Вспоминает узник лагеря Владимир-Волынск Соколовский Ю.Б.:…5-го декабря 1941 года в день Сталинской конституции был выстроен весь состав лагеря, и немецкий фельдфебель начал вызывать номера людей в количестве нескольких сот людей. По составу нельзя было понять – здесь были и командиры, и бывшие политработники и евреи. Начали отправлять команды по 40 человек, причём одну команду отправили, а остальные постояли несколько часов и их распустили. Как оказалось потом, эту команду расстреляли. Через месяца два-три однажды из карцера привели двух молодых людей-евреев с обмороженными ногами. Мне предложили взять их одежду. Это были люди, оставшиеся из партии в 40 человек, которых расстреляли, а их оставили. Всё это время они были в карцере. Их забрали в хирургическое отделение, а о дальнейшей судьбе их я ничего не знаю…
Из рапорта зондерфюрера в офицерском звании Е. Кумминга о его служебной поездке в Советский Союз в 1941 г. по заданию ОКХ (отдел Frd.HeereOst IIc),09.12.1941:В течение поездки, совершенной по приказу ОКХ (Gen.St.d.H.O.Qu.IV Abt.Frd.HeereOst Chef Nr. 1870/41 g.Kdos. v.28.10.41 Ziffer 5), установлено следующее:
6. У русских военнопленных зачастую нет при себе документов. Однозначно определить их расовую принадлежность чаще всего очень сложно. Ответственные за это вынуждены в основном полагаться на сведения доносчиков, которые дают показания из личных интересов (улучшение довольствия, работа на кухне Офлага, стремление зарекомендовать себя перед абвером). Следует учитывать, что среди доносчиков могут быть агенты «Особого отдела», которые сознательно очерняют антисоветски настроенных военнопленных.
7. Русский старшина лагеря полковник Матевосян указал также на следующее недоразумение: когда происходит построение пленных и (евреев) выкликают по номерам – в их ряды прокрадываются и другие, думая, что речь идет об отборе рабочих бригад.
8. В Шталаге Влодзимеж (гауптманн Лангер, батальон охраны), голод настолько велик, что имеет место каннибализм. Из 4600 пленных в живых осталось 2400. Ежедневно умирает по 150 человек. Нижеподписавшийся видел 12.11.41 больных изголодавшихся русских с островыпирающими костями и целый взвод на носилках. Животы были взрезаны, пленные напали ночью на их лежащих при смерти товарищей и вырвали у них почки и печень.
9. Как рассказали названные в п.I офицеры и служащие вермахта в офицерском клубе Влод. в Офлаге Влод. уже едят мышей и крыс, а также картофельные очистки. В одном случае из мусорного бака были вытащены и съедены посыпанные известью пищевые отходы.
…
11. Население уже ориентируется в тех или иных событиях. Из Офлага XIa время от времени убегают офицеры (10.11 или 11.11 три человека), одному или другому удалось пробиться к красным.
12. Методы борьбы со вшами не на высоте. Пленные жалуются, что и после санобработки вши остаются. Из-за опасности сыпного тифа (в Люблине в середине ноября было закрыто 26 улиц, в Замосце в данный момент сыпной тиф, тоже в Шталаге Влодзимеж) это представляет угрозу и для служащих вермахта. Предложение: полное обривание волос по всему телу, аккуратная чистка одежды. Трофейные русские дезинсекционные агрегаты (butschilny apparat – агрегат в грузовике, производящий дезинфекцию с помощью горячего воздуха) должны быть переданы в Офлаги и Шталаги. Так как весной сыпной тиф в России принимает характер эпидемии, это вопрос должен быть объявлен первоочередным уже сейчас.Вспоминает бывший прокурор 289 сд, узник лагеря Владимир-Волынск, Колмаков Виктор Павлович:…15 июня команда пленных в составе 50 человек была поведена на работу, один из пленных сорвал около дороги пучок травы, чтобы её кушать. Солдат это заметил и, приведя в лагерь, заявил, что этот пленный ( фамилия его Потехин, старший лейтенант) хотел бежать. Несчастного поставили на площадку около ворот и на глазах лагеря спустили с цепи 8 собак, которые разорвали его на куски.Номер записи 272176662
Фамилия Потехин
Имя Павел
Отчество Борисович
Дата рождения 26.05.1911
Место рождения Красноярский край, г. Минусинск
Последнее место службы 4 СБр.
