К истории поискового движения в Алтайском крае - старая публикация и новые комментарии к недавнему походу юных.
РАССТРЕЛЯННЫЙ ОБЕЛИСК
Размышления после краевого слета поисковых отрядов
Солдаты революции...
Это определение с полным правом можно отнести к бойцам Красной гвардии Алтая, которые в жестоких схватках с врагами отстояли Советскую власть в 1918 году, к Петру Сухову, Дмитрию Сулиму, Ивану Долгих, Ивану Пьянкову — молодым большевикам, мобилизованным и призванным революцией.
Есть исторические события, навсегда остающиеся в нашем сознании незаживающей раной... Мы пришли к месту гибели отряда П.Ф. Сухова в село Тюнгур. Позади остались Тележиха, Топольное, Усть-Кан, Усть-Кокса, Катанда...
В нескольких километрах от Тюнгура на узкой дороге вдоль Катуни приняли последний бой суховцы. Здесь установлена мемориальная плита. Здесь на рассвете 9 августа 1918 года красногвардейцев встретил смертоносный огонь карателей и кулаков. Попавший в западню отряд мужественно сопротивлялся, но силы были неравными. Оставшиеся в живых суховцы к вечеру смогли с трудом взобраться на гору Бай-Туу, которая в этом месте отвесна и труднодоступна. Каратели и кулачье утром 10 августа устроили настоящую охоту на безоружных и измотанных боями людей. В Тюнгуре начались массовые расстрелы бойцов.
70-летию героического рейда отряда П. Сухова был посвящен краевой слет поисковых отрядов.
У мемориале в Тюнгуре, где захоронены 144 красногвардейца и сам боевой командир, большевик Петр Сухов, пахло цветами, нагретой травой, близкой прохладой Катуни. На берегу во все стороны землю густо прочертили корни деревьев. Корни...
Сегодня все мы больше и больше думаем о прошлом, пытаясь разобраться в сложных процессах сегодняшнего дня. Мы не склонны идеализировать прошлое, но изучать и учитывать исторические традиции — означает проявлять уважение к прошлому. В истории гражданской войны нет аналогов рейду отряда П. Сухова по тылам колчаковских войск. И сегодня многое остается неизученным, неизвестны имена многих героев, служивших революции. Обстоятельства гибели отряда Сухове и Сулима — предмет дополнительного исследования историков. Здесь столько разночтений и вопросов, столько невыясненных имен и обстоятельств! Даже документы, связанные с рейдом отряда, до сих пор не стали объектом исследований.
Отправляясь не слет в Тюнгур, мы ожидали увидеть людей, в которых жива не только память о героях гражданской войны, но и горячая страсть к поиску неизведанного, желание увековечить имена героев. К сожалению, на слете мы почувствовали скорее умирание поисковых отрядов и объединений. На слет, кроме нашего отряда «Память», приехали лишь учащиеся СПТУ-38 Ленинск-Кузнецкого (за шесть лет работы ребята собрали немало материала об отряде П. Сухова — они стали основой для создания в училище музея, в 1986 году комсомольской организации училища было присвоено имя П.Ф. Сухова), учащиеся Солонешенской школы и Глубоковской средней школы Завьяловского района. Трудно судить о состоянии поисковой работы и деятельности поисковых отрядов в других районах нашего края, поскольку альбом-эстафета, направленный в районы, заполнялся формально, отписки ради, срывались сроки его отправки. Краевой комитет ВЛКСМ не направил специальных указаний о том, как оформить альбом, положившись не творчество и инициативу местных комсомольцев, но районные комитеты ВЛКСМ, видимо, до такой степени привыкли работать по инструкциям и циркулярам, что не смогли даже отыскать в своих районах энтузиастов поисковой работы. Довольно равнодушно, если не безразлично, отнеслись в районах и к слету.
Сегодня, как только заходит речь об общественной жизни молодежи, вольно или невольно она переходит в разговор о неформальных объединениях. По моему, лишь определение — «неформальные объединения» — новое в этом разговоре. Подростки и молодежь нигде и никогда не существовали поодиночке. И интересы всегда были разными. Именно здесь многое зависит от взрослых и комсомола. Возрождение поисковой работы, создание объединений этого направления — нужно ли пространно говорить о важности такого дела сегодня, когда мы вынуждены восстанавливать (!) историческую память, основу нашего национального и социального самосознания?
