Здравствуйте.
В нашей районной газете «Пламя всегда с Вами» разместили мой рассказ о Лебедеве.
Это мой первый художественный опыт, не судите строго.
С уважением, Александр
ПодвигСветлой памяти
Героя Советского Союза
Лебедева Алексея Федоровича посвящается
ТИШИНА, тишина перед боем. Все затихло, только с шипением взлетают немецкие осветительные ракеты, да трассируют дежурные очереди из автоматов.
В воздухе пахло чем-то знакомым, щемящим сердце.
Неслышно подошел сержант, командир отделения разведки. Так могут ходить только разведчики и солдаты, долго воюющие.
- Не спишь, командир? Я все проверил, всех расставил. Старшина привез ужин, вот ребята разогрели, и сто граммов есть. Покушай, а то завтра когда придется.
- Не хочется что-то.
- Ну ладно, тогда я пойду, возьми сахарку, от него, говорят, мозг лучше работает, - отдал кулечек с колотым сахаром. - А чувствуешь, чем пахнет? Весной. Странно: у них тут, январь, а весна, - добавил. - И победой.
Победа чувствовалась везде. Разведчики-наблюдатели незлобно подшучивали над молодым командиром:
- Лейтенант, смотри вон за горкой!
Младший лейтенант Алексей Лебедев приникал к окулярам перископа:
- Да ничего не видно!
- Да вон там, за горкой!
- Не вижу!
- Как не видишь, вон же они.
- Кто они?
- Да ушки Победы, вот возьмем ее - эту горку, а там и Победа.
Все в это верили и ждали ее.
Сержант снял с себя плащ-палатку, накрыл командира. Так же неслышно ушел, только приглушенно прикрикнул на бойцов, стучащих ложками в котелках:
- Ну-ка, тише, вы, там командир заснул.
С первых дней сержант взял над ним негласное шефство, уж очень он ему напоминал сына.
А командиру не спалось: до атаки оставалось чуть больше двух часов. Незаметно выдвинулись, закрепились. Все разведано, каждому поставлена задача. Бойцы опытные, знали, как надо действовать, чтобы захватить немецкие позиции перед небольшим селом с красивым названием Бела.
Командир взял из кулечка кусочек сахара, положил в рот: сахар таял во рту, и со сладостью стал приходить сон. В дреме стали рисоваться картинки-воспоминания.
ВОТ он маленький, босоногий. Родная Буняковка, бескрайние степи, звенящее пение жаворонков. В редких березовых колках земляничные поляны, купание в котловане. Сенокос: душистое сено, которое бросал им на копну отец. Осень. Уборка урожая, пшеница, пахнущая солнцем. Мать, хлопочущая у печки, что сложена во дворе. Семья большая, только успевай готовить. Сестры, братья, друзья. Все в работе, заботах.
Наплывает другая картина - плач, слезы, семью грузят на подводу. Выбрасывают лишние вещи, инструмент.
- Не положено, вам там дадут кирку да лопаты, наработаетесь, кулачье!
Вот едут на телеге по родному селу. Вся деревня вышла провожать, плачут женщины, у мужиков желваки ходят на скулах:
- Это Ильич-то кулак, да он всегда приходил на выручку, то лошадь даст, то семенами поделится, а хозяйство - две лошади, две коровки, телок да шестеро детей.
Есть и злорадные взгляды - тех, кто написал донос на Федора Лебедь.
- Кулаки, на них работают батраки...
А в батраках была соседка, прибегающая помогать матери, которая часто болела - постирать да хлеба испечь.
Омск, погрузка в товарные вагоны. Суета, неразбериха. Слава Богу, что никто не потерялся. Везут неизвестно куда. Выгрузка - Новосибирск. Снова погрузка в баржи - и вниз по Оби. Село Александровское, ставшее второй родиной. Отца определили работать на конюшне. Построили землянку на улице Партизанской. Леса вокруг много, да раскулаченным не положено из него дома строить.
Мать стала болеть все чаще, не на пользу пошел северный климат. Смерть матери. Беда не приходит одна. Все заботы на себя взвалила сестра Агафья.
Конец июня 41-го. Еще одна беда, но уже для всей страны - война. Мужчин и молодых парней забрали на фронт. Тяжело. Мужская работа легла на плечи женщин да подростков.
1942 год. И вновь беда пришла в дом Лебедь. Отец, Федор Ильич, перевозил на неводниках (огромные деревянные лодки) лошадей на летние пастбища, на правый берег Оби. Разыгралась непогода, поднялся сильный вал, напуганные лошади стали метаться. Неводник перевернулся, а поскольку лошади находились на привязи и развязать всех было невозможно, то много животных утонуло. Федора Ильича осудили и отправили в томскую тюрьму, там он и умер.