Воинское звание ст. лейтенант
Дата пленения 24.09.1941
Место пленения Оржица
Судьба погиб в плену
Дата смерти 22.05.1942
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации Картотека военнопленных офицеров
Вспоминает узник лагеря Владимир-Волынск Соколовский Ю.Б.:…С января месяца я начал работать в госпитале. Случилось это так: в декабре месяце столкнулся я с врачом – комсомольцем из Киева – Дарницы, он предложил мне обратиться к главному врачу лазарета Гринеру, заранее зная, что он хороший человек, с просьбой помочь мне. Я обратился к нему и узнал в нём своего старого друга-коммуниста. Он устроил меня на рабоу дезинфектора. Попасть в госпиталь было очень тяжело. Там было две дезинфекционных камеры. Прежде всего это облегчало мои мучения со вшами, кроме того работникам госпиталя и больным выдавалось по полтора литра супа в день и 200 грамм хлеба.
2-3 марта 1942 года многим работникам госпиталя – евреям объявили, что они поедут в Винницу в особый лагерь для военнопленных евреев. Все эти люди были расстреляны. Из известных мне были расстреляны Гринер, два брата Вайсблат, доктор Коган – ушник.
Расстрелы производились через 2-3 месяца. В июне увели 200 человек – евреев и политработников, то же самое в сентябре, я точно не помню количество, в январе 1943 года – человек 30-35. Мне говорили, что после нашего отъезда ещё был расстрел.Из воспоминаний узника лагеря Владимир-Волынск Бойко Виктора Иосифовича:…В лагере Владимир-Волынска я встретил командира роты связи Богунского полка лейтенанта Ткаченко. Он был заведующим лагерной столовой. Много мне помог. В июне 1942 года со столовой был сделан подкоп за проволоку. Ушло 7 человек. Недели через две, где-то в Белоруссии, полицаи задержали одного из бежавших. Это был майор Краснов. Был солнечный, но очень ветреный день. Майора Краснова поставили к стенке и на глазах у всех пленных, как урок, расстреляли из автоматов.
По Владимир-Волынскому лагерю не могу не вспомнить военного врача Романова, от всей души, как мог, старался помочь больным. А как ненавидел немцев!
К весне 1942 года в лагере насчитывалось около 14 тысяч пленных офицеров. Режим был самый жёсткий. Питание- буханка хлеба на 18-20 человек, баланда из брюквы, кольраби или капусты один раз в день 400-500 грамм. Люди-тени, только кости, обтянутые кожей.
Двухэтажные сплошные нары-полы, на которых люди умирали. Лежишь на нарах, а справа и слева от тебя мёртвые. Думаешь – завтра твой черёд. Одежда – кто в чём, одни рубища. Вши, голод, болезни уносили по 40-60 человек в день.
В лагере чёрная земля, всю траву с корнем съели. Только между колючей проволокой, да за проволокой зеленела трава. Но если кто протягивал руку, чтобы достать травки из-под проволоки, следовала автоматная очередь, и человек оставался под проволокой.
Капусту и брюкву завозили в лагерь подводой. Но эта подвода до кухни не доезжала. Голодные люди нападали на подводу. Немцы били прикладами, стреляли. 5-7 человек оставались на дороге до кухни.
Были частые случаи, когда немцы куски хлеба, сухари бросали в лужу при въезде в лагерь. На них набрасывались пленные. Люди в этой луже вылавливали сухари, и в это время следовала автоматная очередь, и несколько человек оставалось в луже.