Соглашусь, что возрождение исторической памяти связано с серьезными издержками. Мы весьма погрешили по отношению к историческому прошлому нашего Отечества. Укоряя молодежь в беспамятстве, в отсутствии любви к национальным обрядам, песням, мы грешим против истины. Это наше поколение и поколение наших родителей передали молодежи «беспамятство». Помним ли мы сами своих предков, откуда мы родом, какой веры были наши деды, прадеды?
Еще в 1976 году в нашем техникуме был создан поисковый отряд, получивший позже название «Память». Многие ребята прошли его школу, для большинстве из них он стел школой гражданского становления. Здесь они столкнулись с косностью, рутиной и равнодушием в отношении к памятникам архитектуры, историческим местам нашего края. Это было и в Колывани, где мы видели умирание камнерезного дела на Алтае, и на Коргоне, и в Вострове, и в Тележихе, и в Елинове.. Ребята выступили с прекрасной инициативой — строительство памятников героям гражданской войны на Алтае на заработанные самими деньги. Наш отряд стал отрядом безвозмездного труда. Мы занимались изучением рейде отряда П. Сухова, встречались с очевидцами событий, работали над рефератами, выступали в печати. Проблем у отряда много. Да и не только у нашего отряда.
Сегодня, очевидно, незрела потребность в создании поисковых патриотических объединений молодежи при районных комитетах ВЛКСМ. У нас есть спортивные, диско-, видео- и другие клубы, имеющие спортивно-развлекательную направленность, но как мало поисковых объединений, как разобщены они! Краевой комитет ВЛКСМ, ГК ВЛКСМ практически не координируют их работу и, видимо, не знают энтузиастов этого дела. А тут, кстати, вырисовывается довольно печальная картине. Чем лучше, интереснее клуб, отряд, тем в более жесткой атмосфере живет его руководитель. Сталкивалась с этим не однажды. Видимо, происходит это потому, что в педагогическом и комсомольском коллективах встречается пока достаточно людей, которые в состоянии понять какие-то корыстные мотивы взрослого, работающего с молодежью, и не в состоянии уразуметь, что ребят можно просто любить.
Проведение слетов поисковых отрядов — дело новое, но очень стоящее. Нельзя допустить, чтобы нынешний слет стал и последним Организация подобных мероприятий должна стать делом всех заинтересованных сторон, но прежде всего — комсомола. В организации нынешнего слета было допущено множество ошибок. Усть-Коксинский райком ВЛКСМ (на территории этого района проходил слет) вообще самоустранился от участия в слете — райком не счел нужным даже встретить участников слета. Правда, в это же время райком организовал конный поход отряда «Суховец» от села Абай до Тюнгура. Вот вам и пример разобщенности...
В организации слета приняло участие Алтайское отделение ВООПИК. Общество стремилось привлечь внимание всех участников слета к состоянию памятников героям-суховцам. Мы сегодня много говорим о сохранении памятников истории и культуры, их реконструкции. Нам удалось пройти по местам боев отряда П. Сухова в предгорной и горной части Алтая. Состояние многих памятников удручающее. Молодежь или вообще не обращает на них внимания, или это внимание — от случая к случаю. Многие могилы и памятники суховцам заросли травой и нуждаются в ремонте. Сошлюсь на такой факт. В 1983 году бойцами нашего отряда был установлен обелиск не месте захоронения сестер милосердия из отряда Сухова. Могила была, полностью забыта жителями Тележихи и почти сравнялась с землей. Мы просили комсомольцев местной школы, райком ВЛКСМ не забывать этот обелиск, покрасить его. Но не нашлось в Солонешенском районе доброго сердца. Обелиск стоял неокрашенным и забытым в стороне от дороги. Напомню: жена П. Сухова считала своим долгом постоянно бывать здесь и ухаживать за могилой этих молодых женщин, не увидевших счастья ни в любви, ни в жизни, но в полной мере вкусивших жестокости и боли войны. Что же в нас так долго не может проснуться милосердие? Мы отреставрировали обелиск, но не уверены в том, что отношение к нему изменится, что школьники станут ухаживать за ним постоянно.