ВОТ он, Алексей, недоучившись в школе, работает в промышленной артели "Большевик". Нормировщик. Как только разделывался с бумажными делами, брался за самую тяжелую, мужскую работу в артели. Скоро стали уважительно звать Алексеем Федоровичем.
Здесь он встретился с Ней, фотография которой в кармане гимнастерки. Это произошло внезапно, и первое, что он увидел - огромные голубые глаза. Таким цветом было небо летом в родной Буняковке да васильки, что росли сорняком на пшеничных полях. Как-то так получалось, что работали они рядом, изредка пересекаясь руками. Что, конечно, служило поводом для шуток женщин: «Вот, Алексей Федорыч, тебе и невеста».
Эти же глаза, полные слез, в конце мая 43 года провожали его на пристани на фронт.
- Я буду ждать тебя, ты только вернись.
- Вернусь, обязательно вернусь.
Алексей повернулся на другой бок, натянул плащ-палатку, взял еще один кусочек сахара, снова погрузился в сон.
Вот пароход "Карл Маркс" снова везет его в Новосибирск. Школа начальной военной подготовки в Бердске. Через три месяца отправка на фронт. Степной фронт. Первый бой. Неразбериха. Страха не успел почувствовать. Днепр вот здесь, да, всего хлебнули. Он назначен связным командира стрелковой роты. Тяжелый бой, командир несколько раз отправляет его с приказом или донесением в места, где каждый метр земли покрывали пулеметные очереди. Он добирается до передовой линии, отдает распоряжения, возвращается назад, а тут новое задание. Отдыхать удавалось в воронках при сильных разрывах. Бой стихает, и тут вражеский осколок попадает ему в ногу. Липкая кровь, как рябиновый сироп, стекает по сапогу. Попробовал встать, но упал как подкошенный. Ранение. Боль пришла потом, когда везли. Госпиталь в Воронеже. Выздоровление и думы - как там родные? Любимая?
Медицинская комиссия: годен. Направление на командирские курсы. Учеба. И вот уже экзамены, получение офицерских погонов. Он, Лебедев Алексей - офицер! Направлен в 409 стрелковую дивизию. В штабе дивизии получил направление в 677 полк, а там - в четвертую роту командиром стрелкового взвода.
АЛЕКСЕЙ улыбнулся - первая встреча со взводом. На построении, когда комроты представил нового командира, это было в Трансильвании, кто-то в строю произнес: «Да-а, всем командиров как командиров дают, а нам маленького».
Потом уже бойцы поняли - мал ростом командир, да душа у него велика. Сибиряк.
Прием в комсомол, волнение как перед первым боем. Вдруг напомнят, что сын кулака. Да, принимали его те кто, ценил людей по поступкам. А их у младшего лейтенанта Лебедева было уже много. День у командира взвода на передовой равен году.
И снова наплывают картины предстоящего боя: выбить немцев из окопов, к которым надо скрытно приблизиться, закрепиться и уже потом штурмовать это словацкое село Бела. Бела, Бела! Тут вспомнилось: да это ж у М.Ю. Лермонтова: "Герой нашего времени", Кавказ, Печорин, девушка Бэла. Покоришься ли ты нам, Бела?
И снова родная Буняковка - уже после войны. Воскресный солнечный день, все прогуливаются, старики на завалинках сидят, и идет по улице он, Лебедев Алексей Федорович, в новенькой офицерской форме (в той самой, что прижимистый старшина не выдает, сказал - на особый случай берегу), в новеньких хромовых сапогах (тоже зажилил), с медалью на груди (а он ее обязательно получит, может быть, и за сегодняшний бой), с комсомольским значком. А под руку с ним идет Та, единственная, с огромными голубыми глазами. Платье в черный горошек, туфли белые (обязательно привезу в подарок). Все удивленно оглядываются. Старики привстают, приветствуют: а кто это? Да неужто! Да, это тот самый, Лешка Лебедь, из раскулаченных…..
КТО-ТО легонько дотронулся до плеча:
- Пора, командир, - это Сержант, собранный, подтянутый, в руках любимая винтовка- трехлинейка, с которой он расставался, только когда уходил в разведку. - Я еще раз все проверил, ждут ракету. Думаю, мы легко с ними разделаемся. Но ты береги себя, не лезь на рожон, ты - командир.
Алексей застегнулся, кинул в рот оставшиеся кусочки сахара. До трех (на столько назначена атака), оставалось меньше пяти минут. Проверил автомат, две гранаты засунул за пояс - пригодятся. И вот она - красная ракета. Атака.
