Культура книгоиздания сейчас все чаще напоминает фразу из советской детской классики - "Школы" Аркадия Гайдара:
- Как же можно сваливать их в одну кучу, когда одна листовка другую сожрать готова?"Вот относительно свежий пример - два издания на почти одну тему, вышедшие в одном и том же году 65-летия Победы.
1)
Название: Репортаж из-за линии фронта. Партизанская война в Ленинградской области 1941 - 1945 гг.
Автор: М.М.Фрейдзон
Издательство: Русь
Год: 2010
Страниц: 320
На стр. 193 ук. изд.:
На стр. 194:
"выдала ему направление на работу в одну из организаций, сотрудничавших с "Тодт" при немецких ВВС. К слову сама Зоя Соловьева была позже выслежена гестаповцами и казнена".
***
2)
Автор: А.Ф. Стародубцев
Название: Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага
Издательство: Вече
Серия: 1418 дней Великой войны
Год: 2010
"Особым отделом 54-й армии в июне 1942 года в район Финева Луга, в зону окружения 2-й ударной армии, была выброшена группа из трех разведчиков: Л.И. Алексеевой (1922 г. р., уроженки Москвы, в прошлом технической сотрудницы ЦК ВЛКСМ), К.Н. Разумова (1922 г. р., до начала войны проживал в Гатчине) и с ними радиста Антипова, который при приземлении исчез — возможно, погиб. Перед группой стояла задача: сдаться немцам в плен и легендировать себя как изменников Родины, с тем чтобы проникнуть в Сиверскую разведшколу. После приземления Алексеева и Разумов действительно сдались в плен, но не для того, чтобы действовать в соответствии с заданием, а чтобы перейти на сторону противника.
Разумов был включен в состав агентурной группы Майснера, Алексеева завербована начальником отдела «1 Ц» Ваккербардом. Поначалу она не входила ни в одну из агентурных групп, а находилась у него на личной связи. Ваккербард внедрил Алексееву в медпункт дер. Выра с задачей выявлять всех посторонних лиц, появлявшихся у местных жителей. В паре с ней работал дорожный мастер Хожалов, имевший возможность искать на дорогах людей, проявляющих интерес к разведшколе и проживающим в ее окружении гражданам.
...
В Пскове была создана резидентура под руководством женщины, работавшей сотрудницей Псковской биржи труда. Она сообщала о строительстве оборонительных сооружений, куда биржа направляла местных жителей, о минировании отдельных зданий в Пскове и другую информацию. От находящихся у нее на связи патриотов она получала данные о противнике и отправляла все эти сведения через связника в оперативную группу".***
"Послесловие" к истории подпольщицы с Псковской биржи труда, которое вообще-то должно быть "предисловием", т.к. опубликовано в этом издании 1979 года:
3)
"Смирнов В. Подпольщица Ольга Морозова
Мама! Как тяжелы эти цепи!»... Слова были написаны на маленьком клочке бумаги, скатанной шариком. Эту записку Пелагея Егоровна Морозова-Симонова получила из фашистской тюрьмы от дочери Ольги 8 декабря 1943 года.
Немногие участники Псковского партийно-комсомольского подполья знали тогда, что Ольга Морозова выполняла особо сложное рискованное задание.
Весной 1941 года Ольга окончила среднюю школу. Мечтала учиться дальше. Но мечты не сбылись. В жизнь советских людей воем сирен, грохотом взрывов и огнем пожаров ворвалась война.
9 июля 1941 года в Псков вступил враг. Наблюдала Ольга, как через Псков к Ленинграду шли колонны автомашин и танков. На улицах города звучала чужая речь. Гитлеровцы грабили магазины, врывались в квартиры.
Начались ночные облавы и аресты. На базарной площади для устрашения жителей города фашисты повесили двух работников конторы «Заготзерно». Трупы казненных несколько суток раскачивались на столбах у входа в крепость. 17 августа 1941 года на той же базарной площади к столбам были привязаны десять заложников, которых затем расстреляли публично. Офицер объявил, что расстреляны «опасные преступники — партизаны» за то, что «осмелились напасть на солдата великой Германии». А псковичи видели у столбов парней с улицы Некрасова, рабочих завода «Металлист», не успевших эвакуироваться до нашествия фашистов.
Гитлеровцы хотели устрашить советских людей. Но добились лишь того, что день ото дня крепла ненависть к захватчикам.
