Перейти в ОБД "Мемориал" »

Форум Поисковых Движений

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
Расширенный поиск  

Новости:

Автор Тема: Героический капеллан Франтишек Кубш  (Прочитано 3956 раз)

nestor

  • Пользователь
  • Участник
  • **
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 3 103
  • Skype: v_sachkov
    • WWW
В конце 1941 г. в Пузичский костел из города Лунинца прибыл Франтишек Вильгельм Карлович Купш, который вступил в отряд и работал зубным врачом, помогал партизанам. В период блокады он со своими стоматологическими инструментами ушел в лес, где и занимался своей специальностью. Одновременно при выездах в деревни совершал обряды.
Через него обком партии направлял ксендзам письма и обращения к населению польской национальности. Сам Купш также писал письма и обращения с предложениями последовать его примеру.

Как-то для беседы он пригласил к себе в гости ксендза Столинского костела и предложил ему работать на пользу партизан. Столинский ксендз на его предложение не дал положительного ответа. Тогда Франтишек вынул из стола гранату и, поднеся ее к носу строптивого священника, заявил: «Если ты не будешь работать на партизан, то я тебя этой гранатой взорву».

В июле 1943 г. по специальному распоряжению Купш был направлен самолетом в Москву. Там он начал службу ксендзом 1-й польской дивизии имени Тодеуша Костюшко и даже входил в состав ее руководства.

http://hghltd.yandex.net/yandbtm?qtree=VPPa5E0mhgpCAbb8TuXRqiJ4CgFvZc1TEYxJurZoFTDa9rJkB9r+beDWDbkkmgW+J5OQLVita9q/JW/jHcB0u2WiEDi38WT6lgxer9K01GafEwAHBUNuCwP3SseVMYqzLo/5fRhdG5d4n+sqvxL0LVetixBTNfvGI/N5t4U8Zdt77vpMBN0FdUhxEG4A+DXnPQJjLZ5IUK/qp7J9YH6t91ehhTmogzP0roZ3nbWdlcR4QRiSGe6034UXxfj6SzuuXj97FDGeeC5PfGGh/aJXr/mtgx/s1WDfitfHRGDtsrKgyJHVil37KbWfSALxHNqAhhLAkyXsPjxAR4cvKiPVpismbTGikY5fLuLTFXD8TF/4MEjKeDYqU5reaUlJ2LCagiiBj+twNg7uuVD29jPAu4rqTAxtilyBbQSPihXkQd0288U2pPQbLN8xRas8LIPCyJdhFKrlvEfI+3ZaH715qZcYR9O0zMyOCVw5v3DSay84n+pDts1roLxz66cUbAD1CafaL1SHVsl2aDQCUpkYu3Db6qMfy98LEIfHWosACM8=&text=��������� �������&url=http://tdibp.by.ru/0505/kleschev/


"Был июнь 1944 года, - рассказывает Юрий Зоря. - Отец разрешил мне приехать к нему под Белосток на месяц. Вдруг его вызывают в Москву. Помню, как по дороге, под Минском, мы заехали к маминому брату дяде Гоше, командиру партизанского отряда. Помню, как на заднем сиденье автомашины я придерживал 25-литровый бидон темного белостоцкого пива. Наверное, это пиво и заставило их забыть обо мне во время разговора. Дядя сказал:
- Как только вошли наши войска, поляки, которые воевали в моей бригаде, исчезли, словно корова языком слизнула. - Чего они испугались? - спросил отец. - Ты что, не знаешь? Что их расстреляют, как в Катыни...
Отец кивнул и рассказал, что когда на территории СССР формировали польскую армию и искали для нее капелланов, то нашли двоих еще живых ксендзов. Одним из них был ксендз Купш. И отец начал рассказывать об этом Купше. Вдруг он сообразил, что разговор идет в моем присутствии и отправил меня за дверь..."

http://www.krotov.info/lib_sec/11_k/kat/yn_var.htm

№203

1943 г., ноябрь 9, Москва. — Письмо В.Л. Василевской И.В. Сталину относительно состава Национального Комитета Свободной Польши с сопроводительным письмом Г.С. Жукова

№ 338/с

Государственный Комитет Обороны
товарищу СтКупш Францишек — ксендз, капелан Польского Корпуса.
Хвистек Леон — профессор, известный польский ученый.
Парнас Якуб — академик, известный польский ученый.
Грубецкий Станислав — известный инженер.
Ендриховский Стефан — журналист, юрист.
Скотницкий Мечеслав — крупный инженер.
Чеховский Болеслав — рабочий деятель.
Василевская Ванда —
___________________
а-а)
Отчеркнуто карандашом на полях.
б) Так в тексте.
Правильно: Сверчевский.

494

Кроме вышеуказанных лиц желательно ввести в состав
Национального Комитета находящихся в Америке профессора Ланге [8] и поэта Юлиана Тувима, которым надо было бы организовать приезд в СССР.

Ванда Василевская

АПРФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 26. Л. 24-37. Подлинник.
http://katynbooks.spam-site.www/1940_2000/19402000.html

Кристина Курчаб-Редлих
МАЙОР ЗАКИРОВ
Оп.: Новая Польша №12/2000, номер страницы после текста
на ней

"Мне неоднократно приходилось бывать в частях польской дивизии им. Т. Костюшко, когда она стала уже обстрелянным соединением и входила в состав армии, сформированной с помощью Советского Союза, но наиболее памятным явилось присутствие на торжественном акте приема присяги ее личным составом в июне или июле 1943 года.

Церемония началась в полдень. Выстроенные на широком поле части дивизии замерли по команде «смирно». Легкий ветерок чуть колыхал красно-белые знамена с Пястовским орлом, стройные ряды жолнежей (солдат) в конфедератках и необычных для нас мундирах выглядели парадно и подтянуто. Торжественно звучали слова присяги, повторяемые тысячами воинов-поляков на своем языке. Как-то необычно было слышать старый польский гимн «Еще Польска не сгинела» на советской земле и видеть наше оружие в руках присягающих на верность борьбе с общим врагом солдат и офицеров возрождающегося Войска Польского. Оправдаются ли надежды создающих это войско? История показала, что они оправдались. У многих солдат и офицеров блестели слезы на глазах. По окончании акта принятия присяги состоялась торжественная месса о ниспослании победы над врагом, проведенная дивизионным капелланом полковником Купшем - служителем бога и, как после стало известным, отважным человеком, ходившим с солдатами в атаку, истинно христианской душой, бабником и пьяницей."
"Рассказывали, что армейский капеллан Войска Польского полковник Купш появлялся с крестом в руке на самых опасных участках боев поляков с немцами, воодушевляя воинов именем бога".