Что обелиск? Памятник в центре Тележихи — и тот сирота. В этом году мы подновили его, но необходим уход постоянный. Нас, конечно, искренне порадовал тот факт, что школьники Тележихи, руководимые ученицей школы Олей Ложкиной, вышли на работу с нашими бойцами. А вот взрослые остались равнодушными созерцателями...
В селе Елинове мы столкнулись с откровенным варварством и жестокостью. Памятник героям-суховцам оказался расстрелянным. Это акт вандализма, надругательства над нашими святынями. Рука хулигана поднимается сегодня и на святое дело революции. Да, в том же Солонешенском районе в прошлом году прошел районный поход по установлению мест гибели красногвардейцев и партизан. В июне этого года в райцентре на средства, заработанные комсомольцами, установлена памятная плита на месте гибели суховцев. Но я снова вспоминаю и расстрелянный памятник, и неокрашенный обелиск... Так можем ли мы сегодня успокоиться?
Удивительно и страшно? Мы тратим в год по стране два с лишним миллиона рублей на наглядную агитацию, и такую, что часто никому не нужна, а вот денег на реставрацию памятников, на установление новых, организацию поисковой работы у нас явно не хватает. Да и памятники, появившиеся в последнее время, душу не радуют, пищу уму не дают. Они копируют друг друга, но не воспитывают нашу молодежь. Ведь до сих пор в Барнауле нет памятных знаков первым комсомольцам, не действует музей истории алтайского комсомола, очень слаба и поисковая работа в этом направлении. А ведь год-то юбилейный. Многие первые комсомольцы уже ушли от нас, но живы их дети, живы документы. Не ушла человеческая память. Важно сегодня не упустить время, оно ведь безжалостно... Будем помнить: люди, не умеющие ценить и беречь историю, сами достойны забвения.
С. БОНДАРЕВА, преподаватель Барнаульского строительного техникума, руководитель отряда «Память»
(«Молодежь Алтая» №42, 14 октября 1988 г.)
Алтайские школьники прошли одним из маршрутов Гражданской войны на Алтае
2 декабря 2011, 07:13 -
http://altapress.ru/story/76638/?viewcomments=1Из посмертной книги бийского ученого Бориса Кадикова "Хочу рассказать..." (Бийск 2012: Издательство "Бия" 172с., тираж 500 экз.):
Когда отряд Петра Сухова попал в засаду, человек двести там было убито сразу, четыреста были взяты в плен и расстреляны около села Тюнгур. Там же, спустя несколько дней, был убит и сам Пётр Сухов, его нашли, когда он поднимался вверх на гору Кайду. Они вместе с помощником вначале ушли от преследователей. Ими даже был спасён сундучок, где были полковые документы, знамя и небольшая полковая казна.
До сих пор этот сундучок зарыт где-то на вершине горы. Я организовывал его поиски. Ходили туда и туристы с миноискателями. Но поскольку там много гранитов, содержащих железо, и «слухачи», которые пользовались этим миноискателем, были неопытные, ничего найти не удалось. Когда я говорил на эту тему со специалистами, они сказали, что если сундучок зарыт в «курумник» (россыпь камней), то найти его можно только случайно.
Об этой истории с сундуком рассказал мне много-много лет спустя старый алтаец из села Тюнгур. В гражданскую войну он был ещё мальчиком. На третий или четвёртый день после расстрела суховского отряда они с отцом поехали по горным тропам в долину Еламана. Вдруг зашевелились кусты и выглянули два человека. Это были Сухов и его помощник. Пётр Сухов сказал тогда отцу этого мальчика:
– Всё равно красные победят! Пришли сюда коней! Нам надо уехать, спастись. И тотчас на другой стороне поляны показались всадники. Испугавшись, алтайцы уехали. Мальчик успел заметить, что у Сухова в руках был сундучок.
В 1959-60 годах я часто был на Уймоне в Катанде и слышал много историй, как старообрядские семьи этого села занимались тем, что в первые же дни после разгрома отряда Сухова отлавливали красноармейцев, убивали и снимали обмундирование, а трупы сбрасывали в реку. В годы войны и разрухи товары в село никакие не поступали. Так у некоторых старообрядцев скопился большой комплект воинского обмундирования, которое суховцы получили со склада военного гарнизона в Барнауле.
