Перейти в ОБД "Мемориал" »

Форум Поисковых Движений

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
Расширенный поиск  

Новости:

Автор Тема: Бой за Старый Быхов глазами немецких солдат.  (Прочитано 2030 раз)

Михаил Матвиенко

  • Эксперт
  • Участник
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2 849
  • ХИЩНИК
    • WWW
Юрий ШКАПЛЯРОВ,
начальник кафедры уголовного процесса и криминалистики Могилевского высшего колледжа МВД Республики Беларусь.


Началом сражения за город Быхов можно считать вторую половину дня 1 июля, когда подразделение немецких танков, прорвавшееся в тыл наших войск, обстреляло экстренно взлетающие самолеты на быховском аэродроме. Затем 3 июля в районе деревень Вязьма – Чигиринка реку Друть форсировало и двинулось в сторону Старого Быхова разведывательное подразделение врага. На его перехват из города был направлен подвижной отряд 338-го стрелкового полка, который встретил неприятеля во второй половине дня между д. Вьюн и д. Гамарня. Красноармейцы отбили атаку и немецкие солдаты отступили за Друть, а воины Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) заняли позиции по линии деревень Проточное – Чигиринка – Вязьма.
 Тем временем в районе Чечевич концентрировались основные силы немецкой 4 танковой дивизии.
     Согласно воспоминаниям ветеранов 35 танкового полка Германии, входившего в состав указанной дивизии, именно в Чечевичах 4 июля в 3.00 ч. они получили приказ взять Старый Быхов и мост через Днепр. Сразу же после этого танки начали форсировать Друть вброд. Так как брод был относительно глубоким, часть танков застряла. Стало очевидным, что пройдёт довольно много времени, прежде чем минимум одна танковая рота его преодолеет. Поэтому в 6.00 ч. 1-я рота была отправлена вперёд, не дожидаясь остальных.

К 7.30 ч. были переправлены ещё 2 роты 1-го батальона. Они без задержки отправились за 1-ой ротой. В пути к Старому Быхову неоднократно возникали задержки из-за разрушенных мостов, а также лесных завалов.

     Юрген Ахатц, механик-водитель танка № 111, вспоминал: «случалось также, что малые мосты не выдерживали тяжести танков и рушились. Мы вынуждены были оставить такие танки под присмотром. Теперь от нашего подразделения осталось лишь семь танков». Но, двигаясь вперед, 1-ая рота по пути сумела уничтожить одно противотанковое орудие.

В районе д. Холстово танки и мотострелки наткнулись на позиции красноармейцев. Здесь были вырыты два рва, около которых находились противотанковые орудия и пехота. Воины РККА открыли пулемётный и стрелковый огонь и вынудили солдат Вермахта укрыться. Танки проехали справа от мотострелков и двинулись дальше в направлении частично горящего Старого Быхова. Тем временем часть разведывательного немецкого отряда продвигалась вперёд, мимо хорошо оборудованных покинутых окопов, до рва. В одной ложбине они видели, как от окопа к окопу перебегают бойцы Красной Армии.

По радиостанции о позициях противника солдаты Вермахта сориентировали танки 2-й роты, которые также обогнули ров и исчезли в направлении города. Сразу после этого красноармейцы трижды атаковали врага, но без успеха.

Во время боя недалеко от немецких позиций совершил аварийную посадку подбитый истребитель Люфтваффе. Из самолета выбрался пилот и прибежал к своим.

Бой у Холстово продолжался до самого вечера. Немецким солдатам все это время не давал покоя советский снайпер, который стрелял по рву, где они укрылись, откуда-то сзади. При этом им был убит в голову ефрейтор Биндер.

В 19.00 ч. из Старого Быхова за солдатами Вермахта прибыли три танка Pz-III 2-й роты. Под их защитой мотострелки на высокой скорости проехали по городу. Несмотря на защиту танков, они были сильно обстреляны. О бое у д. Холстово не сохранилось воспоминаний солдат Красной Армии. Причина лаконично поясняется самими немцами в одном из докладов: «Пленных не брали. Потери противника очень высоки».

