Минин Иван Тихонович. В начале июня 1941 года в московской школе № 59, что в Староконюшенном переулке, для нас, окончивших 8 классов, прозвенел звонок. Каникулы! Кто-то решил, что пора получать профессию, многие, и я в том числе, мечтали окончить десятилетку, стать летчиками, артиллеристами, танкистами. Люди в военной форме вызывали в нас чувство неподдельной зависти. Казалось, что они знают то, что неведомо гражданским, а нам, школярам, в особенности. А тут 1941 год. Задумчивые лица взрослых... Обрывки фраз о возможной войне с германцем. И расспросить некого. Мы знали тогда, какие вопросы задавать можно, а какие — нельзя.
Военное дело мы любили, охотно готовили себя к службе в армии. В школе сдавали нормативы для получения нагрудных значков БГТО и ГТО («Готов к труду и обороне»), «Ворошиловский стрелок». Я тоже честно заработал и с гордостью носил на груди эти «знаки отличия», кроме того, занимался и кружках бокса и борьбы. Молодежь нашего времени отличала всеобщая патриотическая настроенность. И если что, то враг получит достойный отпор.
22 июня. Война. Враг бомбит наши города, его танки и пехота стремительно продвигаются по нашей земле. С затаенным дыханием слушали по радио В.М. Молотова. Каждый из нас по-своему переживал факт «внезапного нападения». Перед войной многие не одобряли сомнительную дружбу с фашистской Германией, но предпочитали открыто не высказывать свое мнение — тогда это было небезопасно.
В дни серьезной опасности для нашей Родины, когда враг оккупировал часть территории нашей страны и рвался к ее жизненно важным центрам, каждый из нас пытался найти применение своим силам. На фронт не возьмут, в 15 лет в армию не призывают. Слышал, что создаются в районах истребительные батальоны, но и туда путь заказан.
4 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны издал постановление «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения». Про постановление я тогда, конечно, ничего не знал, а вот накануне из речи И.В. Сталина понял, что могу быть полезен. Заглянул в школу. Народу битком. Оказалось, что здесь разместился штаб формируемой от Киевского района 21-й дивизии народного ополчения.
В течение первой недели в Москве было 12 ополченческих дивизий, которые комплектовались из добровольцев — людей, не подлежащих первоочередному призыву в армию: рабочих, служащих, интеллигенции, мужчин и женщин, а также юношей допризывного возраста.
6 июля 1941 года я, Иван Минин, и еще шестеро моих одноклассников были зачислены ополченцами. Всего отобрали 6285 человек, многие были комсомольцами, коммунистами. Не принятые в ополчение по состоянию здоровья чуть не плакали и тут же спешили найти другие штабы, где бы к ним отнеслись более снисходительно и записали в бойцы. Настойчивым порой шли навстречу.
В дивизию вошли работники предприятий и учреждений: Дорогомиловского химзавода, карандашной фабрики им. Сакко и Ванцетти, Московско-Киевской железной дороги, киностудии «Мосфильм», Института Маркса-Ленина при ЦК ВКП(б), Института экономики, философии, истории АН СССР, Литературного музея и других. Два батальона образовали ополченцы Кунцевского и Раменского районов Московской области, 720 человек прибыли из Октябрьского района Москвы.
Командный состав комплектовался кадровыми командирами Красной Армии: преподавателями военных академий Москвы, выпускниками ускоренных курсов и военных училищ. В политсостав вошли коммунисты Киевского района. Одним из таких офицеров в дивизии стал Борис Николаевич Емельянов, впоследствии командир легендарного «Батальона Славы». В этом батальоне весь личный состав был награжден орденом Славы.
Первым командиром дивизии был назначен полковник А.В. Богданов, комиссаром — старший научный сотрудник и секретарь партийной организации Института экономики АН СССР И.А. Анчишкин, начальником политотдела — профессор-экономист Д.Т. Шепилов, начальником штаба дивизии — полковник Г.И. Первенцев.
8 июля 1941 года состоялось построение побатальонно, с вещами для отправки к месту назначения. При перекличке, услышав от командира свою фамилию, имя и отчество, стремясь придать голосу солидность, громко и с хрипотцой отчеканил: «Я!»
Кончилось беззаботное детство, отошли на второй план радужные мечты о будущем. Батальону предстояло занять оборону в районе Кирова и Можайска.
30 июля дивизия влилась в состав действующей армии и к 4 августа окончательно сосредоточилась в районе г. Кирова Калужской области. Проводилась интенсивная боевая подготовка, много внимания уделялось сколачиванию подразделений и частей. 26 сентября дивизия завершила переход на штаты военного времени и была переименована в 173-ю стрелковую дивизию. В состав ее вошли 1311-й, 1313-й, 1315-й стрелковые полки, 979-й артполк, 478-я механизированная разведывательная рота, 867-й отдельный батальон связи, 464-й отдельный саперный батальон, другие части и подразделения.
