Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда
Войти

[groven]

Татьяна, очень ценные сведения о десантнике, Аркадии Судареве, попавшем в плен в 18 лет и ставшем Героем Соевтского Союза в 19. Возможно, он хорошо прошел спецпроверку и зачислен в 9-й мех. корпус 3-й гв. танковой армию 1 го Укр. фронта Конева, прорвавшейся в апреле 45-го к Берлину. В Энциклопедии Героев сказано что он, ефрейтор, ком. отд. ПТР, 24 апреля 1945 уничтожил группу фаустников (главная опасность для танков и транспортеров) в пригороде Берлина Лихтендорфе и Мариенфельде. Был ранен, но продолжал вести бой. Умер от ран на другой день. Его именем названы улицы в Иркутске, где он родился и в г. Карасук Новосиб. обл, где он жил. Возможно он был из роты ПТР и в десанте. Позднее я представлю его портрет.
Как съездили в Черкассы на десантные места?

[Татьяна Калябина]

 
   В Черкассах с 22.09 по 24.09 проходили дни Партизанской Славы. Поистинне - "праздник со слезами на глазах". Поразило неподдельное,  искреенннее отношение к памяти. Десантников, которые вместе с партизанами бились и гибли за освобождение Черкасских сел , помнят и чтут. Многочисленные обелиски и памятные знаки и в селах и в лесу в хорошем, ухоженном состоянии. Тронуло до слез очень теплое и сердечное отношение к нашей немногочисленной делегации , начиная с  представителей администрации и до простых сельских жителей. В этом году на встречу приехал всего один ветеран 3гв.ВДБр - десантник Волков Олег Григорьевич из Минска.

[Татьяна Калябина]

[Алексей77]

Добрый час всем форумчанам!
Как и обещал выкладываю главу книги немецкого историка Пауля Карела о днепровском десанте из его книги «Восточный фронт .Выжженная земля: 1943 – 1944»». Следует сказать, что глава имеет неточности и ошибки. Время начало десанта дано по берлинскому времени. Перевод статьи Вальтера Неринга на подходе.

Часть пятая. На Днепр

Глава 5. Букринский плацдарм

Русские форсируют реку. — Отовсюду плохие вести. — Мельница в Колесище. — «К бою!» — Три советские бригады десантируются навстречу смерти.

Обер-ефрейтор Хельмольд уже несколько месяцев так хорошо не завтракал, как 24 сентября. Всю ночь его рота была на марше. Все шли и шли. Однако в конце пути, на рассвете, солдаты ликовали. Они вырвались наконец из этой мышеловки перед каневским мостом. Теперь они немного отдохнут. Но первым делом — завтрак. Дежурный походной кухни выдал джем, сардины, солонину и натуральный кофе. После завтрака все растянулись на соломе. Спать. Было 08.00. Однако им не пришлось воспользоваться заслуженным отдыхом. «Командиров рот — к командиру полка!» — разнеслось по сараю.
Лейтенант Иссельхорст вскочил на ноги: такие неожиданные вызовы всегда сулят неладное. И правда, десять минут спустя поступил ненавистный приказ: «На построение! Приготовиться к отправке!» Последовала традиционная неразбериха: «Где, черт побери, мой...», «У тебя нет?..». Каждое второе предложение начиналось с солдатского ругательства. Снаружи послышался шум моторов грузовиков. По крайней мере, не придется идти пешком. Однако, когда пехоту везли на машинах, это обычно означало, что положение критическое.
Когда 7-я рота построилась, лейтенант Иссельхорст быстро обрисовал картину. Русские форсировали Днепр севернее, у Гри-горовки. Им предстоит их сдерживать до прихода более крупных немецких сил.
«Старая история», — заворчали солдаты. Лейтенант Кирберг погрузился со своим 1-м взводом на грузовики, и они отправились.
Новости из районов переправ русских в излучине Днепра приходили неутешительные. В то же время, учитывая, что 3-я гвардейская танковая армия генерала Рыбалко находится на правом берегу уже сорок восемь часов, странно, что дела не идут еще хуже.
24 сентября русский плацдарм в районе Григоровка—Букрин составлял примерно четыре километра в глубину и шесть километров в ширину. Шестью танками и двумя батальонами русские к вечеру 24 сентября оттеснили 19-й танковый разведывательный батальон майора Гудериана, который бросился на блокирование плацдарма. Русские наступали из днепровской излучины на юго-запад. В пятнадцати километрах выше по течению, около деревни Балыка, примерно тысяча человек советской бригады 14-й армии генерал-лейтенанта Москаленко в это время тоже уже форсировала реку и в юго-восточном направлении наступала на ослабленные передовые части 19-й танковой дивизи, кроме которых в этом районе больше никого не было. Было очевидно, что две советские группы намереваются соединиться.
19-й танковый разведывательный батальон противостоял противнику и в Балыке, и в Букрине. Майор Гудериан, младший сын генерал-полковника, проявил себя одаренным импровизатором. На линии сражались ремонтные и транспортные отряды. Русские держались. Но выбить их с позиций в узких оврагах, пересекающих высокий западный берег реки, было невозможно.
Неринг перебросил к Балыку усиленный танковый разведывательный батальон 10-й мотопехотной дивизии под командованием майора Вальдемара. Но как только он приказал ему отправляться, поступило другое неприятное донесение. Утром 24 сентября недалеко от деревни Стайки, еще на пятнадцать километров выше, форсировала реку и закрепилась в оврагах на берегу советская ударная группа в пятьдесят человек. На борьбу с этой новой опасностью были посланы части 34-й пехотной дивизии, моторизованные на импровизированной основе. «Ликвидируйте плацдарм и уничтожьте силы противника на этой стороне реки», — звучал их приказ.
Однако даже этот крошечный плацдарм ликвидировать было невозможно. Все та же старая история: если уж русские закрепились, выбить этих непревзойденных мастеров упорной обороны трудно. Они будут стрелять, вжимаясь в землю на своих огневых точках или за брустверами; они практически никогда не сдаются, пока не заглянут в дуло немецкого ружья или не почувствуют штык у своей спины. У Стайки, кроме того, местность особенно благоволила к русским. Овраги и расселины утеса крутого берега предоставляли идеальное укрытие, низина перед их позициями легко простреливалась пулеметами, так что все атаки немцев захлебывались.
Немецкие ударные группы заблокировали русских. Они ббстре-ливали их из минометов. Артиллерийскими и пехотными орудиями отрезали от снабжения. Перехваченные радиограммы противника свидетельствовали о тяжелых потерях. А через три дня начался голод.
Но русские не отступили. И хотя плацдарм был совсем небольшим, он тем не менее требовал постоянного надзора и блокады, иначе он неожиданно мог стать опасным. И такого рода опасность угрожала по всему фронту. Неринг продолжал перебрасывать все новые ударные группы из Канева к местам переправ противника, прежде всего в район Балыка и Букрин—Григоровка.
ГВ опускающихся сумерках 24 сентября батальон 258-го пехотного полка майора Хертеля окапывался на подходе к Григоровке. 7-я рота находилась на мельнице в Колесище. Все работали лопатами, когда раздался крик: «Вражеские самолеты!»
Русские самолеты с ревом приближались. Все попрыгали в траншеи и окопы. Некоторые советские машины, казалось, летели необычно низко. За ними, как на параде, по два в ряд, шли крупные соединения больших машин — сорок пять, по меньшей мере. Слева — такая же вереница. Это были тяжелые транспортные машины. Они летели на высоте 2000—2400 метров. Быстрые истребители и перехватчики находились на флангах и над транспортными формированиями. «Никогда раньше не видел в небе так много русских», — заметил унтер-офицер Шомбург.
Они не сбросили бомбы, не стреляли из своих пушек ипулеме-тов. Они пронеслись над немецкими линиями со сторон"ы Днепра абсолютно беспечно. Конечно, они и не догадывались, что под ними в траншеях и опорных пунктах находились немцы.
На Днепре рано сгустились сумерки. Был конец сентября, и темно становилось около 17.00. Но почему в русских самолетах горит свет? А теперь некоторые из низко летящих машин даже освещают мощными прожекторами поросшую кустарником землю. «Что, черт возьми, они делают?» — забормотал Хельмольд. Рядом с ним унтер-офицер прижимал к глазам бинокль. «Валяют дурака», — процедил он, не отрываясь от бинокля. В следующую минуту его подозрения подтвердились. «Они прыгают! — закричал он. — Парашютисты!» Он выхватил свою ракетницу и запустил белую ракету. В ее слепящем свете было прекрасно видно опускающихся парашютистов.
Далее произошло одно из самых драматичных, редких и захватывающих событий в истории войны. Документы, которыми располагал автор настоящей книги, с немецкой стороны включают личные записи и мемуары генерала Неринга, боевые журналы участвовавших немецких частей и воспоминания многочисленных свидетелей; с советской стороны — очерки и мемуары, опубликованные после 1962 года, в частности Г.П.Софронова.
Это было поразительное дело. Обер-ефрейтор Хельмольд и его рота не могли прийти в себя. Крупномасштабная десантная операция? С этим не сталкивались даже самые старые участники русской кампании. До некоторых из них доходили слухи о том, что в феврале 1942 года транспортные части вюртемберг-баденской 260-й пехотной дивизии имели столкновения с советскими воздушно-десантными бригадами в тылу 13-го армейского корпуса. Кроме этого, говорили только о русских десантах в пять-восемьдесят человек, преимущественно для диверсий или доставки специального вооружения и командиров в партизанские отряды.
Хельмольд и его товарищи с изумлением наблюдали за происходящим, но громкий приказ лейтенанта Иссельхорста вернул их к действительности: «Открыть огонь по вражеским парашютистам!» Немедленно начался фейерверк: щелчки ружейных выстрелов, треск пулеметных очередей. Пули рвали парашюты, люди падали вниз, как камни. Когда парашюты оставались нетронутыми, парашютисты, медленно опускаясь, были обречены — легкая мишень для сотен стрелков.
С высоты холма, на котором стояла мельница, на левом крыле батальона залаяла 20-мм зенитная пушка. Она била по скоплениям самолетов, одному из них разорвало фюзеляж. Из огня и дыма прыгали парашютисты. Большая часть парашютов не раскрывалась, но и под теми, которые удалось раскрыть, люди все равно погибали, снесенные на землю обломками машины.
Новые и новые транспорты гудели, пролетая над мельницей в западном направлении. К этому времени стало темно. {Трассирующие снаряды и сигнальные ракеты ярко освещали небо и заставляли фосфоресцировать белоснежный шелк парашютов. Контейнеры с оружием, боеприпасами и продовольствием медленно опускались вниз. Неподалеку, в перелеске, парашюты запутывались в деревьях. Некоторые деревья были украшены, как причудливые рождественские елки^
Подбежал майор Хертель: «Часть Пфайфера и часть Цорна — за мной». Люди помчались за своим командиром батальона. Через полчаса они привели первых пленных. Русские, как скоро выяснилось, входили в 5-ю гвардейскую парашютную бригаду, основная часть которой была сброшена западнее, в Дударях. У Колесище, в зоне боевых действий 112-й пехотной дивизии, десантировались группы, потерявшие связь с основными силами.
Были организованы поисковые отряды, пункты сбора донесений. Где бы ни находили на земле парашют, поблизости были русские десантники. Их вылавливали по одному, пока они не сориентировались или не объединились в группы. «Руки вверх!» И каждый, кто быстро не поднимал руки, падал, сраженный ручной гранатой или пулеметной очередью. На рассвете гренадеры увидели на крыле ветряной мельницы в Колесище свисающий разорванный парашют, красный от крови покалеченного мертвого человека, который все еще болтался на стропах.
[Западнее, в районе Дударей, где десантировалась основная часть бригады, случилось то же самое. Там русские упали прямо на колонну 10-й мотопехотной дивизии, двигающейся в направлении Балыка. И непосредственно в деревне Дудари они попали в зону батальона бронетранспортеров 73-го мотопехотного полка. Он являлся передовым подразделением нижнесаксонской 19-й танковой дивизии,которая под командованием полковника Каллнера подтягивалась из Киева на помощь своему испытывающему трудности разведывательному батальону .л
Трудно былоТгайти более неудачное место для высадки воздушного десанта. Русские прыгали в район, ощетинившийся немецким оружием. Они спускались, как снежная буря, но это была буря смерти.
[Подполковник Биндер, в то время начальник оперативного отдела 19-й танковой дивизии, дает следующее драматичное описание: «Первый десант был сброшен в 17.30. Еще в небе русские попали под огонь пулеметов и многозарядного 20-мм зенитного орудия. Советское формирование было совершенно открыто — большие машины появлялись по одной, самое большее по две, с интервалом в полминуты, и так сбрасывали своих парашютистов. Это делало наше противодействие еще более эффективным. Некоторые самолеты, по всей вероятности, заметили неладное, повернули обратно на север. Наш мощный заградительный огонь и повсюду сияющие белые сигнальные ракеты, очевидно, лишили русских присутствия духа. Они начали сбрасывать людей беспорядочно, в разных местах. Разбитые на маленькие и очень маленькие группы, они были обречены. Они пытались укрыться в узких оврагах, но очень скоро их отыскивали, убивали или брали в плен>м