В декабре 1941 года я заболеласцитом на почве безбелкового голодания. Меня поместили в лагерный ревир. Ноги, как у слона, живот – пальцы на ногах не вижу, дышать нельзя, все внутренние органы поджаты, ложку баланды невозможно было проглотить. Нескольким делали пункцию – откачивали жидкость, но после пункции наступал перитонит – воспаление брюшины, и человек умирал. Я долго не соглашался, а потом, когда жидкость поджала так, что дышать было невозможно, согласился. Делал пункцию военный врач Романов (тоже военнопленный). Операция прошла успешно. В мае меня отправили в казармы.
В июне-июле 1942 года часть пленных перевезли в Ченстохов (лагерь военнопленных Stalag-367 Ченстохов, Польша). Номер записи 10411549
Фамилия Романов
Имя Олег
Отчество Никифорович
Дата рождения __.__.1914
Воинское звание врач
Лагерь г. Белосток
Судьба попал в плен
Дата смерти Не позднее 08.08.1944
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 18002
Номер дела источника информации 1474
Мало документальных свидетельств о попытках организованного сопротивления в плену. Однако о подготовке восстания во Владимир-Волынске свидетельствуют немецкие документы. В донесении №12 начальнику полиции безопасности в Берлине от 17.07.1942 г. сообщается:
…В районе Владимир-Волынска обезврежена партизанская группа, намечавшая восстание в городе и освобождение 8000 советских офицеров из местного лагеря. Этот замысел должен был осуществиться при помощи гетто (около 15 тыс. евреев). Большинство пленных офицеров уже изготовили для этой цели острые ножи из разбитых касок. В результате предпринятых полицией безопасности мер было задержано 36 коммунистических активистов, а также 76 еврейско-большевистских офицеров. Зачинщиками из них оказались политкомиссары. Коммунистические агенты, а также 76 еврейских офицеров подвергнуты особому обращению (т. е. расстрелу. – Арон Шеер)…
Крупное восстание военнопленных произошло во Владимире-Волынском "офлаге" в июне 1942 г. Здесь капитан В.З. Власов (старший переводчик штаба Юго-Западного фронта и бывший сотрудник НКВД) с целью побега создал группу военнопленных офицеров из 30 человек, которую возглавил бывший
командир 253-й стрелковой дивизии Кудрявцев.Из письма бывшего прокурора 289 сд воен/юриста 2 ранга Колмакова Виктора Павловича:…18 июля немцы расстреляли капитана т.Власова Виктора Захаровича, бывшего старшего переводчика штаба Юго-Западного фронта и бывшего сотрудника НКИ(?)Д ( проживал Москва, Куйбышевский район, пл.Мошкова {улица Машкова} 3 кв.3). Тов.Власов, зная прекрасно языки, помогал пленным. Наконец, создав группу в 30 человек, 1 июня 1942 года был на работе, зарывая на кладбище могилы, из которых видны были трупы, убив одного солдата и остальных связав, пленные сбежали, немцы за ними гнались. 4 товарища – полковник Старостин, майор Неверов и 2 других прикрывали отход остальной группы, имея 4 винтовки и гранаты. Когда все вышли боеприпасы, тов.Старостин бросился врукопашную, но силы были неравные. Палачи привезли в лагерь 4 трупа, вернее не трупы, а куски человеческого мяса, сложили их на столы посреди лагеря и весь лагерь пленных прогнали строем мимо столов. Через день привезли ещё 2 человека и сразу же расстреляли. Всего поймали из бежавших 16 человек, всех убили (да + 300 человек в виде «круговой ответственности»). Наконец, 18/ VII - 1942 года привезли и т.Власова, его поймали возле г.Киева полицейские. 18/VII т.Власова вывели для расстрела, поставили к стене бывшего гарнизонного клуба, комендант дал команду стрелять, т.