Виталий Никольский ГРУ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ. ГЕРОИ НЕВИДИМОГО ФРОНТА

http://lib.rus.ec/b/163640/read

Полицейские 18-го добровольческого латышского батальона, которым командовал майор Рубенис, летом 1942 года истребили три тысячи жителей города Слонима. В деревне Пузичи в Бе­лоруссии они согнали в сенной сарай около трехсот граждан. Сарай был подожжен, и все люди погибли страшной смертью. Тех, кто пытался вырваться из огненной могилы, без жалости расстреливали. После войны, оказавшись на скамье подсудимых, обвиняемые Эглайс-Лемешонок, Вилнис, Бумбиер, Огринь, Лусис и другие не отрицали на суде своих чудовищных преступлений. Но 18-й батальон, который истреблял мирных людей в Латвии, Белоруссии, Польше, Литве, Псковской, Новгородской областях и других местах, не был единственным.

http://www.9may.lv/ru/war/178/

"В польской армии существовали заместители командиров по политической части и политорганы, хотя они и не имели того значения, как в Красной Армии. Вместе с тем в частях были и капелланы. Причем, если заместитель командующего 1-й армии по политчасти П.Ярошевич (будущий премьер-министр Польши) был подполковником, то главный военный капеллан 1-й армии Лопацинский имел чин полковника. "