Но вернемся к началу боя. Семь танков 1-й роты, которые обошли укреплённые позиции красноармейцев, вошли в город. В Старом Быхове немецкие танки вступили в бой с красноармейцами. Из-за огня 50-миллиметровых танковых орудий некоторые из деревянных строений загорелись. В издании «PANZER ACES III» приводится красочное описание этого боя: «Кёссель (командир 1-й роты 1-го батальона – прим. авт.) ориентировал своего стрелка на цели: «Враг на дороге, чуть правее дома!». «Вижу!» Через две секунды танковая пушка выстрелила, и одно из противотанковых орудий затихло. Несколько секунд спустя, однако, один из командиров танков сообщил: «Попадание в башню… двое раненых… танк не может двигаться, Гер оберлейтенант!»… В это же время стрелок Кёсселя несколькими выстрелами вывел из строя другое противотанковое орудие». Для скорейшего захвата моста Кёссель приказал двигаться к реке на максимальной скорости. Танки прогрохотали через горящий Старый Быхов. Горело всё вокруг. Враг открыл по приближающимся машинам артиллерийский огонь. Разрывы снарядов, казалось, раздавались со всех сторон. Танк Кёсселя достиг деревянного моста. В 10 метрах перед ними снаряд попал в мост и сбил секцию перил.

Из воспоминаний Юргена Ахатца (механика-водителя танка № 111 под командованием оберлейтенанта Кёсселя):
…когда мы переехали мост 5-ю танками, то попали в ловушку между сильно укреплёнными полевыми позициями… Четыре танка были повреждены орудийным огнём, экипажи вынуждены были их покинуть. Мы сами (я был в 1-м танке) прошли уже порядка 200 м от моста и теперь вынуждены были повернуть назад, но обратный путь на мост был заблокирован нашими танками. При попытке их объехать наш танк скользнул по правой стороне крутого трёхметрового склона вниз, где мы застряли у свай по периметру дороги, и теперь сами были вынуждены оставить танк...

Таким образом, немецкие танки попали в ловушку около хорошо замаскированных полевых позиций и были обстреляны из орудий разных калибров и зенитной пушки, установленных на прямую наводку. Лишь одной машине удалось ускользнуть. Но и та застряла под насыпью, что создавало отличную возможность для ее дальнейшего уничтожения.

Учитывая складывающуюся обстановку, советское командование с восточного берега приняло единственно правильное решение – взорвать мост через Днепр для того, чтобы его не пересекли остальные танки Вермахта. Этот мост уже был заминирован, однако по каким-то причинам взорвать его сразу не получилось. Поэтому часть моста (примерно 15 м) расстреляли из артиллерии. Как после вспоминали немецкие танкисты, «три мощных взрыва сотрясли землю и подняли мост с опор. Пролет моста рухнул в реку». Чуть позже советские бойцы смогли взорвать также и среднюю часть моста (примерно 25 м).

Фраза о «мощных взрывах» не является преувеличением, так как мост разрушили при помощи четырех 203-мм гаубиц Б-4 120-го гаубичного артиллерийского полка (гап), которые до сих пор вели огонь по городу. Эти гаубицы были довольно примечательным оружием. Достаточно сказать, что из-за огромного веса их перевозка осуществлялась двумя тракторами. Для этого орудие разбиралась на две части: ствол, снятый с лафета, укладывался на специальную повозку и транспортировался отдельно.

Из воспоминаний ветеранов 120-го гап известно, что полк (точнее то, что от него осталось) занял огневые позиции на восточном берегу Днепра напротив Старого Быхова. С наблюдательного пункта, расположенного на высоте в 2–3 км от города, хорошо просматривалась колонна танков и мотопехоты противника, входящая в город.

Уроженец Старого Быхова лейтенант А. Погодицкий с горечью произнес:
…Мог ли я подумать еще несколько дней назад, что придется стрелять по родному городу!..

 По команде командира полка батареи открыли беглый огонь, расстреляв все имевшиеся 102 (!) снаряда. Интенсивность стрельбы была такой, что у орудий вышли из строя противооткатные устройства.

Тем временем в 9.50 ч. в Старый Быхов вошли две отставшие танковые роты и начали прочесывать город. Однако это было не так просто. Красноармейцы оборудовали огневые точки в домах и обстреливали врага. Одновременно по городу продолжала вести огонь тяжелая гаубичная артиллерия.