Власов провозгласил (весь лагерь был выстроен): «Я не бандит, я воин Красной Армии! Долой Гитлера! Да здравствует Советский Союз! Да здравствует т.Сталин! Ура!». Солдаты растерялись, тогда сам комендант Сталер и его холуй переводчик-петлюровец Максимишин (унтер-офицер), выдернув пистолеты, дали по 6 выстрелов в грудь патриота, затем солдаты ещё дали 2 залпа в труп…Тов.Власов оказался всё же жив, ночью полуживого врачи-пленные из морга перенесли в укромное место, но утром немецкий врач осматривал морг, не нашёл трупа тов.Власова, начались поиски, немцы нашли его и ещё стреляли раз 10, пока не кончился… Источник: ЦГАОР ССР, ф. 7021, оп. 2, д.359, л. 15-16; ЦГА ОО Украины, ф. 166, оп. 2, д. 352, л. 12. Вспоминает бывший командир роты связи 34 сп 75 сд 66 ск 21 армии ст.лей¬тенант Лисичкин Алексей Никонович:…По лагерю Владимир-Волынск я знал полковника Старостина. Ходил он со знаками и в форме полковника, советского офи¬цера. Во Владимире-Волынске в танковых гаражах организовали немцы солдатский ла¬герь в/пленных. Гаражи не отапливались, от голода и холода была большая смерт-ность среди в/пленных. Для похорон была создана похоронная бригада, и бригадиром был полковник Старостин.
Бригада во главе со Старостиным разоружила немецкую ох¬рану, забрали её с собой и бежали в направлении леса. Немцы узнали о побеге бригады, на автомашинах организовали погоню. Старостин и другие, которые имели ору¬жие, начали прикрывать бежавших. В неравном бою был убит полковник Старостин и остальные прикрывавшие. Через 2 месяца был пойман майор и в лагере расстрелян….
Вспоминает бывший командир 9 роты 3 батальо¬на 275 сп мл.лейтенант Леженин Федор Иванович: … Старостина не было, он был на работе. Поскольку мы с Миха¬илом Гнидиным из 117 сд, они к нам близко расположились, обо всем рассказа¬ли, в общем познакомились. Сказали, где живут: казарма, этаж. После, как мы нашли себе места, пошли к ним на беседы. Я не помню ихних фамилий, должностей, только запомнил одного в звании майор, начальник военторга дивизии и Старостина запомнил, когда он пришел вечером с работы.
Он был старшим в команде, не помню, сколько их было человек, 40-60. Затем каждый вечер ходили к ним на беседу, Старостин видел нас с Михаилом, как смелых боевых командиров, обещал взять в бригаду. Бригада у них была штатная, постоян¬ная. Работа была рытье могил. Были и другие работы….
Все полковники были на должно¬стях: зав. столовой, посудомойкой и т.д., а Иваненко заведывал тряпками. Старостин возглавлял бригаду, которая рыла могилу и хоронила.
А хоронить было кого. На окраине был лагерь рядового состава, из которого не вышел ни один живой, рассказывали местные жители. Нас дважды водили туда на уборку территории. Можно было определить по запаху, что там живого не осталось.
Со Старостиным мы ежедневно встречались. Он вел себя сте¬пенно, разговаривал мало, но обещал взять в бригаду. В тот роковой день мы уже стояли в строю, радовались. Как подошли два капитана, нас из строя попросили, а капитаны встали. Старостин сказал, что они только один день сходят, проветрятся, затем вы будете ходить. Как потом узнали, эти капитаны утащили картотеку.
Где-то часов в 11 дня у немцев на вахте была тревога. Мы подумали, учеб¬ная, ничего не придали. Где-то часа в 3-4 дня по лагерю раздался слух: "Привезли Старостина!" Мы побежали к штабу. Народ столпился. Охрана уси¬лена. Немцы злые. А Старостин стоял у стены, что-то говорил. Мы только услышали: «Прощайте, товарищи!" Раздались выстрелы, он упал на колени, а затем свалился. И Старостина не стало.