Как рассказывали местные жители, возле Катанды произошёл такой случай. На покосе отавы работали три женщины. Когда они обедали, сидя под деревом, на дороге показался красноармеец – страшно исхудавший, бледный, с обвязанной головой. Он шёл, опираясь на винтовку. Женщины вскрикнули от испуга, боец обернулся к ним. Одна из женщин предложила:
– Поешь с нами, но много тебе нельзя. Ведь ты долго голодал.
Другая женщина, всплеснув руками, воскликнула:
– Ой, я же про квашню забыла! Свекровь меня и так поедом ест, я домой побежала.
Но эта женщина кинулась не домой, а сообщила своим, что появился суховец. Мигом примчались мужчины, взяли этого бойца, посадили на телегу и повезли в сторону Катанды. На обрыве, где земляной пласт был довольно мощный, они застрелили раненого из дробовика, предварительно раздев. Тело скинули вниз и закидали землёй. Когда брали на такие дела подростков, их заставляли ковырять глаза у раненых бойцов ножом или шилом и похваливали при этом недрогнувшую руку своих детей. Вот такой антагонизм между русскими людьми был в те времена.
Ивану Ивановичу Долгих в 1918 году, когда он в составе суховского отряда оказался на Уймоне, очевидно, было лет девятнадцать-двадцать – не больше. Он имел несколько профессий: был хорошим пимокатом, разбирался в механике. После ареста отряда Сухова их выстроили в составе четырехсот с лишним человек на окраине Тюнгура. Выкапывалась огромная яма для захоронения расстрелянных. Стали приходить любопытствующие местные жители. Среди них была семья Архиповых из Катанды. Глава семьи был сельским волостным писарем, спокойным и мудрым человеком. Среди односельчан он пользовался большим авторитетом.
Жена Архипова, увидев бойцов отряда Сухова, вдруг всплеснула руками, указав на одного из них, сказала:
– Гляди-ко, вылитый Ваня наш! Отец, сделай так, чтобы он живым остался.
Тогда Архипов подошёл к бойцу и спросил:
– В механике разумеешь?
Иван Долгих, а это был он, смело ответил:
–Разумею.
– А что ещё можешь?
– Пимы катать.
– А вот машину Маккормика, веялку-сеялку – починишь?
– Невелика мудрость, починю.
Тогда Архипов вместе с местными мужиками подошёл к офицеру, который командовал расстрелом, и громко сказал:
– Сколько у нас по деревням-то техники простаивает! Веялки, жнейки, лобогрейки всякие. Всё ж поразрушилось, налаживать пора. А тут среди бойцов мастера есть. Вот бы одного хоть взять, чтоб починил, помог нам. Впереди-то зима! (А дело было в августе). К весне-то, глядишь, управится парень!
Тогда белогвардейский офицер спросил у жителей Катанды и других окрестных сёл:
– А сколько у вас этой техники?
Мужики начали считать – и оказалось, что много. Офицер обратился к приговорённым суховцам:
– Кто из вас в технике разбирается? Выходи!
Иван Долгих вызвался, но сказал, что один не пойдёт. Он сослался на то, что ремонтировать надо много машин, и ему одному не справиться – нужен помощник.
Вот такая сильная натура была у этого человека. Другой бы на его месте с удовольствием ухватился за возможность остаться в живых. А Иван и друга своего спас, сказав:
– Вот тоже механик хороший!
Так эти два человека остались у старообрядцев. И они работали на совесть до Нового года. А потом понадобилось ехать за запчастями в Бийск. К этому времени, к весне 1919 года, казалось, что колчаковцы прочно захватили Алтайский край. Но бывших бойцов-механиков отправили в город с соответствующим сопровождением. У Архипова, оказывается, были хорошие знакомые в крупном селе Шебалино. И он заранее предупредил сельчан, чтобы те приготовили две пары лыж и харчи для устройства побега друзьям. Явившись в Шебалино, Иван Долгих со своим другом попали в буран – погода им благоприятствовала, они бежали. Так эти два бойца-суховца остались в живых.
