http://obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=TV/007/38650-0000001-1002/00000393.jpg&id=10156223&id=10156223&id1=0b4bfd5bb1022dc0ff95042351442e11
http://obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=TV/007/38650-0000001-1002/00000394.jpg&id=10156224&id=10156224&id1=37a1015ef464ad1d1396e4935041ea3d
http://obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=TV/007/38650-0000001-1002/00000563.jpg&id=10156479&id=10156479&id1=b97cbef071b54ce8542dd4d62eb9a6df
http://obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=TV/007/38650-0000001-1002/00000564.jpg&id=10156480&id=10156480&id1=60ddc2a3fdd61fd96ad343f7ca48afb2
http://obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=TV/007/38650-0000001-1002/00000565.jpg&id=10156481&id=10156481&id1=f1214365f3c7afcf89f703dbbdefb98a
http://obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=TV/007/38650-0000001-1002/00000566.jpg&id=10156482&id=10156482&id1=00662e073cd9c4e2849c2d7777eb717c
Из досье еженедельника МВД России «Щит и меч»
Они отстояли СталинградСМЕРТЬ В БОЮ ПОПРАВШИЙ
Имя офицера войск правопорядка и безопасности Алексея Васильевича Холоднова как мужественного защитника Сталинграда для нас сохранили военные архивы. Но сам он при жизни не успел удостоиться посему поводу ни заслуженных почестей, ни наград. Причины тому две: негласное клеймо вернувшегося из немецко-фашистского плена (в сталинский период равно – «политически неблагонадежный»!) плюс – рано оборвавший его жизнь туберкулез легких – страшная и сегодня болезнь, которой он заразился еще в период пребывания в нацистских лагерях…
«Надеюсь, он отдал все, что мог, на защиту нашей Родины»Старшего лейтенанта Алексея Холоднова официально исключили из списков внутренних войск НКВД СССР в конце 1942-начале 1943 годов: однополчане по 269-му стрелковому полку ВВ не досчитались его в своих рядах уже после того как остатки родной для них 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР (I ф) оказались наконец-то выведенными на правый берег Волги на отдых и переформирование.
Фамилии не вернувшихся из боя выжившие чаще всего составляли по памяти. Заместителя командира 1-го стрелкового батальона по строевой части старшего лейтенанта Холоднова убитым никто из них не видел. Поэтому его и учли без вести пропавшим, как, впрочем, и большинство из его подчиненных: первый батальон всегда дрался на наиболее тяжелых участках обороны, в том числе и у легендарного Мамаева кургана. Большинство из его воинов сгинули в неравных схватках с превосходящими силами фашистов и достоверных сведений об их судьбе в полку не имелось. Это сегодня формулировка «пропал без вести» выглядит сотканной из непроницаемой безнадежности, а на передовой в глазах самих фронтовиков она чаще всего даровала, пусть хлипкий, но шанс на новую встречу с такими безвозвратно выбывшими: а вдруг не погибли, а, скажем, при выходе из окружения присоединился к другим частям, или же израненные попали в госпиталь?!
Как выяснилось через три неполных года, старший лейтенант Алексей Холоднов в действительности не погиб! Об этом кадровики ГУВВ узнали в июне сорок пятого из письма, поступившего из Пятигорска от Зинаиды Васильевны Холодновой, супруги офицера. В настоящий момент этот документ хранится в Москве в фондах Российского государственного военного архива. Его «реквизиты» здесь: РГВА – ф. 38650, оп. 1, д. 393, лл. 330-А и 330-А/об. Вот полная цитата из него с сохранением стилистики оригинала: «От 27.II. 1943 г. я получила от Вас извещение, что ст. лейтенант Холодном Алек.[сей] Вас.[ильевич] 1905 г.[р.] в бою с немецкими захватчиками попал без вести.
В настоящее время он жив, но после ранения в легкое под Сталинградом в бессознательном состоянии попал в плен и с таким тяжелым ранением был у немцев вне человеческих условиях до момента освобождения нашей армией, а это было в январе 1945 г.
В настоящее время лежит в эвакогоспитале [№] 1322 [в] гор. Кирове (областной); у него туберкулез легких после ранения и перенесенного голодания.
Он просит меня как жену забрать его домой, но я не имею возможностей таких.
В настоящее время я получила отпуск и еду к нему в очень тяжелых материальных условиях. Так что чем-либо помочь ему, конечно, я бессильна.
