Продолжение Докладной записки - Врид начальника гарнизона полковник Белоусов из района г.Вильно и Ново-Вилейки, находившиеся там подразделения брать не решил, так как они были заняты охраной различного имущества и казармы.
О том, что из Горисполкома все разбежались, я не знал. Городское Управление НКГБ и Наркомата внутренних дел, как мне теперь совершенно становится ясным, занимались одним делом эвакуацией документов и имущества. Мне представлялось, что все идет чередом, то есть каждый занимается на своем участке, своими делами, фактически дело было совершенно иначе.
Пока работала 22-го июня и в ночь на 23-е июня (уже хуже) городская телефонная сеть, с НКГБ и НКВД я связь держал, при чем больше они ко мне звонили, спрашивая: как дела?, как дела в городе и на фронте? На мои лаконичные вопросы отвечали путано и неуверенно. Штаб ПВО работал плохо, сначала подавал сигнал воздушной тревоги, а потом прекратил и что он делал объяснить сейчас не могу, авиация же противника продолжала безнаказанно бомбить важные городские объекты, а по Вильно все усиливался огромный поток движущихся из разных направлений отступающих, разрозренных частей Красной Армии, которые наполнили город - различными паническими слухами и сведениями о разгроме частей Красной Армии, о занятии врагом различных городов.
Среди отступающих были буквально все виды войск, в том числе и в форме авиачастей. Помимо этого шли танки и различного калибра и назначения артиллерия, без боезапасов, этот поток все сметал на своем пути и усиливал панику при появлении над городом вражеских самолетов. Истинного положения о фронте узнать было невозможно.
22-го июня к вечеру я приказал сформировать эшелон для отправки семей начальствующего состава и на рассвете 23-го эшелон ушел в период бомбешки района вокзала. На Молодечно его не отправили якобы там путь был разбит, отправили через Лида. О том, что город Лида разрушен авиацией и станция тоже якобы разрушена я не знал. Я полагаю, что эшелон через Лида направили провокационно, до сегодняшнего дня, то есть 2 июля об эшелоне сведений нет (там семьи начсостава Штадива, штаба и подразделений 84 полка и частей ВСУ). Эшелон сопровождался 4 командирами и 5 или 7 бойцами. Мое мнение, которое я никому не объявлял – эшелон мог быть подвергнут нападению с воздуха, люди могли разбежаться, а одиночкам добраться очень и очень трудно, так как связывают дети, да и территория оккупирована противником.
Весь день 22-го июня штаб 84 полка еще имел возможность кой как управлять своими подразделениями, 23-го июня уже не мог, связь была нарушена и никто не старался и не пытался восстанавливать. В ночь на 23-е июня город подвергся вновь неоднократным воздушным налетам и бомбежке, в том числе и здание Управления Литовской железной дороги. С утра 23-го июня Управление дороги фактически не работало, внутренняя связь отвечать не стала, работники дороги разбежались, куда девался начальник дороги т.Лохматов мне неизвестно.
Подразделения 84 полка всю ночь и утро 23-го июня по моему указанию и указанию Штаба обороны города выходили для ликвидации авиадесантов, которых вокруг города опускалось много, но мелкими партиями. Ликвидация результатов не давала. Утром 23-го я решил навести порядок в городе и предложил Зам. Нарокма внутренних дел т.Донцову, секретарю горкома партии т.Балтрушко, начальнику Управления НКГБ т.Шарок ряд мероприятий вплоть до выступления по радио, предварительно подремонтировав радиостанцию и предложил им к 18.00 собраться в городском бомбоубежище, о существовании которого узнал случайно, хотя они и упирались, но на это согласились, с этой целью я послал в покинутое ими бомбоубежище подполковника т.Гладченко проверить связь и подготовить туда переход Штадива, штаба полка и других руководящих органов, что он и сделал.
23-го июня около 13 или 14 часов ко мне явились 3 сотрудника НКГБ и сообщили мне, что руководство срочно вызывает меня на вокзал по экстренному вопросу, я туда поехал, но их там уже не нашел, эти сотрудники мне сказали ( чему свидетель майор Валеев, он оказался там вместе с ними), что положение города безнадежно на Вильно двигается мехколонна и что они город покидают.
В это время по городу вновь усилилось в панике бегство и поток отступающих, разрозренных частей Красной Армии, у которых ничего толком узнать было невозможно, а авиация противника своими налетами и стрельбой из пулеметов с бреющих полетов все увеличивало и так неспокойное состояние в городе. Выждав, когда этот сметающий поток утихнет, я отдал приказ на отход по шоссе по направлению на Молодечно. Эшелон с имуществом 84 полка и документами штадива я отправил туда еще утром.