Жители всячески помогали пленным, содержавшимся в гитлеровских концлагерях. Передавали им хлеб, картошку, бинты, табак. Потом в лагеря стали попадать листовки с призывом к побегу, куски карт с маршрутами в надежные места, записки с адресами, одежда и обувь, даже ножи и пистолеты. Это уже действовали подпольщики.
По заданию секретаря Псковского подпольного райкома партии Ивана Григорьевича Киселева Ольга Морозова поступила работать в отдел учета биржи труда, которую оккупанты открыли в Доме специалистов на улице Ленина. Для этого учреждения гитлеровцам нужны были местные люди, знающие город и владеющие немецким языком.
Родителям было сказано, что Ольга вынуждена пойти на такой шаг, чтобы ее не угнали на торфозаготовки или в Германию. А для подпольной организации города деятельность Морозовой на бирже труда имела исключительно важное значение.
Когда оккупационные власти выдали всем жителям временные удостоверения (так называемые «аусвайсы»), двенадцать бланков с печатями и подписями были похищены и переданы подпольщикам. Сделали это псковские комсомолки Ольга Морозова и Клавдия Иванова
...
У фашистов не было настоящих улик, но подозрения вели их на биржу труда.
Вечером 20 ноября фашисты пожаловали на квартиру Морозовых в доме 18 по Милицейской улице. Ольга только что пришла и не успела снять пальто, как жандармы, окружив дом, ворвались в квартиру. Агент гестапо вырвал из рук Ольги сумку, и на стол высыпались бланки пропусков. Через два дня фашисты арестовали и врача Рубцову.
Начались допросы. Для пыток гестаповцы применяли плети, шомпола, особую «технику». В деревне Гнилище в доме полиции была специальная комната пыток под названием «баня». Здесь допрашиваемых раздевали и на морозе обливали водой из пожарного шланга. А когда человек коченел, палачи тащили свою жертву «разогревать». Морозова подвергалась таким пыткам. Ее били палкой по голове, пяткам и ладоням. Грудь и спина ее были покрыты кровавыми рубцами после ударов резиновой дубинкой. Ее водили по улицам города в кандалах. На шее висела дощечка с надписью: «Кто опознает и скажет, что это партизанка?».
Пытки не сломили волю подпольщицы. Она не выдала своих товарищей.
19 декабря в камеру к А. И. Рубцовой втолкнули лазутчицу, выдававшую себя за партизанку. Неискушенная в гестаповских подлостях, в порыве сочувствия и откровенности Александра Ивановна рассказала предательнице о своей подпольной работе.
Но и на этой провокации гестаповцы не успокоились. Им нужно было, чтобы подпольщицы выдали своих друзей. Начались новые пытки.
Ольгу со связанными назад руками водили из тюрьмы на допросы. И каждый день ее сестра Варвара или кто-нибудь другой из родственников подолгу ждали на улице. Ждали, когда поведут, чтобы увидеться, убедиться, что жива.
И вот однажды на мостовой остался маленький шарик серой бумаги. Дома бумажку развернули и прочли... имена предателей. Записка заканчивалась словами:
«Прощайте, родные! Сестра, береги мать! Отомсти за меня!»
В 7 часов утра 9 января 1944 года Ольгу Александровну Морозову и Александру Ивановну Рубцову, истерзанных, но не сломленных подпольщиц, вместе с другими псковичами-патриотами увезли к лесопункту - за станцией Березка и там расстреляли.
Зимой 1951 года я разговаривал с матерью Ольги Пелагеей Егоровной Морозовой. Ей было тогда 75 лет. Старая женщина — мать горестно переживала гибель любимой дочери. Вспоминая о своей Оленьке, она тихо плакала, и слезы текли по изрытому морщинами лицу. В руках она перебирала пучок тонких девичьих волос.
— Когда Оленьку водили по городу, кандалы терли ей ноги и руки. Она вырывала волосы из своих кос и запихивали в кольца кандалов, чтобы было не так больно. Вот и остались мне на память эти волосы-закладки. Да вот еще записка,— Пелагея Егоровна вынула из коробки клочок бумаги:
— Не знаю, можно ли прочесть — бумага стерлась. Это я своими слезами письмо испортила...
На серой бумаге едва различались слова: «Мама! Как тяжелы эти цепи!»..." -
http://edapskov.narod.ru/pskov/pskovpartiz.htm"Цепи" забвения истинных героинь еще тяжелее...
Автор
Тема: Три противоречивых книги о подпольщиках Псковщины (Прочитано 3131 раз)