Дивизия заняла оборону на Ржево-Вяземском рубеже близ Можайска. Ополченцы ежедневно по 6-8 часов работали, оборудуя оборонительные сооружения, и по 4-6 часов занимались боевой подготовкой. Знали мы о нехватке вооружения и техники и тем не менее не унывали. Несмотря на усталость, моральный дух был высоким. Находили в себе силы, чтобы помочь местным колхозникам в уборке урожая, по хозяйству. Регулярно нас навещали шефы — делегации из Киевского райкома партии, московских предприятий и учреждении. С концертными программами выступали перед нами агитбригады, состоявшие из артистов, писателей, историков.
Ополченский коллектив продолжал пополняться людьми. В конце августа к нам прибыли почти тысяча человек, из них 13 офицеров командно-политического состава. Все знали о зловещих планах Гитлера: разбомбить Москву вместе с жителями и, затопив столицу водой, похоронить даже память о ней. 60% населения СССР подлежало уничтожению, 40% грозила участь рабов, которым пришлось бы гнуть спину на новых господ — немцев. Мы дали клятву не пожалеть сил и самой жизни, чтобы отбить нашествие свирепых врагов, отстоять свободу и независимость Отечества.
А обстановка складывалась не в нашу пользу. Имея численное и материальное превосходство, противник начал решительное наступление на Вяземском направлении. Первый бой 173-я стрелковая дивизия приняла 2-3 октября на рубеже юго-западнее г. Кирова. Более суток мужественно и стойко оборонялись ополченцы. Общими усилиями подбили 12 вражеских танков. Чудеса героизма проявил 1-й батальон 1313-го полка, смело контратаковавший противника. Я находился в цепи 1-й роты. В ходе контратаки не раз доходило до рукопашной. В какое-то мгновение я увидел, как сноровистый немец, подмяв под себя лейтенанта Б.В. Бажулина, душит его. Раздумывать было некогда. Выхватив саперную лопатку, обрушил ее на голову фрица. Командир взвода был спасен. В том бою я открыл личный счет мести, убив трех немцев. Первой моей наградой стала медаль «За отвагу». Отличились и многие мои товарищи по оружию.
В последующие дни дивизии пришлось отражать еще более мощный удар рвущихся к Москве солдат вермахта. Сражение шло непрерывно днем и ночью с 5 по 9 октября. На глазах таяли наши ряды. Дивизионный штаб, 131-й и 1313-й полки, саперный батальон и другие подразделения оказались во вражеских тисках. И все-таки нам удалось вырваться из окружения в районе г. Венева. Плечом к плечу с воинами 238-й сд москвичи-ополченцы приняли участие в обороне Тулы.
28 октября, находясь на танкоопасном направлении, мы сдерживали натиск бронированных, машин с крестами на башнях. Тем самым обеспечили отход частей 50-й армии. К 4 ноября по приказу командования Западного фронта дивизия передислоцировалась в район Каширы (д. Богословское), где пополнила силы и боеприпасы и изготовилась к очередному бою. В ночь с 25 на 26 ноября нам сыграли тревогу, и части 173-й совместно с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом генерала П.А. Белова устремились навстречу танковой армаде генерала Гудериана. Наш не слишком крепкий ударный кулак пришелся по уязвимым местам немецких колонн. Встречный бой мы выиграли, противник откатился к Веневу. Ощутимого успеха добился 1315-й стрелковый полк, командир которого, В.И. Белогуб, дерзнул провести ночную штыковую атаку всем полком. В результате в наших руках оказались д. Русалкино и г. Мордвес. Чуть позже от врагов был очищен Венев, куда дивизия ворвалась 12 декабря. А 17 декабря, действуя уже в составе 49-й армии, мы взяли город Алексин.
Затем — незабываемые бои за спасение Тулы, оказавшейся в полукольце окружения. 19 декабря в пригороде Щекино я получил тяжелое ранение от разрыва брошенной немцем ручной гранаты. Попал в госпиталь.
В составе 50-й армии 173-ю стрелковую дивизию бросили в район южнее Вязьмы на выручку окруженной группировки наших войск. А всего дивизия освободила свыше 120 населенных пунктов. Ополченцы по праву могли гордиться своим вкладом в битву за Москву. Враг был отброшен ценой многих сотен жизней. Сотни геройских сердец заслонили сердце Родины. Трусов среди нас не было. Многие отчаянно смелые ребята, мои друзья, любили повторять старинную присказку: «Или грудь в крестах, или голова в кустах!»
Сталинградская битва началась для нашей дивизии (в том числе и для меня, после излечения вставшего в строй) в августе 1942 года. Эшелоном нас доставили до станции Иловля. Выгрузившись и совершив пеший марш, мы с ходу вступили в бой.
Неподготовленное наступление в направлении хутора Бородина 5 сентября привело к ощутимым потерям, вынудившим нас отойти на исходные позиции. На следующий день атаку повторили — и вновь безуспешно. Как же обрадовались ополченцы, когда для нашего усиления прибыла 91-я танковая бригада подполковника И.И. Якубовского. Броневая поддержка позволила нам на своем участке осадить врага, рвущегося к Сталинграду.
В конце сентября и начале октября части дивизии вели активные действия неподалеку от пунктов Гречи, Кузьмичи, а затем перешли к обороне южнее Самофаловки.