http://polygonv.spam-site.www/vp-lwp/4.htm

Католические капелланы в СССР в годы великой отечественной войны

Санкт-Петербург, 8 мая 2010, catherine.spb.ru - В скором времени после начала Великой отечественной войны были восстановлены советско-польские дипломатические отношения, разорванные 17 августа 1939 года, после того, как СССР заявил в своей ноте о прекращении существования Республики Польша.
Договор между премьер-министром польского правительства в изгнании генералом Сикорским и послом СССР в Великобритании Майским был подписан в здании МИД Великобритании в присутствии Уинстона Черчилля. Основным результатом этого соглашения стало решение о создании на территории Советского Союза Польской армии из находящихся в заключении в СССР и депортированных поляков.
Возглавить новые формирования было поручено генералу Владиславу Андерсу, находящемуся в заключении на Лубянке с 1939 года. 4 августа 1941 г. Андерс был доставлен в кабинет Берии, где тот сообщил ему, что он свободен и назначен польским правительством в изгнании командующим Польской Армией в СССР с производством в чин дивизионного генерала.
Стоит отметить, что Андерс крайне негативно относился к советскому режиму: у власти в СССР находились те же люди, кто еще пару лет назад стер с карты мира его страну. Поэтому генерал сделал вид, что согласен встать под знамена Сталина, однако основной своей целью он видел вызволить из заключения как можно больше соотечественников и увести их на Запад.
Сталин, в свою очередь, тоже не питал иллюзий, но делал вид что верит в искренность генерала Андерса, так как ему важна была поддержка Англии, которая стояла за правительством Польши в изгнании.
Польские формирования, создаваемые из избежавших Катыни поляков, должны были стать частью вооруженных сил суверенной Польши, которые присягали на верность польскому правительству. Армия предназначалась для борьбы с гитлеровской Германией. Важным пунктом соглашения было то, что польские части будут отправлены на фронт "только по достижении ими полной боевой готовности". Советское правительство согласилось сформировать 2 стрелковые дивизии, каждая по 10 000 человек, и один запасной полк из 5 000 военнослужащих. Местами дислокации соединений стали Тоцкий и Татищевский лагеря (в Оренбургской и Саратовской областях), а штаб должен был располагаться в Бузулуке Оренбургской области.
Во время переговоров о создании армии отдельно был поднят вопрос о введении института полковых священников, что не встретило возражений со стороны советского командования, которому формально подчинялись возрождаемые воинские соединения. Живший в изгнании в Лондоне полевой епископ Юзеф Гавлина решил назначить своим генеральным викарием для частей в СССР прелата Чеслава Войтыняка, а если это будет невозможно то эту должность должен был занять о. Юзеф Панась. Оба, по его сведениям, находились в советском заключении.
Увы, они к этому времени уже погибли. В итоге генерал Андерс назначил руководителем католического душепастырства Польской Армии в СССР прелата Владислава Ченьского, львовского священника, также находившегося в заключении.
Отец Владислав 5 сентября 1941 года совершил первое официальное богослужение в церкви святого Людовика в Москве. На мессе присутствовали военнослужащие и представители посольства Польши.
Настоятель храма о. Леонард Браун подарил полякам чашу, миссал, а также вино и хостии для совершения богослужений. Уже 7 августа о. Владислав Ченьский вылетел в Саратов, а оттуда отправился в штаб Польской Армии в Бузулук. Там уже находилось семь священников, выпущенных из лагерей.
Первым делом в здании штаба была оборудована часовня в помещении столовой, которую на время богослужений украшали соответствующим образом. По воскресеньям здесь совершали три службы: мессу, в которой принимали участие высшее руководство армии, мессу для солдат и православную литургию.
Каждая дивизия имела по 7 штатных единиц капелланов, а также 10 штатных единиц для их помощников (нередко ими были монахини). Были установлены и штатные единицы капелланов при госпиталях. Причем капелланы были не только из латинского и православного духовенства. Было два греко-католических священника и один католик византийского обряда. Среди солдат также были монашествующие (6 францисканцев и два салезианца), а также 20 семинаристов.
Впрочем, формирование Армии Андерса не было похоже на сказочную историю о чудесном освобождении из плена интернированных поляков. В лагерях, где происходил набор военнослужащих, НКВД предоставлялось право отвода лиц, поступающих в Польскую Армию. Параллельно особисты усиленно вербовали агентуру среди тех, кто получил разрешение вступить в создаваемые военные части. Тотальный контроль продолжался и после освобождения. Меньше чем за год были вновь арестованы несколько капелланов.
Чтобы вырваться из плена, заключенные использовали практически любую возможность, даже если они не подходили по здоровью.
Например, в конце февраля 1942 года на должность капеллана 22 полка пехоты был принят Владислав Галецки. Лишь в начале июля он, в частной беседе с духовным руководством признался, что он не священник (Автор утверждает нелепость: будто бы с т. зр. НКВД капелланы были армии Андерса были нужней, чем воины. - В. С.).
Начинать организацию душепастырства приходилось с нуля. Не хватало не только вина, хостий и мирра. В 6 дивизиях на всех священников был только один комплект литургических одеяний, собранный "с миру по нитке", и всего одна чаша, сделанная еще в заключении. Интересен факт, что первый св. елей католические священники получили от местного православного епископа. Сложность заключалась и в огромных расстояниях между дивизиями и отсутствии транспорта, что, разумеется, затрудняло сотрудничество между капелланами.
Но все пробелы меркли на фоне того, как встречали священников вырвавшиеся из заключения военнослужащие. Отец Франциск Тычковски писал: "Каждый солдат имел иконку Богоматери, вырезанную на дереве или написанную на доске или металле. Священники совершали по две-три мессы в день, чтобы дать возможность всем желающим приступить к причастию и исповедоваться".
Это подтверждает и генерал Сикорский, который в декабре 1941 года посетил СССР, неоднократно участвовал в полевых богослужениях и, вернувшись в Лондон, писал Папе Пию XII: "Во время моего пребывания в России я убедился, что в польской армии полная религиозная свобода.
(...)
Капелланы совершают богослужения, на которых собираются все солдаты, в большом количестве приходящие в Церковь. (...) Религиозное возрождение среди польских солдат просто удивительное, подобно, как и у граждан СССР, которые хотят оказаться "ближе к Богу" и часто принимают участие в наших богослужениях".
Действительно, капелланы старались оказывать духовную поддержку не только военнослужащим и членам их семей, но и католикам, которые находились поблизости, в основном это были депортированные поляки.
Еще в октябре 1941 года отец Владислав Ченьски писал епископу Юзефу Гвалине: "Вопрос Церкви здесь, на месте, нуждается сейчас в большом количестве тихой работы, никаких внешних проявлений, так как это может все испортить и быть воспринято как пропаганда среди местного населения, которое очень горячо ищет Бога, льнет к нам - не хочет православных священников и даже униатов, только нас латинян".
Подобное не могло понравится представителям советских властей. В итоге особисты часто шли на провокации, чтобы уличить священников в превышении полномочий. Одним из самых популярных способов "вывести ксендза на чистую воду" было срочно вызвать священника к якобы умирающему. За деятельность без разрешения властей священникам грозило наказание вплоть до заключения. Подобные случаи происходили столь часто, что о. Владислав Ченьски призвал священников к особенной осторожности, когда их внезапно звали к умирающим.
Несмотря на опасность, капелланы продолжали практику тайных богослужений, в том числе собирая верующих на мессы в лесу. Один из священников вспоминал: "Я говорил во время каждой мессы не только на тему литургических чтений, но и о текущей ситуации. Мои слушатели потеряли всех своих близких и все свое имущество. Остался у них только Господь Бог, несколько земляков и партизаны в лесу. Никогда не видел столько слез на лицах моих слушателей, как во время моих лесных месс. Они нуждались в словах утешения и укрепления. Практически все причащались. Смотря на них, перед моими глазами вставал образ общины первых христиан".
В мае 1942 о. Владислав Ченьски таким образом описал миссию полевых священников среди мирных жителей: "Это особое задание. Войско согласилось, чтобы капелланы служили и среди мирного населения, среди всех, кого, пусть и с натяжкой, можно будет назвать членами семьей военнослужащих, т.е. семей, в которых хоть кто-то в армии. Так как таких семей огромное количество, то на практике служение капелланов охватывает практически все польское население, находящееся в границах СССР. Это была и будет тяжелая работа, так как положение этих людей трагично".
Военнослужащие на протяжении всего времени делили свое продовольствие с мирным населением, которое нельзя было включить в состав армии по причине возраста или здоровья. На содержании Польской Армии было несколько тысяч детей, в том числе сироты младше 2 лет.
Государственный комитет обороны Советского Союза сделал рождественский подарок - 25 декабря 1941 он принял специальное постановление "О польской армии на территории СССР", увеличив её численность до 96 тысяч человек и 6 дивизий. Вместе с этим было изменено место дислокации.