Лишь командиру бригады удалось собрать вокруг себя 150 человек и создать плацдарм в лесу восточнее Грушево.уГдм он оказал неистовое сопротивление. 3-я рота 73-го мотопехотного полка под командованием лейтенанта Гольдмана смогла себе представить, что случилось бы, если бы русские совершили высадку в более благоприятных условиях и имели время окопаться для обороны. 1Среди них, безусловно, были меткие стрелки со стальными нервами. Рота Гольдмана понесла тяжелые потери — большинство из них погибли от выстрелов в голову. Лишь в самом жестоком бою удалось победить этих 150 человек, их командир попал в плед] Несколько групп пробились к партизанам, действовавшим в обширных лесах западнее Черкасс.
Какова была цель этого кровопролитного советского предприятия? Было сброшено три бригады, в общем, около 7000 человек: 5-я бригада возле днепровской излучины в районе Дудари, 3-я бригада на болотистой реке Россава и части 1-й бригады сразу за каневским мостом. Несколько отрядов этой бригады приземлились заметно южнее, в районе боевых действий немецкого 3-го танкового корпуса, соседа Неринга справа.
Захваченные приказы и карты раскрыли две цели. С одной стороны, советское Верховное главнокомандование хотело прикрыть от немецких контратак тактически важный Букринский плацдарм. 5-я парашютная бригада должна была предотвратить переброску немецких резервов с юга и юго-востока в направлении Днепра и для этого создать барьер западнее Канева. 3-я бригада, сковывая немецкие тактические резервы, должна была продержаться в районе Шандра—Липовый до подхода советской 40-й армии.
План был хорош. Однако приведен в исполнение слишком поздно. Немецкие соединения уже находились в тех самых местах, куда парашютные бригады должны были их не допустить.
Кроме этой тактической цели, воздушно-десантная операция трех бригад преследовала более серьезную стратегическую цель. Это становится ясно при взгляде на карту района выброски десанта: 1-я и 3-я бригады, а также западные группы 5-й бригады имели задачу закрепиться по болотистым берегам реки Россава. Совместно с силами, форсировавшими Днепр в районах Балыка, Бжичева и южнее Канева, они должны были сформировать крупный плацдарм и таким образом создать второй заслон вокруг букринской переправы. В этом случае был бы обеспечен большой район для будущего сосредоточения двух советских армий.
Согласно показаниям захваченного в плен командира 5-й бригады, за первой высадкой предполагалась, 26 или 27 сентября, другая крупномасштабная воздушно-десантная операция юго-восточнее каневского моста. Транспортные самолеты должны были доставить тяжелое вооружение и танки. Небольшие подразделения, сброшенные 24 сентября в район боевых действий 3-го танкового корпуса, являлись лишь передовыми и прикрывающими силами для этой операции. Полный провал первой фазы, очевидно, привел к отмене второй.
Все, в сущности, спланировано было умно, но плохо реализовано. В результате получили военную катастрофу. В районе высадки между Дударями и Россавой в первые двадцать четыре часа было обнаружено 1500 парашютистов, 692 посчитали убитыми, 209 человек взято в плен. Среди пленных были также дирижер военного оркестра и библиотекарь 5-й бригады. Какого черта их послали в бой? «Приказ», — ответили оба на допросе. «Приказ, — ответил и захваченный командир бригады. — Мне сказали взять всех до одного». И он взял всех, хотя только половина из них прыгала в среднем семь-десять раз. Другая половина не имела ни одного прыжка и была собрана из семи полков. Медицинский персонал полностью состоял из женщин.(Их обмундирование и вооружение было так же разнообразно, как и их состав: на некоторых летная спецодежда, на других кожаные куртки, а у многих солдатская форма. Однако женщины, доктора и санитарки, были поразительно хорошо экипированы^
Но самый необъяснимый аспект всей операции — это высадка вечером, когда обычно это делается днем. Правда, русские любили ночь и обычно ориентировались в темноте много лучше, чем немцы. Но, даже принимая во внимание это обстоятельство, десант в сумерках был серьезной и роковой ошибкой. Парашютные войска не слишком мобильны сразу после высадки, поскольку у них нет транспортных средств. Темнота к тому же мешает разбросанным людям собраться вместе. Следует добавить и тот факт, что из соображений секретности части и их офицеры узнали об операции за полтора часа до вылета. Вследствие чего офицеры, независимо от чина и должности, не имели возможности изучить район цели на карте. Они прыгали в совершенно незнакомую местность.
Напрасно офицеры пытались сориентироваться по пометкам на картах, поспешно сделанным во время полета. В темноте они не могли их различить. Многие из пленных скорбно признавали: «Это была беда!»
Другую беду являла собой некомпетентность многих летчиков. Они путались, теряли свое место в формировании, сбрасывали людей не в том месте, а натолкнувшись на зенитки, поднялись выше 3000 метров, что привело к еще большему разбросу парашютистов и контейнеров. Многие из парашютистов к тому же оказались не готовы встретить сопротивление; они полагали, что совершают нечто вроде тренировочного прыжка на свободную от врага территорию, и не рассчитывали на какой-либо отпор. Когда после прыжка они оказались под смертоносным огнем, то испытали не просто удивление, а шок. Долетевшие до земли невредимыми и годными к бою оказались деморализованными. Генерал Неринг обобщил свое суждение в следующих выражениях: |«Советское командование просто неумело выбрало время, район высадки и определило возможности этой операции. Разумная стратегическая идея была реализована по-дилетантски. Ясно, что среди них не оказалось профессионалов. Части находились слишком далеко друг от друга, чтобы они могли быстро собраться для систематичных скоординированных действий.
Разумеется, к счастью для нас и к несчастью для русских, в районе выброски двигались три немецкие дивизии. Но и без этого обстоятельства операция все равно окончилась бы крахом, потому что время для нее было упущено. Если бы высадка состоялась до того, как 24-й танковый корпус форсировал реку (т.е. в его тыл на
дальнем берегу) с одновременным захватом или разрушением моста в Каневе, то это поставило бы наш корпус в действительно критическое положение. И не только корпус, но и всю армию.
При первых лучах солнца 23 сентября, когда эти сорок советских танков пошли в наступление из лесов у Канева, ворвались в район всего в нескольких километрах от восточного подхода к мосту и были остановлены лишь в последний момент, стала очевидной вся опасность нашего положения. Для русского командования это был великий момент, тогда совместная операция наземных и воздушных сил могла бы достичь своей стратегической цели дестабилизации нашего фронта на Днепре.
Несомненно, внезапный захват моста десантом с воздуха даже днем 23 сентября мог бы стать решающим...»!
Однако двадцать четыре часа спустя, 24 сентября, когда 24-й танковый корпус Неринга уже переправился через реку, советское командование упустило свой грандиозный шанс. Оно задействовало парашютные бригады слишком поздно и некстати. Но тогда история войны есть история упущенных возможностей.
Катастрофа на Букринском плацдарме, скорее всего, стала тяжелым ударом для советских воздушно-десантных сил. Они не оправились от него до самого конца войны и не предпринимали больше каких-либо серьезных операций.
Долгое время советские военные историки хранили полное молчание по поводу этой неудачной операции трех парашютных бригад. В «Истории Великой Отечественной войны» и многих официальных работах советских историков вообще не говорится о Каневской воздушно-десантной операции. Только крошечный символ на карте № 56 в «Истории Великой Отечественной войны» намекает на нее: под названием деревни Великий Букрин находится аккуратный красный парашютик. Однако в тексте нет ни слова комментария, ни сноски. Только этот крошечный символ увековечивает для посвященных, что произошло в небе над излучиной великого Днепра между Киевом и Каневом 24 сентября 1943 года.
Лишь в самое последнее время в советских военных журналах начали обсуждать эту операцию. Их статьи подтверждают немецкую картину и даже более очевидно раскрывают неудовлетворительность проведения операции. Вот пример.
5-я воздушно-десантная бригада высадилась более чем в тридцати километрах от указанного места. Для того чтобы ввести в заблуждение немцев, был принят ряд абсурдных предосторожностей: войскам на соответствующих участках фронта сообщили о десанте,только когда высадка уже состоялась. Командир 5-й воздушно-десантной бригады передал приказ об операции в свои части в 16.00 24 сентября — т.е. за полтора часа до вылета. Где же найти время, чтобы объяснить людям задачи?
И сам план. Он разрабатывался бюрократически и без учета реальной обстановки на фронте. Доставка бригад на аэродромы должна была состояться между 17 и 21 сентября; из-за большой нагрузки на железнодорожный транспорт она фактически продолжалась до 24 сентября — т.е. дня операции.
Но впереди ожидало и худшее. Вследствие плохой погоды многие транспортные самолеты опоздали или совсем не прибыли на свои аэродромы погрузки. Таким образом, самолетов оказалось много меньше, чем требовалось. И наконец, из-за «плохого состояния» ни одна из машин не взяла на борт двадцать парашютистов, как было предусмотрено, а только пятнадцать, самое большее восемнадцать человек. Таким образом, все планы были сорваны.
Не лучше складывались дела и в 3-й воздушно-десантной бригаде. Она сбросила 4575 человек, но без их 45-мм орудий. Тринадцать машин не нашли района высадки и возвратились на базу. Два самолета потеряли цели и сбросили парашютистов глубоко в тылу противника. Другой самолет десантировал их прямо в Днепр: все утонули. Еще один настолько отдалился от района цели, что все парашютисты оказались в советском тылу.
В 5-ю воздушно-десантную бригаду пришли только сорйклосемь транспортных самолетов вместо шестидесяти пяти. Вылет задержался на полтора часа из-за проблёмГс"топливом. Более того, топлива не хватало и на аэродромах. Самолеты взлетали по одному, без графика. Тем не менее 5-й бригаде удалось десантировать два батальона, в целом более 1000 человек. Последующие высадки были отменены из-за недостатка топлива.
А что случилось с теми, кто десантировался? Согласно советским источникам, сорок три группы, в целом 2300 человек под командованием офицеров 3-й и 5-й бригад, влились в ряды партизан в немецком тылу, главным образом в лесах между Каневом и Черкассами, где давно уже существовали партизанские лагеря.
Только 2300 из почти 7000. Радиооборудование — другая печальная история. У командира 3-й воздушно-десантной бригады и его начальника штаба не было радиопередатчика. Вследствие ужасной спешки во время посадки многое оборудование потерялось и большая часть командиров осталась без радиосвязи. Чтобы установить связь, ночью с 27 на 28 сентября сбросили три группы парашютистов с радиопередатчиками; они не попали в цель. Вслед за тем, 28 сентября, самолет По-2 взял на борт радиооборудование; его сбили. Только в самом конце сентября 40-й армии удалось выйти на связь с 600 парашютистами в лесах Канева.
Удивляет также, что советское Верховное главнокомандование не включило в план этой операции партизанские формирования в лесах около Канева, хотя говорят, что в этих лесных районах действовало семь партизанских отрядов. Неужели не пришло в голову генералам Ставки? Или боевая мощь партизан в то время не была такой значительной, каковой ее считают сегодня? В любом случае неудавшаяся воздушно-десантная операция западнее Канева показала, что летом 1943 года русские еще не слишком хорошо владели этим»средством ведения войны.
Маршал артиллерийских войск Воронов совершенно прав, когда в своих мемуарах с сожалением замечает: «Очень печально признавать, что мы, пионеры воздушно-десантных операций, не имели реальных планов на использование этих войск». Воронов прав во всех отношениях: Красная Армия действительно являлась пионером воздушно-десантных операций. Парашютистов использовали при маневрах на Кавказе еще в 1932 году.
В посмертно опубликованных записках генерала Кестринга, многие годы служившего военным атташе в Москве, читаем: «Во время маневров в Кавказских горах я впервые наблюдал совершенно новое применение парашютных войск. Впечатление незабываемое, к тому же много лет спустя в Министерстве воздушного флота Германии мне сказали, что снимки этого и последующих прыжков парашютистов, которые я отослал в Берлин, побудили Геринга учредить свои парашютно-десантные войска».
Ученики впоследствии превзошли своих учителей. По всей вероятности, проблемы технического обеспечения и подготовки личного состава парашютно-десантных войск оказались для Красной Армии неразрешимыми.

