Перейти в ОБД "Мемориал" »

Форум Поисковых Движений

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
Расширенный поиск  

Новости:

Автор Тема: Л.Н.Лопуховский "Опять подставились под удар западной пропаганды?"  (Прочитано 998 раз)

исСЛЕДОВАТЕЛЬ

  • Модератор
  • Участник
  • ****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 39 491
  • Константин Борисович Стрельбицкий
Уважаемые коллеги!
Имя военного историка Льва Николаевича Лопуховского, как говорится, "в представлении не нуждается".
Материал, заголовок которого использован мной для названия  этой темы нашего Форума, первоначально был опубликован его автором вот здесь - https://www.proza.ru/2019/08/11/1480
Эту ссылку уважаемый Лев Николаевич прислал мне в электронном письме, сопроводив следующим своим комментарием:

"... 20.07 мне предложили участвовать в создании в фильме о Прохоровке в телестудии ЗВЕЗДА.  Я с самого начала стал отказываться от съемок интервью, поскольку в предыдущем фильме этой студии авторы вырезали почти все острые вопросы, о которых я говорил.. А уж о Прохоровке …
Они задумали фильм в связи с провокационной и наглой выходкой немецкого журналиста. Тот, конечно, много наврал и еще больше предпочел упустить. Но поводом для этого послужило наше вранье о якобы «катастрофе», постигшей вермахт (!) 12 июля 1943 г.
Уговорили меня. Согласовали дату и время интервью в их студии - на пятницу 26 июля. Но в  последний момент мне сообщили, что автор фильма задерживается на съемках, просит перенести встречу. А я уже посмотрел свою рецензию на раздел ОГНЕННАЯ ДУГА в новой  12-томной  истории ВОВ, сопоставил с их примерными вопросами  и отказался - не стоит терять время зря.
Посоветовал им пригласить А. Исаева. Он наговорит им то, что они хотят.
Однако, учитывая интерес, вызванный этим казусом, решил напомнить, что же на самом деле, на мой взгляд,  произошло под Прохоровкой. Об этом я уже рассказывал в книге «Прохоровка без грифа секретности», которая  выдержала 8 тиражей объемом более 32 тыс. экз. ...".

А теперь предлагаю вашему вниманию сам текст новой публикации Л.Н.Лопуховского:

"Опять подставились под удар западной пропаганды?
Лев Лопуховский
    9 июля журналист Свен Феликс Келлерхофф, ведущий редактор исторического раздела немецкой довольно влиятельной газеты Die Welt, опубликовал статью  «Победа» Красной армии, которая на самом деле была поражением».  «Советской победы у Прохоровки не было, и большого танкового сражения тоже», — цитирует журналиста агентство RNS.  Действия советских войск в сражении Келлерхофф называет «обычной атакой камикадзе». По его мнению в бою 12 июля 1943 г. участвовали 186 немецких танков против 672 советских (соотношение 3,6:1 в пользу русских! – Л.Л.).  При этом  он добавил, что Красная армия потеряла примерно 235 боевых машин, а вермахт - всего пять. В связи с этим журналист посчитал необходимым снести памятник Победы,    установленный на Прохоровском поле, чтобы не «искажать историческую правду». 
    Сразу заметим, что Келлерхофф читал советские источники и не только официальные. Но, сопоставляя числа танков сторон, участвующих в бою,  он хитрит, так как они относятся к разным районам. На прохоровском направлении действовало не менее 420 немецких танков и штурмовых орудий (с учетом САУ «мардер» - 490) против 670 советских (с учетом САУ – 689). То есть по количеству танков наши войска превосходили немцев всего в полтора раза. Непосредственно на прохоровском поле наши войска превосходили противника в два раза (382 танков и САУ наших  против 190 немецких). И, конечно, журналист беспардонно занизил немецкие потери в танках.
    Статью в Die Welt от 9.7 можно расценивать как мелкую провокацию в канун празднования в России очередной годовщины победы в Курской битве.  Это не первая и не последняя попытка западных историков принизить ее значение. И все это происходит на фоне усиления западной пропаганды против престижа  современной России. Для этого используется любой повод.  Но причем здесь памятник воинам Красной армии, погибшим   в ходе Курской оборонительной операции в июле 1943 года. Они остановили танковую армаду Манштейна.  Но Келлерхофф не объяснил читателям, почему операция «Цитадель», на которую возлагал большие надежды Гитлер, потерпела крах. 
    Страсти по этому поводу разгорелись не на шутку. Шквал гневных выступлений и публикаций против попыток вмешательства в наши внутренние дела захлестнул российские СМИ и интернет. Это не осталось незамеченным. В итоге 13 июля на сайте Die Welt   формулировка "… этот памятник должен был быть немедленно снесен" была заменена    на "Однако нет никаких оснований для памятника победы".   Но редакция газеты Die Welt, запустившей утку, свою задачу выполнила, еще раз напомнив западным обывателям  – русским ни в чем верить нельзя! С ними можно говорить только с позиции силы.  Ведь власти ФРГ обеспокоены результатами опроса, согласно которым 72% жителей восточной части страны и 54% западной выступают за сближение с Россией.
     Но если честно,  то следует признать, что мы сами зачастую даем повод для нападок. В данном случае журналист для нападок на Россию и ее историческую использовал миф, созданный советскими пропагандистами после войны для "внутреннего потребления". Дело в том. что с   легкой руки командующего 5-й гв. танко¬вой армией П.А. Ротмистрова многодневное сражение  в массовом сознании до сих пор ассоциируются только с контр-ударом  его армии на прохоровском поле, в результате которого противник был разгромлен. Так, в новой 12-томной истории Отечественной войны, соответствующим образом преподнеся немецкие потери, взятые с потолка, объявили, что «Для вермахта такие потери оказались трудно восполнимыми». И что «для них [немцев] это была катастрофа» (подробнее о составе   группировок войск обеих сторон и их потерях расскажем ниже).   