Штаб переезжал в Янг-Юль в Узбекской ССР, а дивизии в Киргизскую, Узбекскую и Казахскую ССР.
В этих краях количество сосланных поляков было весьма значительным, поле для работы священников расширялось. Командование Польской Армии и о. Владислав Ченьски просили увеличить количество капелланов, но удалось принять лишь несколько новых священников. При том, что штатные должности освобождались (т. е. капелланов было больше, чем штатных должностей! - В. С.): кто-то из капелланов был арестован, а кто-то умер.
Тем временем в докладе Сталину Берия констатировал антисоветские настроения солдат и офицеров в Польской Армии. Информация об идеологической ненадёжности этого военного формирования привела к тому, что было принято решение о том, что армия не будет воевать, пока не закончится подготовка и вооружение всех шести дивизий. Сталин при этом заметил: "Мы не торопим поляков с выступлением на фронт. Поляки могут выступить и тогда, когда Красная Армия подойдёт к польским границам". Словом, становилось ясно, что польские формирования еще долго не вступят в бой и будут находиться далеко от фронта под зорким наблюдением НКВД. В итоге генерал Андерс поставил перед Владиславом Сикорским вопрос об эвакуации всей Польской Армии с территории СССР.
Вместе с тем Андерс, желая избежать неприятностей, приказал, чтобы все публичные выступления священников, в случае если они не касаются религиозной тематики, не противоречили взглядам политических лидеров.
Для координации воспитательной работы все проповеди и выступления должны были быть утверждены в соответствующих отделах. Фактически это означало введение цензуры.
Это вызвало возмущение священников. Отец Владислав Ченьски лично встретился с генералом Владиславом Андерсом, доказывая, что текст проповеди, разумеется, может быть согласован со взглядами военного руководства, но никто не имеет права цензуры проповедей. Андерс, извинившись, отменил приказ, объяснив все тем, что он лютеранин и не знаком с католическим правом.
Тем не менее, согласно приказу о. Владислава Ченьского священники, чтобы не испортить взаимоотношений с советскими властями, не должны были вспоминать в проповедях о репрессиях. Впрочем, напоминать о польском характере западных территорий СССР не возбранялось, хоть каждое упоминание о польском Вильно или польском Львове вызывало огромное недовольство в Москве.
Исключительно важным событием для польского душепастырства в СССР стал визит полевого епископа Юзефа Гавлины. Он оправился из Лондона в СССР 27 января 1942 года. Ватикан связывал с этой поездкой большие надежды.
Посол в Ватикане писал генералу Сикорскому: "Святейший Отец придает визиту епископа Ю. Гавлины в Россию большое значение. Он рассчитывает, что его деятельность выйдет за пределы армии и станет началом возрождения иерархии у русских. Святейший Отец дал епископу Ю. Гавлине самые широкие полномочия вплоть до назначения (апостольских) делегатов и рукоположения епископов".
19 апреля 1942 года епископ прибыл в Москву. Он стал первым за многие годы католическим епископом, официально получившим разрешение въехать на территорию СССР. 8 мая он приехал в Куйбышев, где в здании польского посольства отслужил мессу и произнес проповедь.
30 мая он завершил работу над "Инструкцией о вопросах душепастырства среди мирного населения". Согласно ей, работу среди католиков должны были совершать польские священники, возглавляемые отдельным деканом, которого мог назначать и смещать полевой епископ, имеющий права апостольского делегата для мирного населения. Однако документ остался только на бумаге. Советские власти не могли пойти на такой шаг как создание отдельного душепастырства для поляков в СССР.
6 июня епископ прибыл в Янг Юль, где располагался штаб Польской Армии. Совершенные здесь мессы под открытым небом оставили незабываемые впечатления у участников. В течение последующего времени епископ посещал дивизии, госпитали...
Советские власти были обеспокоены тем энтузиазмом, с которым верующие встречали епископа. Отслеживали каждый его шаг, записывали каждое слово, каждую проповедь. Отслеживали все контакты. В итоге епископ отказался от идей, которые выходили бы за те, которые были заранее оговорены с советским руководством.
В день святого Владислава - 27 июня 1942 года епископ принял в Католическую Церковь генерала Владислава Андерса. Со всех дивизий епископ приказал привезти всех бывших клириков, трех из них он рукоположил во священники.
Во время визитации армейских частей епископ посещал и поселения поляков, депортированных в СССР. Часто к нему приходили и православные жители этих мест, просили благословить. Епископ нес утешение тысячам поляков, вывезенных в глубь России и добирался до таких уголков, где еще ни разу не ступала нога католического священника. Уже сам вид епископа в полном облачении во время месс под открытым небом, в пустыни Узбекистана или Киргизии, производил впечатление на всех, участвовавших в этих богослужениях.
Тем временем при помощи Черчилля генерал Андерс добился вывода Польской Армии с территории СССР. Официально выдвигались утверждения, что поляков следует перевести в Иран из-за более теплого климата и лучших возможностей для снабжения. Андерс утверждал, что после того, как армия будет сформирована и обучена, она вернется в СССР. Сталин сделал вид, что поверил этому утверждению. Советское руководство не стало противодействовать выводу польской армии с территории СССР. 31 июля Андерс получил утверждённый Сталиным план эвакуации польской армии на территорию Ирана. В ответ генерал просил Сталина возобновить призыв польских граждан и отправку их в его армию в качестве пополнения. Кроме этого Владислав Андерс приказал создать при армии отряды скаутов, что позволило вывезти часть польских детей из Советского Союза в Палестину и Египет.
Тем временем епископ Юзеф Гавлина предпринял шаги для обеспечения душепастырской опеки тех католиков, которые должны были остаться в СССР. Но советские власти решительно отвергли его просьбу оставить 50 священников, которые служили бы среди поляков. Тогда епископ собрал находящихся в Янг Юле капелланов и сообщил им о своем решении остаться в России и спросил, кто хотел бы поступить также. Двенадцать священников согласились остаться (выходит, что капелланов было не просто много, а их девать было некуда, что представляло серьезный вопрос. - В. С.).
Однако во время разговора об этом генерал Георгий Жуков сообщил, что священники могут остаться, так как никому, кто хочет остаться в СССР не отказывают, однако, правительство никогда не согласится на то, чтоб священники свободно служили среди мирян. Если они начнут совершать богослужения, то их арестуют и расстреляют, заверил маршал. Это заставило епископа отказался от подобной инициативы.
Было принято решение оставить на местах все необходимое для совершения мессы. Но после того, как начала доходить информация о профанации оставленных литургических сосудов, отказались и от этой идеи.
30 августа 1942 года епископ Юзеф Гавлина совершил последнее богослужение в Янг Юле, а 1 сентября отправился к Каспийскому морю, где на некоторое время задержался среди местной колонии. Здесь он крестил, служил мессы. В знак признательности за его труды среди мирного населения Советского Союза, Папа назначил его 3 октября 1942 года ординарием для поляков в эмиграции.
25 апреля 1943 г. СССР вновь разорвал дипломатические отношения с польским правительством в Лондоне, обвинив его в сотрудничестве с немцами, после того как оно согласилось на расследование Международного Красного Креста на оккупированной территории в отношении захоронений в Катынском лесу.
Параллельно с этим из тех поляков, которые не ушли вместе с Андерсом за границу при участии Союза польских патриотов были созданы польские вооружённые силы, подчинённые советскому командованию - Первая польская пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко. Капелланом этой дивизии стал о. Вильгельм Франчишек Кубш, который был настоятелем прихода недалеко от Барановичей, а когда эта территория была оккупирована немцами, вступил в партизанский отряд. Командующий костюшковской дивизией генерал Зигмунт Берлинг присвоил о. Вильгельму звание майора. Кроме этого священник получил права Апостольского делегата на территории СССР.
Первоначально военнослужащие принимали его с недоверием, однако о. Вильгельму удалось изменить это отношение, особенно после того, как в дивизию были призваны его бывшие прихожане. Судя по рассказам очевидцев, священник был настоящим другом для солдат. Исповедовал, служил мессы, отпевал...
Был всегда рядом с идущими на бой, вдохновлял их, беседовал с ними.
После преобразования дивизии в I Корпус, стал его деканом, был редактором католического приложения к журналу "Жолнеж Вольнощчи" (Zolnierz Wolnosci), которое называлось "Бог и Отчизна". После преобразования I Корпуса в I Дивизию Польской Армии в СССР стал ее деканом.
Отец Вильгельм принимал участие в боях на территории Польши. Прошел от Хелма до Варшавы. Благословлял солдат, идущих на помощь повстанцам в польской столице.
В январе 1944 года в результате конфликта с генералом Михалом Роля-Жимерским он был отчислен из армии. В результате священнику пришлось скрываться в монастыре доминиканцев в Люблине, а затем в монастыре облатов в горах.
К сожалению, история душепастырства в Армии Людовой и Дивизии им. Костюшко известна мало. Знаем, что в них были капелланы.
Именно они стали в 1945 году душепастырями Войска Польского, во главе которых встал Генеральный декан о. Станислав Вархаловски.
...