Многие старообрядцы участвовали в гражданской войне на стороне белых. При разгроме отряда Петра Сухова многие красноармейцы погибли из-за кержаков-старообрядцев. Все они были великолепными стрелками-охотниками, белку в глаз били. Когда на суховский отряд была устроена засада, в ход шли не только пулемёты, нападавшим помогали самые лучшие снайперы-старообрядцы. Был и такой случай, когда Пётр Сухов со своим отрядом вышли из Катанды (их было, как минимум человек шестьсот), он вперёд послал разъезд – человек двадцать. Эти бойцы далеко обогнали отряд и, пройдя километров шестьдесят, вышли к Катуни. Задание у них было такое: выяснить, есть ли там переправа. Она была найдена. Через реку был натянут канат, паром был на другом берегу, где виднелась избушка, около неё хлопотал какой-то бородатый мужчина. Суховцы потребовали пригнать паром на их сторону. Но паромщик на них не обращал внимания. Тогда один из красноармейцев выстрелил – никакого эффекта. Решив, что паромщик глух, один из парней, сняв с себя ремень, сделал петлю и закрепил её на канате. И, сидя в этой импровизированной люльке, перебирая руками, начал двигаться над водой. Как только парень добрался до середины реки, паромщик, подняв ружьё, выстрелил и убил красноармейца, тело из петли упало в воду. Бойцы начали стрелять. А мужчина скрылся за домом. Поняв, что им ничего не добиться, суховцы вынуждены были вернуться назад. Этим паромщиком был Тихон Иродов. О нём я узнал из статьи местного журналиста по фамилии Ленский, который работал в Усть-Коксинской газете. Девяностолетний Тихон Иродов жил в селе Верх-Уймоне. Материал о нём был написан с атеистическими целями. В доме Иродова постоянно собирались кержаки – он у них был кем-то вроде религиозного наставника. Там всё время проходили чтения книг, молитвы. И вот, чтобы напугать Тихона, Ленский написал о нём:
«В двадцатые годы Тихон Иродов грозил Советской власти не только словом Божиим, но и волосатым кулаком, в который был зажат обрез!».
В 1921 году на Алтае, когда начался мятеж Кайгородова, уже установилась советская власть. Для его подавления вначале посылались регулярные части Красной Армии. Среди них был и мой отец, Кадиков Хатмий. Его поразили горы Алтая. Но солдатам, выросшим на равнине, трудно было воевать на полных опасностей горных тропах. И кайгородовцы вольготно гуляли по краю. Потом стали формироваться отряды, части особого назначения (ЧОН). Они состояли из местных жителей, сочувствующих советской власти. Нашёлся и командующий этими войсками. Им стал Иван Иванович Долгих. Ему со своим отрядом быстро удалось осуществить то, что не могли сделать регулярные части Красной Армии.
Он внезапно, ночью, совершил тяжелейший переход через Тэектинский хребет. Около десяти километров восемьдесят бойцов-чоновцев шли по глубокому снегу, по ледникам, среди пропастей. Они потеряли массу лошадей, лёгкую артиллерию, пулемёты. Но всё-таки отряд Долгих, как снег на голову, «свалился» на расположение есаула Кайгородова в Катанде. Многие белогвардейцы были схвачены врасплох. Но есаула среди них не было. Часть отряда Долгих пешим ходом подошла к селу, а навстречу им попался какой-то пьяный кайгородовец. Его схватили и допросили. Он сообщил, что его начальник находится в доме местной шинкарки. Эта женщина гнала самогонку – «разлагала» кайгородовцев. Второй, встреченный чоновцами человек, увидев незнакомых людей, бросился бежать. Но его остановили выстрелом. На шум из дома вышел человек в белой рубахе, галифе с подтяжками, начищенных до блеска сапогах. Он брился (одна щека была намылена) и спросил громким голосом:
– Кто такие?
На что Долгих спросил в ответ:
– А ты кто такой?
– Я – Кайгородов!
– Тебя-то нам и надо.
Выстрелом из винтовки Кайгородов был ранен в бок и тут же скрылся в доме.
Иван Долгих с отрядом ждал у дома около получаса. Наконец, они разом подползли и ворвались в дом. Каждый из атакующих наметил себе окно или дверь. Испуганная хозяйка и дети сгрудились на печке. Женщина глазами показала чоновцам, что есаул в подполе. Выстрелы застучали по половицам. Наконец, открыв подпол, обнаружили, что Кайгородов мёртв.
Я приезжал в эти места, видел дом и эти пробитые пулями половицы – отверстия забиты «чупиками». Так был убит мятежный есаул. Долгих взял его оружие – шашку, которую подарил Кайгородову друг и соратник Тужлей. А ему эта шашка досталась от какого-то казахского аристократа.