 Через несколько дней после этих событий командир 1 батальона 35 танкового полка Мейнард фон Лаухерт писал в письме на родину:
…О продвижении вперёд нечего и думать – русские палят по городу из артиллерии всех калибров. Город разгорелся ярким пламенем, так как 90% домов – деревянные. Эбербах (полковник, командир 35 полка – прим. авт.) решает ждать с 1-м батальоном, пока не прибудет 2-й батальон и мотострелки. В городе продолжается дикая стрельба ото всех домов, так что можно передвигаться только короткими перебежками. Скоро жар от горящих домов становится невыносимым, это настоящее пекло (в оригинале на этом месте – бранное выражение – прим. авт.). Русские дерутся неслыханно упорно и коварно. Даже после того, как мы по большей части обыскали дома с ударными группами, стрельба продолжалась из уже горящих ярким пламенем домов. В течение всего дня нас интенсивно обстреливают минимум три лёгких и одна тяжёлая батарея с противоположного берега….

 Из этих воспоминаний становится ясно, что город сгорел, в том числе, в результате обстрела артиллерии РККА. При этом в нём героически продолжали сражаться красноармейцы.

Бой в горящем городе продолжался целый день. В 18.30 ч. начался новый артобстрел Старого Быхова, во время которого Днепр южнее города на надувных лодках форсировали красноармейцы. Но контратака солдатами Вермахта была отбита. При этом немцы потеряли еще 3 танка. «19.00 — прибыл 2-й батальон… 20.00 — прибыли первые части стрелков-мотоциклистов…». «Среди них 16 убитых и столько же раненых».

На этом для солдат Вермахта в Старом Быхове закончился долгий день 4 июля 1941 г. Однако в это время на восточном берегу Днепра, занятом советскими войсками, продолжали оставаться выжившие немецкие танкисты.
Записан
О чем историк умолчал стыдливо,
 Минувшее не вычерпав до дна,
 О том на полках старого архива,
 Помалкивая, помнят письмена.

http://117sd.wmsite.ru/

Михаил Матвиенко

  • Эксперт
  • Участник
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2 849
  • ХИЩНИК
    • WWW
4 июля 1941 г. около 10 час. пять танков 35 танкового полка 4 танковой дивизии Вермахта с боем преодолели днепровский мост в Старом Быхове и угодили прямо на укрепленные позиции советской артиллерии и пехоты, оборудованные согласно приказу начальника Инженерного управления Западного фронта №01 от 30 июня 1941 г. «для задержания продвижения в глубину мотомеханизированных частей противника». После непродолжительного боя все танки были подбиты советской артиллерией. Выжившие танкисты укрылись от пулеметного и артиллерийского огня за склоном дорожной насыпи.

Воспоминания Юргена Ахатца:
…Теперь мы, двадцать пять человек из составов наших танков … лежали на враждебном берегу. Мы были разбросаны в малых группах, свободное передвижение было невозможно. Я с двумя из моих товарищей был рядом с берегом. Вернуться назад в этот момент было невозможно – … оба берега находились под артиллерийским и пулемётным огнём. Таким образом, мы пролежали два дня и одну ночь, прежде чем мы оба (потому что один из моих товарищей уже решился в первый день) решились пересечь реку следующей ночью. … При попытке переправиться мой второй товарищ погиб. Меня потоком реки снесло вниз по течению, где ранним утром я попал в русский плен. После допроса я был приведён в Гомель, где неожиданно я встретил трех моих товарищей, бывших на Днепре, которые попали в плен на день раньше….

 Из воспоминаний одного из танкистов Хуго Плёшера:
…Наш танк больше не мог двигаться. Мы поняли это, когда град снарядов посыпался на нас. Наводчик, ефрейтор Эберберг, безостановочно стрелял по целям, командир, лейтенант Бурхард, отдавал приказы, в то время как наш заряжающий Хофманн снова и снова заряжал пушку. Внезапно в танк ударил более тяжёлый снаряд, с батареи на опушке леса, куда целился наш наводчик… Командир дал команду поменять позицию, чтобы выйти из-под огня батареи. Однако танк не мог двигаться. Командир дал команду покинуть машину. В это время наш наводчик Эберберг непрерывно стрелял по врагу из пулемёта «МГ». Очень быстро мы покинули наш танк через люк заряжающего, который использовали в случае экстренного покидания. Мы использовали дымовые гранаты для маскировки. Механик-водитель… скатился по склону насыпи вниз, чтобы спастись от огня вражеских пулемётов. Оттуда он высматривал товарищей из других танков, чтобы собраться вместе…

Внезапно Плёшер заметил большую дыру в склоне насыпи. Он взял пистолет и полез внутрь хода, который круто уходил под насыпь и заканчивался в конце блиндажом примерно в три квадратных метра. …Там собралось десять человек из нашего подразделения, в том числе командир – оберлейтенант Кёссель.
 Стрельба не утихала. Примерно через пять минут раненый русский мирный житель набрёл на наше убежище. Он сел в укрытии у выхода и раз за разом кричал русским солдатам, находившимся поодаль, о помощи. В этом для нас была большая опасность быть открытыми. Плёшер и заряжающий Бюхнер, сидевшие рядом с этим человеком, призвали его молчать. На требование он не отреагировал и, размахивая белым носовым платком, привлек внимание нескольких русских солдат.