[groven]

Алексей, с возвращеньицем с берегов лечебного Черного моря в Ростов.
Директор музея школы №1 Дорогова Наталья Николаевна вместе с форумчанкой Татьяной была в эти годовщинные дни  в Черкассах. было много встреч. Обработаем фотографии - выставим. Я передал им туда 9 книг "Книги памяти десантников 3-й гв. вдбр".
СПасибо за приведенный на форуме немецкий очерк объемлющий и наши очерки и статью генерала Неринга (я думаю - он - Нёринг). Ждем подробного перевода генеральского очерка.

[groven]

Обложка книги, которую я передал на Днепровщину

[Алексей77]

Добрый час! Получил личное сообщение следующего содержаня:
В приведенном Вами списке захоронений не нашел могилы, расположеной в 2-х км южнее Морской Гати на берегу Ирдынского болота. Захоронены: гв. л-нт Золотарёв, гв. рядовой Быков, партизан Иванов.
Так что добавляю к списку. Спасибо приславшему это сообщение Термиту.
Перевод статьи Нёринга выложу сегодня чуть позднее.

[Алексей77]

Вальтер Нёринг
командир 24-го танкового корпуса
Действия русских десантных частей в зоне действий 24-го танкового корпуса
Во второй половине сентября 1943 ода 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота переправилась от Ахтырки своим южным крылом в район Канева, а правый берег Днепра. В то же время входящий в эту армию 24-й ТК был направлен для переправ через мост под Каневом и одновременно поступил в подчинение 8-й армии, которая затем была направлена южнее, в западном направлении. Между внутренними флангами армии образовалась широкая брешь от Канева до Киева протянувшаяся по реке почти на 125 километров. К сожалению, эта брешь, поначалу совсем не охранялась, а позже почти не охранялась. Кроме того, по приказу Гитлера, на западном берегу Днепра, позднее, в зоне ответственности 24-го ТК, между Кумейками и долиной к западу от Киева не было сооружено ни каких оборонительных линий и отсутствовали необходимые воинские части. Отступающие части и командование были сильно разочарованы так как считали, что преследующий их противник будет наконец остановлен хорошо подготовленной обороны реки. Впрочем планы по сооружению укреплений на Днепре имелись, но были практически неосуществимы, так как отступающие части были перегружены, а отведенные им позиции уже были заняты противником.
Очень негативно сказалось то обстоятельство, что в тяжелейший момент переправы через реку под сильнейшим давлением противника 24-й ТК был переведен из 4-й ТА в подчинение 8-й армии. Особенно от этого пострадал аппарат командования, связи и разведки. С новым командованием армии например существовала только радиосвязь, так что штаб 24 ТК  в этой очень тяжелой обстановке мог рассчитывать только на себя. В то время, когда новый южный фланг 4-й ТА очень быстро продвигался через Переславль к Киеву, упоминавшийся ранее широкая брешь от Канева до Киева была разорвана, так как 24-й ТК по приказу 8-й Армии ведя жестокие боя остановился на узком плацдарме восточнее Канева, чтобы прикрыть с севера застрявший под Черкасами 3-й ТК.
В то же время русское командование могло почти свободно принимать решения и действовать. Самое простое было использовать этот разрыв между обоими немецкими армиями для быстрого прорыва через незащищенный и почти не контролируемый отрезок Днепра от Киева до Бучага, чтобы вбить клин между этими армиями для решительного прорыва. Информацию о положение на западной и южном стороне Днепра вражеское руководство постоянно получало о партизан, от доставленных самолетами групп разведчиков, а так же агентуры радиосообщения которых фиксировалось. Изгиб Днепра у Зарубинцев предоставлял возможность русским переправиться на другой берег еще до переправы немцев на другой берег, так как изрытая оврагами местность давала возможность создавать здесь партизанский центр, который был создан здесь еще в 1941 году, когда немецкие армии стремились на восток, в бесконечные глубины России. Это партизанское подразделение, кажется имело свой самолет. Кроме того с востока, по пути к переправам имелись благоприятные возможности для переправы преследуемого противника этому способствовали и многочисленные острова на Днепре. В результате всех этих соображений и фактов у русского командования созрело решение об оперативном применении десантных войск в районе Пекари-Шандар-Дудари.
II. Ход боевых действий.
Уже в ночь с 21 на 22 сентября и 22 сентября днем противник переправил свои части у Зарубенцов и Григоровки, тогда как все силы 24-го ТК вели жестокие оборонительные бои на плацдарме восточнее Канева. Переброшенные от Киева части 19-й ТД вступали в действия. День 22 сентября начался с критической неожиданности: около 40 русских танков Т-34 прорвались через слабый немецкий фронт на плацдарме у Канева, чтобы захватить и закрыть подступы к расположенному восточнее плацдарму. Этим было поставлено под вопрос переправа всего корпуса. К счастью, планы противника разбились о стойкое сопротивление штаба 253-го мотопехотного полка, под командованием полковника Хиппеля, который за этот бой был награжден рыцарским крестом. День прошел в жестоких боях на всем плацдарме и на местах переправы русских. Войска и командование делали все возможное. В 15 часов 57-я дивизия должна была начать переправу на мосту у Канева после того как все тыловые части корпуса без которых можно было обойтись, будут переправлены на запад. Штаб главного командования находился к Калеберде на восточном берегу.
24 сентября в 5 часов была осуществлена переправа действующих частей всего корпуса удивительно быстро и в полном порядке, а взрыв моста был осуществлен лично командиром 10-й моторизированной дивизии. Тыловые части еще переправлялись на западный берег. Основные силы дивизий отдыхали, измотанные боями и маршем, в районе западнее Канева. Моторизованные части двигались к новым участкам обороны на Днепре, где их ожидали новые задачи. 57-я дивизия по обе стороны от Канева, 112 дивизия к большой излучине Днепра, 19-ятанковая шла от Канева к излучине Днепра, 10-я моторизованная в район восточнее Ржищева, 34-я дивизия непосредственно к северной границы дислокации корпуса у Долины – Кайлов. (на полпути к Киеву), главное командование в Каневе.
Около полудня обострилась обстановка на местах переправы русских и на новых вражеских плацдармах. Дивизии были еще на марше к указанным им участкам. Главное командование переместилось в Паток.
Около17. 30 в сумерках совершенно неожиданно была произведена выброска русских парашютистов в районе Дудари – Грушево - Ромашки, севернее Чернышей, в Бучаг, вероятно для взаимных действий с наступающими вражескими войсками из излучины Днепра (примерно на линию Ходоров-Дудари – Черныши - Бучаг как выяснилось позднее из пометок на трофейной русской карте). Речь шла о 5-й воздушно-десантной бригаде, которая прибыла с аэродрома Лебедин (западнее Полтавы), но с началом выброски в районе Дударей, основные силы 19-й ТД минуя Пий и Потапцы достигли этого района. Таким образом, парашютисты и их транспортные самолеты попали под очень эффективный обстрел, так что подлетающие подразделения в воздухе, а приземлившиеся солдаты на земле были рассеяны не смогли объединиться. Об этом докладывали очевидце из 19-й ТД. Командиру десантной бригады удалось в течении ночи собрать около 150 свих людей в роще восточнее Грушево. С ними он затем на следующий день оказал принятое у русских жестокое сопротивление, в результате которого, в конце концов, попал в плен.
В дальнейшем выброска десанта производилась в районе Шандры и Бересняги, всего в нескольких километров к востоку от Паток, где располагалась главное командование. Эта группа (3-я бригада) имела задание блокировать переправы через сильно заболоченный ручей Россава, что бы обеспечить расширение плацдарма по течению Россавы и осуществить намеченный переход крупных русских сил на широком фронте через Днепр, Исходя из этого понятно намерение произвести десантирование в этом районе, западне Пекарей. Из допросов пленных стало известно о якобы запланированной выброски 1-й  3-й и 5-й ВДБр западнее Черкасс с тяжелым оружием и танками западнее Мошны. Позднее десантировались подразделение 5-й бригады западнее Грушево с задачей заблокировать район Россавы и одновременно поддержат попытку русских осуществить переправу на линию Балык – Ржищев.
Утреннее донесение частей на следующий день 25 сентября не давали повода для особого беспокойства в связи с ночными действиями десантных частей. Переправа русских через острова южнее Калиберды и южнее Прохоровки продолжались с предыдущего вечера несмотря на оборонительные действия немецких войск  и проводились видимо в тактической связи с высадкой десанта западне Пекарей. Так же как попытки ночной переправы у Бучага с действиями 5-й ВДБр в районе леса у Дударей северо-западнее Бучага.
Положение в большой излучине Днепра поначалу было без изменений однако противник намереваясь соединиться с десантниками в районе Дударей - Бучаг которые все еще отчаянно оборонялись от частей 19-й танковой и 112 пехотной дивизий. Но в течении дня они были взяты в плен. Очистка южного берега в районе балыка 10-й мотопехотной дивизией в результате упорного сопротивление не удалась, так что здесь оставалась постоянная угроза. В остальном радиусе действия корпуса велась повсюду борьба с высадившимися вражескими парашютистами. Соседу с юга 3-ТК противостояли только более слабые части, по-видимому для подготовки к большому десанту в районе Мошны. Этот противник был в течении дня обезврежен дивизией СС «Викинг».
Воздушная разведка зафиксировала около 200 парашютистов в районе Дудари - Грушево. Их было легко заметить, так как парашютисты не смогли спрятаться в многочисленных оврагах и балках. У села Шандры было найдено около 300 парашютов, а у села Березняки около 400.
Мнение штабной армии о положении отражает его донесение от 21 часа: «Армия рассчитывает на наступление противника через реку на своем северном фланге во взаимодействии с десантниками и с ожидаемым десантированием бригад для расширения плацдарма. Пока участок берега в их руках».
Это донесение совпадает с приказом группы армий «ЮГ»: «8-я армия должна всеми силами вынудить противника отказаться от переправы на участке юго-западнее Канева до северо-западнее Ржищева, который может быть использован в качестве базы для новых операций, и освободить от противника южный берег. Армия должна как можно скорее покончить с переправившимися и сброшенными за линию фронта силами противника чтобы не допустить наведения моста противником для переправы его 1-й ТА». Затем штаб 8-й Армии разработал план соответствующих мероприятий наличными силами которые могли быть провезены постепенно. 26 сентября продолжалась переправа противника несмотря на немецкое противодействие. Русские повсюду стремились расширит атаками свои небольшие плацдармы. Положение было критическое.
Разгром десантных частей в основном было закончено. Остатки еще находились в лесу южнее Канева, севернее Бучага и южнее Дударей. Новых прыжков не было зафиксировано. От пленных и с помощью трофейных документов был наконец установлен численный состав 1, 3 и 5 гвардейских воздушно-десантных бригад в количестве примерно по 1 тысячи человек в каждой и доложено о следующих людских потерях врага: 209 взято в плен, в том числе штаб 5-й бригады, 612 обнаружено убитыми, сбито 4 самолета, захвачено много оружия, оборудования, амуниции, взрывных устройств и парашютов.

Запланированная совместная операция десантных бригад и переправившихся групп по созданию оперативно важного плацдарма была сорвана благодаря тому что выброшенные 24 и 25 сентября десантные части были немедленно разгромлены. Уничтожение остатков парашютистов, в том числе самой значительной группы южнее Канева предполагалось закончить на следующий день по прибытию 7-й танковой и 72-й пехотной дивизий.

III.   Заключение

Выброска десанта носила печать дилетантизма. У руководства противника отсутствовало необходимая оценка собственных сил, времени и места для возможности проведения операции, правильной оценке немецкой обороны. В целом наблюдался правильный ход мыслей, однако для их успешного осуществления по видимому не было специалистов. Вероятно, это была наскоро спланированное нападение, которое по существу не соответствовало русскому характеру. По характеру русских притом небольшими силами в конце концов операция должна была провалится даже если бы этому не способствовало счастливая случайность для немецкой стороны. Три дивизии развернутые из района западнее Канева ан северо-запад но свой рубеж обороны прочесали вдоль и поперек весь район высадки десанта в то время как 19-я ТД шедшая с запада еще продублировало это прочесывание. Русское командование уже потому потерпело неудачу в осуществлении своих планов по высадки воздушного десанта что операция была проведена не до переправы немецкого 24ТК на правый берег за его спиной на правом берегу с целью захвата или разрушения технически очень уязвимого понтонного моста у Канева. В какое критическое положение попало бы немецкое командование в связи с потерей единственного моста и вместе с ним 4-х дивизий. Противник смог бы позже переправится по всему фронту 24-го ТК по берегу реки. Навести понтонные мосты и достичь таким образом своей оперативной цели- создать фронт по берегу Днепра.
Действия десантников были в общем тактически пассивны хотя в отдельных случаях было оказано упорное и ожесточенное сопротивление. Но командование однако стремилось достичь отмеченных на трофейных картах пунктов сбора. Части были только частично ознакомлены с планами, а командование всех уровней не рассчитывало на сопротивление немцев поэтому встретивший парашютистов уже в воздухе заградительный огонь был полной неожиданностью и помимо кровавых потерь также был психологическим шоком, чему способствовало чувство одиночества в результате большого разброса при приземлении.
Немецкие же части, несмотря на все перегрузки во время продолжавшихся неделями арьергардных боев, сознавали свое превосходство перед беспомощно висящими в воздушном пространстве или по одиночке приземлявшимся русскими и повсюду немедленно переходили в контратаку. Ясно что дело не доходило до затяжных боевых действий в тылу корпуса хотя парашютистов было от 1500 до 2000 человек, большинство из которых были выведены из строя. После своего приземления остатки переместились в следующие ночи в известный партизанский район в лесу западнее Черкасс получив вероятно соответствующие указания по радио. Впрочем часть их осталась  в непосредственной близости от линии фронта и замаскировалось под местных жителей. Группы оттуда действовали как разведчики и диверсанты. По свидетельству немецких радистов прослушивающих эфир русские сообщали своему главному командованию интересные, а иногда сильно преувеличенные сведения о своих действиях. Так русская рация сообщила своему партнеру на восточном берегу о планируемом нападении на личную квартиру командира 10-й моторизованной дивизии, другая о халатности одного немецкого поста у своего склада, за что этот пост был привлечен к ответственности. Другой радист сообщил что он и его товарищи поживились на немецкой полевой кухни дивизии СС “Рейх” (прибывшей туда позднее), однако отказались носить воду и чистить картофель.
В заключении должен констатировать, что десантная операция не оказала особого влияния на немецкие части и командование. Сильно растянутый и очень тонкий и не сплошной фронт 24 ТК по берегу Днепра создавал постоянное напряжение и очаги боев в результате переправы вражеских частей. Этому благоприятствовала описанная выше оперативная обстановка, затем благодаря очень немногочисленным частям которые сумели создать только одно единственное подобие плацдарма на берегу. Далее продолжавшиеся с началом операции «Цитадель» с 4 июля перенапряжение частей. Наконец из-за недостатка боеприпасов которые доставлялись в недостаточном количестве. А также в результате численного превосходства наземных войск противника.
Однако нужно признать что русские воздушно-десантные бригады при лучшем обучении, лучшей подготовке и лучшем осуществлении операции, при более умелом выборе целей наступления, и при менее благоприятной обстановке на стороне немецких войск, чем которая сложилась к вечеру 24 сентября могла бы вызвать у немецких войск и командования большие трудности.
Перевод сделала участник Днепровского десанта приводчик 4-го батальона 3-й Гв. ВДБр старший лейтенант в отставке Галина Полидорова.

[groven]

Спасибо Алексею и Галине Степановне Полидоровой за перевод статьи. Думаю в своей книге Алексей77 проанализирует статью генерала. По ссылке мюнхенской Варвары Туровой я посмотрел в архиве перечень материалов этого корпуса, интересующий нас блок начинается с даты 24 сентября. Есть и допросы военнопленных. Но это по месту надо отбирать - что заказать, так как материалов много, да и пленных было немало.
 
Полидорова Галина Степановна, лейтенант, переводчица 4 батальона 3 гв. вдбр. Этот батальон был на формировании не в самом Фрязино, а в 13 км северо-восточнее по Фряновскому шоссе у села Каблуково. Офицеры жили в домах этом небольшом селе, остальные - у леса в больших землянках на склоне к долине реки Воря. Она была женой командира роты Воронина, была ранена в ноябрьской операции по освобождению с . Свидовок, на снегу при морозе были отморожены пальцы ног, часть ампутированы. Лечилась в партизанской деревне. Есть у нее на диске видеозапись ее воспоминаний, сделанная Музеем на Поклонной горе. 
фото Г.Ровенского 20.6.2010 в её квартире

Татьяне просьбе, скопировать видеозапись и выложить её в народ.яндекс.ру со ссылочкой.