Михаил Фатеев

Agnuz

http://believeinlove.3dn.ru/publ/20-1-0-3587

28 апреля 1942 года в советской столице появился католический епископ. Им был Иозеф Гавлина, польский полевой епископ, который через Тегеран прибыл из Лондона, а летом на несколько месяцев остался в Янгиюле под Ташкентом.Епископ Гавлина... добрался до главной ставки Андерса 7 июня 1942 года...Вскоре он доложил кардиналу статс-секретарю в Рим, что ему удалось освободить почти половину польских ксендзов из советских тюрем. "107 из них предназначены вести пастырскую работу в семьях, хотя наверняка и их необходимо будет зарегистрировать в качестве армейских капелланов".
Некоторые из них готовы остаться в качестве священников и после выхода польской армии - безо всяких предварительных условий. Как известно, эта армия ушла на запад через Иран.

http://www.portal-credo.ru/site/index.php?act=lib&id=585

Для укрепления боевой солидарности солдат и офицеров Красной Армии, славянских воинских частей в СССР и партизан большое значение имел митинг славян-воинов, проходивший 23-24 февраля 1944 года.
...
23 февраля в Колонном зале Дома Союзов собрались представители Красной Армии и Военно-морского флота, польского корпуса в СССР, чехословацких воинских частей и югославской воинской части в СССР. Митинг открыл председатель Всеславянского комитета генерал-лейтенант Александр Гундоров. С речами на митинге выступили командир-подводник Герой Советского Союза капитан 2 ранга Николай Лунин, командир 1-го Польского корпуса в СССР генерал Зигмунт Берлинг, командир чехословацкой бригады в СССР генерал Людвик Свобода, белорус Герой Советского Союза гвардии подполковник Гавриил Половченя, православный священник югославской воинской части в СССР майор Дмитрий Цветков, серб капитан югославской воинской части в СССР Милютин Перишич, украинец дважды Герой Советского Союза гвардии майор Александр Молодчий, командир югославской воинской части в СССР подполковник Марко Месич, подпоручик чехословацкой бригады в СССР словак Михал Петро, хорунжий 1-го польского корпуса в СССР Ирина Ганкевич, четарж чехословацкой бригады в СССР карпато-украинский общественный деятель Иван Туряница, декан 1-го польского корпуса в СССР майор Франтишек Кубш, рядовой югославской воинской части в СССР словенец Анте Шторник, Герой Советского Союза генерал-майор Красной Армии Тимофей Шкрылев.

http://www.hrono.ru/libris/lib_k/kik15.php

Современная польская историография:

"В мае 1943 года, по инициативе Сталина, в Советском Союзе возникает 1 Дивизия Пехоты им. Тадеуша Костюшко под предводительством полковника, а вскоре бригадного генерала Зигмунта Берлинга. Узнав о формировании польской части, отовсюду прибывают добровольцы. Это главным образом поляки, депортированные с Восточных Окраин в 1939-1941 годах и помещенные в тюрьмы и лагеря в глубине Советского Союза. Создающаяся армия является для них единственной практической возможностью вырваться из советского ада и вернуться на родину. В дивизии введены польские мундиры и значки с орлом, есть даже польский капеллан, – схваченный советскими партизанами и окружным путем привезенный в Сельцо, ксендз Франтишек Кубш".

http://konkurskomiksowy.1944.pl/en/pliki/guidebook-russian.doc

Бронислав Чаплицкий. История гонений. Мартиролог Католической церкви в СССР. 2000 г.

генерал Андерс решил вывести свою армию из СССР. Среди солдат находились семинаристы, которые потом были отправлены в специально созданную для них семинарию в Бейруте, где преподавали священники, вышедшие из ссср вместе с войсками. Таким же образом спасались из СССР госпитали, семьи военных, сироты, которые как беженцы оказывались потом в лагерях в Индии, на Ближнем Востоке, в Африке. С ними в качестве капелланов шли священники. Капелланы же военных частей прошли с армией весь путь через ближней Восток, Африку, Италию. Только незначительная часть солдат и офицеров Войска Польского после войны пожелала вернуться в Польшу. Многие из них родились на ее восточных территориях, после Второй мировой войны оставшихся под властью СССР, поэтому они выбрали эмиграцию, в основном в Англии, но также и во Франции, США и других странах. Таким образом там возникали новые приходы - польские, белорусские, украинские.
В СССР осталось три капеллана: Р. Грабовский в польском представительстве в Котлов, А. Яноха, оставшийся тайно, и Т. Федорович, который во время ухода армиц болел, а
потом остался в Казахстане.
В 1-й Армии капелланом был священник-облат В. Кубш, который в 1942 году попал в немецкий плен, благодаря помощи охранника-австрийца бежал, присоединился к отряду советских партизан, где исполнял обязанности зубного врача. Там его разыскали, привезли в Москву, а потом в лагерь Первой Народной дивизии.
Еще более удивительна история священника Т. Федоровича, который в 1939 году вместе со своими ссылаемыми прихожанами добровольно выехал из Львова в Казахстан, где был арестован, но по "амнистии" освобожден и в дальнейшем служил при созданной там польской гимназии. Когда началось формирование Второй Польской дивизии Армии Людовой, о. Т. Федоровича разыскали в Казахстане, и он, став капелланом этого войскового подразделения, вместе с ним пришел в Польшу.

http://www.katyn.ru/index.php?go=Pages&file=print&id=212

облат - (лат., от offere - приносить). 1) дитя, посвященное монастырской жизни. 2) мирянин, о котором обязан заботиться монастырь.

Прибывший из вражеского тыла ксёндз Францишёк Купш рассказал о чудовищных зверствах гитлеровских людоедов над мирными жителями Пинской и Минской областей. Францишек Купш долгое время находился на оккупированной немцами территории и был очевидцем многих преступлений немецко-фашистских мерзавцев. Гитлеровцы уничтожили 401 жителя деревни Пузичи, Пинской области. Среди убитых 114 женщин и 199 детей. В хуторе Дубица и Месин гитлеровцы убили 52 мирных жителя, в том числе 14 женщин и 25 детей. Увезено в немецкое рабство 113 человек. В деревне Раховичи немецкие людоеды заперли 15 мирных жителей в сарай и сожгли их живьём.

http://www.9may.ru/inform/m4071

В феврале 1943 года немецко-фашистские оккупанты сожгли вместе с жителями деревни Боровая, Вейна, Осово, Величковичи, Гаврильчицы, Дубровка, Заглинное, Капацевичи, Пузичи, Хоростово, Челанец, Ямное и многие другие.

http://www.soligorsk-city.com/168/istoricheskie-daty.html

Полицейские 18-го добровольческого латышского батальона, которым командовал майор Рубенис, летом 1942 года истребили три тысячи жителей города Слонима. В деревне Пузичи в Бе­лоруссии они согнали в сенной сарай около трехсот граждан. Сарай был подожжен, и все люди погибли страшной смертью. Тех, кто пытался вырваться из огненной могилы, без жалости расстреливали. После войны, оказавшись на скамье подсудимых, обвиняемые Эглайс-Лемешонок, Вилнис, Бумбиер, Огринь, Лусис и другие не отрицали на суде своих чудовищных преступлений. Но 18-й батальон, который истреблял мирных людей в Латвии, Белоруссии, Польше, Литве, Псковской, Новгородской областях и других местах, не был единственным.

http://www.9may.lv/ru/war/178/

"Русалка"

Карательная операция под кодовым наименованием
"Русалка" проводилась карателями в период с 24 февраля по 1 марта 1943 года против партизан и местного населения Копаткевичского, Житковичского и Петриковского районов Гомельской области, Любанского и Старобинского районов Минской области.
Каратели безжалостно уничтожали местное население. В Старобинском районе в деревне Пузичи было уничтожено 770 жителей, в деревне Домановичи - 267, в деревне Писаревичи - 220 мирных граждан. В деревне Людвинов Петриковского района было расстреляно 125 человек. Расстреливая местное население, каратели безжалостно жгли деревни.
В ходе операции более 1.000 человек было вывезено на каторжные работы в Германию.