Они приближались с громкими криками и заряжающие Бюхнер и Реннер вышли из нашего укрытия, чтобы сдаться русским. Следующие минуты мы были очень ожесточены и подавлены. У нас было ясное представление, что сдаваться в плен ни в коем случае нельзя. И мы не собирались сдаваться живыми. Мы были внутренне готовы к этому. Но велико было наше удивление, что русских не было видно.

Мы, восемь человек, занимали верхнее маленькое помещение, в котором была амбразура с ограниченным видом на противоположный берег. Вход в укрытие завесили мешком. Также командир решил, что мы должны незаметно стрелять в противника поблизости, чтобы завладеть его оружием, т.к. мы выяснили, что у нас было всего четыре пистолета и небольшое количество патронов к ним.

…Внезапно мы услышали звуки русской речи в нашей непосредственной близости. Перед нашим бункером мы отчетливо слышали шаги русских! Вероятно, они искали отдельных раненых немецких солдат. Мы молчали и не дышали, чтобы не выдать себя. Мы обрадовались, когда они отвлеклись нашими танки, стоявшими в 20 м. позади, и стали осматривать их, переговариваясь.

Теперь началось долгое ожидание. Было 10.00 ч. утра, когда мы заняли этот бункер. Никто больше не разговаривал. Время текло медленно и лениво. Воздух был спёртым и дурно пахнущим, так что некоторые кашляли и остальные озабоченно поглядывали на них.

Внезапно мы снова насторожились. Стрельба, прекратившаяся четверть часа назад, теперь внезапно возобновилась недалеко от нас, вверху: стрелял «MГ». Наши нервы вновь были в полном напряжении – мы не знали, кто стрелял.

В общем, мы полагали, что наши товарищи рано или поздно предпримут попытку отбить нас. Но ничего такого не происходило, мы должны были ждать. Время от времени новый фейерверк снова начинался вокруг нас, русские даже стреляли по противоположному берегу с наших танков. Таким образом, медленно наступил вечер…

Следующий день закончился обстрелом с противоположного берега, который вызвали несколько русских.
 Весь этот день нашего бегства, которое мы назначили на 22.00 ч., мы пребывали в напряжении. 38 часов в этом почти невыносимом помещении и неизвестности. Теперь настал момент…

Мы старались не заснуть к назначенному времени. Однако три дня ни кто из нас ничего не ел, наши губы засохли.

Реку предполагалось пересечь на брёвнах, т.к. двое наших товарищей не могли плыть. Оберлейтенант сказал, чтобы мы не считались с ним. Однако мы не могли согласиться…

Мы распределили точную последовательность, в которой должны были покидать наше убежище. Два человека ещё оставались в укрытии, другие, как только возможно тише, ползли по траве. Внезапно открыли огонь. Мы очень тихо легли, только Оствальд отправился назад в бункер, полагая, что должен предостеречь оставшихся там Веттера и Турханша. Однако унтерофицер Веттер посчитал, что мы уже у реки и решился следовать за нами вопреки стрельбе. Он покинул бункер и его примеру последовал оберефрейтор Турханш. Теперь Оствальд следовал за нами.

Мы оставили наши сапоги и одежду позади, чтобы избежать ненужного шума. Внезапно открыл огонь пулемёт – вероятно, русский часовой уловил в темноте движение. В ответ на эту стрельбу, с противоположного берега немецкая артиллерия обрушила свой огонь на этот берег. Луна теперь выглядела настолько светлой, что казалось совершенно невозможным оставаться незаметными. Похоже, русским показалось, что мы – немецкая разведгруппа, на немецкой стороне, вероятно, подумали о русской разведгруппе…

Мы ничего не видели и не слышали от остальной тройки. Однако терять время было нельзя. Непременно нужно двигаться к реке. Внезапно Маркграф обнаружил лодку, спрятанную внизу в камыше.