Все последующие дни приводили ос¬тальных, некоторых стреляли в бегу. Был слух, не поймали только двух капитанов...
Из письма Леженина Ф.И. семье Старостина:…И вдруг во второй половине дня 3-5 часов раздался по лагерю тревожный шум. Старостина ведут, мы все бежать к нему, но охрана была усилена. Близко невозможно было подойти. Он был избит, гимнастерка без ремня, без головного убора. Подвели к штабному корпусу, торцовой стенке, заставили отвернуться, но он не отвернулся. Что-то много говорил, но я только услышал: "Прощайте, товарищи!". Сколько солдат стреляло, я уже не помню, 3-4. Вот так погиб ваш муж и отец. Он или другие, не знаю кто, убили часового, овладели оружием. Оружие оказалось у Старостина. Он долго отстреливался. Так как он был тяжеловат, грузный, он быстро не мог бежать. И он первым был взят. По-видимому, один из часовых вырвался и сообщил охране. Нужно было их всех убивать. На завтра еще двоих привели, а потом еще не знаю, сколько они поймали, но разговор был, что двух капитанов не поймали. Нас отправили в Польшу, а затем в Германию…
Вспоминает Ищенко Захар Павлович, офицер штаба 122 ап 44 гсд:... О судьбе командира 122 артполка подполковнике Найдис Павле Филипповиче достоверные данные. Данные о том, что он покончил с собой у села Подвысокого, вымышлены комиссаром 122 ап Саповым А.А. Я хотел доказать Сапову, что он не прав, но опоздал с поисками, так как он уже умер.
В кратце говоря, он вместе с генералом Ткаченко попал в плен. Находился в концлагере «Норд». Немцы организовали похоронную команду.во главе поставили полковника Голяшкина А.А., а помощником Найдиса П.Ф. Умерших военнопленных хоронили в западной части концлагеря недалеко от леса.
В марте 1942 (?) похоронная команда разоружила охрану и подалась в лес. Но была эсэсовцами с собаками розыскана. Найдис погиб при перестрелке, а Голяшкина расстреляли на плацу концлагеря перед строем военнопленных. Полковник Голяшкин А.А. был начальником артучилища в г.Киеве.
Сведения достоверные, подтверждаются архивом и оставшимися в живых военнопленными этого лагеря – Хохловым А.Я., командиром штабной батареи 122 ап старшим лейтенантом Савенко М.Г. и другими… Подполковник Найдис П.Ф., командир 122 лап 44 гсд. 29.07.1900 г.р. г. Москва. Беспартийный. Дочь: Найдис Людмила Павловна проживала в Саратовской обл., д. Разбойщина. Родные (возможно сестра) проживали в г. Москва, ул. Новослободская, д.32, кВ.1 Ушкова Е.
Пленен при выходе из окружения 08.08.1941 г. в районе с. Терновка Новоархангельского р-на. Кировоградской обл. В плену сообщил о себе вымышленные данные: Филиппов Павел Филиппович, старший лейтенант.
Содержался в лагере Шталаг 365/Z (Луцк, Украина), который являлся филиалом Владимир Волынского лагеря. 21.02.1942 г доставлен в Шталаг 365 (Владимир Волынский лагерь военнопленных).