http://www.sb.by/post/86543/

Полицейские 18-го добровольческого латышского батальона, которым командовал майор Рубенис, летом 1942 года истребили три тысячи жителей города Слонима. В деревне Пузичи в Бе­лоруссии  они согнали в сенной сарай около трехсот граждан. Сарай был подожжен, и все люди погибли страшной смертью. Тех, кто пытался вырваться из огненной могилы, без жалости расстреливали. После войны, оказавшись на скамье подсудимых, обвиняемые Эглайс-Лемешонок, Вилнис, Бумбиер, Огринь, Лусис и другие не отрицали на суде своих чудовищных преступлений. Но 18-й батальон, который истреблял мирных людей в Латвии, Белоруссии, Польше, Литве, Псковской, Новгородской областях и других местах, не был единственным.

http://www.9may.lv/ru/war/178/

Забвению не подлежит

приступим к анализу конкретных архивных документов. Возьмем для начала приказ начальника полиции безопасности и СД протектората Белорутения оберштурмбаннфюрера СС Штрауха N 41 от 5 февраля 1943 года “О ликвидации гетто в Слуцке”. Он по-немецки краток, конкретен и поражает нормальное человеческое воображение пещерным вандализмом и вопиющим цинизмом: “На территории переселения (палач почему-то избегает более точного слова — “истребления”) имеется 2 ямы. У каждой ямы работает по одной группе из 10 офицеров и солдат, которые сменяются через каждые 2 часа. (В перерывах — горячий кофе, сигареты.)
В оцеплении возле ям — унтершарфюрер СС Пирре с 10-ю латышами. Оцепление и охрана усиливается полицией порядка из Минска. Хауптштурмфюрер СС Мадекер с 10-ю латышами производит сбор еврейского имущества. 6 отрядов, в каждом из которых по 1 немецкому офицеру и 8 латышей, — это загонщики. Они отвечают за сбор евреев в гетто. Далее идут гуртовщики, — на 6 автомашинах, каждую из которых сопровождают 4 латыша, евреев транспортируют к ямам. Истязания, допросы при поисках наиболее ценных вещей обеспечиваются с участием переводчиков Заисаса, Сакалаускаса, Натарова, Айзупе, Горшкова, Михельсона”.
Немало зверской, в полном смысле этого слова, работы ложится на перечисленный в приказе техперсонал (Бунте, Зантц, Томсонс, Запельс, Мешак, Ренис, Эглитис, Кубулинс, Аушкане, Викенс) и на вспомогательных рабочих (Озольс, Плаукс). Называю конкретные цифры и имена неспроста, в них суть взаимоотношений оберпалачей и их пособников.
Организаторы и вдохновители фашистские офицеры в белых перчатках и чернорабочие латыши. (Нам придется вернуться к этой теме несколько позже.)
Итак, приказом укомплектованы команды, распределены роли — как на солидном мясокомбинате, есть загонщики, гуртовщики, обвальщики, рубщики, — можно запускать ужасающий конвейер смерти. В итоге за 8—9 февраля заплечных дел мастера навечно уложили в двух братских могилах свыше 3 тысяч ни в чем не повинных еврейских женщин, детей, стариков. По свидетельствам очевидцев, еще на протяжении нескольких дней шевелилась земля на поверхности могил — не каждый выстрел профессиональных убийц попадал точно в голову или сердце жертвы...
Мои земляки, прочитав эти строки, возможно, подумают: “Погоди! При чем здесь гибель Слуцкого гетто?! Хватает нам своего горя”.
Не торопитесь! Очень даже при чем. Исполнители-то одни и те же, только в нашей местности они решили усовершенствовать технологию уничтожения: сотни погибших от одной спички, без единого выстрела. Правда, к ним добавилось еще немало других мерзавцев: с северо-западной стороны кольца блокады — батальон уголовников Дирлевангера и две роты власовцев. Именно они, сконцентрировавшись для броска в деревне Поварчицы, пройдут через Величковичи, Старое, Вейно, Доброе, Стражницу, сжигая дома и уничтожая на своем пути все живое. Именно они на хуторе в Лесной заживо сожгут в доме семьи моего дяди, двоюродного брата и их родственников — 16 человек.
Западнее этих головорезов, через Старобин, Великий Лес, Раховичи двигались не успевшие остыть от кровавой бойни в Слуцком гетто команды латышей во главе с немецкими офицерами. Приказом того же Штрауха эти команды были сформированы еще в Слуцке...
Каратели нагрянули в родную деревню Пузичи ранним утром 15 февраля 1943 года. Стоял лютый, под 25 градусов, мороз. Именно этот мороз и позволил карателям
блокировать нашу тогда абсолютно непроходимую местность, прилегающую к пойме Припяти и окаймленную ее притоками, по тем временам весьма полноводными реками Лань, Морочанка, Случь. Глубокая трясина при 10—15-градусных морозах не замерзала и защищала партизанскую зону лучше всяких минных полей.
Пинское партизанское соединение генерал-майора В.З. Коржа, естественно, уступало по вооружению и обеспечению боеприпасами противнику. Поэтому было принято решение не вступать в затяжные бои, а вывести соединение за кольцо блокады. Партизанская разведка сработала весьма эффективно. Были известны не только силы противника и его вооружение, но и точное время выдвижения на исходные рубежи, маршруты движения обозов, время сплошного оцепления зоны плотным блокадным кольцом.
Партизаны предлагали всем желающим двигаться с ними или во всяком случае выходить из предполагаемого кольца окружения.
Но сработала призрачная надежда на справедливость, надежда на то, что карателями будет оценен нейтралитет большинства крестьян. Но, пожалуй, решающую роль сыграл лютый мороз.
Войдя на рассвете в д. Пузичи, каратели увидели пустующие обогретые дома, ревущий в загонах, некормленный с ночи скот, следы поспешного бегства. Одну из женщин им удалось задержать. Применив подлую политику обмана и шантажа, они внушили несчастной, что если к обеду не возвратятся жители в свои жилища, то эти подворья отнесут к партизанским семьям и сожгут. Она, конечно, знала, где прячутся жители, и обошла почти все временные убежища. К сожалению, большинство поверило в призрачную надежду на спасение. Конечно, основным аргументом была не какая-то вера в обещания карателей, а погибающие на морозе детишки.
Из лесу к деревне потянулись разрозненные группы крестьян. Их тут же брали под стражу, пинками, прикладами гнали в бывшее панское имение на краю деревни, во вместительный деревянный коровник. А по проложенным тропкам в лес рванули загонщики. Обнаруженных жителей сколачивали в гурты, били
прикладами, кололи штыками, травили собаками, гнали в коровник. Все понимали свою участь, и многие отказывались идти. Их тут же приканчивали на глазах у близких.
Набив до отказа сарай, облили бензином стены и подожгли. Сухие деревянные стены и соломенная крыша в мгновение ока превратили сарай в единый огромный огненный шар. Предсмертные крики заживо горящих женщин, стариков, младенцев сливались в единый жуткий вой, перекрывающий треск огня и достигающий окрестностей деревни.
