А вот ещё. Источник тот же - моя рукопись Правоохранительной энциклопедии Калининградской области:ФУРМАН Иван Иванович (1921-2000), ветеран пограничных войск, один из немногих выживших в первые дни войны военнослужащих легендарной пограничной заставы Героя Советского Союза (1957, посмертно) лейтенанта А.В. Лопатина, майор в отставке (2000).
Родился в 1921 году.
Образование: в июне 1941 – Окружную школу младшего начсостава Управления пограничных войск НКВД Азербайджанской ССР; в августе 1942 - Орджоникидзевское военное училище НКВД СССР имени С.М. Кирова; в 1947 – ордена Ленина Краснознамённый Военный институт МВД СССР.
На военной службе 28 мая 1940 года-1960 гг.
Первое место службы – Закавказье:
- красноармеец учебного подразделения Управления пограничных войск НКВД Грузинской ССР в городе Кутаиси;
- боец одной из пограничных застав 41-го Нахичеванского пограничного отряда войск НКВД СССР Управления пограничных войск НКВД Азербайджанской ССР;
- курсант Окружной школы младшего начсостава Управления пограничных войск НКВД Азербайджанской ССР. За успехи в учёбе выпущен отсюда в воинском звании старшины с направлением в распоряжение командования 90-го Владимир-Волынского пограничного отряда войск НКВД СССР Управления пограничных войск НКВД Украинской ССР.
Должность, которую принял за четыре дня до начала гитлеровской агрессии против СССР, - командир расчёта станкового пулемёта «максим» 13-й пограничной заставы (бывший помещичий фольварк у села Скоморохи Сокальского района Львовской области). Именно эту заставу впоследствии мир узнает как легендарную заставу лейтенанта Алексея Лопатина.
Боевым постом старшины И.И. Фурмана и его новых подчинённых стал тогда оборудованный на берегу Южного Буга по всем правилам фортификационного искусства дзот с широким сектором обстрела.
С рассветом 22 июня на заставу обрушился шквал артиллерийско-миномётного огня. Старшина И.И. Фурман вместе со своими пулемётчиками в этот момент нёс боевую службу в дзоте. Едва первые лодки с фашистами достигли середины русла - условной линии государственной границы, - по ним густыми прицельными очередями ударил «максим». Попытка противника наладить переправу в зоне огневого сектора старшины И.И. Фурмана была сорвана.
Через час-два – одна за другой три фланговые лобовые атаки на позицию пулемётчиков, но все они также были отбиты кинжальным огнём.
Безуспешные попытки уничтожить непокорный гарнизон дзота гитлеровцы оставили лишь к исходу третьих суток, когда сумели где-то в стороне от него прорваться к проходившему в полутора километрах правее шоссе.
О том, что однополчане-пограничники также яростно дерутся с врагом пулемётчики узнали на вторые сутки войны, когда к ним со стороны заставы, прокладывая себе путь вперёд штыком и пулей, сумели пробиться несколько бойцов.
На четвёртые сутки в дзот чудом пробрались связные от командования погранотряда. Приказ гласил: оставить занимаемый рубеж и идти на соединение с частями действующей Красной Армии.
Ещё через несколько суток старшина И.И. Фурман и его подчинённые влились в один из ведущих арьергардные бои стрелковых полков РККА.
Бессменно на передовой находился до конца 1941 года, пока не был ранен и эвакуирован в тыл.
В сентябре 1942 года лейтенант И.И. Фурман вместе с другими свежеиспечёнными выпускниками Орджоникидзевского училища войск пограничнойи внутренней охраны НКВД СССР имени С.М. Кирова был зачислен в Отдельный истребительно-противотанковый батальон Северной группы войск Закавказского фронта в качестве члена расчёта противотанкового ружья.