      Но приписанную немцам «катастрофу» они даже не заметили. На следующий день противник  начал частную операцию по окружению соединений 69 й армии, избежать которого удалось с большим трудом и значительными потерями в людях, вооружении и технике. О каком разгроме противника может идти речь, если командующий Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутин 16 июля отдал приказ о переходе к упорной обороне? А Сталин  послал на фронт комиссию под председательством члена ГКО секретаря ЦК партии Г. М. Маленкова, которая должна была выяснить причины неудачи фронтового контрудара и больших потерь в людях и танках. Результаты работы комиссии до сих пор недоступны для исследователей. Но основной вывод  ее известен: боевые действия 5 гв. ТА 12 июля 1943 года под Прохоровкой она назвала «образцом неудачно проведенной операции».
      Так что немецкий журналист прав в том, что попытки российских ура-патриотов выдать наш контрудар 12 июля за победу, не имеют под собой почвы.  Однако контрудар  составлял лишь часть семидневного сражения (при этом не самую удачную), в результате которого мощный удар группы армий «Юг» был отражен. Замысел противника по разгрому советских танковых резервов и развитию наступления на Курск был сорван. Немцам на этот раз не удалось, как в 1941/1942 гг., превратить оперативный  успех в  стратегический с самыми тяжелыми последствиями для нашей страны.  Это была победа.
     В ходе обсуждения выпада Келлерхофф выяснилось, что значительная часть возмущенных авторов комментариев слабо представляет, как на самом деле развивались события под Прохоровкой.  Подробнее о них, в сравнении с официальной точкой зрения,  изложенной в новой 12-томной  истории Отечественной войны, я уже рассказывал в электронной версии книги «1941. На главном направлении» (издана 2017 г.).  Считаю необходимым вновь вернуться к этой теме. Тем более что я  еще в 2005 г. об этом сражении  написал книгу «Прохоровка без грифа секретности». Второе дополненное издание вышло в 2008 г.  общий тираж которой превысил 32 тыс. экз.
     Анализ  томов новой истории войны тогда не входил в мою задачу. Но   захотелось посмотреть, как об этом рассказано в многотомнике. Поводов для критики   труда оказалось достаточно. В третьем томе под названием «БИТВЫ И СРАЖЕНИЯ, ИЗМЕНИВШИЕ ХОД ВОЙНЫ» особое внимание привлек раздел «Огненная дуга». Описание оборонительной операции Воронежского фронта в нем в основном совпадает с аналогичным текстом в первом томе «ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ ВОЙНЫ». Судя по всему, их писал один и тот же автор (или авторы?).
     Кратко напомним общую обстановку, сложившуюся на южном фасе курского выступа к началу Прохоровского сражения. На первом этапе оборонительной операции войска Воронежского фронта отражали наступление группы армий «Юг» на обоянском и корочанском направлениях.  В связи с подавляющим превосходством противника в силах, прежде всего в танках на избранных им направлениях ударов, и господства его в воздухе, остановить противника в пределах тактической зоны обороны не удалось. Неожиданно быстро - за первые два дня наступления противник, несмотря на    усиление фронта двумя танковыми корпусами за счет резервов Ставки ВГК,  сумел преодолеть главную и вторую полосы обороны 6-й гв. армии, которые готовились в течение трех месяцев (средний темп продвижения   составил  12-14 км в сутки). Уже к исходу  6 июля ему удалось передовым отрядом выйти к армейскому (тыловому) рубежу на прохоровском направлении. Упорное сопротивление соединений 1-й танковой, 6-й гв. и 69-й  армий и контрудары отвлекли с направления главного удара значительные силы противника. Это не позволило 2-му танковому корпусу СС  с ходу  прорвать армейский оборонительный рубеж в направлении Прохоровки, до которой оставалось всего 10 км.
    Основная причина столь быстрого  продвижения противника - просчеты Ставки и командования Воронежского фронта в определении  силы и направления главного удара группы армий (ГА) «Юг».  Наращивать усилия на направлении главного удара противника пришлось уже в ходе операции в условиях острого недостатка времени и под непрерывными ударами с воздуха. В целом наша оборона устояла, немцы понесли большие потери,  и отсечь Курскую дугу до подхода   стратегических резервов Ставки им не удалось. Продолжительность первого этапа составила  5 суток -  с 5 по 9 июля.
    На втором этапе операции, благодаря принятым мерам по усилению угрожаемого направления, мужеству и героизму  советских воинов,  противник за два дня -  10 и 11 июля - продвинулся всего на 6-7 км. Создалось впечатление, что  он начал выдыхаться. Советское командование пришло к выводу, что  решительного срыва наступления врага и разгрома его вклинившейся группировки   можно добиться только мощным контрударом войск  фронта, усиленного за счет стратегических резервов.    В сражение были введены две гвардейские армии,   которые вообще-то предназначались для перехода в контрнаступление в момент, когда противник полностью исчерпает свои силы. 
       При анализе  раздела «Огненная дуга» в многотомнике сразу бросилось в глаза утверждение  автора, что ГА «Юг» Манштейна наносила главный удар на обоянском направление и вспомогательный – на прохоровском. Он пишет:
      – «Ударная группировка 4-й немецкой танковой армии ценой больших потерь продвинулась на главном (обоянском) направлении на 10–18 км (с. 542).
      – Германское командование стремилось развить достигнутый успех, продолжая наращивать свои усилия вдоль шоссе Белгород,Обоянь.(с. 543).
      – Убедившись в полной невозможности сломить сопротивление войск Воронежского фронта на обоянском направлении, фельдмаршал  Э. Манштейн решил изменить направление главного удара и теперь наступать на Курск кружным путем – через Прохоровку.
      – На прохоровское направление были подтянуты 2-й танковый корпус СС, в состав которого входили отборные дивизии „Райх“, „Мертвая голова“,  „Адольф Гитлер“ <…>» (с. 543).