Из объяснительной бывшего командира 754 лап РГК Пастушенко Александра Александровича:…Попал в плен 05.42 Харьков. До моего прибытия в первых числах мая в лагере был случай, что 30 человек, выделенные на работы по заготовке мётел в лесу, убили 2-х немцев и убежали. При мне поймали уже 15-го человека и расстреливали в лагере на глазах всех. Остальные пойманы не были…
Из ПРОТОКОЛА ДОПРОСА мл.лейтенанта Бончковского Виктора Семеновича (лагерный псевдоним Казанцев): …1915 г.о., уроженец г. Дебальцево, из рабочих. Соц.положение - служащий, образование высшее, до войны работал завпедом 69-й школы в гор.Днепропетровске, по национальности украинец, в армию призван 23 июня 1941г., служил в Днепропетровске в 196 стрелковой дивизии начальником аэрометрического поста, мл.лейтенант…
…Во Владимире-Волынском группа подполковников-полковников-капитанов (и только один лейтенант Власов) в количестве 30 человек работали у танковых казарм под охраной немцев, напали на немцев и лопатами убили несколько охранников (об этом группа договорилась еще раньше). Трое из этой группы работавших собрали трупы и передали их немцам, за что были освобождены из лагеря (фамилии этих предателей я не знаю). Остальные 27 человек бежали. Этих людей преследовали и при обнаружении всячески издевались, а затем расстреливали. Власова поймали позже других, привезли в г. Владимир-Волынск в лагерь, где и расстреляли. При расстреле Власов воскликнул: "Да здравствует Советская Родина и вождь пролетариата тов. СТАЛИН"…
А вот как описывает события того дня Андрей Кондратюк, местный учитель-краевед, приводя воспоминания Громотовичав своей книге
«Норд 365 офлаг борется»:Судя по всему, речь идёт о начальнике артиллерии 171 сд 37 армии полковнике Громотовиче Александре Фёдоровиче, попавшем в окружение и плен 5.10.1941 года под Нежиным и находившимся в немецком плену до 23.04.1945 года.Слабый луч летнего вечернего солнца просачивается через густые кроны деревьев. Подперев спиною ствол вяза, суровый и задумчивый сидит на корточках полковник Старостин.
Майор Касьяненко подытоживает:
- Значит завтра. Ночью наблюдаем за людьми, ибо все может случиться. В случае измены говорим одно: ложь, выдумки. Ты, Власенко, расправляешься с рыжим, с єфрейтором – мы. - Он показывает на Старостина и на себя. - Тебе, как переводчику и «доверенному лицу», так же поручение: украсть «черные списки» в абвере и уничтожить их.
Я выздоравливал. Тифозный кризис миновал, но еле ноги переставлял. Между прочим, я не одобрял план этого бегства. Мои доводы впоследствии подтвердились.
- Боитесь ответственности, - укорял Старостин. - Это риск, но, если хотите знать, и героизм! Рискнем! Раз мать родила ... Всех не переловят.
- Бежать - и только! Второй раз откладывать не будем. И люди форму теряют, - твердо поддерживал Старостина Касьяненко. - По-моему, лучше умереть свободным под солнцем, чем заживо гнить на вшивых нарах! Смерть на колючей проволоке или свобода! До завтра.
За горизонтом скрывалось солнце. Кто-то безжалостно бил в рельс на аппельплацу, созывая заключенных в казармы на ночлег.
Сыпной тиф ежедневно косил сотни. Трупы не успевали вывозить. Под летним солнцем они быстро расзлагались. Были случаи, когда вместе с умершими в ямах-траншеях хоронили и живых. На помощь «панцирному» была создана похоронная команда "из числа пленных «норда». Команду формировал подпольный комитет. В ней насчитывалось до сорока человек, преимущественно тех, кого абвер занес в "черные списки". Непосредственное руководство бегством возлагалось на члена подпольного комитета майора Власенко - переводчика, "доверенное лицо" немцев.
План побега был прост: убить стражей, одеть их обмундирование, конвоировать пленных до пятидневского леса. А лес от кладбища - рукой подать.
Похоронная команда, не покладая рук, копала траншеи-могилы, складывала в них трупы, засыпала хлоркой и землей.
Приближалась обеденная нора. Власенко обращается к рядовому конвоиру:
- Позвольте прикурить.
- Пожалуйста, пожалуйста!
Немец ищет зажигалку в карманах. Не торопясь, берет под мышку автомат и, повернувшись спиной к ветру, чиркает. Блеснула на солнце саперная лопатка, врезалась в голову. Мертвый гестаповец распластался на земле. Между тем Касьяненко и Старостин расправляются с ефрейтором. Но, будучи обессиленными, они лишь оглушили его, наскоро связали руки и ноги веревками, кляпом заткнули рот.