Сержант, как всегда, держится чуть позади наступающих, контролирует, прикрывает своей винтовочкой, а если надо, и подгонит замешкавшегося, всякое бывает - война. Все и всех видно. Бойцы короткими перебежками, бесшумно приближались к немецким окопам. Когда осталось несколько десятков метров, раздались выстрелы. В тихое ночное небо взвились десятки ракет, стало светло, как днем. Началось. Вперед! Вперед! И вдруг чуть левее внезапно заработал пулемет. Откуда?! Его там не было, сам разведывал.
Первые очереди скосили несколько бойцов взвода. Упали как подкошенные Макрушин Николай, Смирнов Иван, Супрун Василий. Залегли. Сквозь выстрелы раздался голос - спокойный, но твердый голос командира: "Вперед! Все время вперед!".
Но над полем боя кружился огненный смерч, не поднять головы. Сержант сделал несколько прицельных выстрелов по огненному языку. Тот продолжал беспрестанно стрелять. Что делать? Отступать? И тут сержант в свете ракет увидел, что к вражескому пулемету кто-то, маскируясь, ползет. Все ближе и ближе - вот привстал, метнул гранату, другую - взрывы. Бойцы вскочили - вперед, но пулемет снова ожил. Рядом упал со стоном Турабкулов Мадиар. Пулемет сразу же замолчал. Сержант вскочил, бросок - и он в окопе. Штык - вперед, раз-другой. Все кончено. Бой стих. Со стороны, где работал пулемет, раздался возглас: «Командира - убило!»
Все кинулись туда. Вот он, лежащий. Уцепившийся в дуло навсегда замолчавшего пулемета. Недалеко от Алексея, в пулеметной ячейке, лежат три убитых гитлеровца и один раненый. Очевидно, тот, который вновь открыл огонь, когда командир бросил обе гранаты.
БОЙЦЫ молчали, со злобой посматривая на обезумевшего от страха немца - молодого парнишку. Тот понимал, что сделал и что может произойти. Сержант скомандовал:
- Санитары, перевяжите его и отправьте в тыл, от греха подальше. Командира на палатку - и в блиндаж, да найдите старшину, командира надо помыть, переодеть, утром хоронить будем.
К утру все сделали, как положено, - обмыли, перевязали. Переодели в новое белье, в новую форму, ту самую, которую берег старшина, на особый случай. Он же где-то раздобыл гроб, видно, у местных выменял. Парторг дал красного материала, оббили гроб. Старшина также привез сколоченную из досок пирамидку. Бойцы из пушечной гильзы вырезали звездочку. Ротный писарь подписал табличку. "Лебедев Алексей Федорович. 1924-6.01.1945. Погиб смертью Героя".
Хоронить решили рядом, на вершине холма, неподалеку от двух домиков хутора Киш-Тата. Место красивое. Прибыл командир полка майор Бородин. Командир дивизии генерал-майор Гречаный прислал оркестр. В дивизии это был первый случай - повторил подвиг Александра Матросова. Да еще офицер.
Кто и что говорил, сержант почти не слышал. Он хоронил сына. Второго. Первого, родного, он потерял еще в начале войны. И этого - не уберег. В голове была одна мысль: «Зачем, зачем ты встал, почему не подождал, я бы их голыми руками задушил!» По щекам катились слезы.
Он слышал, как падают комья желтой земли в могилу. Салют.
Санитарка положила подснежники. Голубые - как небо в родной деревне Алеши, он часто рассказывал о ней и о глазах той девушки.
Кто-то тронул за плечо:
- Старшина... -Пошли, все уже ушли, слышал, нашего Алешку к званию Героя Советского Союза представят?
- Ты иди, я догоню, еще немного побуду. Ушел и старшина.
Тишина. Вот и все. Прощай, сынок, спи спокойно, прости, что не сберег тебя.
Сержант закинул на плечо свою винтовку и пошел, бесшумно, как умеют ходить разведчики и солдаты, давно воюющие, - на Запад, освобождать Европу.
Через некоторое время на звездочку села птаха. Почистила перышки, пропела свою песню, отвесила головкой поклоны и улетела. На восток, искать своих, разлетевшихся во время боя. Пришло время возвращаться домой на Родину, в Сибирь.
А может, это была Душа, одна из тех самых, которые «не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей». Которые каждую весну возвращаются в родные края. Смотрят сверху на нас, радуются, печалятся с нами, в своем пении спрашивают: как вы живете?
А как живем мы….?
ОТ АВТОРА: в рассказе использованы документальные события, факты, фамилии, собранные автором из различных источников.
Александр Лонский.
«Пламя всегда с Вами»
6.02.2015 г.