Забелин Дмитрий Федорович, зам. политрука 5-й заставы.
Участник оборонительных боев в июле 1941г. в составе сводной группы под командованием старшего лейтенанта Н.Ф. Кайманова.
«Я родился 28 декабря 1919 года в период интервенции Деникина в подвале в селе Дигня Верховского района Орловской области. Да, точно, родился в подвале. Шли бои с деникинцами. В семье крестьянина середняка. Дедушка Григорий Никитич служил в царской армии в кавалерии. Храбрый был дед, умный, опрятный, любил порядок и чистоту. В большинстве он жил и работал в Царицыне стрелочником, а состарился, приехал в деревню. Отец Федор Григорьевич участвовал в гражданскую войну и в Великую Отечественную войну и умер в 1966г. В великой Отечественной войне еще три брата. Я, Ефим Федорович 1915 года рождения, инвалид войны, проживает в деревне Дигня, младший брат Иван Федорович 1924 года рождения, погиб в мае 1943 года на Воронежском направлении. Бабушка Елизавета была из Калужской области, а ее племянник был силач. Когда лошадь становилась, он выпрягал ее, брался за оглобли и вез повозку, поговаривал: «Где же тебе, голубушка, вывезти воз, если я еле везу». Когда приходил бабушкин племянник, звали его Митюха, моя мама угощала этого Митюху. Мать Анна Титовна – добрая, душевная, работящая, красивая была,. Наливала щей, ставила кашу. Митюха просил большое семейное блюдо человек на 5-6 и все туда сливал, приговаривал: «Титовна, голубушка, подливай, подливай». А сам все мешает: щи, кашу, молоко, хлеб, все смешает и ест. Вот это был действительно богатырь. Все поест и нам ничего не остается. Мать Анна Титовна начинает готовить сначала для нас, ребятишек, а было нас семеро у мамы.
В 1928 году весной у своих родичей тети Дуси и дяди Гриши пас корову и овец, заработал на штаны, рубашку и фуражку, а осенью пошел в школу в 1 класс. Дядя Гриша и тетя Дуся купили мне красную рубаху, штаны, шапки и фуражку и я во всем новом пошел в первый класс. Школа находилась в трех километрах, стояла рядом с церковью. Когда учились в школе, играли в военные игры, в «войну», делали ружья, пулеметы, лыжи и вот в школе научился ходить на лыжах и потянуло меня к романтике… Из нашего села Дичня большинство служили на границе: Забелин Семен, Усачев Сидор на северо-западной – морская охрана, они еще тогда были награждены за задержание нарушителей – недалеко от Ленинграда. Сосед Постников Василий служил на дальневосточной границе, а Постников Илья, брат Василия, служил на западной границе. Хорошо помню, когда Усачев Сидор Иванович приехал в отпуск, на груди орден Красной Звезды, в морской форме, береговая охрана. Мы, мальчишки, спросили: «Дядя, за что Вам дали орден?». «За шпиона. Растите, учитесь, старайтесь пойти служить на границу. Обязательно орден получите»,- ответил он. Вот тут то у меня мысль родилась быть пограничником.
В семилетнюю школу ходили за 4 км с большими ребятами по железной дороге. Иногда мы делали так: оставим сала от обеда, натрем рельсы. Поезд забуксует, мы сядем и поедем к нашей деревне. Железная дорога проходила через наше село, так часто ездили в школу на поезде. Но потом окончил 7 классов, после окончил годичную школу младших ветеринарных фельдшеров, стал работать младшим фельдшером. Кастрировал бычков, баранчиков, лечил лошадей, коров. В 1938г. Вступил в комсомол, а 14 октября 1939г. Был призван в ряды Красной Армии. 14 октября у нас «козырной» день: Покров. Родные, близкие проводили до райвоенкомата. Я на прощание как бы в шутку сказал: скоро не ждите, наша служба длинная, да и время напряженное сейчас, одержим победу, тогда я приеду, только очень ждите, не скучайте. Брат Ефим Федорович участвовал в освобождении Западной Украины, домой еще не приезжал, он был направлен на финскую компанию. При разгроме линии Маннергейма он получил тяжелое ранение.
19 октября 1939г. Прибыл в г. Петрозаводск, разгрузились из эшелона, покушали, одели шубы и дали валенки, посадили в открытые машины и поехали в направление Медвежьегорска. Снег, мороз, холодно было. Утром прибыли в Медвежьегорск, разгрузились и нас направили в баню, одели в военную форму, петлицы зеленые. Вот тут я убедился, что действительно попал в пограничные войска. Сколько было радости! Шинели выбирали подлинней, раньше такие носили. Таким образом, меня зачислили в учебный пункт 80ПО. Нужно правду признать. Я очень радовался, что попал в погранвойска и старался всегда быть примерным, что от меня зависело. Мы, молодежь, еще полностью не были подготовлены, некоторые слабо владели лыжами, правда, я этого не боялся, дома учился ходить, не боялся голода, холода. К этому привык с детства.
5 декабря 1939г. мы приняли присягу и нас направили по заставам. Я был направлен на 7-ю заставу, начальник заставы был лейтенант Федоров, старшиной заставы – Шляхтин. В боях в финской компании не участвовал. Хорошо помню старую типовую 7-ю заставу на старой границе. Срублена из круглого леса, кухня, казарма, красный уголок, сушилку, склады, баню. дорогу на Куолисму. Она находилась в лесу. Дня через три начальник Л.Т.Федоров, лицо было в детстве подвергнуто оспой, готовил нас в наряд, знакомил нас, молодых, с участком границы во главе с ним. А граница тогда от заставы была в 13 км, да еще по участку около 13 км. Этот маршрут составлял около 60 км. Правда, мы сильно устали. Людей на заставе было тогда мало, старослужащие пограничники участвовали в боях с белофиннами, из офицеров на заставе был один начальник заставы.
На помощь нам прислали из войск НКВД, они несли службу по охране заставы, часть из них ходили с нами, пограничниками, на охрану государственной границы.
12 марта 1940г. финны заключили мир. В начале апреля 1940г. наша застава перешла на новую границу и расположилась на хуторе «Алапиха», застава 5-я. На этом хуторе был один дом, сараи, колодец, баня. Вот здесь-то сложились трудности: трехъярусные нары, кухня – все в одном доме. За лето своими силами под руководством помощника начальника заставы лейтенанта Кошкина Василия Борисовича построили новую деревянную заставу, столовую, дом начальствующего состава, ленинскую комнату и др. На 5-ю заставу пришло новое руководство – лейтенант Борода Михаил Григорьевич. В то время на его груди красовался орден Красного Знамени. Высокий, худощавый, подтянутый по всей форме, иногда ходил с клинком, смугловатый, украинец, душевный. Справедливый, всегда выбритый, опрятный, прическа назад. Его вид вселял в нас уверенность, бодрость, смелость, находчивость. Он возглавил заставу, а Федоров был переведен в другое место.
Борода Михаил Григорьевич окончил Харьковское кавалерийское погранучилище, метко стрелял, хорошо владел клинком, часто был на стрельбищах с нами, ходил в наряды пешком и на конях, на лодках. Любил шутить, но был строгий к себе и подчиненным. Мы, все пограничники любили Бороду М.Г., хотя он бороды не носил, всегда брился. Борода любил животных, лошадей и собак. Он всегда проверял, как ухаживают за ними, любил тренировки на лошадях и собак, устраивал тревоги, занятия, приближенные к боевым действиям. Много уделял внимания и сил укреплению границы КСП, обороны заставы, организации службы на границе. Он хорошо знал свой участок и соседей, поддерживал связь с соседями. Не любил браконьеров, когда убивали лося.