Там мы собрались – пять человек и сначала хотели ждать остальных трёх товарищей, пока внезапно не услышали, как они поплыли слева от нас. Наши товарищи пошли не за нами, а другим путём к реке, и теперь собирались достичь противоположного берега вплавь. Мы кричали им, однако под плотным пулемётным огнём это было бессмысленно. Они могли укрыться на песчаной отмели с кустами. С этого часа мы ничего больше не слышали о них.

Наш командир хотел достичь другого берега непременно вплавь, чтобы обратить внимание наших постов на наше возвращение. Он придерживался мнения, что отдельный пловец мог скорее незаметно достигнуть того берега, чем полная лодка.

Он дал команду Плёшеру грести через наших товарищей слева. Командир уплыл, когда вдруг начался огонь русской артиллерии. Разрывы ложились плотно и высоко вздымали водные массы, обрушивавшиеся на нас. У нас была только одна мысль – как можно быстрее укрыться под мостом. Мы остановились под ним, снаряды падали в воду неподалёку. На другом берегу загорелись несколько домов, освещая реку ещё больше.

После этого мы решили не ждать, как приказал нам командир, а отчалить как можно скорее. Плёшер сел за вёсла. Заряжающие Хофманн и Маркграф легли на дно лодки, в то время как Роузен отталкивался от дна, помогая лодке плыть.

Затем русские открыли сильный пулемётный огонь. Течение подхватило лодку и понесло вниз. Нас сносило под огонь пулемёта. Плёшер снова и снова пытался грести против течения, но лодка попала в свисающие с моста проволоки. Нам не оставалось ничего другого, как грести по течению, чтобы высвободиться от проволок. Только так удалось направить лодку в правильном направлении. Товарищи лежали на дне лодки, в то время как Маркграф сидел с пистолетом в носовой части… Невзирая на убийственный огонь, Плёшер грёб, заплывая за опоры моста, чтобы укрыться от пулемёта.

Когда таким образом пересекли половину реки, мы услышали слабый окрик нашего командира. Мы высадились как можно скорее в обломках взорванного моста. Хофманн и Маркграф наблюдали за русским берегом, в то время как двое других направились в обломках моста к командиру и помогли ему идти к берегу…
 Во время этой паузы Плёшер отправился к городу и после продолжительной передышки трое остальных с командиром тоже двинулись дальше. Мы медленно подходили к центру города. Внезапно мы заметили две фигуры. Мы спрятались, присев, за фундаментом сгоревшего дома и окликнули часовых, которые сразу не ответили. Только когда мы встали и пошли к ним, они обозначили себя, как немецкие солдаты, и отвели нас к нашему командованию.

Наши командиры очень обрадовались нашему внезапному появлению, т.к. все полагали, что мы давно мертвы.
 Трое других наших товарищей… плыли вместе, пока ефрейтор Турханш не утонул в волнах. Веттер и ефрейтор Оствальд, до крайности измотанные трудностями трёх последних дней, не смогли прийти ему на помощь».


 О дальнейших событиях в Старом Быхове стоит сказать только то, что 10 июля войска Вермахта всё-таки с боем форсировали Днепр и продолжили наступление. Однако, это тема другого повествования.

Немецкие документы и воспоминания о сражении за Старый Быхов во многом дополняют существующую у нас информацию об одной из страниц нашего прошлого. Несомненно, быховчане могут гордиться тем, что живут в городе с богатой историей, в том числе примечательной значимыми событиями Великой Отечественной войны. Эта статья – не лишний повод заинтересоваться историей родной земли, вспомнить людей, защищавших город и отдавших за него жизни.
Записан
О чем историк умолчал стыдливо,
 Минувшее не вычерпав до дна,
 О том на полках старого архива,
 Помалкивая, помнят письмена.

http://117sd.wmsite.ru/

Дм. Егоров

  • Участник
  • ***
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 162
  • Дмитрий Николаевич Егоров
ЕМНИП, в 120-м ГАП БМ РГК были на вооружении 203-мм гаубицы "Виккерс" времен ПМВ. Потому они и вышли из строя. Есть у Л.Н.Лопуховского, сына комполка. Он участник форумов МВФ и ВИФ2НЕ.
Записан
Страниц: [1]   Вверх
« предыдущая тема следующая тема »