     К чему эти сплошные повторы на протяжении двух десятков страниц описания событий под Прохоровкой? Зачем повторять ошибочный вывод командования Воронежского фронта, на основании которого выбирались направления нескольких контрударов в ходе  операции – якобы во фланг главной группировки противника.  Анализ содержания немецких документов показывает, что противник и не планировал наносить его на Обоянь. На этом направлении – вдоль шоссе Белгород, Курск немцы вполне обоснованно ожидали встретить  наиболее подготовленную оборону русских. Поэтому планом ОКХ он был намечен несколько восточнее этого города. Но  Э. Манштейн сместил его еще более на восток, чтобы во взаимодействии с армейской группой (АГ) «Кемпф» глубже охватить основные силы Воронежского фронта.
    Об этом свидетельствуют приказ командующего 4-й ТА Г. Гота на операцию и трофейные отчетные карты разгромленного вермахта, хранящиеся в фонде 500 ЦАМО.  Это подтверждается и рубежом Прилепы (40 км восточнее Обояни), Обоянь, на который должны были выйти все три танковых корпуса его армии (все ссылки и примечания в текст не попали). А 2-й тк СС с самого начала операции наступал в первом эшелоне в центре оперативного построения ГА «Юг». И «подтягивать» его куда то было незачем. И что значит – кружным путем? Вокруг чего? Ударные группировки противника в операции «Цитадель» наступали с севера и юга навстречу друг другу по кратчайшим направлениям. Они должны были на четвертый день операции соединиться восточнее Курска, чтобы замкнуть кольцо окружения.
    Небольшое отступление. Некоторые авторы, придерживаясь официальной версии, продолжают утверждать, что «главным все же являлось обоянское направление, прохоровское – вспомогательным». Один из них говорит о решительном броске к Обояни и о том, что 2-й тк СС при прорыве главной полосы обороны русских должен был содействовать 48-му тк, который наступал на Обоянь. И после прорыва второй полосы обороны корпус СС, по его мнению, должен был «бороться с нашими резервными бронетанковыми соединениями и прикрывать правый фланг 48-го тк при выполнении основной задачи 4-й ТА – прорыву к Обояни». Таким образом, автор отводил главную роль в операции 48-му тк, усиленному 39-м  танковым полком, имевшим в составе 200 новейших танков «пантера».
    На самом деле на острие главного удара танковой армии Г. Гота действовал 2-й тк   СС, который по своей численности и боевому составу, укомплектованности и вооружению частей, а также по подготовке и боевому опыту командования и личного состава превосходил все другие аналогичные соединения вермахта.  Справа его действия должна была обеспечивать 6-я тд 3-го тк АГ «Кемпф», наступавшая также в направлении Прохоровки, слева – 48-й тк. Корпус СС получил больше средств усиления, чем другие. Его поддерживало с самого начала наступления в четыре раза больше самолетов, чем 48-й тк.
    Примерно к 9 июля командование фронта, наконец, убедилось, что противник сосредоточивает свои основные усилия все таки на прохоровском направлении. Ну не признавать же свою ошибку и недостаточно организованные усилия при удержании второго оборонительного рубежа? Доложили наверх, что упорное сопротивление войск фронта ВЫНУДИЛО  врага перенести главный удар с обоянского направления на прохоровское. И  в связи с этим сразу запросили подкрепления.
    Но автор продолжает в том же духе:
     – «С утра 10 июля противник начал поворот сил с обоянского на прохоровское направление, стремясь при этом овладеть Прохоровкой только частью сил 2-го танкового корпуса СС» (с. 543).
     – «Попытка немецкого командования пробиться к Курску через Обоянь сорвалась. Однако оно еще не теряло надежды добиться выполнения  плана „Цитадель“, перенеся главный удар с обоянского на прохоровское направление (с. 551).
     – <…> четко просматривалась угроза Прохоровке не только с запада (?), со стороны 4-й танковой армии, но и с юга, со стороны армейской группы „Кемпф“ (с. 551).»
 Сразу видно, что автор серьезно озабочен судьбой Прохоровки. Но не ясно, смотрел ли он на карту, когда сочинял свой опус? На самом деле в это время все решения немецкого командования и действия войск противника имели вполне определенную цель – разгромить подходящие стратегические резервы русских (немцы знали о их выдвижении).  В связи с выходом частей танкового корпуса СС  к тыло¬вому оборонительному рубежу в районе станции Прохоровка возникла угроза его прорыва.  Но немцы в ходе наступления уже понесли большие потери и наша оборона устояла. Важную роль в замедлении темпов наступления противника сыграли действия 1-й танковой армии генерала М. Е. Катукова, части которой  главным образом отражали вражеские атаки огнем с места.
     Обе противоборствующие  стороны напрягали все силы, чтобы добиться перелома в обстановке в свою пользу. Ставка ВГК   выдвинула в полосу фронта 5-ю гв., армию генерала А.С. Жадова и 5-ю гв. танковую армию генерала  П.А. Ротмистрова. В ночь на 11 июля Военный совет фронта доложил в Ставку, что в шестидневных боях на обоянском направлении противник понес огромные потери и не имеет больше резервов. И поэтому ударную группировку на прохоровском направлении он сосредоточил за счет ослабления своих флангов. На этом основании предполагали, что контрудар будет нанесен во фланг главной группировки врага. С вводом в сражение двух резервных армий, в том числе гвардейской танковой, соотношение сил на южном фасе Курского выступа еще больше изменилось в нашу сторону. По оценке советского командования были созданы условия для перехода в КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ. Именно так назывался план разгрома вклинившейся группировки противника в документах Воронежского фронта и в труде «Курская битва» Генерального штаба Красной армии, изданном в 1946 году.
