Журих Фаддей Федорович, старший лейтенант, начальник 10-й заставы.
Родился в 1909г., русский, соцположение – рабочий. Член ВКП(б) с 1940г. Кадр. В РККА с 1932г.
Награжден орденом Красной Звезды за успешное выполнение боевых заданий командования по охране государственной границы.
Приказом войскам Карельского фронта № 075 от 5 ноября 1941г. старший лейтенант Ф. Ф. Журих награжден орденом Красного Знамени.
Приказом войскам Карельского фронта № 0506 от 19 октября 1942г. майор Ф.Ф. Журих награжден орденом Красного Знамени.
Литература о Ф.Ф. Журихе:
Куприянов Г.Н. За линией Карельского фронта. Петрозаводск, «Карелия», 1975, с. 71, 89-90,117, 149, 210.
Краснознаменный Северо-Западный пограничный округ, Л., Лениздат, 1973, с.303.
Пограничные войска СССР в годы Второй мировой войны, М., «Граница», 1995, с. 243-244
С сайта
http://www.voinitsa.ru/pages/art172.aspx © За родную Карелию. Партизаны и подпольщики. Воспоминания, документы.
ИЯЛИ Карельского филиала АН СССР. Отв. ред. К.А.Морозов. Петрозаводск, Карелия, 1990. С. 22 - 24
Ф. Ф. ЖУРИХ
Фаддей Федорович Журих (1909 - 1988). Русский. Член КПСС с 1940 г. До ноября 1941 г. - начальник пограничной заставы. В 1941 - 1944 гг. - командир отряда "Красный партизан". Награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалью "Партизану Отечественной войны" I степени и другими медалями.
«СМЕЛОСТЬ И ВОЕННАЯ ХИТРОСТЬ
В Карелии партизанские отряды создавались, как правило, на незахваченной врагом территории. Это определялось тем, что население примерно на 90 процентов было эвакуировано в тыловые районы страны. Оставшаяся часть находилась в основном в отдаленных деревушках, лежащих далеко в стороне от дорог. Отсутствие населения на захваченной врагом территории сказалось на тактике партизанской борьбы, затрудняло разведку и обеспечение партизан продовольствием в тылу врага. Вот почему все отряды имели базы снабжения и базы отдыха на своей территории.
Первые отряды формировались из местного советско-партийного актива. В отряде, которым довелось командовать мне, были представители 14 национальностей. В партизанские отряды шли стар и мал - от 16 до 60 лет. Например, у Григория Осиповича Прокопьева было много детей. На замечание: "Вам надо не воевать, а детей растить и воспитывать", - он ответил: "Моя семья обеспечена, я пришел бить врага". У него на фронте погибли три сына. В отряде его прозвали Колумбом. Неграмотный, о компасе и понятия не имел, а вот в лесу и на местности ориентировался прекрасно.
Расскажу такой случай. На войницком направлении отряд "Красный партизан" под командованием Полянского вел бои. Отряд выбился из сил, не было продуктов. Командир решил оставить в землянке раненых, врача и людей для охраны и забоя лосей. Когда вылечатся люди, им предстояло выйти в советский тыл. Принимая этот отряд в ноябре 1941 года, я увидел, что по списку люди числятся, а налицо их нет. Спрашиваю у начальника штаба Ивана Яковлевича Черткова, где люди. Он ответил, что они в тылу врага, но где именно - не знает. И вот здесь нас выручил Г. О. Прокопьев. Он нашел раненых товарищей и вывел всех людей.
Народные мстители боролись с врагом, не щадя своей жизни, проявляли умение и героизм. В августе 1941 года отряд "Боевое знамя", которым командовал Б. С. Лахти, попал в тяжелое положение. Были раненые, не было продуктов. Они шли к нашей погранзаставе. Подходят к заставе, а она занята финнами. Что делать? Быстро одели партизана Ивана Матвеевича Карху в форму финского капитана (он хорошо знал финский язык). Взял он тринадцать бойцов и пошел на заставу. Долго наблюдали, но никого не заметили. Не было и часового. Иван Матвеевич зашел в блиндаж, ждет. Вышел солдат в одной рубашке к озеру, набрал воды, следует обратно. Тут вышел Карху и давай ругаться, почему не встречают начальство. Услышали шум и вышли остальные шесть человек, которых он тоже отчитал за беспечность. Затем их сумели быстро разоружить, забрать продукты и скрыться.