[Татьяна Калябина]

[groven]

Спасибо Татьяне за карту из поездки на Украину в Черкассы
В связи с этой картой начинаю публикацию из Военного сборника около 1950 г. об изображенных на карте событиях.

Бои за переправы ноябрь 1943
52А 245 сд

Ведение операции
http://militera.lib.ru/h/sb_vi_12/07.html
По плану операции форсирование и наступление на противоположном берегу 52-й армии должно было развиваться в стремительном темпе. Через сутки после начала форсирования войскам армии предстояло полностью овладеть городом Черкассы. В действительности же наступление приняло упорный и затяжной характер и продолжалось 31 день. По ходу боевых действий Черкасская операция может быть разделена на два четко выраженных этапа.
Первый этап охватывал собой промежуток времени с 13 по 18 ноября. В течение этого этапа войска армии форсировали Днепр и захватили северо-западнее Черкасс плацдарм оперативного значения.
Второй этап длился с 19 ноября по 14 декабря. За это время войска армии в результате напряженных боев овладели городом Черкассы, вышли к р. Тясмин, расширили плацдарм до 60 км по фронту и 30 км в глубину и создали благоприятные условия для нанесения удара по флангу корсунь-шевченковской группировки врага.

Форсирование Днепра и овладение плацдармом севернее Свидовок

[/b]
(с 13 по 18 ноября)

(Схема 16, она отсутствует в этом экземпляре, который сканировался)

12-14 ноября
Форсирование Днепра началось в 24 часа 12 ноября.
254-я стрелковая дивизия форсирование Днепра, как указывалось выше, осуществляла на двух участках: в районе западнее Секирны и севернее Свидовок. Подразделения 929-го стрелкового полка этой дивизии начали форсирование реки северо-западнее Секирны без артиллерийской подготовки. Противник, обнаружив начало форсирования подразделений полка, открыл сильный [81] огонь по десанту. В результате этого значительная часть наших переправочных средств была противником потоплена. Повторные попытки форсировать Днепр на участке 929-го стрелкового полка в районе северо-западнее Секирны из-за выхода из строя большого количества переправочных средств успеха не имели. В связи с этим командующий 52-й армией приказал форсирование на этом участке прекратить и 929-й стрелковый полк переправить на противоположный берег Днепра в ночь на 14 ноября в районе севернее Свидовок.
Более успешно происходило форсирование на участке севернее Свидовок.
933-й стрелковый полк 254-й дивизии форсирование осуществлял в районе переправы № 2. Ровно в 24 часа 12 ноября десант на плотиках и лодках отвалил от берега.
Воспользовавшись шумом боя на переправе № 1, подразделения первого рейса 933-го стрелкового полка беспрепятственно достигли противоположного берега и успешно высадили десант. Подразделения, успевшие зацепиться за берег, попытались также бесшумно проникнуть в глубину расположения противника, но были обнаружены его боевым охранением. Открыв беспорядочный огонь по району переправы, противник предпринял несколько контратак против переправившихся войск. Однако подразделения 933-го полка, поддержанные огнем артиллерии, расположенной на левом берегу реки, энергичной атакой выбили противника из окопов и захватили небольшой плацдарм вблизи Свидовок. Организовав на захваченном плацдарме противотанковую оборону, эти подразделения обеспечили переправу второго эшелона 933-го полка. К 7 часам утра 13 ноября после завершения переправы полк вышел на северо-восточную окраину Свидовок, уничтожив при этом три танка противника.
Вслед за 933-м полком 254-й стрелковой дивизии переправлялся на рыбачьих лодках и паромах парка ДДП 936-й полк этой дивизии. Переправа полка ввиду усилившегося артиллерийско-минометного огня противника производилась мелкими группами. К 23 часам 13 ноября полк сосредоточился в роще 1 км северо-восточнее Секирна.
Одновременно с форсированием частей 254-й стрелковой дивизии авиадесантная группа совместно с партизанами в ночь на 13 ноября внезапным ударом с тыла ворвалась в Лозовок, Елизаветовку, Будище, а частью сил атаковала противника на южной окраине Свидовок. Действия авиадесантной группы и партизан поддерживались артиллерией армии по сигналам, передаваемым по радио с правого берега Днепра. Однако вследствие рассредоточения сил группы и партизанских отрядов и непринятия надлежащих мер по закреплению достигнутого успеха все указанные выше населенные пункты были оставлены.
Во второй половине дня в состав авиадесантной группы влилась группа бойцов численностью до роты из состава 933-го стрелкового полка 254-й дивизии, которой удалось пробиться к ней через боевые порядки противника северо-западнее Свидовок. Одновременно в авиадесантную группу для уточнения боевой задачи и увязки вопросов взаимодействия были высланы офицеры из штаба 73-го стрелкового корпуса.
В течение дня подразделения, форсировавшие Днепр севернее Свидовок, отразили шесть контратак противника, в каждой из которых участвовало от 4 до 13 танков. Во время последней контратаки, предпринятой против 933-го стрелкового полка из района Секирны, группе автоматчиков противника численностью 200 человек удалось прорваться в район озер восточнее Секирны. Умелыми действиями подразделений 933-го стрелкового полка вражеские автоматчики были уничтожены. [82]
Переправа наших войск в течение дня 13 ноября производилась в основном на лодках парка ДДП и рыбачьих лодках. Переправа артиллерии началась главным образом по окончании сборки 5-тонных паромов. К 7 часам 13 ноября севернее Свидовок действовало два таких парома, несколько позже в строй вступило еще два парома. Одновременно силами 133-го отдельного инженерно-саперного батальона началась постройка причалов для 30-тонного парома, предназначаемого для переправы танков и самоходно-артиллерийских установок. Сборка этого парома производилась личным составом 366-го армейского инженерного батальона и была закончена 15 ноября. Кроме того, командующий 52-й армией приказал немедленно с началом форсирования приступить к наводке наплавного моста грузоподъемностью 6 тонн в районе севернее Свидовок. Для выполнения этой работы был предназначен 135-й отдельный инженерно-саперный батальон и часть сил 133-го отдельного инженерно-саперного батальона.
К исходу дня 13 ноября из состава 254-й дивизии на правый берег Днепра переправилось только два стрелковых полка, в составе которых было 2473 человека. В подразделениях этих полков имелось 17 станковых пулеметов, 46 ручных пулеметов, 25 противотанковых ружей, 4 противотанковых орудия и 28 минометов. Недостаток артиллерии в составе подразделений, находившихся на правом берегу, усложнял отражение многочисленных контратак пехоты и танков противника, снижал темпы наступления этих подразделений.
Одновременно с 254-й стрелковой дивизией к форсированию Днепра приступили и части 373-й стрелковой дивизии.
2-й батальон 1239-го полка на рыбачьих лодках и паромах парка ДДП высадил десант в районе севернее Дахновки (пункт переправы № 3) и к 6 часам утра продвинулся до 1 км в глубину. Противник, спешно подбросив к этому участку до батальона пехоты с танками из резерва 72-й пехотной дивизии, четыре раза переходил в контратаку против самоотверженно сражавшегося батальона. В результате контратак численно превосходивших сил противника 2-й батальон был потеснен к берегу, где продолжал вести неравный бой до наступления темноты. Понеся значительные потери, подразделения батальона под покровом темноты в ночь на 14 ноября возвратились в исходное положение на левый берег Днепра. Чувствительные потери были понесены и в переправочных средствах. От огня вражеской артиллерии было разбито восемь лодок парка УВСА-3, что повлекло за собой ликвидацию пункта переправы № 3 севернее Дахновки. В связи с этим оставшееся переправочное имущество было использовано для усиления пунктов переправ в районах севернее Свидовок и Змогайловки.
1235-й полк форсировал 1-м батальоном реку, также на рыбачьих лодках и паромах юго-восточнее Черкасс севернее Змогайловки (пункт переправы № 4) и к 6 часам утра 13 ноября овладел островом с отметкой 80,6. С рассветом противник под прикрытием огня артиллерии и минометов предпринял ряд контратак через высохшее русло реки, уничтожил переправочные средства и сдержал продвижение наших войск. Дальнейшая переправа полка, вследствие понесенных потерь в переправочных средствах, становилась затруднительной.
Таким образом, к исходу 13 ноября плацдарм был захвачен лишь на участке форсирования 254-й дивизии севернее Свидовок и составлял 4 км по фронту и до 3 км в глубину. Попытки форсировать Днепр на других участках оказались безуспешными.
Противник, установив направление наступления главной группировки 52-й армии, стал подбрасывать к захваченному плацдарму свои силы с [83] неатакованных участков. Так, например, с участков обороны северо-западнее м. Мошны противник снял по одному батальону моторизованных полков «Германия» и «Вестлянд» и 676-й пехотный полк 332-й пехотной дивизии, сосредоточив их в районе м. Мошны. В это же время из района Канева (18 км северо-западнее Крещатика) в м. Мошны перебрасывался 217-й пехотный полк 57-й пехотной дивизии. Кроме этого, противник стремился ударом из района Секирны в направлении Свидовок во взаимодействии с частями 72-й пехотной дивизии, действовавшими из Дахновки, отрезать наши части от переправ и уничтожить их. Обстановка осложнилась. Необходимо было немедленно вводить в бой новые силы с тем, чтобы расширить и закрепить захваченный плацдарм. Однако вследствие отсутствия резервов в распоряжении командующего армией и командиров корпусов немедленное наращивание усилий на направлении главного удара было исключено. Поэтому командующий 52-й армией, оценивая обстановку, сложившуюся к исходу 13 ноября, решил усиление войск, наступавших на направлении главного удара, произвести за счет переброски частей с второстепенных участков полосы наступления армии. С этой целью командиру 73-го стрелкового корпуса было приказано снять с участка обороны севернее Крещатика 861-й стрелковый полк 294-й стрелковой дивизии и в ночь на 14 ноября сосредоточить его в районе Коробовки в готовности к переброске его на правый берег Днепра.
Командир 78-го стрелкового корпуса получил от командующего 52-й армией указание прекратить форсирование реки в районах севернее Дахновки и восточнее Змогайловки и часть сил 373-й стрелковой дивизии (1239-й полк и 2-й батальон 1235-го полка) переправить через Днепр на участке 254-й стрелковой дивизии для развития наступления на Дахновку.
Авиадесантной группе по радио было передано приказание совместно с партизанами овладеть рубежом Елизаветовка, Будище, прочно обеспечить с северо-запада наступление ударной группировки, а также отрезать пути отхода противнику на Геронимовку и Дахновку.
Командирам корпусов было приказано максимально использовать ночное время для нанесения внезапных и стремительных ударов по врагу.
В ночь на 14 ноября на правый берег Днепра переправился в полном составе 929-й стрелковый полк. Утром 14 ноября на захваченном плацдарме развернулись упорные бои. 254-я стрелковая дивизия атаковала врага в Секирне и Свидовок. Противник, оказывая сильное сопротивление, предпринял несколько контратак из леса южнее Секирны, Геронимовки и Дахновки. Неприятельские контратаки, в каждой из которых участвовало от роты до батальона пехоты с 10–16 танками, поддерживались, огнем четырех-шести дивизионов артиллерии. Вследствие усилившегося противодействия противника наступление наших частей с целью овладеть Секирной и Свидовок в первой половине дня успеха не имело. Только к. исходу дня 14 ноября 254-й стрелковой дивизии силами своего 929-го полка удалось овладеть безымянным хутором восточнее Секирны. К этому же времени ее главные силы в результате атаки с севера и северо-востока при; содействии авиадесантной группы и партизан, наступавших с юга, овладели большей частью Свидовок.
В этих боях советские воины проявили исключительный героизм. Солдаты и офицеры 254-й стрелковой дивизии мужественно отбивали вражеские контратаки. При отражении первой контратаки пехоты противнике с 16 танками они уничтожили 6 танков и удержали занимаемые рубежи. Командир этой дивизии полковник Путейко, лично руководя отражением контратак пехоты и танков врага, своим бесстрашием и храбростью воодушевлял бойцов на смелые и решительные действия. [84]
Авиадесантная группа, действуя совместно с партизанскими отрядами, к исходу дня снова овладела Будище и частью сил вела бой в Свидовок. Часть сил партизан и десантников вела бой в лесу северо-западнее Свидовок, имея задачей во взаимодействии с 929-м полком овладеть Секирной, гарнизон которой составляли до полка пехоты, 20 танков и до двух артиллерийских дивизионов.

[groven]

Бои за удержание плацдарма у Свидовка
(продолжение)

15-18 ноября

В течение первой половины дня 15 ноября противник предпринял неоднократные попытки выбить части 254-й стрелковой дивизии из Свидовок, но деревня прочно удерживалась нашими войсками.
15 ноября в связи с вводом в действие 30-тонного парома на правый берег Днепра было переправлено два танка Т-34 из состава 259-го отдельного танкового полка. Танки были поставлены в засаду в районе северо-восточнее Секирны и участвовали в отражении вражеских контратак. К утру 16 ноября закончилась переправа 1817-го самоходно-артиллерийского полка, который сосредоточился в районе восточнее Свидовок. Однако положение с переправочными средствами оставалось напряженным. Потери в них к 15 ноября составляли: лодок парка ДДП — 40, саперных деревянных лодок (СДЛ) — 18, лодок парка МдПА-3–2, лодок парка УВСА-3–12 и рыбачьих лодок — 62.
15 ноября для непосредственного руководства боевыми действиями войск на плацдарме в Свидовок был организован вспомогательный пункт управления армии.
Командные пункты дивизий и наблюдательные пункты корпусов к этому времени находились на северной окраине Секирны и в районе Свидовок.
Таким образом, за три дня боев на черкасском направлении войскам армии удалось в ожесточенных боях с противником захватить в районе Свидовок плацдарм протяженностью 7 км по фронту и 5 км в глубину. Противник продолжал подбрасывать к плацдарму все новые и новые силы. Соотношение в силах и средствах стало быстро изменяться в пользу противника.
В этой обстановке основные усилия войск в течение 16–18 ноября были направлены на расширение и закрепление захваченного плацдарма. Рассчитывать на усиление за счет резервов фронта или сил, снятых с других направлений фронта, армия не могла, так как в это время главные события развивались на кировоградском и криворожском направлениях.
Между тем сопротивление противника продолжало возрастать. Достаточно сказать, что с целью удержания в своих руках опорного пункта Секирна противник дополнительно ввел в бой 1-й батальон 676-го пехотного полка 332-й пехотной дивизии и из состава танковой дивизии СС «Викинг» батальон моторизованного полка «Германия», моторизованный батальон «Нарва», один танковый батальон и до дивизиона штурмовых орудий. В район м. Мошны дополнительно было переброшено более дивизиона 150-мм орудий, подвергших обстрелу переправу 73-го стрелкового корпуса в районе севернее Свидовок. В районе Сосновки (по данным партизан) противник сосредоточил до двух полков пехоты, в районе отметок 105,0, 94,4 и 98,4 (южнее Черкасс) было обнаружено до 20 орудий среднего и крупного калибра.