     Противник также наращивал усилия на прохоровском направлении, рассчитывая разгромить подходящие стратегические резервы советских войск.  В предвидении встречи с  ними Г. Гот   осуществил две рокировки соединений 2-го тк СС, чтобы собрать свои силы юго западнее Прохоровки в единый кулак.  Сначала несколько отставшую танковую дивизию «Мертвая голова» вводят в бой в промежуток между двумя другими дивизиями корпуса. Именно поэтому, вместо того, чтобы 9 июля наступать на Прохоровку по кратчайшему и наиболее доступному направлению, дивизия с боем  форсирует р. Псел и захватывает важные высоты в его излучине. Тем самым она получила свободу маневра. Там сразу же наводятся два моста. Один из них – для переправы 11 тяжелых танков «тигр», оставшихся в дивизии (из 14). Всего в дивизии насчитывалось порядка 200-210 танков и штурмовых орудий, а также до 40 САУ «мардер».
     Затем в центр боевого порядка корпуса СС перегруппируется тд «Адольф Гитлер». В ходе наступления  ее части   несколько отклонилась от главного направления, стремясь охватить  фланг  1-й ТА Катукова. В этой дивизии  в числе 60 линейных танков  было 47 модернизированных T IV и 4 T VI («тигр»). В результате перегруппировки полоса наступления соседней тд СС «Райх» сузилась, а  плотность сил и средств корпуса на направлении возможной встречи с русскими резервами значительно увеличилась. В этой дивизии на 18.00 11 июля насчитывалось   68 танков (в том числе один «тигр» и 8 трофейных Т-34) и 27 штурмовых орудий, всего 95 бронеединиц (53% от первоначального состава).  В первом  эшелоне дивизии оборонялись Два танко-гренадерских полка первого эшелона дивизии были усилены     подразделениями противотанкового дивизиона, в составе которого было 12 САУ «мардер» и 46 ПТО различного типа. Таким образом, основные силы корпуса СС были развернуты на прохоровском направлении на фронте 10 км. Глубина его боевого порядка составила  8-10 км.  Командир корпуса СС  Хауссер в последний момент решил не рисковать и уточнил задачу дивизии «Адольф Гитлер». Она должна была встретить русские танки огнем с места. Ее фланги обеспечивали  частью своих  сил соседние дивизии корпуса.
  Цитата из раздела «Огненная дуга»:
   «12 июля обе противоборствующие группировки перешли в наступление, нанося удар на прохоровском направлении по обе стороны железной дороги Белгород – Курск. Развернулось ожесточенное встречное сражение. Однако дивизии танкового корпуса СС „Адольф Гитлер“ и „Райх“, непосредственно противостоявшие 5 й гвардейской танковой армии, остались на занятых рубежах, подготовив их за ночь для обороны. На довольно узком участке от Березовки (30 км северо западнее Белгорода) до Ольховатки произошло столкновение двух танковых ударных группировок. Сражение продолжалось целый день. Обе стороны несли большие потери. Борьба была на редкость ожесточенной»(с. 543).
   На чьей стороне было численное превосходство, мы увидим ниже. Но из текста трудно понять замысел решения немецкого командования   по разгрому противника во встречном  сражении и состав сил, действующих   на прохоровском направлении, если две дивизии 2 го тк СС из трех перешли к обороне.  Однако в первом томе об этом сказано совсем по другому: «<…> одновременно перешли в наступление и две дивизии 2 го танкового корпуса СС „Адольф Гитлер“ и „Райх“» (с. 428). И далее: «Все попытки гитлеровцев, используя свое численное превосходство, охватить 5 ю гвардейскую танковую армию с флангов окончились неудачей» (с. 429).
    Так сколько же танковых дивизий оборонялось и сколько охватывали фланги противника? Явная несогласованность текстов в многотомнике. На самом деле замыслом немецкого командования разгром подошедшей крупной танковой группировки русских планировалось осуществить путем охвата ее флангов с одновременным отражением их контрудара в центре. В последующем планировалось завершить ее разгром ударами тд СС «Мертвая голова» и 3-го тк АГ «Кемпф» по сходящимся направлениям. После этого Э. Манштейн рассчитывал вырваться, наконец, на оперативный простор.       
   Решение, принятое Н.Ф. Ватутиным в ночь на 11 июля, было одобрено и утверждено представителем Ставки ВГК маршалом А. М. Василевским. «Замысел этой операции заключался в нанесении врагу концентрических ударов, которые намечалось осуществить войсками пяти армий фронта».   Нанесением главного удара основными силами 5-й гв. ТА (три танковых корпуса) с рубежа Веселый, Михайловка, Ямки, Беленихино на Грезное, Яковлево планировалось расчленить вклинившуюся группировку противника. В последующем, во взаимодействии с войсками, действующими на флангах вклинения, завершить ее разгром по частям.
     Но  нанести фронтовой контрудар  11 июля не удалось, так как в этот день противнику удалось захватил рубеж, намеченный для развертывания   соединений 5-й гв. ТА. Остановить врага в двух километрах от Прохоровки лишь вводом в сражение двух танковых бригад  армии  П. А. Ротмистрова и частей четырех стрелковых дивизий. По  данным разведки на направлении ввода в сражение танковой армии  отмечалось всего до 150 танков противника. Поэтому  менять план не стали. Н.Ф. Ватутин же по прежнему более всего опасался за обоянское направление, куда он перегруппировал 10-й тк.
      В 4.00 12 июля Н.Ф. Ватутин сообщил Ротмистрову, что противник овладел (силами 3-го тк. – Л.Л.) с. Ржавец и мостом через р. Северский Донец (в 19 км от Прохоровки) и пытается навести переправу и в районе с. Щолоково.   Стало известно также, что немцы начали переправу танков на плацдарм в излучине р. Псел (на самом деле части тд СС «Мертвая голова» с рассветом уже перешли в наступление, стремясь охватить группировку русских в районе Прохоровки). Все яснее становился замысел врага  - активными действиями танковых  соединений на флангах 5-й гв. ТА  окружить ее основные силы в районе Прохоровки. В сложившейся обстановке решение действовать по ранее принятому плану и нанести контрудар в дефиле между железной дорогой и р. Псел было весьма рискованным.
