, певно використати, як прикриття, щоб проникнути в хату. Але тим часом покрівля за¬горілась від трасуючих куль. Коли пожежа вщухла Костик уже не стріляв.
Розповідають, що він був поранений у бік. Але була й прострелена скроня, а поряд із мим лежала записка, в якій лейтенант писав що
він за стрелиться, але воро¬гам не здасться. І ще розповідають, що була при ньому рація, запас харчів — певно, за чимсь зайшов він до Єедокії перед дорогою. Дорогою куди? На це за¬питання відповісти , нікому, Євдокію Іванівну Пазенко теж схопили. Арештовані од¬носельці бачили її в Лубнах у тюрмі, і звідти вона вже не повернулась. Лиши¬лось у неї двоє сиріт, яких віддали у притулок.
У 60 х роках завуч Мацківської школи її, (. Кваша (тепер вона секретер парткому колгоспу «Шлях до комунізму», за порадою людей, побувала в Колодно¬му, у покійного нині М. В. Скрипки І взяла залишену йому Костиком адресу. Так стало відомо, що лейтенант був — Костянтин Євлампійович Комахін із міста Рибінська Ярославської області. Розшукали його дружину Ганну Іванівну, яка кілька разів приїздила в Мацківці (тепер уже і вона по¬мерла),
Світлий образ нескорено¬го радянського командира, якого любовно називають просто лейтенантом Кости¬ком, і сьогодні вчить нас мужності, відданості Батьківщині та ненависті до війни і її паліїв.
В. ХОЛОДНИК, учитель, завідуючий гро¬мадським музеєм
с. Мацківці, голова пер¬винної організації То¬вариства охорони пам’я¬ток історії і культури.
Б.ВАНЦАК, журналіст, член прав¬ління районної органі¬зації Товариства охо¬рони пам'яток історії і культури.
На фото: К, С. Комахін «передвоєний знімок»
Среднего роста, худощавый, русый... Приветливое лицо вы видите на фотографии. Таким и запомнился этот молодой человек, которого и до сих пор, вспоминая, называют ласково: Костик.
Правда, все меньше тех людей в Мацковцах, в соседних Колодному и
Лукомье Оржицкого района, которые были свидетелями тех событий 1941-1942-го годов.
Бабушка Кваша Мария Семеновна рассказывает:
— В сентябре сорок первого было то страшное оржицкое окружение как отступали наши. Военная медсестра принесла на себе лейтенанта, говорит: «Он ранен в ногу и в плечо. Пусть перебудет в вас - может, поправится...». Оставила и аптечку, которой Костя сам пользовался. А я уже кормила его (муж мой на фронте был, а я с двумя детьми осталась). Хороший такой, жаловался, что вот так в окружение попали. Рассказывал, что дома, в России, старая мать осталась, жена и двое детей... Выходил от меня — очень извинялся, что беспокоил...
С месяц прожил здесь лейтенант. Потом у Евдокии Ивановны Пазенко.
Не можем проследить день за днем те месяцы, к лету 1942 - го года, которые провел окруженец в наших краях. В маленьком, тихом и живописном селе Колодному беседуем с Иваном Савичем Диденко, к которому с. Мацковцы и направили нас сестры Галина Даниловна и Мария Даниловна Кацуны: «Костик жил у нашего покойного дяди Скрипки Николая Владимировича. Там еще и ребята проживали — дядя говорил: пусть, это же наши».
Да, и дядя Костя жил, и у нас бывал. Разъяснял нам, что это немцы временно наступили, их скоро прогонят. Была у нас балалайка — он играл и жалел: «Эх, мне что бы была гитара!..».
Обстановка на временно оккупированной территории была тяжелая. Фашисты и их прислужники — украинские полицаи пытались выловить окруженцев, уничтожали местных патриотов. И в Колодному, как рассказывает С. Диденко, постреляли активистов и бросили в колодец... И все же наши люди прятали многих. А Костя тоже находился то в одном, то в другом месте, внушая среди местного населения веру в победу над фашизмом. Да и не только это. Вот говорят Кацуны, и пошла молва, что немец убит — и взяли нескольких окруженцев, в том числе Костика. И он убежал. Вспоминают, что потом являлся, переодетый в женскую одежду, а однажды зимой у проруби нашли оставленную им записку; мол, не ищите, ушел под лед… А Костик жил и действовал! Мацковчанин М. М. Панченко вспоминает, что лейтенант часто бывал у его двоюродного брата Б. И. Панченко, закатованный фашистами. И. К. Кривченко был тогда еще подростком. Он рассказывал:
— У Костика было два пистолета, он давал нам пацанам, пострелять в конюшне, а потом почистить. Чего-то особенного нам не рассказывал, но, помнится говорил, что был с такими ребятами, что какие-то печати делали.