«Приказом командующего Северной группы Закавказского фронта генерал-лейтенанта Масленникова из состава лейтенантов – выпускников училища был сформирован Отдельный истребительно-противотанковый батальон. Батальон прикрывал важные стратегические направления, такие, как Грозный, Моздок, Малгобек, Урух, Эльхотовл, Чикола. Личный состав батальона проявил исключительные образцы мужества и массового героизма, он покрыл себя неувядаемой славой на весь Закавказский фронт», - это строки из архивного документа фронтовой поры, датированного январём 1943 года.
После трёх месяцев жесточайших боев из шестисот мальчишек-лейтенантов в живых осталось не больше семидесяти. Им-то и выдали позже предписания убыть на пополнения фронтовых частей войск НКВД СССР. Так, лейтенант И.И. Фурман стал начальником штаба 1-го стрелкового батальона в 124-м пограничном полку войск НКВД СССР.
Не кланяясь пулям, сражался за Северный Кавказ, за что был отмечен сразу тремя орденами - Отечественной войны 2-й степени и двумя Красной Звезды. Дрался на Курской Дуге: свидетельство проявленной там доблести - медаль «За боевые заслуги».
Находился в рядах тех советских воинов, которым выпало под ураганным огнём противника форсировать Днепр, - в тех боях исполнял обязанности коменданта переправы, наведенной у Мишурина Рога: хотя награждён не был, но зато удостоился слов благодарности лично от самого Георгия Константиновича Жукова!
Не посрамил себя в ходе Ясско-Кишиневской операции: грудь украсила вторая медаль «За боевые заслуги».
В марте сорок четвёртого 124-й пограничный полк войск НКВД СССР, который только что в составе наступающих частей Красной Армии форсировал Прут и вступил на румынскую территорию, был неожиданно переброшен из прифронтовой полосы в тыл. Почти одновременно пришёл приказ сменить васильковые фуражки на зеленые: полк переформировывался в 19-й пограничный отряд войск НКВД СССР Управления пограничных войск НКВД Молдавского округа.
Первая офицерская должность Ивана Ивановича в пограничных войсках - начальник дислоцированной в молдавском городке Липканы резервной заставы. Здесь, в Молдавии, он и встретил известие о капитуляции гитлеровской Германии.
Дальнейшая служба выдалась беспокойной в силу бесконечных переездов с одного конца страны в другой: из Молдавии – в Москву. Из Москвы - на Сахалин. С Сахалина - в Брест. С Бреста - в калининградский Правдинск…
Последнее место службы – управленческий аппарат 95-го пограничного Кёнигсбергского ордена Ленина и Красной Звезды отряда (Военный гранизон города Правдинск Калининградской области), а воинское звание – капитан.
С 1960 года – военный пенсионер с местом постоянного проживания в городе Калининграде.
Вплоть до своей кончины являлся активистом ветеранской организации 95-го пограничного Кёнигсбергского ордена Ленина и Красной Звезды отряда.
Кавалер большого количества государственных и ведомственных наград и, в частности, четырёх орденов - Отечественной войны 1-й (в 1985 году) и 2-й степени и двух Красной Звезды, - а также многочисленных медалей, включая две «За боевые заслуги».
Скончался 16 ноября 2000 года.
Похоронен в городе Калининграде.
А это моя давняя зарисовка об этом ветеране:ВРАГА 22 ИЮНЯ ОН ВСТРЕТИЛ ПУЛЕМЕТНЫМ ОГНЕМ
С начала 1950-х и до своей безвременной кончины, постигшей его осенью 2000 года, в Калининграде проживал один из немногих оставшихся в живых воинов легендарной пограничной заставы лейтенанта Алексея Лопатина. Да, той самой тринадцатой заставы Владимир-Волынского погранотряда, которая, начиная с раненного утра 22 июня 1941 года и на протяжении одиннадцати суток оставалось для гитлеровцев непреступной крепостью!
Имя это человека Иван Иванович Фурман, майор в отставке, ветеран пограничных и внутренних войск.