    И выжидать далее не имело смысла: угроза охвата флангов танковой армии возрастала с каждым часом.   Именно поэтому командующий фронтом принял  решение о переносе времени контрудара с 10.00 на 8 часов, чтобы упредить противника. 12 июля 1943 года  после 15-минутного артналета 18-й и 29-й тк 5-й гв. ТА и приданные ей 2-й и 2-й гв. танковые корпуса атаковали противника в общем направлении на Яковлево. На прохоровском  направлении  разгорелось встречное сражение, в котором   обе стороны стремились выполнить поставленные задачи наступлением. Но развернулось оно не на «танковом поле» шириной 5 км, а в полосе  35 км.  В  составе контрударной группировки  (с учетом приданных соединений) насчитывалось более 900 танков (из них 40% легких) и САУ.  Из состава ГА «Юг» во этом сражении приняли участие два танковых корпуса (всего шесть танковых и две пехотные дивизии). С обеих сторон в нем приняло участие не более 1200 танков и самоходных (штурмовых) орудий:  с нашей стороны – 670, со стороны противника – примерно 490  (с учетом 70 САУ «мардер», которые   безосновательно сбрасывают со счета).
     По мнению автора «Огненной дуги», 2-й тк СС, имел 400 современных танков: около 50 тяжелых танков «тигр» (пушка 88 мм), десятки скоростных (34 км/час) средних танков «пантера», модернизированные T III и T IV (пушка 75 мм) и тяжелые штурмовые орудия «фердинанд» (пушка 88 мм). Здесь автор все смешал в одну кучу. Во 2 м тк СС не было танков «пантера» и они в бою под Прхоровкой не участвовали. А все тяжелые штурмовые орудия «фердинанд» действовали на северном фасе курского выступа против К.К Рокоссовского.   При этом автор «забыл» присовокупить сюда 419 танков (в том числе 45 танков «тигр) и штурмовых орудий АГ «Кемпф» (легкие танки T II в ней составляли всего 17 % от общего количества).
     Продолжим цитировать автора: «На Прохоровском поле количество танков сражалось против их качества». Так по русски не говорят. Возможно, это выражение выдернуто из какого то иностранного источника. Как эти два качественных показателя, характеризующих боеспособность войск сторон, могли сражаться друг с другом? Возможно, автор хотел показать, что наши войска превосходили  противника в количестве танков, но проигрывали врагу в  качестве бронетехники. Непосредственно на прохоровском поле  произошел бой между двумя танковыми корпусами   5-й гв. ТА и тд «Адольф Гитлер», фланги которой обеспечивали части двух других танковых дивизий корпуса СС.  Но превосходства нашей стороны в количестве танков над противником, как мы убедимся далее,  оказалось недостаточным для его разгрома. 
    Чем же закончилось сражение «количества танков против их качества»?
    «Советские войска потеряли 60 % танков (500 из 800), а немецкие – 75 % 300 из 400, по немецким данным – 80 100). Для них это была катастрофа. Для вермахта такие потери оказались трудно восполнимыми».
  Автор поступил некорректно, сопроводив этот важный абзац только ссылкой на данные ЦАМО, которая не имеет отношения к потерям немцев. О  потерях ими под Прохоровкой 300 танков из 400 снабжены ссылкой на шеститомную «Историю Великой Отечественной войны», не самый авторитетный источник по данному вопросу. П.А.  Ротмистров в 1963 г. в Военно-историческом журнале первым оценил потери сторон 12 июля: «Две мощные лавины танков устремились навстречу друг другу. В течение дня обе стороны понесли серьезные потери, примерно по 300 танков». 
   О степени доверия к словам П.А. Ротмистрова можно судить по его рассказу о ночи с 12 на 13 июля:  «Противник вел себя как-то странно. В его расположении раздавались взрывы. Потом выяснилось, что немцы подрывали свои подбитые танки, которые нельзя было эвакуировать». А вот член Военного совета фронта Н.С. Хрущев, докладывая   Сталину о результатах операции,   был вынужден признать, что «поле боя осталось за противником – почти все поврежденные советские танки были немцами подорваны или сожжены, тогда как  немецкая техника эвакуирована».
      Заметим, что из 500 танков, потерянных нашими войсками почти половина была утрачены безвозвратно – 213 танка и САУ. Немцы, которые продолжали контролировать поле боя, оценили наши потери в этот день в 244 танка (по другим данным –  249). Такая диспропорция – результат лобовой атаки на   перешедшие к обороне части тд СС «Адольф Гитлер»,   усиленные   штурмовыми  орудиями и САУ и поддержанные частями соседних дивизий корпуса СС.
      Автор статьи в многотомнике ничем не обосновал число 80 100 танков, якобы потерянных немцами. На минуту согласимся с его цифрами. Тогда  у  уровень немецких потерь в танках составит не более 20-5%. Но при этом он «забыл» учесть  танки 3 го тк АГ «Кемпф», наступавшего на Прохоровку с юга.  их О каких  трудностях для, нет не  ГА «Юг». а вермахта, то есть для вооруженных сил Германии по их восстановлению здесь можно вести речь?
    Немудрено, что объявленную автором «катастрофу» немцы даже не заметили. Ожесточенные схватки продолжились и 13 июля, когда противник встречными ударами части сил 2-го тк СС и 3-го тк ГА «Кемпф» пытался окружить соединений 48 го ск 69-й армии. Избежать окружения удалось с большим трудом. При этом они понесли тяжелые потери в людях, вооружении и технике. 
    По нашему мнению, при сопоставлении потерь сторон в бронетехнике следует исходить из числа танков и САУ, непосредственно принявших участие в сражении. Наши потери в этом случае составили 75% (500 от 670), в том числе безвозвратно – 42% (213 от 500). Немцы, по нашим расчетам,  в течение   12 июля потеряли порядка 200  танков, штурмовых орудий и САУ, то есть – 40% (200 от 490),  из них безвозвратно – 40, то есть – 20%. Соотношение по общим потерям сторон в бронетехнике составило 2,5:1, по безвозвратным – 5:1  в пользу противника. 