Очевидцы рассказывают, что уже после того, как обвалилась мгновенно сгоревшая соломенная крыша, еще живые родители, прикрывавшие младенцев своими телами от всепоглощающего огня, в надежде на милосердие, перебрасывали дико орущих детишек через горящие простенки. Стоящие в оцеплении услужливые латыши, власовцы, головорезы из украинского батальона нанизывали их на штыки и швыряли обратно в пылающий костер.
Пока в конце деревни пылал этот страшный костер из живых человеческих тел, подручные из группы хауптштурмфюрера Мадекера под командой ротвахмистров Мишки и Альтмана, усиленные 10 латышами из латышской добровольческой роты в Минске, выгребли из домов и грузили на сани нехитрые крестьянские пожитки. Вряд ли они получили богатый улов в нашей нищей полесской деревне, но приказ оберштурмбаннфюрера СС Штрауха выполняли рьяно: забирали теплые вещи, лён, крупный рогатый скот, лошадей, овец, свиней.
Выгребали из засеков зерновые, фураж. Что не смогли погрузить в обоз — сожгли. Подожгли и всю деревню. Большая, около двухсот дворов, деревня сплошь деревянной плотной застройки, под соломенными и камышовыми крышами в мгновение ока превратилась в сплошной огненный вихрь. Сгорели не только все постройки, заборы. Огненным смерчем оказались выжженными дотла сады и даже верхние деревянные срубы колодцев. Осталась безжизненная пустыня.
Единицы оставшихся неотловленными в дремучем лесу, в том числе и наша семья с родителями и семью малолетними детишками, обезумев от нахлынувшего горя, в ужасе метались по лесным массивам. С головой зарывали детишек и самих себя в глубокий снег, обкладывались валежником, прятались под лесными выворотами, согревая друг друга теплом собственных тощих тел. А то вдруг, заслышав близкие выстрелы и предсмертные крики, срывались с обогретого места и мчались, разрывая в клочья остатки одежды, куда глаза глядят в поисках более безопасного места. Обмороженные, без пищи и крова, без одежды и обуви, они, по словам моих родителей, в минуты полного отчаяния завидовали тем, кто оказался в панском коровнике.
Вот вам непридуманные строки Апокалипсиса!
До появления первых весенних ростков крапивы, заячьей капусты и лебеды поддерживали жизненные силы в основном отваром из березовых почек, а посудой служили миски и ложки, сделанные из бересты.
В соседней деревне Хоростово нацисты и их пособники заперли отловленных в окрестностях села 280 жителей в местной деревянной церквушке и сожгли вместе со священником.
Кстати, как рассказывают очевидцы, каратели решили было проявить “великодушие” к священнику и предлагали ему отслужить поминальный молебен, покинуть храм. На что он ответил категорическим отказом, заявив, что он не отделяет свою судьбу от судьбы своей паствы.
Я много лет пытался что-либо узнать об этом герое, но так ничего и не удалось разыскать в архивах. Думаю, что это легче было бы искать священнослужителям Белорусского экзархата. Глубоко убежден, что этот действительно святой отец заслуживает, хотя бы посмертно, не только высоких церковных почестей, но и правительственной награды.
В начале своего повествования я приводил перечень подразделений карателей. Это роты РОА, называемые в народе власовцами, украинский батальон. По известной пословице, в семье не без урода, а в большой семье вероятность этого уродства еще большая. Но в особенности хотелось бы вернуться к латышской статистике. Что ни карательная команда, так 4—5 немецких офицеров и 15—20 латышей. Что ни город, райцентр, местечко в оккупированной Беларуси, так батальон, рота, взвод латышей. Да откуда они взялись на нашу голову?! Ведь в довоенной Латвии всего-то было около 2 миллионов населения.
Но никакой ошибки в архивных документах нет. Из 2 миллионов латышей 165 тысяч, практически все мужское население призывного возраста, верой и правдой служили нацистам. Однако выплывает в связи с этим и одна интересная деталь. Изучая архивные документы, я обратил внимание, что немецкие офицеры во всех приказах именуются пофамильно и даже с графскими титулами и учеными званиями, а латыши, как и евреи, идут только оптом: рота латышей, взвод латышей, 20—15—10 латышей в придачу. Лишь в одном документе, донесении майора Мевса об итогах операции “Хорнунг”, за особое усердие некий латыш Страуме был назван собственной фамилией. Он умудрился уже после массовых убийств в Хоростово, Челонце, Пузичах, Гоцке отловить в лесу возле Гоцка 18 февраля и убить сперва одного партизана, а потом в этот же день еще четверых. Еще одна пикантная особенность во взаимоотношениях нацистов и их латышских холуев заключалась в том, что как ни прогибался перед Адольфом главарь латышских эсэсовцев Рудольф Бангерскис, но в союзниках, а тем паче в друзьях нацистов латыши не числились. Как говорится, не вышли рылом. Согласно расовой теории Розенберга, они были такими же недочеловеками, как и евреи, как и все славяне. А в связи с этим не то чтобы на отдельное независимое государство, но даже на липовую автономию в составе рейха рассчитывать не могли. Единственно, чего добился Бангерскис, так это присвоения ему звания группенфюрера СС и формального объединения всех латышских головорезов в единое подразделение — латвийский легион СС. Они как были, так и остались шавками у местных немецких комендантов и фюреров всех мастей и использовались для самых диких расправ с населением, совершения самых гнусных уголовных преступлений.
Да и присягали-то они не Латвии, не латышскому народу, а бесноватому фюреру Адольфу. Привожу дословный текст их присяги: “Богом клянусь в этой торжественной клятве, что борьбе против большевизма я буду беспрекословно подчиняться главнокомандующему германскими вооруженными силами Адольфу Гитлеру и как бесстрашный солдат, если будет на то его воля, буду готов отдать свою жизнь за эту клятву”. Где здесь защита Латвии?! Где здесь интересы латышского народа?! Какую свободу Латвии звериной жестокостью по отношению к моим землякам добывали латыши в моей и соседних с ней деревнях?! Да никто из тысяч невинных жертв, заживо сожженных ими, даже не знал, что есть такая Латвия и где она находится.

Александр ЯСЬКО, юрист, полковник в отставке, уроженец д. Пузичи.

http://pda.ng.by/ru/issues?art_id=38831

Из дневника редактора газеты "Красная звезда" Ортенберга:

"Третьего дня позвонила мне писательница Ванда Василевская и сказала:

— Два месяца тому назад «Красная звезда» напечатала мой рассказ о формировании польской дивизии. 15-го дивизия принимает присягу. Для нас это очень большое событие.