Во второй половине 1990-х его разыскали, а затем нанесли визит, чтобы записать воспоминания, местные военные журналисты. Вот краткий отчет о той неизгладимой и волнительной встрече.
…Пограничником И. Фурман стал в… День пограничника – 28 мая. Правда, тогда, в 1940 году, такого праздника еще не было в помине. Впервые его в СССР отметят только семнадцать лет спустя. Но, видимо, все-таки именно эта «сугубо пограничная» дата каким-то необъяснимым образом определила всю дальнейшую судьбу Ивана Ивановича – судьбу профессионального стража границы: в силу обстоятельств военного лихолетья не раз оказывался потом вырванным из рядов «зеленых фуражек» с зачислением в кадровый состав то стрелковых частей Красной Армии, то войск, именуемых сегодня внутренними, но всегда и неизменно нежданно-негаданно для себя самого вновь и вновь возвращался к боевым побратимам по погранвойскам.
Впрочем, не будем забегать вперед.
Итак, в далеком теперь уже сороковом 19-летнего новобранца Ивана Фурмана приветливо встретила учебная часть, дислоцированная в Кутаиси, а несколько недель спустя - одна из застав Нахичеванского погранотряда. Но охранять южные рубежи Родины ему выпало недолго – вскоре в числе передовиков был направлен в школу младших командиров.
Учился на «отлично», за что по выпуску удостоился в зеленые петлицы сразу четырех старшинских трехугольничков. Тогда же получил распределение - в Западную Украину, во Владимир-Волынский пограничный отряд, командиром расчета станкового пулемета «максим» 13-й пограничной заставы. Да-да, именно той самой, которую впоследствии мир узнает как «заставу лейтенанта Алексея Лопатина».
К новому месту службы прибыл за четыре дня до начала гитлеровской агрессии против СССР. Военный городок 13-й заставы - бывший помещичий фольварк, расположенный вблизи села Скоморохи Сокальского района Львовской области и представляющий собой старинное кирпичное здание с удивительно прочными сводчатыми погребами. А боевой пост старшины И. Фурмана и его новых подчиненных – оборудованный на берегу Южного Буга по всем правилам фортификационного искусства ДЗОТ с широким сектором обстрела. Вот, пожалуй, и все, что осталось в памяти о тех последних четырех днях мирной службы.
С рассветом 22 июня на заставу обрушился шквал артиллерийско-минометного огня. Старшина И. Фурман вместе со своими пулеметчиками в этот момент нес боевую службу в ДЗОТе. Через узкие амбразуры они видели как расположенная неподалеку застава утонула в клубах едкого дыма - горели ее деревянные постройки.
Первая реакция - немедленно по телефону связаться с лейтенантом Лопатиным. Но связь уже не работала. Оставалось полагаться только на себя.
О том, что это не вооруженная провокация, а начало войны, стало ясно через несколько минут - когда в секторе ответственности гарнизона ДЗОТа Южный Буг с сопредельной стороны принялся форсировать пехотный батальон. Едва первые лодки с фашистами достигли середины русла - условной линии государственной границы, - по ним густыми прицельными очередями ударил «максим». Переправа была сорвана.
Через час-два – одна за другой три фланговые лобовые атаки на позицию пулеметчиков, но все они также были отбиты кинжальным огнем.
Безуспешные попытки уничтожить непокорный гарнизон ДЗОТа гитлеровцы оставили лишь к исходу третьих суток, когда сумели где-то в стороне от него прорваться к проходившему в полутора километрах правее шоссе.
О том, что однополчане-пограничники также яростно дерутся с врагом пулеметчики узнали на вторые сутки войны, когда к ним со стороны заставы, прокладывая себе путь вперед штыком и пулей, сумели пробиться несколько бойцов.
На четвертые сутки в ДЗОТ чудом пробрались связные от командования погранотряда. Приказ гласил: оставить занимаемый рубеж и идти на соединение с частями действующей Красной Армии.