     О  потерях фронта в людях автор умолчал. Между тем, особенно ужасным выглядело подсчитанное мной соотношение по потерям  сторон в Прохоровском сражении в людях - порядка 4,5:1  также в пользу противника. Практически те же цифры (4,3:1)  были названы одним из представителей советской стороны  в докладе на совместном симпозиуме  в Ингольштадте (ФРГ) в сентябре 1993 г. Результаты сопоставления потерь сторон в людях и боевой технике абсолютно не соответствуют широко распространенному и живучему советскому мифу о разгроме противника под Прохоровкой в ходе «знаменитого» танкового сражения 12 июля. Цифры – упрямая вещь, никуда от них не деться. 
      Но надо учитывать, что итоги операции, сражения (боя) определяются не столько потерями, хотя это и важнейший показатель, но, главным  образом, степенью достижения целей, поставленных противоборствующими сторонами.  Поле боя осталось в руках немцев – это тактический успех. Но в оперативном, не говоря уже о стратегическом отношении, противник поставленных целей не добился.   Наши войска сделали главное – ВРАГА ОСТАНОВИЛИ. Попытка Гитлера путем проведения операции «Цитадель» захватить стратегическую инициативу на летнюю кампанию 1943 года была сорвана.  Реванш за Сталинград не состоялся.
      3 июля  А.М. Василевский сообщил в  Ставку ВГК, что противник сосредоточил в районе Покровка, Яковлево не менее 300 танков и что авиация и радиоразведка обнаружили выдвижение танковой и мотодивизий противника в район Белгорода. И сделал вывод:  «  <…>. Не исключено, что противник попытается нанести удар в направлении Лучки, Шахово и далее на север».  В связи с этим А.М. Василевский и Н.Ф. Ватутин попросили Сталина усилить фронт еще тремя корпусами, в том числе авиационным. А командующий фронтом Н.Ф. Ватутин 16 июля отдал приказ о переходе к упорной обороне и создании главной и второй оборонительных полос с готовностью к 5.00 17 июля.
      Напомним, что фронт в ходе операции уже получил два танковых корпуса, а потом и две армии (всего семь корпусов, из них четыре танковых и один механизированный). Сталин, явно недовольный развитием событий на Воронежском фронте, вместо просимых корпусов, прислал маршала Г. К. Жукова, видимо, посчитав такую замену равноценной.
      Заявив о «катастрофе», постигшей противника под Прохоровкой, автор превзошел все прежние оценки результатов контрудара, изложенные в Советской военной энциклопедии (1978 г.) и Военной энциклопедии (2003 г.) и в других серьезных трудах о Курской битве. Хотя материал раздела не дает оснований для столь оптимистичной оценки результатов контрудара 12 июля, так как  ни одной из противоборствующих сторон в этот день не удалось достичь поставленных целей. И постигшая противника «катастрофа» – не более чем миф, призванный оправдать огромные потери наших войск, несоизмеримые с достигнутым результатом. Тем не менее, такой «смелый» вывод о «катастрофе» был благосклонно воспринят Главной редакционной комиссией многотомника. Видимо, поэтому редакторы тома и «эксперты» предпочли не заметить несуразности и явные натяжки в тексте.
      Сразу оговоримся, что здесь ни в коем случае не ставится под сомнение конечный результат оборонительной операции Воронежского фронта. Бои в районе Прохоровки,  принявшие довольно затяжной характер, продолжались с 10 июля по 16 июля включительно. В результате замысел противника по разгрому советских танковых резервов и развитию наступления на Курск был сорван. Войска Воронежского фронта бесспорно выиграли 7 дневное сражение под Прохоровкой, в котором день 12 июля оказался не самым удачным. Другое дело, что этот результат мог быть достигнут с меньшим уроном для наших войск. Но ведь в 1941 и 1942 годах оперативный прорыв противника зачастую превращался в стратегический с самыми тяжелыми последствиями для нашей страны.
      Не случайно по решению Сталина на фронт выехала комиссия под председательством члена ГКО секретаря ЦК партии Г. М. Маленкова для выяснения причины неудачи контрудара и больших потерь в людях и танках. Вождь был особенно возмущен потерями танковой армии и был склонен строго наказать П.А. Ротмистрова. Материалы комиссии по Воронежскому фронту (а это не одна сотня страниц документов) хранятся в Президентском архиве (бывшем архиве Генерального секретаря ЦК КПСС), куда простым исследователям доступа нет. По телефону сотрудник архива заявил автору этих строк, что материалы являются секретными и не подлежат публикации в открытой печати. Но основной вывод комиссии стал известен: боевые действия 5 гв. ТА 12 июля 1943 года под Прохоровкой она назвала «образцом неудачно проведенной операции».  Видимо, есть, что скрывать…  Уж там-то потери в людях и танках даны не в процентах, как доложил А.М. Василевский, согласно советским источникам. Наверняка там выявлены и причины этих потерь и дана оценка решениям и действиям военачальников, названы их фамилии.  Весьма показательно, что с материалами комиссий, возглавляемых Маленковым, по работе на Сталинградском (1942 г.), Центральном (начало 1943 г.) и Западном (1944 г.) фронтах, хранящихся в фондах архива РГАСПИ (бывшем архиве ЦК КПСС), может ознакомиться любой исследователь. 
      Отметим, что автор «Огненной дуги» справедливо отказался от советского мифа о величайшем танковом сражении войны. Он подчеркнул, что «в боях под Прохоровкой участвовали не только танкисты и не одной только 5 й гвардейской танковой армии, но и воины других родов войск <…>». И подвел итог исключительно лаконичной фразой: «В этой многодневной схватке с врагом были все» (с. 544).