В плен, где-то в Крыму, попал и мацковчанин Сергей Данилович Кирильченко. По крайней мере, так объяснял он. Но повернулся домой в начале 1942 года и поступил в полицию. Как и сегодня, со слезами на глазах, вспоминает С. Кваша — служил ревностно:
—« Бил меня Кирильченко какой-то железной каракулей — ни сесть, ни лечь... – «Как отсидел», — Приходил извиняться. И я ему до смерти не прощу!».
Так вот этот Кирильченко имел какие-то «виды» на Евдокию Пазенко, и встречи Костика с ней стали совсем не возможными. И последняя такая встреча произошла летом 1942-го года.,.
Мы встретились теперь с С. Кирильчвнком. Заранее знали, что разговора не состоится, потому что слишком уж недоброй «славы» зажил он в селе, а все же... может, где-то в темной душе что-то проснется и прольет свет на некоторые детали? Бояться ему теперь нечего: свое своего времени отбыл.
— Ничего не помню,— хищно буркнул.
— Вы так говорите, будто это были какие-то мелочи...
— А оно мне и есть мелочи! — его пропитое лицо искривила уродливая улыбка.
Оставим же его — человека, что осталась неким недоразумением в нашем обществе. В архиве хранятся его судебное дело. В ней остались свидетельства тех, кого уже и на свете нет — таких, как Елизавета Ефимовна Панченко, 1895 года рождения, в которой полицаи забрали дочку на фашистскую каторгу, Иван Вакулович Лысенко 1882 года рождения, кот орого Кирильченко арестовал и который был свидетелем участия Кирильченка в убийстве лейтенанта Костика. На суде, под давлением показаний, этот полицай объяснял, что дежурил в полиции, когда кто-то(?!) сказал ему, что у Евдокии Пазенко кто-то скрывается. «Я немедленно доложил начальнику Карпцю, тот взял трех полицаев. Через некоторое время я тоже пришел туда» Когда полицейские вошли в дом, Костя начал отстреливаться и ранил одного» из них, Богдана (потом его, «заслуженный», назначила начальником полиции, а остальным дали по гектару земли).
— Целый день полицаи обстреливали дом, в лейтенант отстреливался, — вспоминает. К. Кривченко. — Затем из Лубен прибыл целый карательный отряд с немцами. Полицая Кирильченка послали за сельским советским активистом Афанасием Григорьевичем Кузубом, который свидетельствовал на суде: «Он мне сказал: «Иди, там такая же собака сидит, как и ты!». Кузуба хотели, вероятно использовать, как прикрытие, чтобы проникнуть в дом. Но тем временем кровля загорелась от трассирующих пуль. Когда пожар утих. Костя уже не стрелял.
Рассказывают, что он был ранен в бок. Но был прострелен висок, а рядом с мим лежала записка, в которой лейтенант писал что он застрелится, но врагам не сдастся. И еще рассказывают, что была при нем рация, запас пищи — вероятно, за чем-то зашел он к Евдокии перед дорогой. По дороге куда? На этот вопрос ответить , некому, Евдокию Ивановну Пазенко тоже схватили. Арестованные односельчане видели ее в Лубнах в тюрьме, и оттуда она уже не вернулась. Осталось у нее двое сирот, которых отдали в приют.
В 60-х годах завуч Мацковськой школы Л.Г. Кваша (теперь она секретарь парткома колхоза «Путь к коммунизму»), по совету людей, побывала в Колодному, у покойного ныне Г. В. Скрипки и взяла оставленный ему Костиком адрес. Так стало известно, что лейтенант был — Константин Евлампиевич Комахин из города Рыбинска Ярославской области. Разыскали его жену Анну Ивановну, которая несколько раз приезжала в Мацковцы (теперь уже и она умерла),
Светлый образ непокоренного советского командира, которого любовно называют просто лейтенантом Костей, и сегодня учит нас мужеству, преданности Родине и ненависти к войны и ее поджигателей.
В. Холодняк, учитель, заведующий общественным музеем
с. Мацковцы, председатель первичной организации Общества охраны памятников истории и культуры.
Б.ВАНЦАК, журналист, член правления районной организации Общества охраны памятников истории и культуры.
На фото: К. С. Комахин «предвоенный снимок»