По данным разведки, в район деревни Войница прибыли новые воинские части противника. Нам была поставлена задача взять языка. Отобрав двенадцать человек, мы пошли на выполнение задачи. Прибыв в район, сделали засаду на дороге. Просидели день, убедились, что здесь языка нам не взять, так как одиночные машины не ходили, а на большую колонну автомашин нападать было бессмысленно. Мы решили идти в деревню. Подошли к Войнице и стали вести наблюдение. Установили, что к зданию школы, которая находилась в стороне от других зданий и охранялась часовым, часто подъезжают мотоциклисты и велосипедисты. Нам стало ясно, что здесь размещается штаб воинской части. Вблизи школы, метрах в 25-30, находился сарай, куда заходили поодиночке люди. Было принято решение с наступлением темноты брать языка в этом сарае. Для этого группа была разбита на части: группа по уничтожению часовых, группа по захвату языка и группа прикрытия. Если же часовой во время захвата будет находиться у школы, то его не трогать.
С наступлением темноты приступили к выполнению задачи. Группы заняли свои места согласно разработанному плану. Недолго пришлось ждать. Капитан финской армии отправился в сарай, который оказался туалетом. Группа захвата взяла его без шума, часовой оказался на противоположной стороне, так что группам по уничтожению и прикрытию не пришлось действовать. Однако через 12-13 километров нас настигла группа противника. В перестрелке у нас был ранен один товарищ, остальные невредимыми возвратились в свой тыл, приведя хорошего языка.
В сентябре 1943 года было принято решение разгромить гарнизон противника в деревне Пахомваара. Нам было известно, что численность гарнизона большая, все подступы к нему заминированы и хорошо охраняются. Также было известно, что гарнизон хорошо насыщен огневыми точками. Утром подошли к намеченному рубежу и выслали разведку, которая весь день вела наблюдение, уточняла расположение огневых точек. Вечером разведка возвратилась и доложила, что гарнизон охраняется часовыми и периодически высылаемым дозором. На огневых точках установлено дежурство, на них имеются станковые пулеметы и минометы.
Изучив данные разведки и оценив свои силы, мы пришли к выводу, что с ходу нам с гарнизоном не справиться, а поэтому нужно пойти на хитрость. В двух километрах от Пахомваары расположен небольшой гарнизон противника. Мы решили выделить небольшую группу партизан для нападения на гарнизон в Каменном Озере на час-полтора раньше, чем основные силы нападут на Пахомваару. Одновременно выслали засады на дороги Пахомваара - Каменное Озеро и Пахомваара - Вокнаволок с задачей уничтожить противника, который пойдет на помощь каменноозерскому гарнизону. Основным силам было приказано наступать на гарнизон Пахомваара.
Мы рассчитывали, что когда наша группа нападет на Каменное Озеро, то пахомваарский гарнизон вышлет туда подкрепление. Предположение подтвердилось. Как только началась стрельба в Каменном Озере, туда вышла группа противника человек 40-45, которая попала на нашу засаду и почти полностью была уничтожена. В это время основные силы партизан ударили на Пахомваару, и в течение 30-35 минут гарнизон был разгромлен.
Захватив документы, трофеи и пленных, партизаны ушли в лес для выполнения других задач».
Из книги Олега Гордиенко «Куприянов и его время»
http://sever-journal.ru/assets/Issues/2010/5-6/014-042Gordienkokupriyanov.pdf «…К весне 1944г. в партизанском движении наметился какой-то спад, не стало былого порыва, энтузиазма. Многие объясняли это так: скоро начнётся большое наступление, с которым не может сравниться ни один партизанский рейд.
Куприянов и Вершинин решили встряхнуть партизан, указать на недопустимость такого положения.
1-го июня 1944 года собрали совещание командиров и комиссаров всех партизанских отрядов. Доклад "Об итогах боевых действий партизанских отрядов за период с декабря 1943 по апрель 1944 годов" подготовил начальник штаба партизанского движения Карельского фронта Сергей Яковлевич Вершинин.
Отметив коротко успехи партизан, которые стали мощной силой и нанесли ряд чувствительных ударов противнику, Вершинин доложил: летом 1943 года отряды были подготовлены лучше, имели значительный опыт партизанской войны. Продовольствие, обмундирование и вооружение поступало своевременно. Если в 42-ом году в отрядах имелось 155 автоматов, то в 43-ем их уже было 720, по 35-70 на отряд. Увеличилось количество ручных пулемётов - зимой было по 5-10 "дегтярёвых" на отряд, а это совсем немало. В 42-ом числилось всего 6 радиостанций, а уже летом 43-го они имелись в каждом отряде.