Очень прошу Вас помочь ему быстрее восстановить документы, на основание чего – и содержание: очевидно, пенсию, платье, в которое он мог бы одеться и совместно со мной выехать домой (если [ему] позволит здоровье).
Он является офицером Красной Армии, а с 13 лет – воспитанник Красной Армии. Надеюсь, он отдал все, что мог, на защиту нашей Родины.
Дни его жизни, возможно, недолгие, и мне как жене очень хочется взять его домой.
Я еду к нему, но не знаю, в каком состоянии я его застану».
«Очнулся… в плену»О том, какая же, собственно, драма постигла Алексея Васильевича как защитника Сталинграда, – строками его рукописного рапорта от 16 июня 1945 года, написанного и поданного «по команде» на имя начальника Эвакуационного госпиталя № 3154 Наркомздрава СССР подполковника медицинской службы Штейнфельда (источник – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 393, л. 482). На тот момент сорокалетний Алексей Холоднов проходил лечение в 4-м отделении озвученного выше госпиталя: являлся санбольным из 10-й палаты. Мотивом же для данного письменного прошения явилось отсутствие у него на руках каких-либо документов, подтверждавших бы его офицерский статус, без чего в свою очередь ему невозможно было рассчитывать на офицерскую (то есть повышенную) пенсию, а также прочие социальные льготы и выплаты, предусмотренные действующим законодательством для офицеров Вооруженных Сил. Вот текст этого рапорта, но со сделанными нами в квадратных скобках на правах кратких комментариев уточнениями и дополнениями: «Доношу, что я с 1922 г. по 1925 г. был курсантом 7-й Владикавказской школы РККА.
С 1925 г. по 1936 г. – на разных должностях среднего начсостава, служил в пограничных войсках НКВД Закавказья.
В 1936 году в сентябре месяце я был уволен в запас как инвалид 3-й группы (имел [на тот момент времени] выслугу 23 года) в результате полученного ранения. (Пенсионный лист № 2443-В и [пенсионная] книжка № 3545, которые были высланы, согласно сообщению моей жены, в новое Управление военного снабжения НКВД СССР при моей мобилизации).
Отправился к месту назначения в первый день мобилизации согласно повестке Пятигорского горвоенкомата, прибыл на второй день в 59 ж/д полк НКВД [правильно – 59-й стрелковый полк войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений] 5 дивизии [правильно – 5-я стрелковая дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений; штадив – в г Харьков] в город Армавир, где и получил назначение на должность начальника гарнизона 246 километра (мост через реку Кубань) и служил до января месс. 1942 года (командир полка – майор Митрофанов, военком полка – старший политрук Осипов).
В январе 1942 года был направлен в г. Сталинград на формирование 10-ой стрелковой дивизии НКВД по охране особо важных сооружений [правильно – дивизия внутренних войск НКВД СССР], где получил назначение в 269-ый полк НКВД [правильно – стрелковый полк внутренних войск НКВД СССР] на должность зам. командира 1-го батальона по строевой части (командир полка – подполковник Капранов, военком полка – бат. комиссар Плотников).
В 269 полку был аттестован на капитана. Этот полк в составе 62-ой армии защищал Сталинград.
27 сентября 1942 г. я был ранен у шоссейной дороге, идущей от гор. Калач [правильно – Калач-на-Дону] на Сталинград, ранение сопровождалось потерей сознания. Очнулся я в Котлубане [поселок в Городищенском районе современной Волгоградской области] в плену, в одном нательном белье. При перевязке фельдшер сказал мне, что я тяжело ранен в левое легкое и позвоночник.
Через несколько дней с другими ранеными был перевезен в город Калач [правильно – Калач-на-Дону] Сталинградской области. Здесь увидел при перевязке медсестру [из] нашей части, а также помначштаба полка по разведке лейтенанта Марусидзе.
Из Калача [правильно – Калач-на-Дону] все раненые были отправлены в город Смелый [правильно, очевидно, – Смела современной Черкасской области Украины] в лагерь военнопленных, где пробыл до сентября 1943 года.
По мере продвижения частей Красной Армии был эвакуирован в город Умань [ныне – в современной Черкасской области Украины; здесь при нацистах находился шталаг-349], затем в феврале 1944 г. – в лагерь военнопленных «Бяла-Подляска» [правильно – в лагерь шталаг-366Ц, дислоцировавшейся в польском городе Бяла-Подляска], а отсюда по истечению одного месяца – в Восточную Пруссию, в город Хохинштайн [правильно – Хохенштайн; ныне – польский Ольштынек; на окраине Хохенштайна при нацистах дислоцировался шталаг-1Б]. Здесь находился в тяжелом состоянии до момента освобождения частями Красной Армии, т.е. до 22 января 1945 года.