Помначальника 5-й заставы был Кошкин Василий Борисович, 1918 года рождения, лейтенант, окончил Саратовское пограничное училище, участвовал в боях с белофиннами, сибиряк, среднего роста, плотный, физически выносливый, подготовленный, отлично владел всеми видами оружия. В то время любимое его турник, снаряды, метание гранат, лыжами владел отлично. Подтянутый, строевой боевой офицер. Он много вложил сил, умения, знания в боевою подготовку нас, пограничников, не отпуская пограничника от снаряда. Пока не выполнит упражнения. Не отпускал с огневого рубежа. Пока цель не будет поражена, так он делал и тактических занятиях и хотьбе на лыжвх. Всегда личным примером показывал как нужно делать. Он возглавлял строительство заставы после занятий. В свободное время от службы брал сильных пограничников Чадова, Петрова, Воронина, ездили за лесом и строили заставу. Пограничник Чадов иногда пытался отлынивать, тогда лейтенант Кошкин брался за бревно и своим личным примером заставлял этого тучного Чадова работать.
Политрук Счеревский Виталий Сергеевич окончил Петергофское погранучилище, прибыл на 5-ю заставу в начале апреля 1940г. Среднего роста, плотного телосложения, военно подтянутый, всегда ходил в портупее. Аккуратный, бережливый, вежливый, но требовательный, отлично владел всеми видами оружия, хорошо ходил на лыжах и ездил на коне. Он был душой пограничников, всюду, где бы не были пограничники, проводил с ними задушевные беседы. Создал парторганизацию, боевую комсомольскую организацию. Начальсьвующий состав – Борода М.Г., Кошкин В.Б., Счеревский В.С. – жили и питались вместе с пограничниками. Это еще более сближало нас и мы, пограничники, пониали. Как трудно им, в сложной обстановке днем и ночью. Они организовывали службу на границе, и особенно на ее новой границе. Для пограничников те дни тоже были нелегкие: несли службу на границе, оборудовали границу, строили оборону своими силами и строили заставу, стрельбище и нужно было заниматься боевой и политической подготовкой.
На заставе было четыре отделения, два стрелковые, одно станкового пулемета и минометное отделение, которое мне пришлось возглавлять, были снайперы, проводники служебных собак. Отделение станкового пулемета возглавлял младший сержант Кириллов, комсомолец; стрелковое отделение – сержант Серегин; минометчики Петров, Воронкин, Воронин и Масорин. На заставе комсомольцы избрали меня секретарем комсмольской организации, был зам. политрука заставы и командиром минометного отделения. Проводниками служебных собак был сержант Шишков, комсомолец, высокий, подтянутый, ефрейтор Земченко, комсомолец, он был отличный снайпер. Воронин, минометчик, он же был отличным снайпером. Ефрейтор Волгин Василий, комсомолец, был первым номером ручного пулемета, это боевой, энергичный, смелый, находчивый пограничник, Хорошо знал боевых пограничников, комсомольцев Битяева, Полынова, Кузьмина, Беспалова, Обыденнова, Старшинова, Анисимова, Кузьмичева, Спирина М.М, Виноградова.
… Об одном эпизоде в августе 1940г. при установлении государственной границы. Я был послан старшим наряда с Полыновым и еще другим пограничником для сопровождения комиссии по границе. Идем мы сзади комиссии и с нами шел финский переводчик, хорошо разговарил по-русски, видимо, белоэмигрант. Подойдя к хутору «Антипа» я спросил его, что ж вы рожь не убираете, он ответил мне: «Скорее нас уберут, чем рожь». Я сказал, что видимо, вы снова собираетесь воевать, он ответил, что начальству виднее.
В апреле или мае 1940г. я нес службу на границе, был старшим наряда, обнаружили нарушение границы, Идя по следу, обнаружили двух финских солдат, вооруженных винтовкой. Нам пришлось удачно их взять без единого выстрела по команде «Стой! Руки вверх! Бросай оружие!». Они растерянно сдались. Какую ценность они представляли, мне неизвестно.
В начале мая 1941г. нам стало известно, что финны укрепляются на границе. 30 апреля 1941г. на заставе был начальник отряда Молошников И.П. После боевой проверки собрались в ленинской комнате, долго он с нами беседовал. Мы задали вопрос: «Видимо, обратно придется воевать с финнами?» Он ответил: «К этому нам нужно готовиться и хорошо готовиться, потому, что не один финн будет воевать с нами, но и фашизм». Немцы ввели войска в Финляндию, это нам еще более насторожило. Пограничники и начальствующий состав уделял особое внимание боевой подготовке, усилению обороны заставы и усилению охраны границы.
Летом 1941г. с финской стороны перебежала к нам лошадь. Капитану Кокорину, начальнику штаба 2-й комендатуры и мне с пограничниками пришлось идти на границу для передачи финнам лошади. В установленное время финский офицер, хозяин лошади и два солдата прибыли на границу. Произвели передачу лошади, и в это время мы слышали щелчок, видимо, нас фотографировали, но обошлось все хорошо. Хозяин предлагал деньги за уход, но Кокорин категорически отверг. После нашего ухода там находился наш «секрет». Как было установлено, финны тоже вели наблюдения за нашей территорией.
… С Каймановым Н.Ф. я познакомился на сборах минометчиков в апреле 1941г. в отряде. Там проходили сборы минометчиков. Никита Фадеевич был среднего роста, плотный, аккуратный, военно подтянут, отличная военная выправка. На его груди было два ордена, один Красного Знамени, другой не помню, за участие в борьбе с басмачами на Кавказе. Он проводил с нами занятия по огневой подготовке, тактике и другим дисциплинам. Это скромный, душевный, человечный человек, требовательный был к себе и подчиненным.
Проводя занятия с нами, сам показывал, как нужно делать и добивался от нас, чтобы каждый из нас отлично выполнял. Он не отходил от пограничника, если тот или другой отлично не выполнит показанное упражение по огневой, на брусьях, снарядах, стрельбе и т.д. Я считаю, это были деловые качества, но он никогда не жаловался на трудности с нами, а подшучивал: «Ничего, ребята, научитесь, в ученье тяжело, зато в бою будет легче, и жизнь будет спасена». Требовал от нас хорошо окапываться, маскироваться, умело оценивать обстановку, метко стрелять, бросать гранаты, приучал к спокойствию, твердости и самостоятельности. Эти сборы, учения пригодились. Кайманов говорил, что если найдется время, повторим еще сборы, но повторить сборы в отряде не пришлось.
В первой половине июня 1941г. нас, заместителей политруков застав собралина сборы при отряде, по моему, в Сортавале. Примерно 18 июня 1941г. наши сборы подняли в ружье, объяснив обстановку. На одном из участков нарушена граница тремя вооруженными нарушителями, наряды преследуют в тыл, задача сборов – прикрыть границу.
С 18 по 21 июня 1941г. все сборы зам. политруков и другие поразделения были брошены на эту операцию. Расположились в лесу, обеспечены были трехсуточным запасом продовольствия и беприопасами.