Вершинин стоял за столом, высокий, с густой копной непокорных волос, в чистой выглаженной комсоставской гимнастёрке, твёрдо держа в руке листы доклада.
- Перед тем, как перейти к положению дел в каждом отряде, - сказал Вершинин, - я напомню задачи, которые поставили секретарь ЦК партии республики генерал-майор товарищ Куприянов и я на совещании командиров и комиссаров в прошлом году:
1. Повседневно заниматься разведкой. Знать планы противника, чтобы наносить дерзкие удары по его гарнизонам.
2. Овладевать тактикой партизанской борьбы. Быть вожаком партизан.
3. Передавать опыт.
4. Поднять боевую активность отрядов. Больше времени находиться в тылу противника. Прекратить практику выхода на базу с мотивировками: измотанность личного состава, отсутствие продовольствия, преследование противником.
5. Захватывать пленных, прекратить нежелание доставлять их в свой тыл.
6. Беречь людей. Все операции проводить с наименьшими потерями.
7. Беречь радиостанции.
8. Установить твёрдую дисциплину. Приказ командира - закон. Невыполнение приказа рассматривать, как предательство.
9. Проводить массово-политическую работу.
10. Не зазнаваться, не успокаивать себя достигнутыми успехами.
Таковы были наши указания с товарищем Куприяновым. Большинство командиров выполняло их, но не так, как бы хотелось. В мае 43-го многие командиры и комиссары утверждали: противник усилил охрану флангов, незаметный проход отряда стал невозможным. Это не так. Из 17 отрядов, вышедших в июле 43-го на выполнение боевой задачи, в тыл незамеченными прошли 13-ть. Не прошли в тыл врага партизанские отряды: "Красное знамя", "Буревестник", "Мстители", "За Родину".
Двенадцать отрядов из этих тринадцати вышли на территорию Финляндии. Жестокие удары нанесли: "Большевик Заполярья", "Боевой клич", "Боевые друзья", "Красный партизан", "Советский Мурман", "Красный онежец", "Комсомолец Карелии". Среди финского населения началась паника. Финны принялись эвакуировать население в срочном порядке. Это напоминало бегство. Бросали скот, прекращали сеноуборку. Бросали дома, бросали всё, чтобы уйти подальше от партизан. Был нанесён ущерб сельскому хозяйству, подорван моральный дух населения. Приведу несколько писем финских солдат.
Письмо капрала Исола: "Русские применяют зверские способы борьбы. Одна женщина-зверь из автомата убила в одном доме 12 наших солдат, 3-х ранила. Эти женщины одеты в мужские костюмы. В групповых стычках дерутся отчаянно".
Солдат Мойлонен пишет сестре: «Русские не дают нам покоя. Часто партизанят в нашем тылу, и нам приходится много ходить из-за них по лесам. Леса полны партизан, они даже доходят до Финляндии».
Капрал Лейнонен пишет солдату Хяркинену:«Русские - большие прохвосты. Они уже приходят в Финляндию, убивают мирное население. Последние две недели мы были в тревоге. "Иваны" находятся в движении, нам приходится гоняться за ними. Финская армия ни к чёрту не годится, не способна защитить мирное население. "Иваны" хозяйничают на нашей территории».
Солдат Хейккинен пишет брату: «Уже две недели мы в движении из-за красных партизан. Мы целыми сутками на ногах, но никак не можем их поймать и отомстить за то, что они нам наделали...»
Письмо капрала Лейнонена сестре: «У нас теперь очень беспокойные дни - русские всё время партизанят. Скоро отпуск, но не хочется ехать, там в тылу можно скорее попасть в руки русских. Из Суомуссалми население эвакуируется. Хорошо, если бы и ты уехала подальше в тыл...»
Прочитав ещё несколько писем, взятых у пленных и убитых, Вершинин привёл общую сводку боевой деятельности партизанских отрядов по годам. Самым "урожайным" оказалось лето 1942-го года. Разгромлено 9 гарнизонов, пущено под откос 7 поездов, уничтожено 2235 солдат и офицеров, в плен взято 7 человек. Зимой 1942-43 годов - уничтожено 4 гарнизона, пущено под откос 2 поезда, уничтожено 934 солдат и офицеров, в плен взято 2 финских солдата. Летом 1943 года уничтожено 13 гарнизонов, 7 поездов, 1400 солдат и офицеров, пленных - 9.