[groven]

Продолжение о боях за переправы и плацдарм на Днепре 16-18 декабря

В целях обеспечения успешной борьбы за плацдарм командующий 52-й армией решил усилить войска, действовавшие на плацдарме, за счет второстепенных направлений. Командиру 73-го стрелкового корпуса было приказано перебросить дополнительно с левого берега Днепра в район Свидовок 859-й стрелковый полк 294-й дивизии, оставив на плацдарме севернее Крещатика только один полк, и главными силами корпуса во взаимодействии [85] с авиадесантной группой овладеть рубежом Елизаветовка, отметка 86,6, Геронимовка, Сосновка. 294-я стрелковая дивизия с временно переданным в ее состав вышедшим в полосу ее наступления 929-м полком 254-й стрелковой дивизии получила задачу совместно с этой группой овладеть Секирной, очистить от противника лес южнее Свидовок и выйти на рубеж Елизаветовка, отметка 86,6, (иск.) Геронимовка.
254-я стрелковая дивизия должна была силами 936-го полка во взаимодействии с 259-м отдельным танковым и 1817-м самоходно-артиллерийским полками в ночь на 17 ноября захватить Геронимовку, после чего развивать наступление на Русскую Поляну; главные силы дивизии должны были овладеть рубежом Геронимовка, Сосновка.
Командиру 78-го стрелкового корпуса было приказано частью сил 373-й стрелковой дивизии (1239-й полк и 2-й батальон 1235-го полка) наступать в направлении северо-западной окраины Черкасс и овладеть населенными пунктами Дахновка, Василица, Сосновка.
Авиадесантная группа, овладевшая накануне Будище (это по-моему батальон Блувштейна - Г.Р.), командующим армией временно переподчинялась командиру 73-го стрелкового корпуса и должна была к исходу 16 ноября занять и прочно удерживать рубеж Лютеревка, Елизаветовка, обеспечивая с северо-запада наступление главных сил 73-го стрелкового корпуса.
Одновременно командующий армией приказал руководство действиями авиадесантников и партизан возложить на командира авиадесантной группы. Бои за расширение плацдарма армии на правом берегу Днепра в период с 16 по 18 ноября отличались большой напряженностью.
Противник, предпринимая контратаки из районов Секирна, Дахновка и Геронимовка, стремился уничтожить переправившиеся на плацдарм части армии и восстановить свою оборону на правом берегу Днепра. Части армии, отражая контратаки противника, полностью очистили 15 ноября Свидовок и к исходу 16 ноября расширили плацдарм до 8 км по фронту и 6 км в глубину.
Особое значение для закрепления успеха форсирования имело овладение населенными пунктами Секирна, Елизаветовка, Геронимовка и Сосновка. Эти задачи были решены войсками армии в течение 17 и 18 ноября.
К утру 17 ноября на плацдарме находилось уже около двух дивизий (все полки 254-й, два полка 294-й и свыше одного полка 373-й стрелковых дивизий). Основная задача, которая была поставлена перед ударной группировкой войск армии, состояла в том, чтобы овладеть Секирной и выйти на рубеж Елизаветовка, (иск.) Русская Поляна.
Утром 17 ноября главные силы 294-й стрелковой дивизии перешли в наступление на Секирну. Противник, отражая огнем наступление частей дивизии, предпринял несколько сильных контратак с целью отрезать от переправ подразделения 859-го и 929-го стрелковых полков. Днем 17 ноября до батальона пехоты противника с 10 танками и 2 штурмовыми орудиями из района Секирны контратаковали правый фланг 861-го стрелкового полка, наступавшего западнее Свидовок. Танкам противника удалось прорваться к западной окраине Свидовок. Одновременно атакой на Будище из м. Мошны противнику силами до полка пехоты удалось прорваться через боевые порядки авиадесантной группы и выйти на дорогу Секирна — Свидовок. Создалась непосредственная угроза прорыва противника в стыке между 861-м и 859-м стрелковыми полками на Секирну. Разрыв между полками 294-й стрелковой дивизии составлял около одного километра. Чтобы ликвидировать вклинившегося противника, командир 294-й стрелковой дивизии приказал 859-му и 861-му полкам атаковать во фланг противника. Одновременно была выдвинута в район северо-западной [86] окраины Свидовок 2-я батарея 350-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона. Батарея, быстро заняв огневые позиции, открыла огонь по танкам противника. В ходе боя было уничтожено четыре танка и подбито одно штурмовое орудие противника. Остальные танки повернули назад. С отходом танков противника контратаки его пехоты прекратились.
Отразив контратаки противника, части 294-й стрелковой дивизии возобновили наступление на Секирну, и, обойдя ее с севера и юго-запада, в ночь на 18 ноября овладели этим населенным пунктом. Одновременно с боями западнее Секирны началось наступление частей армии на Геронимовку и Дахновку.
Деревня Геронимовка (см. схему 17), примыкая к Русской Поляне с севера, составляла с нею как бы один населенный пункт, прикрывавший выход из восточной части лесного массива к городу Черкассы. В этих населенных пунктах противник имел до двух батальонов пехоты и один противотанковый дивизион из состава 72-й пехотной дивизии. Оборонявшиеся поддерживались огнем до двух дивизионов артиллерии.
По данным разведки, Геронимовка в инженерном отношении была слабо подготовлена к обороне. Уточнив данные о характере обороны противника, командир 73-го стрелкового корпуса решил для овладения деревней выделить 936-й стрелковый полк, семь самоходно-артиллерийских орудий и два танка. В качестве десанта на танках и САУ была использована рота автоматчиков 259-го отдельного танкового полка; 936-й стрелковый полк получил задачу атаковать Геронимовку с запада, а сформированная бронегруппа из состава танков, самоходно-артиллерийских установок и роты автоматчиков — с севера.
С наступлением темноты 16 ноября танки и самоходно-артиллерийские установки с десантом автоматчиков сосредоточились на южной окраине Свидовок. 936-й стрелковый полк с опытными проводниками-партизанами, имея при себе полковую и батальонную артиллерию, начал марш в обход Геронимовки с запада. Уничтожив по пути боевое охранение противника, полк к 4 часам утра 17 ноября достиг Геронимовки и к рассвету занял исходное положение для атаки в 200 метрах западнее населенного пункта. К этому же времени бронегруппа вышла к северной окраине Геронимовки. В 4 часа 30 минут 17 ноября после короткого огневого налета артиллерии противник был одновременно атакован 936-м стрелковым полком с запада и танками с десантом автоматчиков с севера.
Танки и самоходно-артиллерийские установки врывались на улицы и уничтожали огнем и гусеницами огневые средства и живую силу врага. Противотанковые орудия вели борьбу с огневыми точками, препятствовавшими продвижению танков. Застигнутый врасплох внезапным появлением танков и пехоты, противник в беспорядке отошел в Русскую Поляну. Развивая успех, 936-й стрелковый полк овладел Геронимовкой и северной частью Русской Поляны. Немецко-фашистские войска, отошедшие из Геронимовки, сумели закрепиться в южной части Русской Поляны и, непрерывно контратакуя из района лесничества и высоты с отметкой 116,0, пытались остановить дальнейшее наступление частей дивизии. В бою за Геронимовку была взята в плен в полном составе санитарная рота противника и захвачены трофеи, в том числе 30 автомашин, 3 обозно-вещевых склада, 43 лошади и др. Захват Геронимовки и овладение северной частью Русской Поляны улучшило положение войск на плацдарме. Войска армии вышли из лесного массива и получили возможность нанести удар на Черкассы с юго-запада, где оборона противника была менее развитой, чем на других участках.
С овладением нашими войсками населенными пунктами Секирна и Геронимовка противник, сдерживая наступление частей 254-й стрелковой [87] дивизии в Русской Поляне, начал отходить в район Будище и в Черкассы.
К исходу дня 18 ноября 73-й стрелковый корпус силами 294-й стрелковой дивизии совместно с авиадесантной группой вышел на рубеж Елизаветовка, Будище, отметка 86,6, (иск.) Геронимовка. 254-я стрелковая дивизия этого корпуса своим правым флангом продолжала вести бой в Русской Поляне, а центром и левым флангом достигла опушки леса северо-западнее Черкасс. 373-я дивизия 78-го стрелкового корпуса овладела Василицей и Сосновкой.
Следовательно, плацдарм, захваченный войсками 52-й армии, к исходу 18 ноября был расширен до 16 км по фронту и 9 км в глубину. В боях с 13 по 18 ноября войска армии уничтожили 41 танк, 10 бронемашин, 10 пулеметов и 6 минометов противника. Нашими войсками было захвачено: 33 пулемета, 7 орудий, 5 танков, 1 бронемашина, 37 автомашин и 5 интендантских складов.
Захватом значительного по своим размерам плацдарма западнее Черкасс по существу завершился первый этап Черкасской операции.

[groven]

Продолжение

Анализ авторов в Военном сборнике первого этапа боев за Черкассы

Напряженные бои, как указывалось выше, носили исключительно упорный характер. Боевые действия войск 52-й армии при борьбе за плацдарм осложнялись быстрым наращиванием сопротивления противника и медленным накапливанием сил и особенно артиллерийских средств армии на правом берегу Днепра. Противник уже 13 ноября начал усиленно стягивать с различных участков свои силы и средства к участку форсирования. В то же время командование 52-й армии не смогло в короткий срок создать на правом берегу Днепра достаточно сильной группировки для того, чтобы с хода сломить сопротивление противника и развить наступление на Черкассы.
Одной из основных причин медленного накапливания сил и средств армии на правом берегу явилось отсутствие необходимого количества переправочных средств и нарушение работы пунктов переправ вследствие сильного огневого воздействия противника по ним. Достаточно сказать, что в полосе наступления армии к исходу первого дня операции действовал только один пункт переправы севернее Свидовок. Отсутствие мостовой переправы задержало переброску средств усиления на захваченный плацдарм. За шесть дней боев на правый берег Днепра была переправлена лишь артиллерия стрелковых полков, по одному дивизиону 731-го и 849-го артиллерийских полков и три батареи 438-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка. Низкий темп переправы артиллерии был связан, главным образом, с недостатком табельных переправочных средств. Кроме того, сказывалось распыление ограниченного количества переправочных средств на 30-километровом фронте. Рассредоточение переправочных средств на широком фронте не только затрудняло маневр ими вдоль фронта, но и не позволило иметь в руках командующего армией необходимый резерв. Было бы более целесообразно организовать ложные пункты переправ для проведения демонстративных действий с целью создания у противника впечатления о переправе войск на широком фронте, а переправочные средства использовать на направлении главного удара, имея необходимый резерв.
Существенный недостаток в действиях авиадесантной группы и партизан заключался в слабом закреплении ими занимаемых рубежей. Одной из главных причин оставления группой занятых рубежей являлось отсутствие в ее составе противотанковых средств борьбы и, в частности, противотанковой артиллерии. Действия войск армии по захвату и расширению плацдарма дали много примеров героизма и мастерства советских воинов. Личный состав [88] армии проявил умение и непоколебимое упорство при отражении многочисленных контратак противника, сорвав попытки врага ликвидировать захваченный нашими войсками плацдарм.

[groven]

Продолжение описания операций 52-й армии и Объединенной воздушно-десантной бригады на Черкасщине в ноябре 1943

Развитие наступления на правом берегу Днепра и начало боев за город Черкассы (с 19 по 24 ноября