Вечером 21 июня 1941г. вооруженная группа в количестве трех человек с радиостанцией и картами, шла обратно в направлении границы,потому что другая группа пограниников уже преследовала. Вооруженным нарушителям было предложено сдаться, но они покончили с собой. Так операция по ликивдации прорыва была выполнена. Ночью прибыли в отряд, а утром подняли в ружье, объявили, что война и дали приказ: всем по своим заставам.
Нас довезли на машине до 3-й комендатуры, капитан Степанов распорядился выделить лошадь для меня в сопровождении пограничника. Вечером 22 июня я прибыл на заставу, доложил начальнику заставы Бороде М.Г. о прибытии и выполении задания по ликвидации трех нарушителей. Поужинали мы с Бородой, пошли по обороне заставы. Пограниники уже заняли оборону в дзотах, окопах и минометчики тоже в обороне. Осмотрели вероятные подступы и скопления противника, выбрали и уточнили огневые точки для миномета. Подошел Кошкин, Счеревский, посоветовались и решили составить схему обороны, промерить расстояния до основных вероятных направлений движения и скопления противника. Мы с Кошкиным В.Б. занялись этой работой и наметили ориентиры. Охрана границы велась уисленными нарядами с выделением ручных пулеметов.
Очень важно было выбрать огневую точку, чтобы с наименьшим расходом мин сразу поражать врага. Мин было очень мало: около 180 или 120 штук. Прошли по обороне заставы. Борода М.Г. каждому отделению, ручному пулемету,станковому пулемету, снайперам поставил боевую задачу и нам, минометчикам была поставлена боевая задача. Пополнили боеприпасы, продовольствие, воду. Все находились в обороне, кроме дежурного по заставе, который по телефону поддерживал связь с комендатурой и соседями.
Провели партийное и комсомольсое собрание. Борода и Счеревский поставили задачу: оборонять заставу до подхода наших частей.
Застава 5-я «Алапиха» расположена на одной высоте, омываемая озером, название забыл. Соседа Изотова разделяло озеро, в тыл – озеро, в сторону 6-й заставы только малая дорога. Территория высоты 300 на 400 м. Это был пятачок. Мы все понимали, если завяжется бой, то отходить нам было некуда, только в сторону 6-й заставы. Финны отрежут, окружат нас. Видимо, это понимали и в отряде. Обстановка была напряженная, но пограничники духом не падали. Все были уверены в победе, так мы тогда были воспитаны. Примерно 24-25 июня 1941г. поступил приказ из комендатуры оставить «Алапиху» и перебазироваться на 6-ю заставу, где организовать оборону дороги, идущей через границу в тыл к нашим войскам, по которой могли пройти техника и войска противника. Перевоз продуктов, боеприпасов, обмундирования длился прмерно 2-3 дня и возглавлял старшина Мартыненко В.Г. Дзоты, окопы взорвали. Таким образом, мы покинули 5-ю заставу и передислоцировались на 6-ю заставу, «Яму», так мы ее тогда называли. Прибыв 25-26 июня, точно не помню, по приказу Кошкина начали пилить лесной завал, рыть окопы для ручных пулеметов, станковых, минометов. Лес пилился очень тяжело, смола заедала пилы, только керосин выручал нас. В это время боевое охранение уже вело бой с разведкой финнов. Примерно, 26-27 июня на заставу 6-ю прибыл старший лейтенант Кайманов. Я его увидел, он подошел, поздоровался, спросил, как дела и напомнил: «Об окопах не забывайте, глубже ройте, с запасными выходами, с нишами делайте и расчищайте сектора обстрела для одиночного бойца, ручных и станоковых пулеметов, ориентиры определите, замерьте расстояния, увяжите свою оборону с минометчиками, чтобы они не смогли поразить вас своими минами.
Видимо, на второй день Кайманов Н.Ф. пригласил меня к себе на КП: «Пойдем, комиссар, смотреть, где будут располагаться минометы», Правда, огневые точки уже копались, основные, запасные. К этому времени подошли начальники 5-й, 6-й застав Борода М.Г. и Азанов П.Д. Здесь Кайманов сказал: «Два миномета мало, мин 280-270 штук. Поэтому очень важно умело использовать минометы, открывать огонь только по моей команде. Огонь должен быть губительным для противника, при стрельбе экономить мины, а сейчас займитесь определением ориентиров, вероятного скпления противника, его продвижения, замерьте расстояние, составьте схему ведения огня из минометов». Эта работа была выполнена. Минометчики были полностью были готовы к отражению атак.
О самой заставе, 6-й. Территория 300 на 400 м. От границы шла дорога через заставу в направлении 2-й комендатуры, справа – озеро, названия не помню, слева озеро и болото, с тыла высота «Огурец».
Командный пункт, разумеется, в дзоте, восточнее заставы. Минометы располагались внутри заставы в 50 м от заставы западнее, другой дзот находился западней заставы от озера, дзот прикрывали от озера деревья, растущие с тыла. Неподалеку от леса была столовая, баня, было два колодца, дом начальника заставы, конюшня, склад.
Кайманов прибыл на заставу, оценил обстановку и принял решение занять круговую оборону с устройством лесного завала и частично с проволочным заграждением. Он прекрасно понимал, что противник основными силами пойдет по дороге через заставу, а если ему это не удастся сделать, то он пойдет с тыла… Азанов занимал с ручными и станковым пулеметами занимал оборону от озера до Кошкина, стыка – дорога, идущая на Алапиху, у дороги был установлен станковый пулемет. Кошкин стоял от отделения 6-й заставы – центр – дорога на Алапиху – до группы Счеревского, станковых пулеметов, восточнее заставы, от болота и правее Счеревского – отделение Попова. С тыла на высоте «Огурец», у дороги, идущей на комендатуру, занимал оборону Борода М.Г. Все окопы хорошо замаскированы, сделали ниши для укрытия от мин и осколков, расчищены секторы, отстроен каждый ком. Отделения, каждый пограничник знал боевую задачу. Каждую группу возглавляли опытные офицеры пограничники Азанов, Борода, Счеревский, Кошкин, Соловьев, Копосов. Когда была поставлена боевая задача каждой группе и мне минометчику. Впереди обороны выделялось усиленное боевое охранение с ручным пулеметом во главе с офицером. Совершенствовалась оборона: продолжали делать завал, рыть ходы сообщения, с каждой группой была установлена проволочная телефонная связь с КП. У дзота с Каймановым была связь с комендатурой по телефону, другой связи у нас не было…
Кайманов был в форме пограничника со знаками различия, подтянут, в портупее, пистолет ТТ, планшет висел через плечо, бинокль висел на шее, а автомат всегда носил в руках, при себе имел плащ-палатку. Всегда аккуратно брился и умывался. Ни разу не видел его небритым и от подчиненных этого порядка требовал. Он боялся, чтобы не завшивели бойцы и не заболели, это было очень важно. Он проявлял большую заботу о чистоте окопов, потому, что все бойцы были в окопах под огнем противника, финны на деревьях посадили много «кукушек» и выходить для испражнения надобностей было рискованно. Вот он и дал команду использовать консервные банки и мы выбрасывали их из окопов. Проявлял большую заботу о питании бойцов, о исправности оружия, о экономном расходовании боеприпасов, потому что надежд было мало о их пополнении. Много хлопот доставляла и вода. Вода нужна была для личного состава и станковых пулеметов. Два имеющихся колодца оказались под наблюдением «кукушек». Воду брали ночью, ползали по-пластунски…
И как главный вывод мой о обороне.