Еще через несколько суток старшина И. Фурман и его подчиненные влились в один из ведущих арьергардные бои стрелковых полков РККА.
Бессменно на передовой Иван Иванович находился почти до конца 1941 года. Его ранило, когда от полка оставались крохи. Так и разошлись: он - в госпиталь, а полк - на переформирование.
После выздоровления судьба подарила старшине большую по фронтовым меркам передышку - целых полгода. Именно столько заняла учеба в городе Орджоникидзе в стенах дислоцированного здесь военного училища НКВД СССР.
Курсанты усиленно готовили себя к фронтовым будням в качестве командиров строевых подразделений частей войск НКВД СССР по охране тыла и коммуникаций действующей армии. Однако пойти в бой по выпуску из училища выпало совсем в неожиданном для себя качестве - рядовыми бойцами-бронебойщиками, но с лейтенантскими знаками различия в петлицах: из них спешно сформировали отдельный офицерский бронебойный батальон.
После трех месяцев жесточайших боев из 600 мальчишек-лейтенантов в живых осталось 70. Им-то и выдали позже предписания убыть на пополнения фронтовых частей войск НКВД СССР. Так, лейтенант И. Фурман стал начальником штаба 1-го стрелкового батальона в 124-м пограничном полку войск НКВД СССР.
Не кланяясь пулям, сражался за Северный Кавказ, за что был отмечен сразу тремя орденами - Отечественной войны и двумя Красной Звезды. Дрался на Курской Дуге: свидетельство проявленной там доблести - медаль «За боевые заслуги». Находился в рядах тех советских воинов, которым выпало под ураганным огнем противника форсировать Днепр, - в тех боях исполнял обязанности коменданта переправы, наведенной у Мишурина Рога: хотя награжден не был, но зато удостоился слов благодарности лично от самого Георгия Константиновича Жукова! Не посрамил себя в ходе Ясско-Кишиневской операции: грудь украсила вторая медаль «За боевые заслуги».
В марте сорок четвертого 124-й погранчиный полк, который только что в составе наступающих частей Красной Армии форсировал Прут и вступил на румынскую территорию, был неожиданно переброшен из прифронтовой полосы в тыл. Почти одновременно пришел приказ сменить васильковые фуражки на зеленые. Тогда-то и стала понятна причина передислокации - полк переформировывался в 19-й погранотряд с переподчинением командованию Управления пограничных войск НКВД Молдавского округа.
Первая офицерская должность Ивана Ивановича в пограничных войсках - начальник дислоцированной в молдавском городке Липканы резервной заставы. Здесь, в Молдавии, он и встретил известие о капитуляции гитлеровской Германии.
12 мая сорок пятого - дорога в Москву на учебу в Высшую пограничную школу. Дальнейшая служба выдалась беспокойной в силу бесконечных переездов с одного конца страны в другой: из Москвы - на Сахалин. С Сахалина - в Брест. С Бреста - в калининградский Правдинск...
В запас ушел только в 1960 году в звании капитана, однако со строем «зеленых фуражек» не расстался – вплоть до своей кончины, последовавшей 16 ноября 2000 года, являлся активистом совета ветеранов 95-го Кенигсбергского орденов Ленина и Красной Звезды пограничного отряда.
По словам Ивана Ивановича, все последние десятилетия его преследовали страшные сны о минувшей войны. Причем чаще всего по ночам он видел один и тот же сон: бой с ненавистным врагом ведет объятая пламенем, тонущая в разрывах мин и снарядов, но не сдающаяся, огрызающаяся шквалом огня и штыковыми атаками та самая родная для него Лопатинская застава. Это, без сомнения, терзала сердце ветерана невосполнимая скорбь по павшим боевым друзьям. Боевым друзьям, светлой памяти которых он оставался верным до своего самого последнего дня…
Полковник милиции Юрий РЖЕВЦЕВ.