)
(Схемы 18–24)
Войска 52-й армии, овладев плацдармом на правом берегу Днепра, создавали реальную угрозу группировке противника, находившейся в районе Черкасс. Обеспокоенный успешными действиями наших войск, противник продолжал подбрасывать свои подкрепления к участку прорыва и в Черкассы из районов Канева, Крещатика, Новой Гуты, м. Мошны. Усиливалась группировка врага и в районе Смелы.
Этому в значительной мере способствовала обстановка, сложившаяся перед 2-м и 1-м Украинскими фронтами в начале второй половины ноября 1943 г. Предпринятое 14 ноября войсками левого крыла 2-го Украинского фронта наступление с целью разгрома криворожской группировки противника своего развития не получило. Усилив свои войска на криворожском направлении двумя танковыми дивизиями, противник сильными контратаками уже 15 ноября приостановил наступление войск левого крыла фронта. В связи с этим перед войсками фронта была поставлена задача закрепиться на достигнутых рубежах и подготовиться к переходу с 20 ноября в наступление на прежних направлениях. Одновременно часть сил (53-я и 5-я гвардейская армии) выделялась для свертывания обороны противника вдоль правого берега Днепра западнее Кременчуга.
Войска 1-го Украинского фронта, проводившие в это время Киевскую наступательную операцию, с 13 ноября вели тяжелые оборонительные бои с крупными силами противника, пытавшегося прорваться к Киеву. Особенно ожесточенные бои происходили в районах Житомира и юго-западнее Фастова. С переходом наших войск к обороне противник получил возможность снять часть сил с этих направлений и направить их против войск 52-й армии. Так, например, из района Канева к Черкассам перебрасывались части 57-й пехотной дивизии. К отправке в Смелу была подготовлена 6-я танковая дивизия, находившаяся восточнее Кировограда.
К исходу 19 ноября группировка противника, оборонявшая город Черкассы, состояла из частей 72-й пехотной дивизии, 1-го и 3-го батальонов 331-го полка 167-й пехотной дивизии, 1-й роты 5-го танкового полка, подразделений танковой дивизии СС «Викинг», трех моторизованных саперных рот и 503-го саперного батальона. В городе противник имел не менее сорока танков и десять штурмовых орудий. Всего здесь насчитывалось до полутора пехотных дивизий, усиленных танками, штурмовыми орудиями и саперами. Основная группировка вражеской артиллерии — до пяти артиллерийских полков — находилась на огневых позициях в районах Лозовок, хутора Кирилловка, города Черкассы и Змогайловки. Кроме того, по железной дороге Черкассы — Смела маневрировал бронепоезд.
Дополнительные силы, предназначенные для усиления черкасской группировки, перебрасывались из Канева и Кировограда и должны были сосредоточиться в районах Черкасс, Смелы, Белозерья, Хацки. Одновременно были развернуты оборонительные работы по левому берегу р. Ольшанка, по юго-западному и южному берегам болота Ирдынь и далее по правому берегу р. Тясмин.
К 19 ноября 52-я армия на захваченном плацдарме по-прежнему имела шесть стрелковых полков, численный состав которых значительно уменьшился [89] в результате ожесточенных боев с противником в период с 13 по 18 ноября. Большая часть артиллерии армии продолжала оставаться на левом берегу. На плацдарме находилась лишь артиллерия стрелковых полков, по одному дивизиону 791-го и 849-го артиллерийских полков 254-й и 294-й стрелковых дивизий и три батареи 438-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка.
Учитывая возможность прибытия новых резервов противника, командующий армией решил с утра 20 ноября возобновить наступление и имевшимися силами к исходу дня овладеть городом Черкассы, а также захватить Белозерье с целью не допустить выдвижения резервов противника из района Смелы на Черкассы. Главный удар снова должна была наносить значительно ослабленная в предыдущих боях 254-я стрелковая дивизия в направлении «бойни-станция Черкассы».
373-я стрелковая дивизия получила задачу силами 1239-го стрелкового полка нанести удар из района Сосновки в направлении северо-западной окраины Черкасс. 1235-й полк этой дивизии должен был с занимаемого им острова юго-восточнее Черкассы наступать на восточную окраину города.
Для обеспечения наступления войск армии на Черкассы с юга и юго-запада предусматривалось выделение части сил авиадесантной группы и партизан. Один отряд в составе 600 человек должен был овладеть Белозерье, а другому ставилась задача наступать из района Русская Поляна на юго-восточную окраину Черкасс.
Наступление на Черкассы готовилось поспешно. Взаимодействие пехоты, артиллерии и танков из-за отсутствия времени организовано не было. Артиллерийская подготовка перед началом наступления на город не планировалась. Все имевшиеся артиллерийские средства предназначались для использования в боевых порядках пехоты. Боевые задачи частям и подразделениям ставились неконкретно. Так, например, в 254-й стрелковой дивизии стрелковым батальонам при постановке им задач указывалось лишь, в каком направлении они должны были наступать. Объекты атаки не намечались, действия подразделений и частей ни по времени, ни по месту не согласовывались.
После перегруппировки, проведенной 19 ноября, войска армии занимали следующее положение.
294-я стрелковая дивизия с большей частью сил авиадесантной группы закреплялась на рубеже Елизаветовка, (иск.) Будище, восточная часть Лютеревки, северная часть Русской Поляны, Геронимовка. Одним полком дивизия продолжала оборонять плацдарм севернее Крещатика.
254-я стрелковая дивизия двумя полками находилась на рубеже (иск.) Геронимовка, (иск.) Сосновка, третий полк сосредоточился в Свидовок.
373-я стрелковая дивизия одним полком заняла исходное положение для наступления юго-восточнее Сосновки, второй полк овладел безымянным островом восточнее Черкасс и вел бой в районе сахарного завода. Третий полк оборонялся на прежнем рубеже юго-восточнее Черкасс.
Вспомогательный пункт управления армии 19 ноября оставался в северной части Свидовок. Командные пункты стрелковых корпусов и дивизий размещались: 73-го корпуса — в южной части Свидовок, 294-й дивизии — Дахновка, 254-й дивизии — в лесу западнее Сосновки; 78-го корпуса — Скородистик, 373-й дивизии — Белки.
Оценивая обстановку к началу наступления на Черкассы, следует отметить, что она была неблагоприятной для войск 52-й армии. Против четырех пехотных полков противника, находившихся в районе Черкасс, командующий 52-й армией мог привлечь также не более четырех стрелковых полков, значительно ослабленных предыдущими боями. Если учесть [90] еще слабую организацию наступления и недостаток в боеприпасах, то станет совершенно очевидным, что наступление на Черкассы не могло дать каких-либо положительных результатов для войск 52-й армии.
Наступление на город началось в 6 часов 30 минут 20 ноября (схема 19). Час спустя наши танки и самоходно-артиллерийские установки с десантом автоматчиков ворвались в город со стороны железнодорожной станции. К 8 часам их передовые подразделения достигли кварталов центральной части города. В числе первых к железнодорожной станции прорвалась самоходно-артиллерийская установка парторга батареи 1817-го самоходно-артиллерийского полка старшины Тарасова. Метким огнем экипаж уничтожил шесть орудий, один шестиствольный миномет, девять автомашин и до 80 солдат противника. Когда кончились боеприпасы, старшина Тарасов продолжал гусеницами уничтожать живую силу и технику врага.
Части 254-й стрелковой дивизии, используя успех танков и самоходно-артиллерийских установок, вышли в район табачной фабрики (схема 24). 1239-й стрелковый полк 373-й стрелковой дивизии овладел колхозом им. Шевченко.
В 12 часов в центре города противник предпринял сильную контратаку в направлении железнодорожной станции и вынудил части 254-й дивизии оставить район табачной фабрики. Ожесточенные бои не прекращались до наступления темноты. Всего в течение второй половины дня 20 ноября противник предпринял четырнадцать контратак силами от роты до батальона пехоты при поддержке 6–15 танков. Особо яростные контратаки были проведены противником в направлениях колхоза им. Шевченко, воинского лагеря и железнодорожной станции.
В результате контратак противника части армии к исходу дня вынуждены были отойти в исходное положение.
Неудачный исход первого штурма Черкасс объяснялся прежде всего плохой подготовкой наступления и слабой организацией взаимодействия между частями, соединениями армии и родами войск. Оценивая ход боевых действий войск 52-й армии северо-западнее Черкасс, необходимо иметь в виду, что с захватом плацдарма в этом районе создавались благоприятные условия для развития наступления на Смелу с целью овладения этим крупным железнодорожным узлом. С выходом наших войск в район Смелы нарушалась работа рокады противника Белая Церковь — Знаменка и воспрещался маневр силами и средствами врага между его житомирской и кировоградской группировками. Но для этого требовалось усилить 52-ю армию дополнительными силами и средствами и поддержать наступление на Смелу авиацией. Между тем активным действиям войск 52-й армии в направлении Смелы должного значения не придавали. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования в своей директиве № 30250 от 20.11 1943 г. указала командующему фронтом на необходимость быстрейшего овладения важным железнодорожным узлом Смела, перехвата рокады противника Белая Церковь — Смела — Знаменка.
Командующему 2-м Украинским фронтом было приказано силами 52-й армии не позднее 25–26 ноября нанести удар на Смелу, с целью занятия этого важного железнодорожного узла. Командующему фронтом предлагалось усилить 52-ю армию двумя стрелковыми дивизиями и двумя танковыми полками или одной танковой бригадой для развития достигнутого успеха. В директиве далее указывалось о необходимости поддержать наступление 52-й армии авиацией фронта и с 20 ноября наносить систематические удары бомбардировочной авиацией по железнодорожному узлу Смела до подхода к нему главных сил 52-й армии. [91]
Как видно из приведенной директивы, овладение железнодорожным узлом Смела в данной обстановке для 52-й армии приобретало первостепенное значение и должно было явиться ее основной задачей.
В соответствии с указаниями Ставки Верховного Главнокомандования командующий фронтом решил усилить 52-ю армию 62-й гвардейской стрелковой и 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизиями и 173-й отдельной танковой бригадой и к исходу 26 ноября овладеть железнодорожным узлом Смела. При этом он полагал, что до подхода этих сил и средств 52-й армии удастся имевшимися силами одновременно овладеть г. Черкассы и, развивая наступление в южном направлении, выйти на подступы к Смеле.
Исходя из принятого решения в директиве № 00844 от 21 ноября 52-й армии были поставлены следующие задачи: «Наличными силами продолжать развивать наступление в общем направлении Русская Поляна, Белозерье, Смела. Ближайшая задача: к исходу 21.11.43 г. овладеть г. Черкассы. В дальнейшем, усилив ударную группировку 7-й гв. вдд, 62 гв. сд и 173 отбр, продолжать наступление и овладеть к исходу 23.11.43 железнодорожным узлом Смела и выйти на фронт Березник, Балаклея, Бол. Яблоновая, Сунки, Ломоватое». (Схема 13.)
Одновременно командующему 5-й воздушной армией было отдано следующее распоряжение: с 20 ноября систематически наносить удары авиацией по железнодорожному узлу Смела; прикрыть истребительной авиацией главную группировку 52-й армии и ее переправы на Днепре; поддержать наступление 52-й армии штурмовой авиацией.
После неудачного боя 20 ноября войска 52-й армии к возобновлению наступления с утра 21 ноября не были готовы. Оно было перенесено на 22 ноября. В соответствии с полученной задачей командующего фронтом 21 ноября штабом 52-й армии был разработан план «продолжения наступательной операции 52-й армии по дальнейшему расширению плацдарма на западном берегу р. Днепр с захватом г. Черкассы и железнодорожного узла Смела 21–26.11.43».
Выполнение задачи по овладению Черкассами и Смелой планировалось осуществить в два этапа.
В результате первого этапа, планируемого в два дня (21 и 22 ноября), войска армии должны были овладеть г. Черкассы и расширить плацдарм в лесном массиве до рубежа Лютеревка, Дубиевка. Главный удар намечалось нанести силами 254-й стрелковой дивизии и одного полка 373-й стрелковой дивизии в направлении Геронимовка, высота с отм. 109,8, кирпичные заводы юго-восточнее Черкасс. Наступление в направлении на Дубиевку намечалось осуществить 861-м полком 294-й стрелковой дивизии с группой майора Сидорчука (десантники – Г.Р.)  с целью овладения Дубиевкой и закрепления рубежа Геронимовка, Дубиевка. Обеспечение войск, наступавших на Черкассы, от ударов противника из района м. Мошны возлагалось на 859-й полк 294-й стрелковой дивизии.
Второй этап планировался с 23 по 26 ноября. В течение этого периода времени намечалось захватить Смелу и выйти на рубеж Березник, Балаклея, Ковалиха, Бол. Яблоновка, Сунки, Ломоватое. Главный удар должен был наносить 73-й стрелковый корпус в составе 294-й, 254-й стрелковых и 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизий. Запаздывавшая с прибытием 62-я гвардейская стрелковая дивизия оставалась в резерве армии.
Уже предыдущие бои показали, что в районе Черкасс противник, располагая значительными силами и средствами, окажет упорное сопротивление. Бои с превосходившими силами врага в Черкассах принимали затяжной характер. В этой обстановке продолжение наступления на Черкассы было уже нецелесообразно. [92]
Для выполнения поставленной задачи по овладению г. Черкассы и выдвижению на подступы к Смеле командующий 52-й армией имел в своем распоряжении всего до двух дивизий, при этом значительно ослабленных предыдущими боями. Так, например, 254-я стрелковая дивизия насчитывала всего лишь 1210 бойцов (без личного состава тыловых частей и учреждений), 8 станковых пулеметов, 36 ручных пулеметов, 39 противотанковых ружей, 24 82-мм миномета, 12 120-мм минометов, 16 76-мм дивизионных пушек, 11 122-мм гаубиц. Значительный некомплект был и в частях 373-й стрелковой дивизии.
Вполне очевидно, что наступление столь малыми силами на направлении главного удара армии не могло обеспечить успешное выполнение задачи по разгрому черкасской группировки противника. Необходимо также отметить, что резервы, предназначенные командующим фронтом для развития наступления 52-й армии на Смелу, прибывали в районы сосредоточения с опозданием.
До прибытия резервов следовало бы ограничиться более тщательной подготовкой войск к наступлению, накапливанием сил для нанесения решительного удара по врагу, а также проведением боев по улучшению занимаемых позиций на плацдарме и овладению населенными пунктами Белозерье и Хацки. Захват этих населенных пунктов и прочное удержание их имело чрезвычайно важное значение для последующего удара на Смелу.
Наступление на Черкассы было возобновлено в ночь с 21 на 22 ноября. По решению командира 254-й дивизии главные силы ее (929-й и 933-й стрелковые полки) должны были атаковать город Черкассы в направлении железнодорожной станции и, овладев последней, развивать наступление к центру города. 936-й полк, усиленный одним танком и двумя самоходно-артиллерийскими установками, имел задачу овладеть районом кирпичных заводов юго-восточнее Черкасс. Выполняя поставленную задачу, 933-й стрелковый полк к рассвету овладел водокачкой и садом северо-восточнее железнодорожной станции. 929-й стрелковый полк, выступивший из района сосредоточения с опозданием, к 8 часам 22 ноября вышел в район отметки 110,5. Дальнейшее продвижение наших частей было приостановлено вследствие упорного сопротивления противника. Части вынуждены были остановить наступление и отражать частые контратаки противника.
В течение дня 22 ноября противник предпринял против частей 254-й стрелковой дивизии 12 контратак, в каждой из которых участвовало от роты до батальона пехоты, поддержанных танками и штурмовыми орудиями. В ходе боев части дивизии подбили 15 и сожгли 8 танков и уничтожили 7 орудий противника. Большая часть вражеских танков была выведена из строя огнем артиллерии, находившейся в боевых отрядах наступавших войск и используемой, как правило, для стрельбы прямой наводкой. В 18 часов под давлением превосходивших сил врага 933-й и 929-й стрелковые полки 254-й стрелковой дивизии отошли в район южнее бойни. Неудачно также развивалось наступление и 936-го стрелкового полка этой дивизии в направлении кирпичных заводов. К 9 часам подразделения полка овладели районом кирпичных заводов и оседлали дорогу Змогайловка — Черкассы. Приданные полку один танк и две самоходно-артиллерийские установки, двигаясь по отдельному маршруту, потеряли ориентировку, вышли в район железнодорожной станции и фактически участвовали в бою совместно с 933-м полком. Противник предпринял ряд контратак, в результате которых 936-й стрелковый полк был оттеснен в район совхоза юго-западнее кирпичных заводов. Организовав круговую оборону, полк продолжал драться в этом районе в полном окружении. К 8 часам утра 23 ноября, понеся большие потери и имея на исходе боеприпасы, [93] подразделения полка прорвали фронт окружения и отошли на рубеж бойни, отметка 112,1.
Наступление частей 373-й стрелковой дивизии также успеха не имело.
Одновременно с наступлением на город Черкассы войска армии вели бои в районе Русской Поляны и 23 ноября полностью овладели ею (схема 20).
Русская Поляна, пока она находилась в руках врага, давала ему возможность в любое время нанести с тыла удар по наступавшим на город Черкассы нашим войскам. Учитывая эту возможность, противник укрепил населенный пункт, сосредоточив в нем до батальона пехоты, усиленной танками и штурмовыми орудиями. Задачи по овладению Русской Поляной возлагались на 861-й стрелковый полк 294-й стрелковой дивизии. По решению командира полка деревня должна была быть взята силами двух батальонов одновременным ударом с севера и запада. К утру 20 ноября 1-й батальон обошел Русскую Поляну с запада, но был обнаружен противником и последовательно контратакован им со стороны школы и кладбища. Утратив внезапность, командир 861-го полка принял решение сосредоточить оба батальона в северной части Русской Поляны для атаки неприятельских позиций в деревне с севера. Однако в дальнейшем, в связи с выявлением наиболее слабых участков во вражеской обороне на восточной окраине деревни, окончательный вариант решения командира 861-го полка сводился к атаке противника в Русской Поляне с севера и востока. В ночь на 23 ноября подразделения этого полка атаковали вражеские позиции, расположенные на северной и восточной окраинах деревни. Стремительные действия наших подразделений не позволили противнику оказать организованного сопротивления. К утру 23 ноября он был вынужден оставить деревню. Все последующие контратаки пехоты и танков противника были успешно отражены подразделениями полка. К исходу 23 ноября противник предпринял сильную контратаку при поддержке 18 танков. Огнем артиллерии вражеская пехота была отсечена от своих танков и возвратилась в исходное положение. При этом три танка противника были уничтожены. Часть же танков прорвалась в центр деревни. По приказу командира 73-го стрелкового корпуса для усиления 861-го полка из состава корпусного резерва был выделен 3-й батальон 859-го стрелкового полка и из состава 849-го артиллерийского полка направлялась часть противотанковой артиллерии. В самый разгар боя значительная часть поддерживавшей 861-й стрелковый полк артиллерии не могла оказать ему помощи, так как находилась в движении на новые огневые позиции. Создалась реальная опасность оставления нашими войсками населенного пункта. Командир 73-го стрелкового корпуса срочно направил в Русскую Поляну две батареи 1322-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка и 350-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион. Вскоре после прибытия в 861-й стрелковый полк средств усиления контратаки противника были отбиты, и все его попытки снова овладеть Русской Поляной успеха не имели.
Таким образом, к исходу 24 ноября войска армии занимали следующее положение (схема 19).
254-я стрелковая дивизия закреплялась на рубеже отметок 107,3 и 112,1. 373-я стрелковая дивизия главными силами находилась на рубеже (иск.) отметка 112,1, (иск.) железнодорожный мост через Днепр и в районе острова с отметкой 81,0 (юго-восточнее Черкасс); один полк дивизии оборонялся на прежнем рубеже по левому берегу Днепра на фронте ур. Одверница, Налесни. Подразделения авиадесантной группы и партизаны к этому времени овладели клх. «Новый Путь» и выбили противника из Дубиевки. Однако закрепить за собой этот населенный пункт они не [94] смогли. Противник, отходивший из Русской Поляны, вынудил наши войска оставить Дубиевку и отойти к западу. Основные силы 294-й стрелковой дивизии находились на плацдарме северо-западнее Черкасс, лишь один батальон 857-го стрелкового полка оставался в обороне в районе Крещатика.
Основные силы 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, переданной в состав 73-го стрелкового корпуса и имевшей в своем составе 18-й, 21-й и 29-й воздушно-десантные полки, совершив 124-км марш из района Градижска (80 км юго-восточнее Черкасс), сосредоточились в районе Коробовки только 23 ноября. 24 ноября дивизия производила переправу на правый берег Днепра.