- Однако итоги походов зимой 1943-44 годов не принесли ожидаемых результатов, - сказал резко Вершинин и приступил к подробному анализу боевых действий каждого отряда. Досталось не только малоопытным, но и знаменитым командирам…
Отряд "Красный партизан", сформирован 8 августа 1941 года в Кеми. В летнем походе - хорошие результаты. Занял одно из первых мест среди партизанских отрядов Карельского фронта. Командир Журих действовал решительно, наверняка. Партизаны показали выносливость, высокую выучку. Однако зиму 43-44 годов закончили с плохим результатом: уничтожили 5 финских солдат, своих же убито и ранено 27 человек.
Командир отряда Журих переоценил себя, возомнил, что нет ему равных. Зиму воевал неумело и плохо. Комиссар Пертунен слабо занимался партработой. За необеспечение руководства отрядом Журих и Пертунен сняты с занимаемых должностей.
Дотошный доклад Вершинина вначале заставил командиров повесить голову, но позже, когда без критики не остался ни один отряд, все несколько приободрились. Командиры и комиссары со стажем привыкли к замечаниям, соглашались, если они были справедливыми, огорчались, услышав сплетню, поклёп, а, хуже того, донос. Почти после каждого похода, докладывая Вершинину о том, что сделано, день за днём, о ходе боевых операций, они получали и благодарность, и взбучку.
"Щипать перья", как говорили партизаны, считалось обязательным делом, а вот гладить по головке часто забывали. Однако, когда в штабе партизанского движения составляли наградные списки, плохое старались забыть и вспоминали лишь удачи, умелое руководство.
Подводя итог совещания, Куприянов отдал должное неимоверно трудной партизанской жизни: холод и голод, усталость, ежеминутная опасность, страх окружения и плена, оторванность от родных баз.
Он с горечью признал, что за последнюю зиму противнику нанесён значительно меньший ущерб, чем год назад. Командиры и комиссары отрядов не заметили изменившейся обстановки в финском тылу и новых приёмов противника в борьбе с партизанами. Вот почему многие походы проходили впустую. Если за зиму 42-43 годов только один отряд "Боевые друзья" не причинил противнику ущерба, то в зиму 43-44 годов таких отрядов уже оказалось пять. Но в эту зиму захватили больше пленных - 13 человек, взяли больше трофеев, а, главное - меньше стало потерь личного состава.
В конце Куприянов сказал, что он как член Военного совета фронта и первый секретарь ЦК партии республики ждёт от партизан только победных рапортов, ждёт полных, конкретных разведданных, которые очень нужны штабу Карельского фронта перед началом наступления. Ну, а когда оно начнётся, партизаны станут надёжными проводниками частей Красной Армии, которые устремятся к финской границе.
А завершил он своё напутствие словами о силе партизанского братства и о том, что доклад комбрига Вершинина, конечно же, является военной, а точнее, семейной партизанской тайной, делиться ею с каждым встречным-поперечным недопустимо, дабы не было злопыхательских сплетен - это может подорвать авторитет всего партизанского движения, перечеркнуть героические подвиги, совершённые за прошедшие годы.
Оставшись вдвоём с Вершининым, Куприянов мягко пожурил комбрига за резкость некоторых формулировок и приказал ни под каким видом не давать никому машинописный текст доклада. Он может стать находкой для Штыкова, не скрывающего своего скептического отношения к партизанскому движению в республике…
Штаб партизанского движения оставался в Беломорске. Ежедневно Куприянов звонил Вершинину. Слушал его доклад - все отряды задействованы, ушли на финскую территорию, заняты привычным делом: взрывают мосты, минируют дороги, нападают на отступающие финские части, регулярно поставляют разведданные нашим армейским штабам и в Беломорск лично Вершинину.
Комбриг, так по старинке продолжали звать Вершинина, сообщил, что его первоиюньским докладом никто не интересовался и что Кравченко и Журих, выполняя указание Куприянова, возвращены в строй, комплектуют новые партизанские отряды. Приказ о назначении их командирами отрядов Вершинин подписал. Встряска пошла на пользу - оба рвутся в поход….
