Немцы вошли в Глубокое 2 июля 1941 года .
Гитлеровский план военной кампании против СССР включал специальные задачи, предусматривавшие истребление евреев и коммунистов. Их должны были решать созданные для этих целей «айнзацгруппы» с привлечением местных антисемитских сил. Как следует из материалов Нюрнбергского процесса, значительная часть местного населения большинства оккупированных районов Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии и Украины принимала участие в уничтожении евреев достаточно охотно. В ряде мест еврейским погромам придавали окраску актов мести за лояльное отношение «жидов» к советской власти в 1939 – 1941 годах. Под этим лозунгом немцы и приступили к истреблению евреев и коммунистов в Глубоком в августе 1941 года, начав с расстрела 42 жителей города.
Стремясь оградить еврейское население от насилия оккупантов, Гершон Ледерман, руководитель глубокского юденрата, посчитал необходимым принять меры для установления с ними взаимовыгодных отношений. Он предложил властям разрешить юденрату самостоятельно направлять евреев на выполнение нужных нацистам работ, стал создавать ранее отсутствовавшие в Глубоком производства необходимых немцам вещей, с пониманием откликнулся на готовность фашистов оказывать гетто и его жителям «услуги» за взятки... Не зная, что отныне расправа над евреями превратилась из поощряемой властью разминки штурмовиков в часть утвержденного Гитлером плана «Барбаросса» и полагая, что «полезных евреев» нацисты сохранят, юденрат продолжал развивать с ними ставший уже бесполезным диалог. Он стал еще более бессмысленным после состоявшейся в январе 1942 года Ванзейской конференции высших чинов СС и СД, на которой был доработан и рекомендован к исполнению план «окончательного решения» еврейского вопроса. Теперь уничтожение евреев Европы обрело еще более высокий статус, став государственной задачей Третьего рейха. А это значило, что независимо от плана и хода войны, все евреи оккупированных городов подлежат уничтожению и что приступить к этим акциям следует безотлагательно...
Немецкая гражданская власть появилась в Глубоком в сентябре 1941 года, а вслед за этим там было организовано еврейское гетто. Тогда-то в одном из немецких чиновников, красовавшемся в новеньком коричневом мундире, глубочане узнали своего «цыркача» Витвицкого, обитавшего в городе с середины 1930-ых. Похвастав, что пожары в канун войны были делом его рук, он занялся гетто, став его злым духом... К тому времени из ряда местечек восточной Польши, Литвы, Белоруссии, где нацистский беспредел уже состоялся, в город стали стекаться тамошние евреи – обездоленные, потерявшие всех своих близких, чудом выжившие в ходе кровавых акций. В начале 1942 года в Глубоком собралось более 2.5 тысяч беженцев из 42 населенных пунктов. Именно там – к чести глубочан и руководства его юденрата - эти люди находили глоток пищи и место, куда прислонить голову. На фоне пережитых экзекуций Глубокое казалось им тихой гаванью. Разве все это не свидетельствовало в пользу проводимой глубокским юденратом политики сотрудничества с немцами, не демонстрировало целесообразность сдерживания стремления молодежи к вооруженному сопротивлению, которое могло вызвать насилие со стороны нацистов?
Даже после состоявшегося 25 марта 1942 года неспровоцированного расстрела фашистами в пригородном лесочке Борок 110 жителей гетто, руководители юденрата от попыток умиротворения немцев не отказались. Эта тщетная надежда нашла свое выражение в насильственном переселении силами еврейской полиции в беднейший район гетто неспособных к физическому труду «бесполезных евреев» - старых и слабых, калек и убогих... Так с «согласия» юденрата было сформировано «гетто внутри гетто», жителям которого предстояло стать искупительной жертвой за сохранение жизни евреям «полезным»... Однако, этих 600 – 700 душ для утоления жажды арийских сверхчеловеков в еврейской крови оказалось недостаточно, и они решили масштаб акции ужесточить и расширить. И 20 июня 1942 года палачи провели в Глубоком казнь 2.5 тысяч евреев - не только «бесполезных». Отбор из всего населения гетто и зверское избиение прикладами, палками и кирпичами каждой отправляемой в Борок партии, немцы осуществляли на футбольном поле. Только в завершение акции к ямам в Борок были отправлены и несчастные из «гетто внутри гетто». Жуткая картина истекающих кровью жертв, размозженных голов, изуродованных лиц и тел взрослых и детей, отчаянные крики избиваемых и их близких на фоне доносящихся из леса пулеметных очередей – все это должно было запугать узников, сломать их волю к сопротивлению. Нет сомнения, что видевшие своих близких в последний раз то ли в «гетто внутри гетто», то ли на футбольном поле, вернулись домой раздавленными. Однако эта массовая экзекуция не только напугала, но и подтолкнула глубочан к более решительным действиям. Наряду с активизацией строительства «схронов» (убежищ), стали формироваться новые группы сопротивления – оружие многие купили у крестьян заранее. Правда, отсутствие единого руководства эти группы разобщило – одни решили защищаться дома, другие предпочли уйти к партизанам. Здесь уместно напомнить, что в некоторые партизанские отряды евреев принимали неохотно, а в районах, где действовали украинцы или поляки, евреев, скрывавшихся в лесах, грабили и убивали. И, тем не менее, после 20 июня 1942 года из глубокского гетто ушла в лес не одна вооруженная группа, а всего в партизанских отрядах с фашистами сражалось более 60 глубокских евреев. Широкую известность получили боевые дела Якова Рудермана, Миши Козлинера, Хавы Камински, Нохума Лекаха, Бориса Шапиро, Мотки Ледермана, Авнера Фейгельмана, Ципы Соловейчик, Гирша Гордона, Ицхака Блата, Бомы Гениховича, Менаше Копелевича, Переца Гершмана, Залмана Михельмана, Михаила Фейгеля, Залмана и Дона Фейгельсонов, Пини Ожинского, Якова Фридмана, Боруха Таммера и других.