[groven]

Окончание операции по освобождению Черкасс

Как известно, 24 ноября объединенная воздушно-десантная бригада была сменена на позициях 7-й в/д дивизией и начала свой пеший марш на восток через Днепр и далее в Золотоношу.

В Военном сборнике так описывается окончание операции по освобождении Черкасс
"14 декабря столица нашей родины Москва салютом приветствовала войска, овладевшие городом Черкассы.
Приказом Верховного Главнокомандующего от 14 декабря частям и соединениям, отличившимся в боях за освобождение городом Черкассы, было присвоено наименование «Черкасских», а их личному составу — объявлена благодарность.
Продолжая преследовать остатки разгромленных частей противника, отходивших в южном и юго-западном направлениях, войска 52-й армии к исходу 15 декабря вышли на рубеж Будище, восточная окраина Бол. Староселье, северный берег болота Ирдынь, северная окраина Белозерья, Степанки и далее по левому берегу р. Тясмин до Худолеевки (28 км юго-восточнее Черкасс).
Попытка наших войск форсировать болото Ирдынь и р. Тясмин и овладеть г. Смела успехом не увенчалась. Противник, воспользовавшись задержкой главных сил 52-й армии в районе Черкасс, сумел усилить свои войска в районе Смелы, прочно укрепить это направление и отразить все атаки передовых частей армии, очистивших от врага только Белозерье и Басы.
Однако выход войск армии на ближние подступы к Смеле и Бобринской, создавший условия для систематического воздействия нашей артиллерии и авиации по этим районам, значительно затруднил немецко-фашистскому командованию использование железнодорожной рокады Белая Церковь — Смела — Кривой Рог.
Город Смела и ст. Бобринская были освобождены только 3 февраля 1944 г. в ходе осуществления нашими войсками Второго удара.

Теперь найти бы карты-схемы к этому сборнику, тогда картина стала бы еще более яснее.
В Архиве Подольска нужно посмотреть учетно-послужные карты начальства бригады и командиров батальонов и специальных рот... Возможно там есть и их фотографии. Работа продолжается

[groven]

Десантные вести

10 сентября в Орехово-Зуевском музее открылась выставка художника произведений Калябина Владимира Георгиевича (1921-1980), бывшего десантника 3 гв. вдбр.
Его дочь Татьяна Владимировна вместе с работниками Музея подготовила прекрасную экспозицию .
Калябин В.Г. учился в Художественном училище им. 1905 г. (Москва, с 1937), был призван в армию в 1940 . Служил связистом, в 3-й гв. вдбр – с начала 1943. Старший сержант, командир отделения саперно-подрывной роты -  участник Днепровского десанта в ночь с 24 на 25 сентября. Выжил в десанте (воспоминаний не сохранилось). В последствии в 317 сп 103 сд в составе десантного корпуса воевал в Венгрии, Австрии. Как художник, активно привлекался к работе в дивизионной газете и к работе политотдела. Награжден орденом Красной Звезды. После войны – работал художником в Орехово-Зуеве, с 1948 член Союза Художников, портретист, дипломант многих союзных, республиканских и региональных выставках.  Его работы - в музеях и галереях нашей страны и за рубежом.

На открытии выставки выступает Татьяна Калябина. Справа - директор музея Сыроежкина Л.Н. и участник десанта, ветеран 5 гв. вдбр Василий Иванович Шишкин.


Коллаж документов


Благодарность Сталина


На открытии выставки - десантники военной части региона.


Внучки десантника вместе с подругами прекрасно исполнили Моцарта (слева - Вера, первая скрипка, рядом с ней справа Татьяна, вторая скрипка).

[Алексей77]

Начинаю выкладывать информацию о командном составе 3-й Гв. ВДБр. Первый капитан Михайлов. О нем знаю меньше всего. В тылу врага командовал 1-м батальонам и по сути заложил основу для формирования Бригады особого назначения под командованием Сидорчука. Не один ветеран в общении со мной говорил, что Михайлов за все что он сделал в тылу врага достоин звания "Героя Советского союза". Но дело в том, что у него возникли неприязненные отношениях с Сидорчуком и он не был даже награжден. Сначала Сидорчук представил его к "Красной Звезде", но потом материал благополучно похерили. В итоге "Красной Звезды" Михайлов не получил.
Сам Михайлов писал:
"По выздоровлению вернулся для прохождения дальнейшей службы в свою родную 3 Гв. ВДБр. Но оказалось что всех десантников участвовавших в боевых операциях в тылу врага по приказу командующего ВДВ передали в 5-ю Гв. ВДБр, так как в тылу врага командовал бригадой подполковник Сидорчук – командир пятой бригады. Я категорически отказался уходить в 5-ю бригаду и настоял чтобы меня и моего ординарца Парамеева оставили в 3-й бригаде. С этого все и началось. Подполковник Сидорчук даже отказался представить наградной материал на меня, хотя им же еще в тылу врага за успешное проведение операций по разгрому вражеских гарнизонов в Куриловке и Поташне мне было объявлено о награждении меня и даже представлении материала к более высокой правительственной награде».
Из анкеты ветерана ВДВ представленной музеем ВДВ в Рязани.
Михайлов Александр Николаевич
Дата рождения: 21 августа 1914 года
Место рождения: г.Псков
Русский
Из рабочих
Образование: общее среднее, военно-политическое училище
Профессия до службы в армии: почтовый работник
В партии с ноября 1939 года
Призван в армию в декабре 1936 году
Прохождение службы в Советской армии:
Декабрь1936 по апрель 1938 красноармеец 72-го отдельного жд батальона
Апрель 1938 по сентябрь 1938 зам. политрука 72-го отдельного жд батальона
Сентябрь 1938 по ноябрь 1939 политрук с/ч 72-го отдельного жд батальона
Ноябрь 1939 по октябрь 1940 политрук роты 11 полк связи
Октябрь 1940по июнь 1941 слушатель ВПУ Дальневосточного фронта
Июнь 1941 по январь 1942 зам командира по п/ч 16 полк связи
Январь 1942 по апрель 1943 комиссар батальона 16 полк связи
Апрель1943 года помай 1943 зам. командира роты связи 3-й Гв. ВДБр
Май 1943 по декабрь 1943 парторг батальона 3-й Гв. ВДБр
Сентябрь 1943 по ноябрь 1943 командир батальона 3-й Гв. ВДБр при боевых действиях в тылу врага.
Декабрь 1943 по январь 1945 зам. командира батальона 3-й Гв. ВДБр
Январь 1945 по сентябрь 1945 старший инструктор политотдела 103 Гв. Стрелковой дивизии 9-й Гв. Армии, 3-й Украинский фронт
Сентябрь 1945 по июнь 1946 зам командира учебного батальона 106 Гв. ВДД
Июнь 1946 по сентябрь 1948 зам командира отдельного батальона 106 Гв. ВДД
Сентябрь 1948 по сентябрь 1949 слушатель курсов усовершенствования ВПУ
Сентябрь 1949 по декабрь 1952 зам командира части по п/ч 106 Гв. ВДД
Декабрь 1952 по декабрь1954 зам командира 317-го полка 103 Гв. ВДД
Декабрь 1954 по октябрь 1955 слушатель курсов усовершенствования политсостава при ВПУ им. Энгельса г. Выборг
Октябрь 1957 по март 1957 ст. инспектор политотдела облвоенкомата г. Выборг
Январь 1957 по март 1957 зам. начальника госпиталя 431 г. Полоцк
Март 1957 по сентябрь 1960 зам. начальника госпиталя по политчасти 1064 15 армия ДВО
Ранение: Два ранения ( в руку и ногу) и контузия при боевых действиях в тылу врага в 1943 году.
Правительственные награды: Ордена: Красного Знамени, Отечественной войны, Красной звезда (не дали). Медали: Партизан Великой Отечественной, За боевые заслуги, За взятие Вены, За победу над Германией и др.
Общие количество прыжков – 298,  специальное звание парашютиста - инструктор
Уволен из армии 27 сентября 1960 года пр. № 01010 в звании подполковник
После службы жил в Рязани. Работал в НИИ начальником АХЧ
Буду благодарен если кто-то дополнит.
Не могу разобратся как выложить фото. Как разберусь выложу.

[groven]

Капитан Михайлов Александр Николаевич
21 августа 1914 года, Псков
Призван в армию в декабре 1936 году
Апрель1943 года по май 1943 зам. командира роты связи 3-й Гв. ВДБр.
Май 1943 по декабрь 1943 парторг батальона 3-й Гв. ВДБр
Сентябрь 1943 по ноябрь 1943 командир батальона 3-й Гв. ВДБр при боевых действиях в тылу врага.
Декабрь 1943 по январь 1945 зам. командира батальона 3-й Гв. ВДБр
Январь 1945 по сентябрь 1945 старший инструктор политотдела 103 Гв. Стрелковой дивизии 9-й Гв. Армии, 3-й Украинский фронт
Два ранения ( в руку и ногу) и контузия при боевых действиях в тылу врага в 1943 году.
Правительственные награды: Ордена: Красного Знамени, Отечественной войны, Красной звезда (не дали). Медали: Партизан Великой Отечественной, За боевые заслуги, За взятие Вены, За победу над Германией и др.
Общие количество прыжков – 298,  специальное звание парашютиста - инструктор
Уволен из армии 27 сентября 1960 года пр. № 01010 в звании подполковник
После службы жил в Рязани. Работал в НИИ начальником АХЧ

По просьбе Алексея, выкладываю присланное им фото Михайлова

[groven]

По согласии Татьяны Куровой (Калябиной) помещаю ее статью в газете Орехова-Зуева памяти отца -  десантника саперно-подрывной роты 3-й вдбр сержанта Калябина Владимира Георгиевича (1921-1980)

Калябин в центре группы десантником с неизменной папкой для рисунков, фото 1944/1945.

