Полноразмерное изображение
http://radikal.ru/F/s019.radikal.ru/i613/1205/15/7a459fee0896.jpg.htmlПоследние дни шталага XIII BВоспоминания бельгийского военнопленного (с сокращениями)12 апреля 1945. Вчера снова умер один русский. Эти бедные русские истощены до костей, и из-за туберкулёза их становится всё меньше. Для них нет больше никакой еды, ничего не может их больше утешить. Во второй половине марта 1945 года каждый день умирали двое или трое русских. Без благоговения погружают тела на повозку, чтобы отвезти их в морг городского кладбища, откуда их позднее заберут, чтобы сжечь в КЦ Флоссенбюрг.
Когда я вижу это и принимаю во внимание добрые дела международного Красного Креста, то прихожу к выводу, что уроком этой войны является то, что все вооруженные силы должны подчиняться Женевской конвенции. Многие русские военнопленные не умерли бы, многие избежали бы мученической смерти.
13 апреля. Двое русских и двое югославов (бандиты Тито, как называют их немцы) мертвы. Хлебные рационы снова урезаны и вовсе отменены. Следствие бомбардировок военных пекарен в Графенвёре и Байрёйте.
Понедельник, 16 апреля. Трагический день для Вайдена. Ночью было спокойно, хотя орудийный грохот в окрестностях не прекращался. После построения иду на склад и пытаюсь получить подходящие брюки. Мои очень изношены. Но ни одни не подходят. Я нахожусь в казарме, когда приближаются штурмовики. Я спешу, чтобы попасть на территорию лагеря военнопленных, с тачкой, на которой мы перевозим бельё и одежду. Самолеты обстреливают вокзал. Я прячусь в убежище при 7-ом бараке.
Летчики союзников, похоже, заметили, что перед ними лагерь. Один самолёт качает крыльями в знак дружбы. Это хорошо и очень отрадно. Горит разбомбленный самолётами товарный поезд на железнодорожной ветке Вайден-Байрёйт. Вижу издалека, что вагоны, нетронутые пламенем, отсоединяют. Локомотив снова начинает двигаться в направлении Байрёйта. Менее чем через минуту из вагонов вырывается огромное пламя.
Инстинктивно забиваюсь в ров. Оглушительный грохот. Один человек падает мне на голову, другой – на спину. Вокруг нас летают осколки шрапнели. Когда я отваживаюсь поднять голову, картина ужасная. Вдоль поезда зияет чудовищная пустота. Дома на улице, ведущей в Прессат, которые я видел ежедневно в течение более двух лет, стерты с лица земли. Из лагеря виден огромный кратер на месте, где взорвался поезд.
Бараки 11, 12 и 13 повреждены, крыши снесены, окон нет. В лагере два тяжелых несчастных случая. Одному французу оторвало руку. Русскому осколком перешибло позвоночник. Он умирает еще до наступления вечера. Среди гражданского населения должны быть многие десятки жертв. Это случилось в 10 часов утра. Вскоре я узнал, что взорвался вагон со ста 50-ти килограммовыми мешками динамита. До самого вечера над Вайденом летали американские самолёты. Из предосторожности на площади перед лазаретом и на крышах бараков рисуют большие буквы PoW (Prisoners of War). Вечером полковник и офицеры передают административные отделения лагеря пленным. В эту субботнюю ночь все немцы уходят. Только несколько пожилых солдат остаются с нами для передачи союзникам.
22 апреля, день освобождения. Холодно, даже очень холодно, в противоположность температуре последних дней. Сильный снегопад. Слышны орудийные залпы. Первая машина американцев появляется на казарменной улице. Я ощущаю глубокую радость, я в самом деле взволнован. Машина останавливается напротив 11-го барака. Немцы прыгают через забор и бегут по полю, но их обнаруживают.
Вечером мы участвуем в церковной службе в 6-м бараке, приспособленном под часовню. Благодарственная месса завершается молитвой Te Deum («Хвала тебе, господи..» (лат.) - В.Т.). Немного позднее забирают 12 бельгийцев и 8 итальянцев, чтобы они показали, где находится оружейный склад. После пяти лет вынужденного перерыва мы возобновляем свою миссию в качестве солдат.
На снимке: передача американцам 22 апреля 1945 года.