В Петрозаводске Куприянова ждало огромное количество больших и малых дел. Одним из основных в календарном списке значилось проведение парада партизан. Это важное мероприятие готовили Вершинин, Власов, Прокконен, Андропов. Провести парад наметили 8-го октября в Петрозаводске.
Некоторые отряды вначале собрались в Сегеже, привели себя в порядок, вспомнили, как надо ходить строем, "давать ножку" при команде "Равнение направо!".
Отряды прибывали в Петрозаводск, их размещали в сохранившихся казармах военного городка, в общежитиях, в школах. Многим выдали новую военную форму: командирам - кители и фуражки, рядовым - гимнастёрки, пилотки. Все получили добротные сапоги. Тех, кто приехал пораньше, сводили в гостеатр, там была подготовлена обширная выставка, отображающая борьбу партизан против немецко-финских захватчиков.
Командиров и комиссаров пригласили сфотографироваться у здания ЦК партии на площади Ленина, на гранитных старинных ступенях. В центре стали Куприянов и Вершинин. Подпольщиков тоже сфотографировали, но на природе. В середину группы сел Куприянов, а по обе стороны - Андропов и Власов.
7-го октября состоялось собрание всех партизан, прибывших на парад. В докладе Куприянов назвал партизан гордостью народа. Об их наиболее удачных операциях 36 раз сообщало по радио Совинформбюро. Доклад был настолько обстоятельным, что после войны лёг в основу книги Куприянова "За линией фронта". На собрании огласили Указ о награждении Почётными грамотами Президиума Верховного Совета КФССР. Среди награжденных - Дмитрий Степанович Александров, Юрий Владимирович Андропов, Кирилл Васильевич Бондюк, Иван Владимирович Власов, Василий Афанасьевич Гонтаренко, Фаддей Фёдорович Журих, Николай Фёдорович Карахаев, Николай Григорьевич Червов...
В 10 утра 8-го октября, в воскресенье, под гром духового оркестра партизанские отряды двинулись по проспекту Карла Маркса к площади Ленина. Горожане бросали им скромные букетики осенних хризантем.
Открывал шествие "Красный онежец" по праву первого отряда, созданного в Карелии. За ним шли отряды "Боевой клич", "Красный партизан", "Вперёд", отряд имени Чапаева и другие. В таком же порядке они выстроились на площади Ленина. Все партизаны были в гимнастёрках, Куприянов - в только что пошитом кителе с золотистыми генеральскими погонами. Вершинин единственный шагал в длинной шинели. Это жителям казалось удивительным, как и чёрные кожаные перчатки Куприянова.
Вдвоём они обошли строй, поздоровались. Вершинин отдал рапорт Куприянову. Обращаясь к строю, Геннадий Николаевич прокричал:
- Поздравляю вас с победой над немецко-финскими захватчиками и очищением от врага территории Карело-Финской Советской Социалистической республики! От имени народа, от имени ЦК и правительства республики благодарю вас за ваши боевые дела!
Поднявшись на трибуну, Вершинин зачитал приказ, подводивший итоги борьбы партизан. Затем слово было предоставлено председателю Совнаркома КФССР Прокконену. Приветствуя партизан, он говорил о том, что подвиг их никогда не забудут потомки. Не забудут имена тех партизан и подпольщиков, кто отдал свои молодые жизни за честь и независимость Родины. Над площадью зазвучала траурная мелодия.
После парада партизанам и подпольщикам раздали газету "Ленинское знамя", ещё пахнущую типографской краской. Все её статьи, заметки и очерки были посвящены партизанам. На развороте бросался в глаза большой очерк Якова Ругоева "Фаддей Журих" с фотографией: на груди знаменитого командира отряда - два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды.
… Вторую горькую пилюлю пришлось проглотить тоже в этот памятный день. На торжественный обед в столовую Совнаркома пригласили командиров, комиссаров и наиболее отличившихся партизан. Подвыпив, вспомнили хорошее и плохое. В адрес Вершинина прозвучали слова обиды за то, что тот посылал отряды, требуя от партизан невыполнимого. Во время перекура во дворе была попытка рукоприкладства, но охрана сумела укротить разгорячённых командиров, оттащить их от Вершинина. Хотели свести какие-то счёты и с Журихом, но, опять-таки, охрана не допустила потасовки…»