Невольники, почуяв свободу, бросились бежать в разные стороны. Спотыкались, падали, ползли. Вскоре один из трусов вернулся на кладбище, развязал конвоира. Тот поднял тревогу. Охрана "панцирного" поднята на ноги, а беглецы еще и полпути не преодолели. К тому же на железнодорожной ветке - так называемый Седьмой тупик - стояло два пассажирских вагона с немецкими офицерами, которые, увидев побег, открыли прицельный огонь. Из города на мотоциклах догоняла беглецов охрана "панцирного" с овчарками. Пленные оказались в мешке.
Стрельба утихла так же внезапно, как и началась. Но он не замедлял бег. Колючая проволока болезненно царапала лицо, цеплялась за одежду, волосы. Ноги подкашивались. Падал обессиленный в густые заросли. Боялся закрыть глаза, потому что чувствовал всем существом: сомкнутся веки - скатится в черную бездну забвения. Роем кружились в голове мысли, каменной глыбой давили. «Все пропало! Послушали бы Громотовича. Но оружие ... На всех две винтовки, единственный автомат, - размышлял Власенко... И кто бы мог подумать, что на какой-то глухой железнодорожной ветке немецкое офицерьё пьяное? Странные мы люди ... Шли бы строем в лес, а потом бы уже ... Такие золотые люди!»
Иногда ему казалось, что кто-то зовет, называет его прозвище. Прислушался, затаив дыхание. Шептали тихо кусты на ветру ... «Люди обессилены. Я ловкий. А майор Касьяненко? Старостин!? За мной побежали? Неправда, часть спаслась. Эх, какие люди! И какие мы немощные! Хотя молодые, но ни сил, ни ловкости. Высосали, гады!»"
Брёл наугад. Дни, как годы, но и им счет потерял. Брёл болотами, созревшими хлебами - туда, к солнцу, к настоящей жизни и борьбе.
Третий утреннее лучей заглядывает в карцер, цепляется за густые решетки, бессильно чем-то помочь ему ...
«Чудное утро. Последнее, пожалуй. Они не продлят мне этой роскоши. А смерть летом, на глазах людей - разве это трудно? Красиво умереть! ... И надо прожить ее так ..."
Власенко впервые думал о смерти, видел ее приближение. Он видел свой конец и знал, что день грядущий уже не для него. И тогда ему чудилось, что она скалит зубы в сизом мраке карцера, позванивая косой. Он оглядывался, тер виски коленями, прислонялся грудью к холодной стене.
Звон ключа в замке. Скрипнула дверь карцера. Вошел немец лет пятидесяти, лицо худое, кожа на нем будто подсинена. Закинув автомат за спину, вежливо поздоровался. Присев напротив Власенко, молча приблизил котелок к губам, взглядом приглашая пить.
Жадно хлебал баланду, будто ничего лучше в жизни не ел. Поглядывал из-под лба на приветливого вошедшего. "Вежливость такая?. И лицо знакомое. А, угощал галетами из посылки!"
- Дорогой Власенко! Доверьтесь мне.
Товарищи просят, они отомстят. Хотят знать, как попали опять сюда, - немец говорил шепотом, скороговоркою. - За мной следят, умоляю. Я антифашист.
Долго возился у замка, непрерывно кашлял. - Верю вам. И какое это имеет значение? .. Трус вернулся, развязал часового. Вагоны с офицерами вашими у леса. - Кто живой? Не знаю. Я вскочил на коня ... пасся у леса. Задержали в Дарнице. Наш абверевец Рыжий - на проверке узнал. Бил ... Пусть отомстят. Задание выполнил: «черные списки» уничтожил. Мое поздравление всем.
Хлопнула дверь карцера. Щелкнул замок. Сознание возвращалось в прежнее русло. «Лучше умереть под солнцем, чем гнить заживо на вшивых нарах! - приходили на ум слова Касьяненко .. - Неужели и его?» Утешение и отраду сердцу приносила осознанность правоты совершенного.