      Где были все – редакторы тома и, конечно, эксперты, – указать сложно. Они должны были отредактировать довольно сумбурный текст автора, проверить данные о боевом составе участвующих в сражении соединений и обоснованность представленных им потерь противоборствующих сторон.  Представленные авторами тексты разделов, особенно по острым и неоднозначным вопросам в обязательном порядке  обсуждались и редактировались. В составе редакционной комиссии труда имелась группа влиятельных людей, которые были не прочь приукрасить неудачные страницы истории Красной армии. Они, вероятно. не хотели признать, что контрудар 12 июля не достиг своей цели и не перерос, как планировалось, в контрнаступление. Как выразился известный доктор политических наук и практический специалист по PR и пропаганде, также входивший в состав редакционной комиссии: «Если советский миф о войне устарел, его надо  отмыть, почистить. Отполировать, наполнить новым содержанием… Позитивная мифология нам совершенно необходима» (c). Подобные «редакторы», не считаясь с фактами и материалом раздела, возможно,   и навязали автору вывод о «катастрофе» вермахта под Прохоровкой.
      Впрочем, оставим на время события под Прохоровкой.  Уж очень захотелось узнать, кто  автор раздела «Огненная дуга»? Кто решился  на такой «смелый» вывод о постигшей вермахт (!) «катастрофе». Или согласился с навязанной ему трактовкой событий. По моей просьбе   вопрос об авторстве раздела был задан  заместителю председателя Главной редакционной комиссии и  одновременно научному руководителю труда  генерал-майору Золотареву В.А. Мне передали о его реакции на вопрос об авторстве раздела (дословно) – «он рассмеялся и заявил: писали все, при этом учли и данные  Лопуховского».
      Признаюсь, что у  меня давно сложилось мнение, что автором раздела мог быть А.В. Исаев, который входил в авторский состав и первого и третьего томов новой истории минувшей войны, и мог иметь прямое отношение к тексту о событиях под Прохоровкой. Несомненно, кто-то ему активно «помогал» из числа редакторов и «экспертов». По свидетельству автора рецензии на эпохальный многотомник М.Я. Гефтера,  А.В. Исаев   в связи с выходом в свет первого тома заметил, что от этого труда ожидает «много фэйспалма».  На интернет-жаргоне фэйспалм — лицо, закрытое ладонью, что означает выражение стыда, смущения за допущенную глупость.
      Поэтому  вовсе не случайно именно А. Исаеву, известному специалисту по сглаживанию острых углов в нашей военной истории. предложили выступить по поводу статейки  в газете Die Welt. Какой-то стратег из Российского военно-исторического общества предпослал его комментарию броский заголовок:
      Контратака под Прохоровкой. Новое на портале История.рф
     «Военный историк Алексей Исаев комментирует громкое заявление журналиста, слабо разбирающегося в истории Великой Отечественной войны».
     Какая контратака?? Ведущий портала, назвав контрудар силами  ПЯТИ АРМИЙ, контратакой,  не понял, что тем самым он невольно подыгрывает немецкому журналисту, который назвал действия наших войск  «обычной атакой камикадзе». И заявил «Советской победы у Прохоровки не было, и большого танкового сражения тоже».   
     А.В.  Исаев 10 июля в комментарии под заголовком «Безусловная победа Красной армии на полях под Прохоровкой» заявил:
     «Ответ на вопрос, почему в Германии вдруг сегодня вспомнили про Прохоровку, для специалистов вполне очевиден. 75 лет назад гремела операция «Багратион», принесшая крупнейший разгром германской армии за всю ее историю. Вспоминать об этом будет уместно, но с неизбежным ударом по национальному самолюбию немцев. Колоссальные потери людей и техники, массовая сдача в плен солдат и офицеров, включая сразу два десятка генералов, марш пленных по Москве. Этот урок вспоминать не хотят. Поэтому в некруглую дату решили вспомнить о Прохоровском поле».
     И далее без перехода (видимо, отвечая на второй вопрос):
     «Вспоминая о Прохоровке, немецкая сторона тоже врет. Делается акцент на потерях 5-й гвардейской ТА, которые стали достоянием общественности с открытием архивов. Хотя еще в советский период признавалось, что потери под Прохоровкой были тяжелыми».
     Прозвучало, как невольное признание, что советская сторона, как, впрочем, и российская, много наврали вокруг событий под Прохоровкой. По мнению уже упоминавшегося  М.Я. Гефтера, с которым нельзя не согласиться,  в отображении этих событий пропагандисты победили историков. Далее мы увидим, что в интервью А. Исаев тоже порядочно нагрешил в этом отношении. Он продолжает:   
     «Однако забывается, что доступны оказались архивы обеих сторон. Напирая на тему потерь в конкретном бою, немецкие историки и журналисты стремятся вывести из рассмотрения более неприятную для Германии тему неудачи операции «Цитадель» в целом и, если уж возвращаться к Прохоровке, провала немецкой разведки во вскрытии подхода советских резервов. Переданная из резерва Ставки 5-я гвардейская ТА оказалась не вскрыта разведкой, и о ее появлении известили командиров и командующих германскими войсками фиолетовые ракеты из передовых окопов (они означали «атакованы танками») только утром 12 июля 1943 года.
     Скрытно проведенный марш обошелся практически без потерь армии П. А. Ротмистрова от ударов с воздуха. Это резко контрастирует с событиями июля 1942 года, когда 5-я ТА (еще не гвардейская, П.А. Ротмистров командовал в ней танковым корпусом) подверглась жесточайшим налетам, существенно снизившим ее боеспособность. По существу, лето 1943 года очень ярко знаменовало собой рост за год возможностей и мастерства Красной Армии и общую деградацию Вермахта. Хотят об этом вспоминать в Германии? Судя по всему, не хотят».
      Относительно советского мифа о скрытном выдвижении танковой армии и якобы достигнутой внезапности контрудара выше было сказано достаточно убедительно.   Немцы в 1943 году уже были не в силах воспрепятствовать подходу крупных советских резервов, но они непрерывно следили за ними и хорошо подготовились к отражению их удара. Об этом свидетельствуют цифры потерь наших войск в танках и живой силе.