Рассветало. Собрался народ. Тело Кайгородова было положено у крыльца дома. Обычно перед входом в сельские дома ставят круглые брёвна, набивают на них железные детали, чтобы счищать грязь с обуви. Комиссар приказал:
– Положите есаула шеей на железку!
И шашкой Кайгородова Иван Долгих отрубил ему голову. Причём, рубить ему пришлось раза два – шея есаула была мощная. Подняв отрубленную голову, Долгих подозвал коновода есаула-алтайца и приказал ему:
– Иди, обмой голову в ручейке!
А дело было в апреле, кругом таял снег. Алтаец взял окровавленную голову и, посерев от страха, нёс её, приговаривая:
– Твоя белый голова и мой чёрный голова рядом лежать будут.
Народ смеётся, а бойцы спрашивают?
– Иван Иванович, отпустите его?
Долгих отвечает:
– Конечно! Зачем он нам? Пусть идёт на все четыре стороны.
– А туда мозно?
И – зигзагами помчался прочь, бросив страшную голову своего хозяина.
Иван Иванович Долгих приказал сделать специальный ящик из кедра, поместил в него отрубленную голову, обложив её опилками. Ящик положили в кожаный мешок и отправили в Новосибирск, где находился главный штаб по борьбе с белыми повстанцами. Когда голову есаула провозили по крупным сёлам, её доставали и показывали местным жителям, потому что в народе прошёл слух, что Кайгородов жив, а убили другого человека. Показали голову его родной сестре в селе Абай, которая сразу опознала брата.
Справка: Информация о рейде отряда Сухова: Со ст. Алтайской Сухов повел тысячный отряд в дальний путь – на Омск. Там он надеялся соединиться с советскими постами и продолжить борьбу. Пройдя часть пути, Сухов узнает, что Омск давно занят чехами и белогвардейцами и что вся территория Западной Сибири в руках временного Сибирского правительства состоящего из меньшевиков и эсеров. Отряд оказался в мешке, с трех сторон его окружали враги. Единственный путь - прорваться на юг, в горы Алтая и оттуда уйти в Туркестан на соединение с Красной Армией. Отряд Сухова идет на юг. Его преследуют, пытаясь уничтожить белогвардейские отряды. Позади осталась Кулундинская степь, кровопролитные бои в Баево, Пиньках, Шебалино. Н.Т. Бурыкин в своих воспоминаниях приводит рассказ своего брата Самсона, которого белые мобилизовали на пароконной подводе в д. Макарьевку, чтобы подвозить боеприпасы и подкрепление к с. Тележихинскому: «В Тележихе белые, казаки при содействии деревенских кулаков окружили суховский отряд Красной гвардии. Сухов-то с группой красногвардейцев пробирался, как говорят, в Монголию, чтобы выйти с регулярной Красной Армией на соединение… Когда окружили красных в Тележихе, а там ведь горы, белые стреляли из пулеметов и даже пустили в ход трехдюймовые пушки. Сухов с частью своего отряда прорвался и вышел из окружения. Он через горы ушел дальше, а целую сотню красных поймали, обезоружили, расстреляли и некоторых живыми закопали в общую могилу в Тележихе. В с. Солонешном расстреляли группу 30 человек, где были молодые девушки. Это были медицинские работники – санитарный отряд Суховской Красной гвардии. Но Сухова белые не оставили в покое и преследовали его пока не поймали в горах и расстреляли в д. Тюнгур, Катандинской волости». В памяти жителей сохранились имена санитарок: Анна Дерябина, Дуся Федянина, Евгения Обухова, Мария Красилова, Нина Костина. Семья Бурыкиных спасла двух красногвардейцев – пулеметчиков из отряда Сухова: Александрова и Мишу Иванова (из Кольчугинских копий), потом отвезли их в Бийск с поддельными документами. 15. Воспоминания Бурыкина Н.Т. Рукопись в тетради. БКМ. Ф.7, Д.12. С.129.
На "расхожей" в интернете фотографии - жители села Тюнгур, участники разгрома красногвардейского отряда П. Сухова в 1918 году. Фотография была опубликована в женском советском журнале (!) в 1928 году:
