Уважаемые коллеги!
Предлагаю Вашему вниманию текст первой главы рукописи Петра Краснопёркина:
«1941 год
1 июля 1941 года в лагере было уже несколько тысяч военнопленных и примерно столько же гражданского населения, заключённого тоже в лагере.
Гражданское население было обоих полов и самых разнообразных возрастов. Были и глубокие старики, и совсем юные (14 – 15-летние подростки).
Военнопленные находились отдельно от гражданских пленных. В конце июля гражданских пленных не стало, их строили колоннами по 200 – 300 человек, переписывали и отправляли из лагеря.
Военнопленные прибывали почти ежедневно, и концу июля были переполнены все бараки-конюшни на территории лагеря. Спали на полу, на чердаках, устраивали подвесные «койки». Ночью, чтобы выйти в уборную, надо было идти прямо по человеческим телам, лежащим сплошно. Число военнопленных доходило до 30.000 человек.
Иногда прибывшая большая партия пленных несколько дней находилась под открытым небом из-за отсутствия места под кровлей.
Кормили 1 раз в сутки. Суточный паёк состоял из 100 граммов хлеба и 1 литра супа. Бывали нередкими случаи, когда несколько суток подряд совсем не кормили.
В августе все военнопленные проходили регистрацию по такой (примерно) форме: а) фамилия и имя; б) год рождения; в) национальность; г) домашний адрес; д) чин (в/звание); е) где и когда взят в плен; ж) ранен или нет; з) в каком полку служил.
Для регистрации была из пленных организована команда писарей.
После регистрации наиболее сильных и здоровых разместили отдельно от слабых и больных (раненых).
Здоровые и крепкие образовали так называемый рабочий батальон, из которого водили на работу в город и на внутрилагерные работы. Были вывешены объявления: «За укрывательство от работы – расстрел!».
Но страшнее этого объявления был голод, который гнал всех на работу; все имели надежду на то, что в городе удастся что-нибудь раздобыть во время работы.
В это время лагерь напоминал кошмарные видения.
Воды не доставало. Люди, исхудавшие до предела, напоминали скелеты, а сам лагерь – огромное кладбище, на котором поднялись все сразу погребённые. Страшно страдали от голода и жары. Слабость от голода делала людей подобными теням. От голода сходили с ума, убивали себя. Голод был царём лагеря, а немцы – теми, кто дал ему корону.
Возникла и принимала чудовищные размеры дизентерия. Уборных не было, были рвы.
В самую гущу военнопленных приходили немцы с собаками и устраивали травлю.
За кусок хлеба покупали личные вещи пленного или прямо отнимали их (это было чаще). Состав и количество пленных лагеря беспрерывно менялся. Прибывали новые партии, задерживались в лагере 2-ое, 3-ое суток и уходили. Иногда часть от проходящей партии оставалась, а вместо неё уходили другие, давно находившиеся в Молодечненском лагере. В то время лагерь назывался пересыльным (на немецком языке в сокращении Dulag).
В августе появились первые случаи смерти от голода. Из военнопленных была организована команда могильщиков, занимавшаяся погребением умерших. Смертность растёт быстро. Сначала умерших погребали в одежде, затем – нагими. Одежда и обувь умерших собиралась на складах. Но кошмар не достиг ещё в это время своей кульминационной точки. Это произошло в октябре и ноябре. Именно – наступила ранняя зима с первыми сильными морозами. Бараки, где располагались пленные, не отапливались. Бани не было. В ноябре начался сыпной тиф, и на лагерь наложили карантин. Хлеб стали давать с древесными опилками. Люди съедали свои 100 грамм и умирали, корчась от страшных болей. Замерзали днём и во время сна ночью. Смертность достигла наибольших размеров: 350 – 400 человек в сутки. Всего в лагере погибло около 25.000 человек.
Немцы никаких мер не принимали. Паёк не увеличивался, бараки не топились, больных не лечили (оказывали незначительную помощь больным русские военнопленные врачи). Было ясно каждому, что все эти условия созданы с умыслом, специально для истребления людей.
Распорядок лагеря до карантина был такой:
1. Подъём в 5 часов утра для некоторых отрядов (которые ходили на работу) для получения пищи. Все остальные стояли в колоннах, ожидаю свою очередь.
2. Получив пищу (100 грамм хлеба и 1 литр супа), шли на работу до вечера.
3. Возвращались с работы разные команды в разное время. Пищи не получали».
Продолжу публикацию рукописи Петра Краснопёркина на следующей неделе, после нового посещения архива.
С уважением – К.Б.Стрельбицкий