      Поэтому возникли сомнения, а Исаев ли писал пресловутый раздел? Ведь его ответ в корне противоречит реальным мероприятиям немцев по подготовке к разгрому подошедших танковых резервов русских, изложенным в разделе «Огненная дуга»? По Исаеву получается, что эсэсовцы ракетами из передовых окопов «известили ракетами  командиров и командующих германскими войсками фиолетовыми ракетами из передовых окопов» о появлении танковых соединений русских! Писал или не писал он раздел «Огненная дуга», но этот фэйспалм в данном случае списать на другого ему  не удастся. Для кого Алексей Валерьевич сочинил подобную глупость? Для обывателей, ничего не понимающих в военном деле? На этом можно было бы и остановиться и не разбирать подробно этот пассаж, но надо же разъяснить читателям эпизод с этими ракетами фиолетового дыма.
      Напомним: в 5.00 (6.00 мск) 12 июля из дивизии  «Адольф Гитлер» пришло донесение: «Шум многочисленных танковых моторов перед фронтом. Активные действия вражеской авиации». Непосредственно перед атакой немецкий самолет-разведчик выпустил в направлении скопления танков 29-го тк северо-восточнее Октябрьского две ракеты фиолетового дыма. Это был  сигнал – «Внимание! Вражеские танки!». След от этих ракет держится в воздухе в зависимости от метеоусловий 20-30 минут. Фронтовики называли их «чертовыми пальцами». Они знали, что через несколько минут по указанному месту последует удар артиллерии или через десять-пятнадцать минут появятся немецкие пикировщики. В скором времени этот сигнал немцы повторили с земли по всему переднему краю. Этим эсэсовцы заодно  обозначили свой передний край, чтобы не попасть под удар своей авиации.
     Кстати. сообщения с немецкого самолета, барражировавшего в районе Прохоровки  11 и 12 июля  перехватывались  нашей радиоразведкой (документы хранятся в архиве ЦАМО).  Так, с обнаружением выдвижения танков 2-го гв. тк с самолета в их направлении были выпущены две ракеты фиолетового дыма. Боевые порядки   бригад корпуса были сразу же обстреляны немецкими  батареями шестиствольных миномётов, а  затем по ним нанесли массированный удар 20 бомбардировщиков. 
     А. Исаев продолжает: «Появление свежих сил, вовремя не вскрытых, к появлению которых не подготовились, а потому не провели корректировку планов, знаменовало собой неудачу наступления ГА «Юг». Причем независимо от сворачивания «Цитадели» в целом из-за событий на северном фасе Курского выступа и начала советского контрнаступления. Поэтому памятники и часовни на месте боев – это не только дань памяти павшим, но и обозначение рубежа, на котором остановилось последнее немецкое наступление со стратегическими целями. Именно на этом рубеже армия Третьего Рейха навсегда утратила стратегическую инициативу. Начинался отход на запад, перешедший в 1944 году в бегство».
     Отход противника, начатый 17 июля,  вопреки очередному советскому мифу, был вызван не разгромом его ударной группировки, а необходимостью высвобождения танковых соединений противника в связи с назревающим кризисом под Орлом и в Донбассе и невозможностью удержания района, захваченного в ходе наступления.  Надо же было как то объяснить и  оправдать   огромные потери в людях и боевой технике в результате контрудара 12 июля, нанесенного буквально в лоб сильной группировке противника. Легенда была нужна, и ее создали. И деятели, выбравшие патриотизм своей профессией, ее «без боя не отдадут».  Называть  же действия вермахта в 1944 г.  бегством – слишком большое преувеличение. 
     Подведем итог. По нашему мнению, решение на контрудар (особенно, как оно было реализовано) – несомненная ошибка советского командования. На основе уже наработанного опыта боевых действий следовало, используя сильные стороны обороны, продолжать отражать массированные атаки противника и  уничтожать его танки противника огнем с места. В стратегическом масштабе переход к преднамеренной обороне полностью оправдался. Но вот выдержки нашему командованию, чтобы и дальше следовать ранее принятому плану, явно не хватило. Не сумели в полной мере использовать  преимущества подготовленной обороны.  С подходом двух резервных армий опасаться прорыва обороны, можно было не опасаться. Но, видимо, Ставка настояла на проведении контрудара именно 12 июля, приурочив его к началу наступления Брянского и Западного фронтов.   
      Опыт последующих годов войны свидетельствует, что наибольший эффект мог быть достигнут в момент, когда противник был вынужден выводить свои танковые соединения для перегруппировки на другой участок фронта. Советское стратегическое руководство в 1944 году перешло к практике нанесения мощных ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫХ ударов на различных направлениях советско германского фронта. Это вынуждало противника, не имевшего крупных стратегических резервов, маневрировать силами и средствами, снимая их с других участков фронта. Но наши удары наносились с таким расчетом, что он опаздывал с усилением угрожаемых направлений. А в это время по другому участку советско-германского фронта наносился следующий удар. Система ударов, разнесенных по месту и времени, вполне оправдала себя в 1944–1945 годах".

С уважением - К.Б.Стрельбицкий
Записан
"Я не мальчик, чтобы в архивы ходить!" © А.Б.Широкорад.
Значит я - МАЛЬЧИК!!!

исСЛЕДОВАТЕЛЬ

  • Модератор
  • Участник
  • ****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 39 491
  • Константин Борисович Стрельбицкий
Уважаемые коллеги!
Лев Михайлович Лопуховский только что в письме ко мне поблагодарил Форум Поисковых Движений за размещение у нас его материала, так как - цитирую - он " ... заинтересован в том, чтобы общественность знала о Прохоровке не только по обветшалым советским мифам, которые сочинялись во время войны (что допустимо) и могли иметь успех только в условиях железного занавеса".
С уважением - К.Б.Стрельбицкий
Записан
"Я не мальчик, чтобы в архивы ходить!" © А.Б.Широкорад.
Значит я - МАЛЬЧИК!!!
Страниц: [1]   Вверх
« предыдущая тема следующая тема »