1. Оборона была организована круговая, скрытная для противника, куда бы противник не проник. Всюду он получал меткий огонь от пограничников и с потерями откатывался назад.
2. Во-вторых, противник не знал точно расположения минометов, обороны и командного пункта. Все было скрытно от противника, хотя несколько раз самолеты противника летали над заставой и бомбили. Но КП и минометные расчеты не пострадали, не говоря уже об огне артиллерии и минометного огня противника.
3. В-тертьих, противник не знал точных данных о силе обороняющихся и его огневой мощи группы Кайманова.
4. В-четвертых, видимо, самое главное, личные качества нашего бессмертного командира Н.Ф.Кайманова, героизм и мужество наших офицеров, политработников, сержантов и пограничников. Многонациональная обороняющаяся группа более тринадцати национальностей. Мы в шутку всегда называли «Наш интернационал живет и будет жить». Заставу обороняли тринадцать национальностей: русские и украинцы, карелы и финны, белорусы и вепсы, удмурты и марийцы, таджики. Перед боем я, Кошкин, Волгин и другие вступили в кандидаты партии. Заставу обороняли коммунисты и комсомольцы, воины, герои пограничники, беспредельно преданные Коммунистической партии Советского Союза и Родине. В воспитании бойцов большая заслуга политрука Счеревского В.С., в обороне он был секретарь парторганизации, коммунистов Кайманова Н.Ф., Бороды, Кошкина, Азанова, Соловьева, Копосова. Видимо, частичная доля выпала на меня, зам. политрука заставы, секретаря комсомольской организации и как командира минометной батареи.
… С начала войны финны усиленно вели войсковую разведку силами от взвода до роты с приданными средствами огня. И внезапно пытались атаковать нашупограничную заставу и другие заставы.
Примерно 28-29 июня 1941г. впереди обороны было выставлено боевое охранение. На высотах у дороги , у проволочного заграждения, за лесным завалом во главе с политруком Копосовым усиленное боевое охранение с ручным пулеметом. В это время мы находились в окопах, занимали круговую оборону. Прмерно в три часа ночи завязался бой. Боевое охранение вело бой с сильным развед. отрядом. По приказу Кайманова Н.Ф. с группой минометчиков, Петровым, Воронкиным, Ворониным, побежали на помощь нашему боевому охранению. Противник потерял много солдат и в панике бежал за проволочное заграждение в направлении границы. Позавтракали, а столовая была с южной стороны заставы, у самого леса. После сытного завтрака мы заняли оборону, дооборудовали ходы сообщения, уточняли ориентиры, расстояния до Азанова, Бороды, Кошкина. Вроде, эти дни были спокойны. Боевое охранение менялось, регулярно высыпалась разведгруппа в сторону «Алапихи». Туда ходил с группой пограничников Василий Кошкин, но «Алапиху» финны пока не занимали… Ранним утром 2 июля 1941г. наше боевое охранение, как мне помнится, видимо, возглавлял лейтенант Соловьев, завязало бой. Подбежал Кайманов к нашим окопам, минометчикам и приказал оказать помощь боевому охранению.
Я с группой минометчиков, Петровым, Ворониным, Воронкиным, взяв оружие, боеприпасы, гранаты, побежали на помощь охранению, которое вело бой, подбежали, группа Соловьева вела бой с высоток, мы рассредоточились, открыли огонь с трех сторон по наступающим финнам. Финны нашего мощного огня ручного, автоматного и ружейного, не выдержали, понеся потери, в панике бежали за границу. После боя благополучно вернулись, начали завтракать, еще не все закончили завтракать, а кушали по группам, оборону было нельзя оставлять, и я, как сейчас помню, ели гречневую кашу, гуляш, в это время внутрь заставы посыпались снаряды. Я не растерялся, взял буханку хлеба и сала для ребят, которые оставались в окопах, прибежал, запыхался, бросился в окоп, а ребятам, Масорину и Воронкину, отдал хлеб и сало.
Артогонь окончился, после заработали минометы, били по заставе. После, финны сразу пошли в наступление по дороге в направлении группы Азанова. Завязался сильный бой, заработали ручные и станковый пулеметы, ружейные и автоматные выстрелы. По приказу Кайманова подпустили финнов на близкое расстояние и залпом дали огонь. Минометная батарея открыла огонь по наступающей цепи финнов. Финны понесли большие потери. К 12.00 отошли, стали перегрупировываться. После обеда финны установили орудия на высоте за озером и минометы открыли бешеный беглый огонь по нашей заставе и прямой наводкой. Окончился артиллерийский и минометный огонь, финны возобновили наступление на Азанова и Кошкина. Отражение атаки возглавил сам Н.Ф.Кайманов. По приказу Кайманова и Азанова наша минометная батарея открыла огонь по скопившимся финнам у дороги группы Азанова. Финны откатились, бежали за границу. В этом бою храбро пал смертью мариец – комсомолец Виноградов.
Хорошо помню, как 3 июля 1941г. Кайманов собрал всех офицеров, политработников, коммунистов, комсомольцев на КП. В дзоте провели партийно-комсомольское собрание. Из отряда был секретарь парткомиссии, фамилию забыл. Меня, Кошкина и др. приняли в кандадаты ВКП(б). Я и другие поклялись бить врага до последней капли крови, не жалея сил и своей жизни, если погибнем, считайте нас коммунистами. Прослушали по радио выступление И.В.Сталина, где говорилось, что «враг коварен и опытен, создавайте партизанские отряды, не давайте покою в тылу врага, не оставляйте ни килограмма хлеба, горючего, угля. Наше дело правое. Победа будет за нами». Кайманов и Счеревский сказали всем, что требуется от каждого от нас, коммунистов и комсомольцев. Затем сказали: сейчас организуем партийно-комсомольскими силами контратаку, выбьем противника от завала и с заставы «Алапиха». Кайманов создал три группы контрудара Азанова, Кошкина, Счеревского под командованием Кайманова с выходом на границу.
Кайманов озадачил старших групп. Заняли боевые порядки. Я с минометчиками Масориным, Воронкиным, были недалеко от Кайманова. Это было после обеда 3 июля. Политрук В.С.Счеревский с пистолетом в руках под огнем противника поднялся в рост с возгласами «За Родину! За Сталина! Вперед, товарищи, ура!». Все поднялись в атаку на врага, на ходу растреливая финнов. Финны не выдерживали ошеломляющего огня: сначала сопротивлялись, отстреливались, а потом, бросая убитых и раненых, бежали за границу. Мы вышли на границу и «Алапиху». В этом бою был один боец ранен, фамилию не помню. Сколько было радости и уверенности в победе. Руководил этим контрударом лично Н.Ф.Кайманов. Когда вернулись на 6-ю заставу, Кайманов и Счеревский говорили, что мы способны удержать границу с этими орлами.
На утро, т.е. 4 июля, точно не помню, к нам, на заставу пришла помощь: взвод пехоты лейтенанта мариец и зам.политрука взвода Ярыгин А.Ф. и отделение пограничников 7-й заставы, с ручным пулеметом, станковым, минометным отделением. Минометное отделение расположилось у наших минометов.