Звенит монотонно рейка на аппельплацу. С бараков и казарм выкатываются толпы пленников, молча выстраиваются на плацу против П-образной стены. Худые, остроплечие, лица вплоть бронзовые от загара.
- Опять, наверное, Кляйн приказы читать будет, расстрелами и карцерами угрожать? - Шепчет Ачкасов, дергая за рукав Светличного. Уже так надоел, сволочь.
- Что-то не то. Начальство веселенькое, чем-то удовлетворенное, - размышлял вслух Светличный.
- Разве не слышали? - Встревают в разговор. Власенко поймали, переводчика нашего. В Дарнице абверевец в лицо узнал ... на проверке, в лагере ... Приконвоировали ... вас пугать.
- Ты смотри! - Ачкасов восклицает .- А я думал - Иуда. Извини друг.
- Иуда! Сколько людей спас! Потом подробнее ... Теперь можно ... А Касьяненко, Старостина, Ахундова - тех под лесом. Собаки покусали! .. Семеро - на свободе! ..
От центральных ворот дорожкой, посыпанной желтым песком, идет группа людей. Впереди - пленник. Одежда - лохмотья, руки заломаны за спину, связаны проволокой. Грудь от этого непривычно выпятилась вперед. Походка деревянная, босые ноги, будто не его. Восковое лицо, черная борода. Под одним глазом кровяной синяк, на шее, ушах запеклась кровь. Гордо закинута назад голова. Почти упираясь в его спину штыками, шагают солдаты, за ними - гауптман, Иордан, еще несколько немцев, полицаи.
Власенко подвели к кирпичной П-образной стене. Наротив него, шагах в пяти, застыли солдаты. Кляйншмидт, легко сбежав на дощатый помост, поднял руку в белоснежной перчатке. Чисто выбритые щеки, выглаженный длинный мундир - будто на банкет собрался.
- Мы судим сегодня, - переводил слова гауптмана босоногий переводчик в одежде пленного, - мы судим виновника смерти двадцати шести русских солдат-офицеров ...
- ... И эсэсовца! - крикнул Власенко. На его лице не дрогнул ни один мускул. Никто из нас не мог подумать, что этот крайне обессиленный человек может еще говорить, тем более так громко и гордо.
Фельдфебель Иордан растерянно смотрел в глаза гауптмана. А тот, утолив злость, продолжал:
- Да-да, этот разбойник поднял руку ...
- Я не разбойник, я мститель! - возразил Власенко. - Радуюсь: на моем счету девятнадцать двуногих фашистских созданий ...
Кляйншмидт скомандовал. С его обвислого подбородка, перекощеного злостью, стекала пена.
Фельдфебель Иордан через босоногого переводчика предлагает смертнику завязать глаза. Отказ. Повернуться спиной. Отказ. Встать на колени, просить помилования. Опять отказ!
- Такие скорее смерти попросят, чем пощады, - лепечет Иордан, разводя руками.
Дула винтовок застыли на уровне груди приговорённого. Руки солдат от перенапряжения дрожали. Над площадью нависла гробовая тишина.
Долгим тоскливым взглядом всматривался Власенко в лица наши, очевидно, не находил тех, кого искал. Гнев и ненависть, боль и скорбь в строго сжатых губах. Глаза остановились на солдатах с винтовками и вдруг засверкали злым блеском. Грудь порывисто поднялась. И над притихшими людьми, над широкой и многолюдной площадью раздался страстный голос:
- Прощайте, братья мои! Да здравствует наша Родина! Слава Сталину! Смерть Гит ...
Грянули выстрелы. Падая на колени, тело медленно сползало по стене на землю. Нам приказано разойтись. Спешили в казармы. Молчаливые, сосредоточенные.
С наступлением темноты Власенко отнесли в морг. Лишь поздно ночью перестало биться его сердце.