ПАМЯТЬ – НАША СОВЕСТЬ.

МОЙ НЕЗНАКОМЫЙ ОТЕЦ.

С опозданием более чем на 30 лет пишу я эти строки -3 мая 1980 года не стало моего папы – КАЛЯБИНА ВЛАДИМИРА ГЕОРГИЕВИЧА, 1921 года рождения, жителя нашего города Орехово-Зуево.
Какой жестокой и слепой бывает молодость. Сейчас каждое воспоминание, каждая мысль, каждая ассоциация связанная с моим отцом вызывает слезы, застревающие комом в горле. Не отпускает чувство вины и невыполненного долга. Не проявила внимания, чуткости, чтобы понять близкого человека. Не хватило времени.
Я прожила с ним 23 года. Он был всегда рядом. Тихий, деликатный, молчаливый, мягкий и очень добрый человек. Часто казалось, что он был беззащитен перед некоторыми жестокими реальностями нашей жизни. Я понимала, что он выдающийся художник в нашем городе. Но он не стремился к славе и известности – был необыкновенно скромен. Не старался заработать много денег, хотя иногда имел такую возможность. В быту и жизни был очень неприхотлив. Имел, очевидно, свою шкалу человеческих ценностей. В этом был честен и принципиален. Насколько я помню, папа всегда помогал своим друзьям-художникам не только советом, но и взяв кисть, приводил их работы в такое состояние, чтобы их приняли и одобрили худ.советом, порой забывая о своих незаконченных полотнах. Никогда не ждал награды и благодарности за это. И частенько бывало, что работы-заказы его коллег принимались и отправлялись заказчикам, а он не успевал закончить свои.
Конечно, я знала и о том, что папа с первого и до последнего дня прошел весь многотрудный путь войны. Но имела об этом слишком абстрактное представление, потому что папа не любил рассказывать о своем военном прошлом. Я наблюдала, что при любом напоминании о войне, он не мог сдержать эмоций – плакал. Я считала эти мужские слезы проявлением слабости, не подозревая какую боль могут вызывать подобные воспоминания. А он не хотел нагружать никого своей болью. Жил один на один с этой незаживающей раной-памятью истинный художник, человек особого душевного устройства, утонченный и чувствительный, с отзывчивым сердцем, впечатлительный и глубокий. Жил рядом с нами, но как далеки были мы, не понимая страданий близкого человека, погрязнув в мелких будничных реалиях своего времени.
Моя совесть не может простить мне поступок, который произошел, когда я училась в 10 классе. Классный руководитель Екатерина Ивановна Титкова,, удивительный человек, участница войны, долго просила меня пригласить отца на классный вечер, посвященный Великой Отечественной Войне. Я как могла тянула время, пока она сама не обратилась к нему, и папа согласился прийти. В этот день, проявив малодушие, я не пришла в школу – стеснялась, что мои одноклассники будут свидетелями папиных слез. Теперь меня душат слезы и непереносимое чувство стыда за свой поступок. Так я потеряла возможность услышать и понять его.
Недавно, разбирая семейный архив, я наткнулась на папины документы: военный билет, орденские книжки, старые фотографии. Спустя столько лет, я узнала, что мой папа в составе 3 гвардейской воздушно-десантной бригады участвовал в трагическом и героическом Днепровском десанте, который историки считают одним из самых драматичных, редких и захватывающих событий Великой Отечественной войны. Шаг за шагом я стала узнавать историю этой десантной операции. Побывала в г.Фрязино Московской области. Именно в этом городе шло формирование бригады с марта 1943 года и где существует музей в школе №1, посвященный 3гвардейской воздушно-десантной бригаде. Создала музей и вела кропотливую поисковую работу учитель истории, энтузиаст и прекрасный организатор – Анциферова Тамара Макаровна. Вместе со школьниками она собрала немало документов, фотографий, разыскала ветеранов, устраивала встречи во Фрязино и на Украине. Там для меня открылось очень многое. Это явилось отправной точкой в моей попытке узнать о военной судьбе отца. Нашлось много источников: книги, фильмы, воспоминания участников событий. Все что я узнавала потрясало меня, накрывало с головой, как штормовая волна. Казалось, что это давно ушедшее прошлое стало для меня гораздо реальней, чем настоящее. Прожив на земле полвека, я наконец «познакомилась» со своим незнакомым отцом – настоящим героем своего времени, смелым, мужественным и отчаянным солдатом – победителем, человеком высокой чести и достоинства.
Не знаю где найти слова, как передать на бумаге те чувства, которые я испытала, узнав о том через что пришлось пройти нашим десантникам. В ночь на 25 сентября 1943 года с аэродрома г.Лебедин в небо поднялись транспортные самолеты. В одном из них находился мой отец. О чем он думал, какие чувства испытывал в те минуты, перед прыжком в неизвестность? Внизу под ними – линия фронта. Огненная линия передовой, рассекаемая Днепром. Но последовал сигнал «приготовиться», штурман открывает люк,. команда - «пошел». Привожу слова очевидца той страшной ночи: «Подходя к люку, вижу на темном фоне неба сливающиеся с землей громадные пожары. Самолет вздрагивает от разрывов зенитных снарядов. Один за другим вываливаемся за борт самолета. Напряженно, четко работает мысль. Быстрее, быстрее бы раскрылся купол парашюта. Наконец – динамический удар. Вокруг что-то непонятное. Вся видимая даль горит сотнями ярких огней, которые освещают место приземления десанта. Прожектора скользят по небу – ловят самолеты. Светящиеся трассы пулеметных очередей рассекают небо. Но как коварен их огонь для парашютистов совершенно беззащитных под белыми куполами. Из капрона и перкали, парашюты вспыхивали моментально. В небе сразу появились десятки горящих факелов. Так погибали, не успев принять бой на земле, так сгорали наши товарищи. Падали подбитые самолеты, из которых еще не успели прыгнуть бойцы. Ребята сыпались из самолетов и падали камнем вниз, не имея возможности раскрыть парашют.» Летчики, попав под обстрел зениток, уходили от огня, набирая высоту и уклоняясь от расчетного курса. В результате часть десантников была выброшена в Днепр и погибла. Остальные были рассеяны на территории, в 10 раз превышающую заданную. Все это пережил и мой папа. К исходу ночи их осталось трое. Трое живых из многих, которые приземлились в этом районе.
Часто получается, что героизм одних – преступная непредусмотрительность других. Так получилось с Днепровским десантом. Разведкой не было своевременно установлено резкое изменение обстановки в районе выброски воздушного десанта, наша фронтовая авиация не подавила фашистскую ПВО. Неправильно были распределены средства связи и радисты по самолетам. Все, что произошло расходилось с планами командования по проведению операции. Реальность оказалась другой. Чудом выжившие в ту страшную ночь десантники, не успев приземлиться , вступали в бой. В эту ночь гвардейцы ошеломили противника своим беззаветным мужеством, стремительностью действий, находчивостью и дерзостью. Они презирали смерть и численное преимущество противника. Вступали в рукопашную, бились до последней капли крови и героически умирали, если не было другого выхода.. Снова из воспоминаний очевидца: « Медленно вырисовывался рассвет, открывая перед нами картину ночных боев. На дорогах стояли обгоревшие машины, подорванные броневики, лежали убитые. Все пространство вокруг нас было в белых пятнах парашютов. Десантники уставшие, измученные в поисках своих и беспрерывными стычками с фашистами, занимали оборону. В ночь приземления немецкое командование создало штурмовые группы по борьбе с высадившимся десантом и как только рассвело, немецкие цепи двинулись на нас….»
Боевые действия уцелевшего десанта растянулись на десятки километров вдоль Днепра. Бойцы объединялись в разные по численности группы. И у каждой группы была своя неповторимая судьба. Многие погибли, оставшись безымянными и для своих, и для врагов. Уже к исходу первого дня, как выяснилось впоследствии, в районе от Ржищева до Черкасс действовало более 40 отдельных групп десантников,, которые стремились объединиться, чтобы наносить более серьезные удары по врагу. Но это лишь сухие сводки тех событий. Трудно себе представить, что испытывал каждый из них день за днем и ночь за ночью в условиях постоянного преследования противника, без еды, без питья, при отсутствии карт для ориентирования на местности. Перемещаться приходилось только ночью, порой не зная куда – на удачу. Днем необходимо было прятаться. С этой целью использовали скирды соломы, стога сена, прятались в оврагах, лежали по целому дню в высокой траве. Немцы, зная что десантники могут прятаться в стогах, поджигали их. Устраивали облавы с собаками. Заходить в деревни было нельзя, везде стояли немецкие гарнизоны. Попадая в опасные ситуации, вступали в неравный бой. В таких условиях постепенно происходило объединение разрозненных и малочисленных групп. Повезло тем, кому удавалось пробраться в лес и встретиться с партизанами. И сами партизаны выходили на поиски уцелевших десантников, и, находя, приводили их в лес. В этом повезло и моему отцу. Заново создавались взводы, роты и батальоны. И каждый искал встречи с немцами, чтобы бить, уничтожать, истреблять фашистов. Появилась такая внутренняя потребность – отомстить за своих товарищей.
Вновь организованная бригада начала вести планомерные боевые действия на коммуникациях противника, громила штабы и гарнизоны, проводила разведку. Трудностей, опасностей и лишений с лихвой хватало и в этот период. Шли тяжелейшие кровопролитные бои. Начались артиллерийско-минометные обстрелы, бомбежки боевых порядков десантников в лесу. Было много убитых и раненых. Приходилось менять места базирования. И здесь становится очевидной другая – страшная и драматичная сторона ведения действий в тылу врага. Это судьба раненых. Невозможность оказания им полноценной помощи, а самое тяжелое – оставлять их на произвол судьбы, не имея возможности забирать с собой во время передислокации бригады. Невыносимо представить себе ситуацию, когда раненые умоляли своих товарищей прекратить их страдания. Помню случай, когда папа пытался рассказать о том, как его близкий боевой друг молил его о подобной «помощи». Но договорить он не смог. Очевидно, боль воспоминаний оказалась нестерпимой. Вот такой была действительность. Теряя товарищей, часто не имея возможности их похоронить, идя на верную смерть ,бойцы продолжали выполнять свой воинский долг. Они были десантниками, и этим сказано многое. Среди них был и мой отец.
Два с лишним месяца, до начала декабря, преодолевая голод, непогоду десантники с партизанами успешно выполняли задачи по оттягиванию на себя значительных сил противника, давая возможность линейным частям форсировать Днепр. Затем был непродолжительный отдых и победоносное шествие по Европе. Австрия, Венгрия, Чехословакия. В авангарде шел 317-й гвардейский стрелковый полк. Именно в его состав вошли уцелевшие герои Днепровского десанта. Папа был старшим сержантом, помощником командира взвода связи. И снова было много потерь. Смерть продолжала собирать свой урожай. Но это была победа, которую наши десантники встретили в Праге.
В 1946 году папа вернулся с войны. Получается, что он почти 7 лет тянул тяжелую солдатскую лямку. В армию он был призван в 1940 году с третьего курса Московского художественного училища «Памяти 1905 года», куда поступил в 1937 году, окончив школу-семилетку. По воспоминаниям сестер, у папы с ранних лет проявился талант художника – он рисовал всегда и везде. Учителя сажали его на последнюю парту и не были к нему строги, давая возможность развитию его дарования. А в семье берегли его руки и не давали заниматься тяжелым физическим трудом. Со слов соседки Галины Гавриловны Шешиной, он выделялся среди своих сверстников – жил в своем особом мире, нельзя было его увидеть без блокнота и карандаша. Он постоянно делал зарисовки, писал портреты своих знакомых, родных, соседей, просил, чтобы ему позировали. На фронте в дни затишья папа тоже рисовал. Об этом свидетельствуют некоторые фотографии. К сожалению, эти рисунки не уцелели. Во дворе папа слыл тихоней. Часто сестры заступались за него. Но никто тогда не мог представить какова сила духа этого тихого человека, с честью и достоинством преодолевшего нечеловеческие испытания, совершив победу и над собой и над ненавистным врагом.
Но начались мирные дни. Наверное, у каждого выжившего в этой войне было чувство и потребность прожить свою жизнь с большим смыслом и за себя и за оставшихся там навсегда товарищей. Уверена,, что это чувство испытал и мой отец. Он был на подъеме творческих сил - много работал. Участвовал в различных выставках. Уже в 1948 году его приняли в союз художников СССР. В Орехово-Зуево с его участием создается товарищество художников. И снова работа, выставки, многочисленные поездки по стране. Портрет стал излюбленным жанром в творчестве отца. Он создает удивительные образы, видит то, что другим не всегда дано. С детства помню постоянный запах красок в доме. Он работал в нашей единственной комнате. Помню его всегда сосредоточенным и задумчивым. Часто хотелось вывести его из состояния этой задумчивости, но он отвечал, что работает всегда, даже когда нам кажется, что он просто сидит на диване. Так он создавал образы героев своих портретов.
Еще хочется вспомнить, что папа очень трепетно относился и любил свою семью: мою маму Веру Алексеевну, нас с братом, свою мать, сестер и брата. Нельзя было усомниться в его доброте и порядочности по отношению к любому человеку.
Сейчас я нахожусь в том возрасте, в котором я лучше всего запомнила своего отца. Многое поменялось в моем восприятии жизни. Сейчас я смогла бы услышать и понять папу, окружить любовью, заботой, вниманием, оберегать и пытаться разделить с ним его боль. Но наша общая людская беда заключается в том, что мы не ценим своих близких, пока они живы и спохватываемся, когда слишком поздно. Я опоздала на 30 лет.

Татьяна Калябина