Следует подчеркнуть, что после трагедии 20 июня Гершон Ледерман целесообразность вооруженного сопротивления уже не отрицал. Более того, нельзя исключить, что этот, хотя и осторожный, но умный, решительный и мужественный человек мог бы при соответствующих обстоятельствах рождающееся в гетто сопротивление возглавить. И нас не покидает мысль о том, что, когда по требованию немцев он в январе 1943 года сумел своих ушедших к партизанам сыновей из леса вернуть, связь главы юденрата с партизанами насторожила гестаповцев. Не разглядели ли они в нем возможного «фюрера» еврейских партизан, что и явилось причиной ареста Гершона в феврале 1943 года вместе с семьей?..
Ледермана и его жену немцы казнили, а их сыновьям удалось из-под конвоя бежать. Впоследствии Ирухим, старший сын, погиб. Мотке же, младший, снова оказался в лесу, где во главе небольшой вооруженной группы мстил немцам и их местным прислужникам на свой страх и риск. А в середине августа 1943 года он по заданию Давида Пинцова, командира партизанского отряда, возвратился в гетто. Предстояло заняться подготовкой молодежи к вооруженной поддержке задуманного партизанами нападения на немецкий гарнизон Глубокого. Однако непредвиденное развитие событий трагическую для гетто развязку ускорило. 17 августа действовавший в этих краях полк Родионова из армии Власова, разгромив немецкий гарнизон станции Крулевщизна и прибывшие к нему на помощь подразделения глубокского гарнизона, объединился с партизанами. Опасаясь возможности усиления этого местного антигерманского альянса узниками гетто, немцы неожиданно решили депортировать глубокское гетто в Майданек. Но здесь они столкнулись с акцией пассивного сопротивления – вместо сбора у юденрата, узники, надеясь укрыться в зеленеющем за забором спасительном лесу, ринулись на прорыв. Однако плотный огонь окружавших гетто карателей вынудил беглецов, оставляя на улице десятки убитых и раненых, повернуть вглубь кварталов, к убежищам. И, хотя преимущество оставалось на стороне карателей, пытающихся автоматным огнем, гранатами и газом людей из «схронов» выгнать, немцам вскоре пришлось осознать, что задуманная ими депортация в лагерь смерти сорвана. Это, по-видимому, и привело их в ярость, породившую решение, не звучавшее на Земле со времен Торквемады: Евреев сжечь. Врачей и ремесленников, торговцев и учителей, матерей и бабушек, мужчин, женщин, мальчиков, девочек и грудных младенцев, всех, без исключения, – сжечь!.. С их домами и имуществом, с их Торой и семейным серебром, с их книгами, альбомами и портретами предков, с их проклятыми «схронами», всех и все - в огонь!..
Гетто поджигали профессионально - с низколетящих самолетов. Сбрасывать зажигательные бомбы, одновременно поливая спасающихся от пожара «юден» прицельным пулеметным огнем, очень даже забавно. И весело - под оглушительные звуки марша «Хорст Вессель»!.. А какое зрелище – пылающие кварталы города, сливающиеся в единый громадный костер! Только долго оставаться на небольшой высоте там нельзя было - жарко...
Вместе с языками пламени в раскаленном воздухе возносился к небу крик, стон и плач невинных мучеников. Страшные звуки, которые не умолкнут в веках...
20 августа 1943 года Глубокого, как одного из старейших еврейских ишувов Восточной Европы, не стало.
* * *
Владимир ЕДИДОВИЧ
Гессель ГОЛЬДМАН