Серьезным испытанием для 173-й стрелковой дивизии стал штурм стратегически важной высоты, доминирующей над местностью. Казачьего Кургана (отметка 126,7). Целую неделю стрелки совместно с танкистами пытались пробить бреши в укреплениях врага; сражаясь буквально за каждый метр. Памятное утро 28 декабря началось коротким артналетом и залпом «катюш». А следом — наша атака. В первом эшелоне действовали 1311-й и 1315-й полки. Противник обрушил массированный огонь. Ротные цепи залегли. Неужели не удастся переломить ситуацию и обеспечить наступательный порыв? Коммунисты и комсомольские активисты были заранее проинструктированы на такой случай. И я, помощник комвзвода, комсорг роты 1-го батальона 1311-го полка, знал, как мне поступить.
Рядом со мной, окопавшись, стрелял из автомата командир отделения Иван Вытовтов. Сказал ему: «Я поднимаюсь, и ты вслед за мной поднимай бойцов». По цепи пронеслось: «За Родину! Вперед!» Мы в едином порыве рванулись навстречу ненавистному врагу, ведя огонь из всех видов оружия. Вскоре над Казачьим Курганом взметнулся алый стяг. В динамике боя я получил легкое ранение, а через два дня в стычке с фрицами — тяжелое, после чего был отправлен в госпиталь, в глубокий тыл. Уже в Омске с радостью узнал, что Сталинградская эпопея окончилась 2 февраля 1943 года полным разгромом врага.
1 марта 1943 года приказом Наркома обороны № 100 за отвагу, стойкость и мужество, проявленные в жестоких боях, 173-й стрелковой дивизии было присвоено звание Гвардейской. С этого дня она стала именоваться 77-й Гвардейской стрелковой дивизией. Многие воины-однополчане были награждены орденами и медалями.
Передислоцировавшись в район Тулы, дивизия без раскачки начала готовиться к новым сражениям. Принимала пополнение и боевую технику. Гвардейцы использовали передышку для усиленных занятий и тренировок по боевой подготовке.
12 июля 1943 года — день сурового экзамена нашего соединения в битве на Орловско-Курской дуге. Мы успешно форсировали Оку западнее Будоговищ и овладели укрепленным пунктом Кривцово. Здесь гвардейцам пришлось отбить 13 контратак. Тяжелое положение сложилось на позициях нашей 1-й роты 1-го батальона (неподалеку от Блашки). Мы лишились всех противотанковых орудий, потеряли в бою многих отважных бойцов. А противник наседал. Вдруг из-за холма появились два «тигра» и поперли на нас. Неужто не остановим? Размышлять было некогда. Я затолкал в противогазную сумку две противотанковые гранаты и две бутылки с горючей смесью и пополз по канаве, слыша впереди себя рокот моторов. Моему примеру последовали другие солдаты. Выждал, пока стальная громада с крестом на башне приблизится, и метнул под гусеницы «подарочек», за ним — еще один... Оказалось — мы ребята не промах: танки горели! В память о том дне у меня — орден Красного Знамени.
С 29 августа гвардейцы устремились маршем на запад. Пройдя 340 км, подошли к Десне и 15 сентября форсировали ее в 90 км восточнее Чернигова. Дождями размыло дороги, отставали тылы. Несмотря на все трудности, части и подразделения упорно продвигалась от рубежа к рубежу. Выбив оккупантов из населенных пунктов Киселевка и Яцево, мы на плечах отходящего противника ранним утром, 21 сентября 1943 года ворвались на окраину Чернигова. Враг цеплялся за каждое укрытие, но всюду наши брали верх, проявляя бесстрашие и презрение к смерти. К 9 утра крупный областной центр был очищен от ненавистных гитлеровцев. Успех достался нам дорогой ценой. Среди погибших был и мой командир роты гвардии младший лейтенант Кряковский. Я шел в цепи рядом с ним, но отделался ранением.
В дальнейшем 77-я стрелковая дивизия, получившая почетное наименование Черниговской, принимала участие в таких крупных наступательных операциях, как Гомельско-Речицкая, Брестско-Люблинская, Висло-Одерская и, наконец, Берлинская. Это — этапы большого героического пути. Он был долгим, и за каждый его километр заплачено жизнями и кровью моих товарищей.
На Эльбе, в районе Магдебурга, воины дивизии встретились с союзниками. Один из солдат армии США, поляк по происхождению, Эдуард Полонский, увидев на груди наших гвардейцев медаль «За оборону Сталинграда», воскликнул: «Кто носит эту награду — того надо носить на руках!» Да, русский воин заслужил такую благодарность, как никто другой!
Каждый год 6 июля я прихожу к родной школе, останавливаюсь у памятной таблички о формировании 21-й дивизии народного ополчения и кладу красные гвоздики.
Это в память о погибших и не доживших до Победы и сегодняшнего дня однополчанах, в память о славном боевом пути 77-й (173-й) Гвардейской Московско-Черниговской орденов Ленина, Отечественной войны 1-й степени, Суворова 2-й степени Краснознаменной стрелковой дивизии, воспитавшей 68 Героев Советского Союза.