Находившиеся с нами остатки 201-го и 41-го (мотострелковых) стрелковых полков ( прим. авт. - 84-й мотострелковой дивизии, дислоцированной в г.Вильнюсе, подразделения 201-го и 1 батальона 41-го мотострелковых полков которой 22 июня 1941 года несли гарнизонную службу), которые по приказу штаба обороны на подступах города занимали маленькие участки обороны и наблюдения за авиадесантами снялись самостоятельно, получив видимо указание своего командования и ушли в неизвестном мне направление, а возможно их смяли и увлекли за собой бегущий поток, так как поиски их не увенчались успехом, а телефонной связи, я с ними не имел.
ВЫВОД:
1.Тем состоянием подразделений частей НКВД и Красной Армии кои были расположены к этому моменту в г.Вильно, без техники оборонять Вильно было невозможно, можно было поддерживать порядок в городе и прикрывать Вильно от наступления организованных АТО противника, какую цель я себе и поставил до выяснения обстановки.
С воздуха защищать город было нечем. Возникшие пожары из-за перекрытия воды гасить было очень трудно.
2.Остановить поток бегущих в панике людей с фронта было невозможно, так как остановить их в городе и запрудить ими улицы города явно подвергнуть опасности бомбежке с огромными жертвами.
3.Основные руководители городских организаций и НКВД и НКГБ были застигнуты войной врасплох. Помимо этого они еще продолжали работу по изъятию контрреволюционного и антисоветского элементов и оформлением этой проведенной большой работы. Сорганизоваться не сумели и видимо попались на провокацию, тем самым покинули город. Моя ошибка заключается в том, что я поверил этим сведениям и поверил им, что это дело безнадежное и ушел из города хотя и последним около 20 часов 23-го июня, опасаясь танкового окружения противника и бесцельной гибели личного состава. Из города вышел организованно.
4.В документах у расстрелянных нами немецких мотоциклистов в одной записной книжке (дневнике) офицера мы нашли надпись: Вильно 24.6.41 и запись наспех карандашом, эту запись разобрать не смогли, можно полагать, что мехколонна противника вступила в Вильно 24.6.41.
Эту книжку я отправил с капитаном Киреевым НКП фронта, но так как мы оказались в танковой засаде сами того точно не представляя, видимо капитан Киреев погиб, нарвавшись на одну из этих засад, так как до сих пор не обнаружен. Другие многие документы, отобранные у вражеских мотоциклистов, остались в штабе 84 полка.
В ночь на 24-е июня Штадив и 84 полк прибыли на ст.Молодечно, ушедшее из Вильно руководство было уже там в вагоне, с ними был майор т.Валеев от которого я это и узнал на вокзале.
В эту же ночь я доложил Вам по телеграфу со ст.Молодечно, но ответ получить не мог, так как рано утром Молодечно было разбито авиацией противника, а дневными налетами добивалось. После бомбежки, оставив полк в 15-16 км от Молодечно, я поехал на провод в Минск для доклада, по дороге встретил комбрига т.Онуприенко и по его предложению вернулся Молодечно на НКП командующего вновь организованной Армии. Комбриг Онуприенко, переговорив с командующим, передал 84 полк в его подчинение и прикомандировал туда же штадив (фактически этого не состоялось), мне разрешил ехать в Минск на провод.
Подъезжая к Минску, в город проезд оказался закрытым, так как в этот период шла ожесточенная бомбежка, объехав город с другой стороны, пробраться также не мог, узнав, что до станции Борисово всего около 50 км, я на автомашине поехал туда для доклада Вам, получив Ваш приказ: забарать 84 полк из подчинения командующего Армией, выяснить обстановку и в зависимости от нее двыгаться на Вильно, в противном случае приведя полк в порядок в район Миснк, ыть готовым к переходу в резерв КД-3, я приступил к его выполнению. Выяснить обстановку можно было только на КП фронта, который был в районе Минска, куда я явился с подполковником т.Гладченко. Нас там не приняли, так как готовились к важным событиям, Оперативный Дежурный штаба фронта ничего сказать мне не мог, мне предложил прибыть позднее, то есть ночью, когда в штабе по свободнее от работы и обстановка пояснее. Возвратившись в полк я его привел в порядок, сформировал 5 рот, а ночью послал подполковника т.Гладченко за обещанной информацией.
Командир 84 полка находился до этого в подчинение командующего получил задачу – занять для обороны рубеж в районе Ошмян. Подходя к Молодечно был остановлен (по докладу КП 84), членом Военного совета этой формирующейся армии и получил приказ: задержать поток двигающейся лавы. Дело было ночью, сдерживать не смогли, кто-то якобы увидел танки противника и полк захваченный этим напором и ночной паникой ушел вместе с этим потоком и к рассвету оказался за старой границей, где я его нашел и стал приводить в порядок.
Подполковник Гладченко не вернулся до утра, я предположил, что к нам из Минска доступа нет, так как в эту ночь к району расположения полка ( у м. Городок) подходили танки противника 14-18 штук, покружили по дорогам и ушли в направление на Минск. Я решил дожидаться до темноты и уйти на восток или юго-восток.
12.04.2011 г. (продолжение следует)