По освобождению комиссией направлен в город Инстербург [ныне – Черняховск Калининградской области РФ], затем в город Двинск [ныне – латвийский Даугавпилс].
В город Киров (областной), в сортир.[овочную] в/ч 3774 прибыл в марте 1945 г. из города Двинска.
В настоящее время нахожусь на излечении в э/госпитале № 3154 в гор. Кирове (областном).
В связи с тяжелым состоянием моего здоровья, требующего дальнейшего санаторно-курортного лечения, полным отсутствием средств к существованию и даже средств для проезда к семье прошу Вашего ходатайства перед наркомом НКВД т. Берия о высылке мне соответствующих воинских документов, дающих право на получение денежных средств и места в санатории.
Домашний адрес мой и семьи: город Пятигорск, Сенная улица, дом № 5».
Резолюция начальника госпиталя от 18 июня 1945 года: «Направить рапорт [по команде в НКВД СССР] с просьбой ответить на адрес госпиталя и по адресу его [санбольного А.В. Холоднова] жены».
А еще через сутки тот рапорт был вручен в канцелярии ЭГ-3154 под роспись сотрудникам фельдъегерской связи для максимально скорой доставки ими командованию пограничных войск НКВД СССР. В сопроводительном письме за Исходящим № 301/с от 19 июня 1945 года и имевшем гриф «Секретно» подполковник медицинской службы Штейнфельд просил (источник – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 393, л. 481): «При этом вторично запрашиваю подтверждение принадлежности к офицерскому составу ХОЛОДНОВА АЛЕКСЕЯ ВАСИЛЬЕВИЧА.
Копию ответа прошу направить просителю: г. Пятигорск, Сенная ул., д. № 5, ХОЛОДНОВУ В.А.».
Согласно постовому штемпелю на конверте, адресату пакет поступил 9 июля 1945 года. Через три дня на рапорте старшего лейтенанта А.В. Холоднова кадровики-пограничники поставили штамп, гласящий, что такой офицер в картотеке Отдела комсостава ГУПВ НКВД СССР не значится, после чего пакет со всем содержимым через Секретариат НКВД СССР для дальнейших разбирательств по существу незамедлительно переправили коллегам из ГУВВ НКВД СССР. (Источник – РГВА: ф. 38650, оп. 1, д. 393, лл. 481-484.)
Приказ гласил: повысить в должности!На момент получения кадровиками ГУВВ в июле 1945 года «челобитного» пакета из ЭГ-3154 офицер Алексей Холоднов уже находился у себя дома в Пятигорске. Его, не дожидаясь отсутствующих пока документов, необходимых для объективного начисления пенсии, выписали из госпиталя как безнадежно больного. Говоря по-другому, военные медики, исходя из высших принципов гуманизма, предоставили ему возможность умереть в родных стенах – в кругу семьи. Однако воинские перевозочные документы госпиталем ему, можно не сомневаться, были выписаны как на рядового. По-другому работники финчасти ЭГ-3154 попросту не имели бы права поступить...
Дата безвременной кончины этого ранее неизвестного героя Сталинградской битвы и место его последнего упокоения нашей редакции пока неизвестны. Но выяснить это мы собираемся в самое ближайшее время. К тому же сохраняется надежда, что оперативно на данную публикацию откликнутся здравствующие родственники офицера…
На сегодняшний же день посредством архивного поиска в крайне немногочисленном, увы, на документы фонде 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР (I ф), который хранится в РГВА, удалось выявить подлинник приказа комдива-10 о назначении старшего лейтенанта Алексея Васильевича Холоднова заместителем командира 1-го стрелкового батальона по строевой части. Номер этого приказа «л/121», а дата издания – 6 июня 1942 года, но с оговоркой в тексте, что назначение – оно с 15 мая 1942 года (источник – РГВА: ф. 38759, оп. 1, д. 2, л. 132). Ранее же офицер Холоднов в том же полку состоял в должности заместителя командира батальона по разведке, а теперь же вот за свои высокие морально-боевые качества он был повышен до условного статуса первого «зама»…
Сергей ЛАГОДСКИЙ и Юрий РЖЕВЦЕВ,
члены журналистской спецбригады «Щита и меча».