Кайманов организовал отправку лошадей в отряд. Возглавил отправку лошадей Чадов, высокого роста, плотный, сильный бесстрашный пограничник, кушал всегда по две порции первого и второго, а когда бывало, пойдешь в наряд, обязательно одну или две банки консервов съедал. Судьбы его я не знаю, видимо, при сопровождении лошадей попал в засаду и погиб.
Лошадей отправили потому, что они не переносили артогня, да и конюшни от снарядов разрушались. Я видел, как начнется артогонь и минометный обстрел, как лошади выбегали из конюшен и по двору заставы бегали со страхом. Это было ужасно смотреть, даже слезы навертывались. Животное не понимало, что идет война.
4 июля 1941 года, мне помнится, тихий был день: брились, подстригались, приводили себя в порядок.
5-6 июля 1941г. финны возобновили артогонь, минометный огонь, несколько раз атаковали наши позиции. Сейчас помню, 5 июля 1941г. финны насели на группу Азанова. Прибежал связной с приказом от Азанова дать минометный огонь на подступах к окопам 60-80 м. По моей команде из 2-х минометов минометчики открыли беглый огонь по наступающим фашистам – финнам. Через 5 минут прибегает сам Азанов и приказал перенести огонь по завалу. Так он сказал, а сам побежал в свои окопы. Я перенес огонь двумя минометами по завалу. Шел жестокий бой, к обеду был закончен. Финны не выдержали мощного огня, бросая убитых, раненых, бежали. В этот же день, после обеда, к вечеру, финны возобновили атаку от озера, там находился взвод Красной Армии, марийца, пришедшие к нам на подкрепление, но они еще не были обстреляны, дрогнули. Тогда Кайманов взял нас, минометчиков, меня, Петрова, Воронина, Воронкина, Масорина. И с Каймановым побежали восстанавлиать брешь. Кайманов с ходу восстановил положение: с автоматом в руках, с криком «За Родину! За Сталина!Ура!» поднял лейтенанта, бойцов Красной Армии. Открыли мощный ружейно-пулеметный огонь. Противник не выдержал… Атака финнов была отбита, финны бежали за завал. Я слышал, как Кайманов отчитывал лейтенанта Красной Армии и приказал ему держаться до последнего.
6 и 7 июля 1941г. финны возобновили артогонь, минометный огонь, несколько раз пытались атаковать с фронта слева и справа. Все их попытки были напрасны…
Мне думается, после обеда 7 июля финны до роты проникли между стыком Бороды и отделением Попова. Там завал не успели сделать. Это где располагалась наша столовая, рядом со столовой расположилась баня. До этого мы ходили в столовую брать хлеб, сало. Мы всегда за ней наблюдали. Слышу пограничник Воронкин говорит: «Замполит, финны из лесу от столовой наступают на нас, до взвода». Я глянул в бинокль: действительно, перебегают в наше направление, расстояние 150-180 м. Я передал Кайманову что, от леса к столовой наступают финны до взвода». Кайманов крикнул: «Держитесь, я здесь, спокойно». Я приказал одному миномету бить по лесу у столовой, чтобы не допустить скопления противника, а второму миномету – по наступающему взводу финнов. Слышу заработал ручной пулемет. Это Вася Волгин бил во фланг финнов, но часть финнов засела за баней, 100 метров от нас.Я тогда Воронкину, Масорину и Петрову говорю: «Устанавливайте минометы под прямым углом». Мы боялись нашими минами себя поразить. И правда, маневр удался, этими минами мы финнов из-за бани выкурили. Правда, в этом бою убитых и раненых не было. Убита была свинья. Мы пытались ее притащить, но «кукушки» не давали этого сделать. А как хотелось свежей свининки. Так она испортилась, разложилась и никому не досталась.
За эти дни боев было уже 13 убитых и 5-6 раненых. Погиб героически Азанов П.Д., ефрейтор Горшков В.С. пограничники Ершов М.В., Попов М.Ф., Шестаков Г.И., Пекарев П.Я. Лыжин М.В., Синицын И.Н., Иванов, Подкорытов, Кадыров, Зайцев и Виноградов. Наши ряды редели. Но наш интернационал продолжал сражаться. Связи с отрядом и комендатурой не было, враг обрезал связь. Продукты и боеприпасы на исходе, мины кончились, осталось 8-10 штук мин.
Наша оборона оказалась окруженной усиленным батальоном противника, с поддержкой артиллерией, тяжелыми минометами и станковыми пулеметами. Это мы все понимали, но лучше всех знал Н.Ф.Кайманов. Он понимал, что поддержки не дождаться и искал пути выхода. Организовал посылку связных Ярыгина, Чертова в отряд для связи. Высыпалась разведка во главе офицеров Кошкина, Соловьева, искали пути выхода из окружения.
9-го июля, после обеда, финны возобновили артиллерийский огонь по заставе. В это время снарядом присыпало и глушило Н.Ф.Кайманова. Я побежал в ход сообщения для оказания помощи Кайманову. Подбежал, уже Кайманов отряхивался от земли. Слышу: «Замполит, у тебя кровь». Я глянул, правда, кровь и упал в траншею. Мне перевязали ногу, на ночь остался в дзоте на КП у Кайманова. На утро стали перевязывать: ранение не сквозное. Я подумал, что ранило осколком.
Утром 10 июля Кайманов решил силами раненых оборонять дзот от озера, которое хорошо просматривалось с высоты финнов. Они снарядами прикрывающий лес от озера уничтожили. Дзот у них был на ладони. Была опасность, что группа финнов могла просочиться и занять дзот. Мы, раненые, 5-6 человек, во главе меня, уже раненого и санинструктора Маркина Г.Т. заняли оборону в дзоте. На второй день, 11 июля финны открыли методичный огонь их артиллерии по заставе, а потом огонь перенесли по дзоту. Недолет, перелет, Я понял маневр финнов, как минометчик, что они взяли «вилку» и третий снаряд будет в дзоте. Финны решили уничтожить дзот. Я, как старший группы, спокойно принял решение и дал команду всем раненым выползать, иначе снарядом накроют дзот и, безусловно, погибнем. Бойцы строго выполнили мою команду и начали выползать. Маркин Г.Т. помогал раненым. Я выползал последним. И только успели покинуть дзот, как наш дзот был взорван снарядом, меня оглушило в левое ухо и присыпало землей, но остался невредим. В ходе сообщения встретились со связным от Кайманова. Пограничник – связной от Кайманова шел с приказом, чтобы покинули дзот. Связной рассказал, что Кайманов наблюдал за работой артиллерии, когда финны открыли огонь по дзоту. Он сразу приказал связному ползти с приказом покинуть дзот. Кайманов очень переживал, что не сообразят. При встрече на КП Н.Ф.Кайманов обрадовался: молодцы, сообразили, я за вас очень переживал, думал, что не сообразили, а теперь – отдыхайте.
Я с разрешения Н.Ф.Кайманова взял винтовку, гранаты, комплект патронов и вечером пополз к окопам политрука Счеревского. Подполз к политруку Виталию Сергеевичу. Там был командир отделения Кириллов, пограничник Кичин. Поздоровались, поговорили, спросили, как моя рана. Я ответил: «Видимо, осколок сидит в ноге, потому, что ранение было не сквозное». Политрук Счеревский указал, где мне занять оборону, свободных окопов не было. Я начал лежа копать окоп, недалеко от политрука с правого фланга, а слева от меня располагалось отделение Попова П.И. Таким образом, мне пришлось за ночь выкопать основной и запасной окопы. Таким образом пришлось третье место при обороне заставы. В этих окопах, находясь раненым, не покидал обороны до выхода 22 июля 1941г.