Писательница попросила, чтобы мы послали корреспондента в Селецкие лагеря под Рязанью, где находилась дивизия, и дали в газете пару строк об этом событии.

Конечно, мы это сделали с охотой. И вот сегодня получен репортаж.
Спецкор рассказывает, как проходило это торжество. На плацу, обрамленном сосновым лесом, выстроились полки. Солдаты и офицеры в мундирах польской армии. Командующий парадом, как это и положено, обошел шеренги. Трубач трижды повторил сигнал. Войска застыли в положении «смирно». К войскам выносится знамя дивизии. На этом стяге портрет знаменитого вождя польского народа Тадеуша Костюшки, чьим именем названа дивизия, в центре белого поля — орел.

На трибуне командир дивизии полковник Зигмунд Берлинг, Ванда Василевская, гости. Польские воины внимают страстному слову писательницы — председателя Союза польских патриотов в СССР. Она напомнила об одном важном историческом событии.

— Сегодня, — сказала писательница, — 15 июля. Более пятисот лет назад, 15 июля 1410 года, в решающем сражении под Грюнвальдом славянские войска окружили и разгромили войска немецкого Тевтонского ордена.
Победа союзного войска над орденским явилась результатом стойкости русских полков и смелой контратаки польских войск. Грюнвальдская битва приостановила агрессию тевтонцев на Восток. Грюнвальд не только славная дата в истории Польши и славянства, но и символ победы...

Подробно рассказано в репортаже и о принятии присяги:

«К подножью трибуны в полном облачении выходит ксендз дивизии Францишек Купш. Он становится под сенью государственного флага Польши.

К ксендзу подошел полковник Зигмунд Берлинг. Ксендз поднял распятие. Все обнажили головы. В знак клятвы подняв правую руку и выпрямив два пальца, олицетворяющие честь и родину, полковник громко повторял за ксендзом слова присяги:

«Приношу торжественную клятву истекающей кровью польской земле, измученному под немецким игом польскому народу, что не посрамлю имени поляка, что буду верно служить родине...

Клянусь сохранить союзническую верность Советскому Союзу, давшему мне в руки оружие для борьбы с нашим общим врагом, клянусь сохранить
братство оружия с союзнической Красной Армией.

Клянусь в верности знамени моей дивизии и начертанному на нем лозунгу наших отцов: «За нашу и вашу свободу».

С этой клятвой дивизия вскоре ушла на фронт сражаться в одном строю с Красной Армией против немецко-фашистских захватчиков".

http://militera.lib.ru/memo/russian/ortenberg_di3/07.html

КУБШ Вільгельм-Францішак Карлавіч [29.3.1911, мяст. Глівіцы (Gliwice), Польшча — 24.7.1978, Еленя Гура (Jelenia Góra), Польшча], святар. Са шматдзетнай сям’і чыгуначніка.
Cкончыў пачатковую школу ў Вадзіславе Слёнскім (Wodzisław Śląski), Польшча. Вучыўся ў ніжэйшай духоўнай семінарыі айцоў аблатаў у Люблінцы (Lubliniec), Польшча, потым паступіў у навіцыят ордэна аблатаў місіянераў Марыі Беззаганнай у Маркавіцах (Markowice), Польшча. Вывучаў філасофію ў Кробях (Krobi), Польшча, тэалогію ў Обры (Obra), Польшча. Меў прафесію зубнога тэхніка. Прыняў сакрамэнт святарства (21.6.1936). Працаваў аканомам у духоўнай семінарыі ў Обры. У жн. 1939 прызначаны вікарыем парафіі Перамянення Пана ў Луніне, цяпер Лунінецкі р-н Брэсцкай вобл. З пачаткам 2-й сусветнай вайны накіраваны ў касцёл св. Юзафа у мяст. Лунінец, цяпер райцэнтр Брэсцкай вобл. З 1941 адміністратар касцёла св. Ганны ў в. Пузічы, цяпер Салігорскі р-н Мінскай вобл. У 1942 арыштаваны нямецкай службай бяспекі. Знаходзіўся ў турмах Ганцавічаў (цяпер райцэнтр Брэсцкай вобл.), Баранавічаў (цяпер райцэнтр той жа вобл.) і інш. Абвінавачаны ў сувязі з партызанамі і настройванні моладзі супраць выезду на працу ў Германію. 2.7.1942 уцёк з турмы. З 15.9.1942 у партызанскай брыгадзе імя У. Леніна (на тэрыторыі сваёй парафіі). Праводзіў святую Імшу для парафіянаў. Пасля стварэння ў СССР 1-й пяхотнай дывізіі імя Тадэвуша Касцюшкі стаў яе капеланам. Атрымаў званне маёра. 9.6.1943 удзельнічаў у 1-м з’ездзе Саюза польскіх патрыётаў, уваходзіў у яго прэзідыум. Рэдагаваў рэлігійны дадатак да час. «Żołnierz Wolności» пад назвай «Bóg і Оjczyzna». Неаднаразова адзначаны вышэйшымі вайсковымі ўзнагародамі. У 1944 дэкан І-й Польскай арміі ў СССР, якая прымала ўдзел у змаганні на тэрыторыі Польшчы. У студз. 1944 з-за канфлікту з генералам Міхалам Ролям-Жымерскім пераехаў у кляштар айцоў аблатаў на св. Крыжы ў Гурах Свентакшыскіх (Góry Świętokrzyskie), Польшча. Потым у Познані (Poznań), Польшча, місіянер у Гданьску (Gdańsk), Польшча, пробашч некалькіх парафій гэтага рэгіёна. У 1957—64 у Лясковіцах (Laskowice), Польшча. З 1964 капелан, з 1969 пробашч гарнізоннага касцёла св. Каралевіча Казіміра ў Вроцлаве (Wrocław), Польшча. Пасля капелан гарнізона ў Катавіцах (Katowice), Польшча. У 1972—77 пробашч гарнізона і парафіі Св. Крыжа ў в. Еленя Гура (Jelenia Góra). З 1977 на пенсіі. Пасмяротна адзначаны крыжам Virtuti Militari IV класа.
Тв.: Kubsz W. Uczestniczyłem w walkach pod Lenino // Udział kapelanów wojskowych w drugiej wojnie światowej. Warszawa, 1984.
Кр.: Niestolik Norbert. Śląskie groby ludzi Kościoła. Ksiądz Wilhelm Kubsz, kapelan ludowego wojska; Dzwonkowski, Losy duchowieństwa katolickiego w ZSSR; http:/ pl.wikipedia.org; http://miasta.gazeta.pl

http://www.marakou.by/by/davedniki/represavanyya-kataliki.html
« Последнее редактирование: 05 Августа 2010, 10:26:47 от nestor »
Записан
Будьте здоровы!
Страниц: [1]   Вверх
« предыдущая тема следующая тема »