К этому времени атаки финнов затихли, ежедневно, методично, с прямой наводки била артиллерия и минометы по заставе. Началась бомбежка заставы, каждый день подряд, до нашего выхода.
Примерно, 14 июля 1941г. финны установили репродукторы – усилители вдоль нашей обороны и предложили сдаваться. Вместо сдачи Кайманов собрал офицеров – Бороду М.Г., В.С.Счеревского, В.Б.Кошкина и приняли решение искать пути выхода, искать слабое место через болото и организованно выходить. Примерно, 18 июля или 20 июля самолетом был сброшен вымпел о выходе и соединении нашей группы с отрядом в Кипринмяки. Кайманов организовал разведку: высыпалась группа Соловьева, Кошкина, которая нащупала слабое место в обороне финнов через болото.
Кайманов организовал похороны всех героев пограничников, погибших при защите Родины. На консервной банке отвертко написал фамилии и инициалы погибших, с почестями похоронили. Минометы и оружие убитых закопали в окопах. Набрали муки, испекли хлеб, распредилил питание, хотя было оно скудное.
22 июля Кайманов организовал выход всей группы на соединение с отрядом. Выход был организован со всеми мерами предосторожности: главное, боевое охранение, распредили носильщиков, которые несли раненых. А нас,раненых, было 6 человек. Все находящиеся сзади – боевое охранение во главе с Каймановым. Дошли до первой высоты, отдохнули и на этой высоте умер раненый Иманаев, которого похоронили на этой высоте, он был ранен в полость живота.
Мне этот переход на всю жизнь запомнился. Четверо суток по болотам, лесам. Люди обессиленные, уставшие, голодные, не спавшие, да еще измученные нашими ранеными. Нас, раненых несли, спотыкались, падали в болота, поднималиись и снова шли. Мы, раненые, пытались встать на ноги при помощи палок.Я вспоминаю, несколько раз пытался идти, но пройдя 10-20 метров, терял силы. Я лично просил Кайманова отавить нас, не мучьте людей, мы, раненые, ползком доберемся до своих. Но Кайманов был тверд и спросил меня: «А присягу знаешь, в бою товарища выручай, врагу не отдавай, крепись, комиссар, выздоровеешь, еще воевать будем и победа будет наша». Раненых несли посменно пара пограничников. Несли раненых сам лично Кайманов, Борода, Счеревский, Кошкин, Соловьев, так чередовались. В пути с финнами в бой не вступали, ибо наши силы были истощены, да и боеприпасов оставалось только для себя, на всякий случай.
Примерно, к вечеру 26 июля мы подошли к одному озеру. Кайманов послал разведку во главе с лейтенантом Соловьевым с задачей установить чья территория, в крайнем случае, любую машину остановить с продуктами, потому что кушать нашей группе было нечего. На нашу радость и счастье Соловьев задержал наши машины, везли снаряды и продукты на фронт.
Продукты разгрузили с одной машины, раздали бойцам, выставив охранение, стали кушать и купаться, приводить в порядок себя. Кайманов написал донесение в отряд, передал мне и приказал: «Передайте донесение в штаб и сообщите, что группа вся вышла, ожидает машины у такого-то озера», названия не помню. Постелили хвои в машины, нас положили пятерых раненых в машину, поехали на задержанной машине. К вечеру этого дня мы, раненые, прибыли в отряд. Подъехали к штабу. Офицеры, женщины окружили машину, потом подошел капитан Кокорин. Я ему передал донесение и словесно рассказ об обстановке, что группа Кайманова благополучно вышла и у такого-то озера ожидает машин.
Сколько было радости, слез при встрече в отряде. Нас, раненых, отправили в санчасть, помылись, перевязали, покушали, легли на койки. Вроде не верилось, что мы находимся в отряде. Быстро заснули. Этим же вечером в 23.00 пришли Кайманов, Счеревский, Борода проведать нас, раненых, как мы чувствуем себя. На третий или второй день утром к нам пришли Счеревский, Борода, Кошкин, Волгин и другие пограничники, побеседовали с нами, поделились мнениями. Они распрощались с нами, пожелали быстрого выздоровления и сказали, что вся группа Кайманова сейчас выезжает на станцию Пески для удержания обороны.
В этот же день нас, раненых, посадили на гидросамолет и благополучно прибыли в Петрозаводск. Я лежал на носилках в коридоре. На следующие сутки, вечером, санитары мимо меня пронесли раненого ефрейтора Васю Волгина – боевого комсомольца. Я попросил остановиться санитаров, побеседовал с Васей Волгиным, от которого узнал о боевых действиях группы Кайманова, Счеревского, Бороды, Кошкина, Соловьева в районе станции Пески и мы распрощались с Волгиным.
На второй день нас, раненых, из Петрозаводска эвакуировали в г. Краснокамск Молотовской области. Там мне сделали операцию, вынули осколки от разрыной пули. Оказывается, меня ранило разрывной пулей, слепое, не сквозное ранение было и мне стало легче. Я уже мог с трудом наступать на ногу. Находясь в госпитале на излечении о нас местное население заботилось, цветы, подарки приносили. Я трижды писал письма в отряд, но ответа не мог получить. Шла война, переходы, это и понятно, что письма могли и не дойти. Радостным днем был для меня день 26 августа 1941г., когда читал Указ Президиума Верховного Совета СССР за мужество, отвагу и героизм старшему лейтенанту Кайманову Н.Ф. присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Более 12 пограничников были награждены правительственными наградами. (воспоминания от 23 февраля 1973г., №847/ШМНК9)
«Огневые позиции были сделаны с душой. Кайманов Н.Ф. лично несколько раз проверял и давал замечания: «Закапывайтесь глубже, делайте ниши и ходы сообщения, земля – спаситель наша. А вам, товарищ замполит с Азановым и Бородой, уточнить все ориентиры, наметить рубежи минометного огня, замерьте точно все расстояния до каждого рубежа, составить схему и потом обсудим, как действовать, ведь мин у нас мало – 382 штуки. Это на один бой, а сколько нам придется здесь ? И огонь открывать только с моего разрешения. Берегите себя, попусту по поляне не бегать, а то голову бесславно можно сложить». Работали день и ночь, копали окопы, ниши, лес пилили, завал устраивали, мозоли на руках, а комары донимали. Отдыхать приходилось мало и все это окупилось. Минрасчет не понес, кроме минометчика Синицына. Очень нам помогли сборы минометчиков, проводимые при отряде в апреле 1941 года. Кайманов от каждого из нас добивался всех заданий и упражнений, и по-видимому, он знал каждого в лицо и наш характер, на что каждый способный.
Однажды Н.Ф.Кайманов писал мне в письме: «Вы ведь были командиром минометного отделения, замполитрук заставы и комсосрг заставы и были на сборах в апреле 1941года. Я тогда в Кинпранмяках проводил занятия с минометчиками всех застав».
Хорошо помню, как перед утром 29 или 30 июня все минометчики были брошены на выручку боевого охранения Соловьева или Копосова, точно не помню. Оказывали помощь в прорыве финнов к КП, где находился Кайманов Н.Ф. Видимо, в дневнике Кайманова все было описано.
Вспоминается такой эпизод. Утром 1-2 июля мы все были в столовой. Противник открыл артиллерийский, минометный огонь по территории заставы. Павел Петров крикнул минометчикам: «Захватывайте побольше хлеба и шпика. Там доедим». Хлеб Спирин испек свежий, душистый.
Однажды Павел Петров говорит: «Слушай, замполит, нужны матрацы и подушки, а где их взять?» Ночью мы поползли и притащили по подушке и плохие одеяла. Так минометчики были обеспечены постелью в окопах и нишах. За вылазки Кайманов давал нам «чертей», и особенно, за свинью. Грозился кулаком: жить не хочется, что ли.
Нам всегда помогала дружба, взамовыручка…В этом я убедился, когда разорвался снаряд у дота Кайманова, и я выбежал из окопа, перебежками бросился в ход сообщения к Кайманову. Мои товарищи – минометчики закричали в один голос: «Замполит, вернись, убьет, погибнешь»… Когда противник пристрелял дзот, где мы, раненые находились, при выходе из дзота, в ходу сообщения, увидел Мишу Воронина; он засмеялся, обрадовался: «Замполит, все ребята живы, а Кайманов послал меня с приказом, чтобы вы выходили». Все они часто приползали ко мне в окоп, будучи раненым, приносили теплые слова и галеты. Пи выходе они несли меня через болото, на носилках. Когда вышли в лес на тропу, я попытался идти: но осколок в ноге не давал идти. Я упал, тогда Петров подбежал и засмеялся: Понести тебя, замполит?» (
из письма Д.Ф.Забелина Т.А.Чернышевой от 27 февраля 1977г, из фондов Музея боевой славы Героя Советского Союза Н.Ф. Кайманова средней школы №9 г. Нижнекамска, №863/ШМНК9).« Осенью 1940года, к нам пришло молодое пополнение из числа красноармейцев и сержантов. Стариков демобилизовали. Работы нам, офицерам, прибавилось. Молодые бойцы, их надо учить службе по охране границы, боевому мастерству, политической зрелости. Парторганизации на заставе не было, мы коммунисты входили в комендатуру. Комсомольцев было около 60-70%. Раз замена личного состава, естественно реорганизация общественных организаций, в частности комсомольцев.
Стал вопрос о секретаре комсомольской организации. Кого секретарем? В течение нескольких дней – я как политический руководитель заставы, уже со многими пограничниками переговорил, наблюдал их действия, поведение, отношение к служебным обязанностям. Так что определенное мнение о то или ином пограничнике уже сложилось. Вот один из них мне и пригляделся. Это низкого роста юноша. Крепкого телосложения. Круглое, с правильными чертами лицо, глаза голубые, проникающий, хитроватый взгляд. В действиях своих исключительно энергичный, всегда аккуратно и опрятно по форме одетый. У этого пограничника сразу заметны были качества – стремление быть чаще в ленинской комнате, среди книг, газет и другой литературы.
Я решил поговорить с этим товарищем ( в порядке изучения личного состава). По фамилии оказался Забелин Дмитрий Федорович. Он оказался моим земляком из Орловской области, из крестьянской семьи. Разговор сразу пошел по-земляцки, тем более что оба в прошлом деревенские ребята. А я ведь с 1937 года не был на родине. Меня интересовало абсолютно все. Дальше из нашего разговора я обратил внимание на честное, искреннее выражение им своих мыслей, русская простота, откровенность.
Забелин показал себя грамотным (имел среднее образование), хорошо разбирался в политических вопросах, решения партии и правительства понимал и истолковывал правильно. Он обладал хорошей речью. Быстро приобрел уважение к товарищам. Кандидатура на секретаря комсомольской организации заставы была подобрана.
После совета в своем кругу заставы и согласования с комендатурой, Забелин был избран секретарем ВЛКСМ организации заставы.
Конечно, молодой, первое время, как и все в таких случаях, он стеснялся, особенно у него это при разговоре, лицо розовело и он еще больше выглядел юнцом и красивым.
Работа КСМ организации пошла своим чередом, Забелин был в стадии своего становления. Подтверждением положительных результатов в работе КСМ организации – было то, что заставу, после проверки объявили ударной (весна 1941г.). Забелин в своей работе основной упор делал на комсомольский актив, весь коллектив. В своих действиях, по отношению к выполнению своих уставных обязанностей, общественных поручений, он был несколько щепетилен. В достижении цели был настойчив, проявлял твердый характер. Во время моих выездов с заставы в командировки (сборы, семинары, слеты и т.д.) Забелин оставался за меня и возложенные на него обязанности добросовестно выполнял.
С введением института зам.политруков, из отряда и комендатуры поступило распоряжение представить кандидатуру на присвоение звания «заместитель политрука». Забелин к тому времени не только положительно характеризовался как политический активист, но он был и образцом в службе (имел задержание под видом неизвестного финского лесника, подчищавшего лес – весна 1941г.).
Среди командования заставы (Борода, Кошкин и др.), комендатуры не было другой кандидатуры на зам. политрука, кроме Забелина Д.Ф. В скором времени на его зеленых петлицах ярко заблестели четыре треугольника, а обоих рукавах гимнастерки – ярко-красные вышитые армейские звезды. И в этом случае у молодого политработника также обнаруживались недостатки в работе. Ему оказывалась помощь и предъявлялась взыскательность.
По характеру, как это выяснилось позже, Забелин был иногда обидчив. Но это все уже у него проходило быстро. Не совсем ладно у него шла личная боевая подготовка. Организм его расположен к полноте, что не давало ему возможности успешно выполнять нормативы по физической подготовке и др. Но он упорно, в дополнительное время занимался с Кошкиным на турнике, на снарядах, и надо сказать, свои пробелы ликвидировал.
Юноша из сельской местности, выросший в трудовой семье, а затем воинская закалка на пограничной службе –соискали товарищеское уважение к Забелину Д.Ф. за проявленное им мужество и стойкость при защите рубежей нашей Родины в годы Великой Отечественной войны.
Кроме уставных обязанностей воина с оружием в руках, с начала войны обязанности зам.политрука и секретаря комсомольской организации, но уже не одной 5ПЗ, а всего сводного отряда под командованием Н.Ф.Кайманова, остались на зам. политруке товарище Забелине Д.Ф.
В начале войны работа КСМ организации проходила в полном окружении врага. Где одни слова и указания не подходили. Нужен был личный пример, особенно командира, политработника, каждого коммуниста.
Забелин с присущей ему цепкостью, быстро перестроился в сложившейся обстановке. Он и здесь был у всех на виду. Обладая подвижностью и энергичностью действий, проявлял исключительную смелость и храбрость – без чего в этих условиях существовать невозможно.
Бойцы пограничники, комсомольцы восхищались и следовали примерам Забелина: стойкости, умению бить врага, укрываться от его огня, одновременно выполняя общественную работу.
Числа 12-13 июля 1941г….мне Н.Ф.Кайманов сообщил, что в числе раненых оказался и товарищ Забелин Д.Ф. Меня это огорчило. Выбрав момент затишья боя – я пополз к месту нахождения наших раненых (наша медчасть).
Прибыв на полянку, там уже было около 7 – 10 человек с различными степенями ранений. Первым меня увидел Забелин, и с присущей ему скороговорностью сказал мне, товарищ политрук, все в порядке, немного «оцарапало». Он выглядел бледно, глаза были суровы, но всегда бодр. Нога его была в бинте. Он ранен пулей в правую ногу, в колено, в сустав. Пытался встать, но тут же почувствовал боль, охнул и сел на землю в прежнее положение. Другие стонали. Военфельдшер Анохин занимался оказанием помощи вновь поступившим, делал перевязки ранее прибывшим.
В беседе Забелин мне рассказал вкратце, что во время одной из атак, я и сам ее отбивал, но мы были в разных окопах, что ведя огонь по атакующим фашистам, он хотел изменить позицию свою, чтобы лучше было вести огонь по фашистам, при переползании, вражеская пуля попала в ногу. Он все-таки достиг своей цели и будучи раненым, продолжал вести огонь, его пули попадали в точку. В горячах он не почувствовал своей боли. Атака длилась минут 25-30. Будучи тяжело раненым, истекая кровью, оказал себе помощь – поясным ремнем, перетянув выше колена. Затем самостоятельно, после боя (затишья), прибыл на медпункт.
Побыв 1-2 дня в землянке для раненых, Забелин вопреки запрещению военфельдшера ходить, превозмогая боль, ушел в свой окоп, сказав, что так ему будет лучше.
Атаки фашистов не прекращались, а наоборот, учащались, и были более продолжительными, с применением все большего количества артиллерии, минометов, авиации. Вот в этих условиях и состоянии Забелин продолжал, вместе со своими товарищами отражать натиск врага, самоотверженно выполняя свой воинский долг.
Но боль в ноге давала о себе знать. Дмитрий ежедневно в периоды затишья боя, ходил на перевязку. Иногда задерживался.
Когда было принято решение о выходе из окружения, а перед этим отправить раненых в тыл вперед, то в список попал и Забелин. Но, узнав об этом, категорически стал возражать. Заявил, что пойду своим ходом и со всеми. И не потому, что он не смог бы дойти со всеми ранеными, а потому что расставание ему с друзьями по оружию, еще тяжелее, чем ранение или даже смерть. Несмотря на убеждения, Забелин остался при своем желании. Руководство согласилось. А до этого он меня просил поддержать в отношении его желания, что, конечно, было сделано. Но на всякий случай еще одни носилки взяли в запас.
Выход из окружения оказался куда труднее, чем он казался. Лесисто-болотистая местность. Бездорожье. Жара. Нервное перенапряжение. Начало чувствоваться ослабление организма, в результате начавшегося недоедания. Одного тяжело раненого несли от начала выхода, до кончины в пути. Забелин превозмогая боль, шел и шел… Первые и вторые сутки он в силу своей физической выносливости, большой силы воли, понимая обстановку, преодолевал свою трудность, стараясь не показывать истинное состояние. И что он не только не предпринял, конечно, главным у него помощником была палочка (костыль), Она ему облегчала движение, вторым помощником ему был его же собственное старание разговаривать с товарищами на различные темы, третьим – это плечевая поддержка друзей (иногда опираясь на плечо товарищей в движении).
На 4-й день нашего похода Забелин со стоном упал, сказав, товарищи, простите меня…(считая, якобы виноват).
Прощать было не за что. Колено ноги распухло, нога в целом до невозможности отяжелела, боль была невыносимая. Но больше половины пути он прошел. Прошел со своими друзьями, не отступая от них.
Решение одно. Забелина - на носилки. Нести его мы стали по 4 человека. По 15-20 минут. Это ему причиняло вторую боль, как потом высказался Забелин. Он понимал, что нам и так трудно. Но напрасно он так думал, ведь мы выполнили закон присяги, закон человека. По-другому и могло быть. Это могло случиться с каждым из нас, все знали причину этому и считали честью и обязанностью помогать друг другу.
…Становилось все труднее и труднее. Но, осознавая, что мы устояли в обороне против превосходящих сил фашизма в боле тяжелых условиях, преодолеем и эту трудность.
Забелин несколько раз предпринимал попытки меры идти самостоятельно, но не получалось, нога не повиновалась.
Утром последнего дня движения по тылу врага… нервы Забелина не выдержали. Он слез с носилок со стоявших в один из привалов, пошел, по-прежнему, опираясь на палку. Движение длилось недолго. Превозмогая боль со слезами на глазах, которые сурово смотрели вперед, вновь пошел… Отстав от группы при сопровождении двух солдат, медленно шел вперед, но шел. И так цель свою – до конца быть с товарищами по оружию – он осуществил.
При встрече в районе озера Вигарус с частями СА, когда сделали долгожданный час и безопасный привал, всем друзьям Дмитрий Забелин сказал: « Спасибо, товарищи!». Он остался верен друзьям»
(Воспоминания В.С.Счеревского,( из фондов Музея боевой славы Героя Советского Союза Н.Ф. Кайманова средней школы №9 г. Нижнекамска, №845/ШМНК9, 30 июля 1973г.)С сайта «подвиг народа»
ЦАМО, фонд 33, опись 690306, единица хранения 2769
Приказом войскам 4-го Украинского фронта №39/н от 14 февраля 1945г. лейтенант Забелин Д.Ф., старший помощник начальника разведотделения батальона 88-го Карпатского пограничного полка войск НКВД награжден орденом Красной Звезды.
С сайта «Подвиг народа»
«Забелин Дмитрий Федорович, лейтенант, ст. Пом. Нач. РО батальона 88 пограничного Карпатского полка войск НКВД 4 Укр.фр.
Представляется к ордену «Красная звезда».
Год рождения – 1919. Национальность – русский. Партийность – к. ВКП(б).
Участие в гражданской войне, в последующих боевых действиях по защите СССР и отечественной войне – в составе 88 пограничного Карпатского полка войск НКВД.
Имеет ли ранения или контузии в отечественной войне – пул. ранен. в левую ногу.
С какого времени в Красной Армии – с 1939г.
Призван Верховским РВК, Орловской области.
Ранее не награждался.
Работая в полку на агентурно-следственной работе добился значительных результатов и имеет на своем счету разоблаченных агентов контрразведывательных органов противника – 5 человек, бандитов – «УПА» - 37 человек, членов «ОУН» - 10 человек.
Будучи в Сарновском, Борзновском районах в 1944 году, участвуя в боях с бандитизмом по ликвидации «УПА» руководил заставой и уничтожил вместе с заставой – 50 бандитов. В бою проявил смелость и отвагу.
Ходатайствую о награждении лейтенанта Забелина – орденом «Красная звезда».
Командир 88 пограничного Карпатского полка подполковник Аврамчук (подпись)
18 декабря 1944 года.
Достоин правительственной награды: ордена «Красная Звезда».
Командир 17 гв. стр. Карпатского корпуса гвардии генерал-лейтенант Медведев (подпись)
31 декабря 1944г.
Представляю лейтенанта Забелина к награждению – орденом Красной Звезды.
Начальник войск НКВД по охране тыла 4 Украинского фронта генерал-майор Фадеев (подпись)
7 февраля 1945г.
Приказом войскам 4 Украинского фронта №39/н от 14 февраля 1945г. награжден орденом Красной Звезды» (орфография, пунктуация, стилистика сохранены).
Д.Ф. Забелин выступает перед пограничниками на 6-й заставе (
фото 1966г., из фондов музея боевой славы Героя Советского Союза Н.Ф. Кайманова в средней школе №9 г. Нижнекамска).
