Здравствуйте!
Ссылка:
http://perexilandia.net/pamyat/tikhvin-1941/my-krasnaya-kavaleriya Мы, красная кавалерия…
Сначала небольшая выдержка из публикации Г.Л. Воскобойникова «Казачество и кавалерия в годы Великой Отечественной войны»: - «...О том, какое место отводилось Ставкой ВГК кавалерии в обороне Москвы, свидетельствует запись переговоров заместителя начальника Генерального штаба генерала A.M. Василевского с начальником штаба Юго-Западного фронта генералом П.И. Бодиным.
С началом Московской битвы развернулась Тихвинская оборонительная операция. В ней приняла участие 27-я кавдивизия генерала Г.Т. Тимофеева. 19 ноября в начавшейся наступательной операции 27-я кавдивизия, с полком 60-й танковой дивизии, была двинута в обход тихвинской группировки противника. Этот маневр вынудил гитлеровцев оставить Тихвин 09 декабря и отойти на Будогощь. Тихвинская наступательная операция положила начало контрнаступлению Красной Армии по всему фронту...»
Первоисточник: статья Г.Л. Воскобойникова «Казачество и кавалерия в годы Великой Отечественной войны».
А теперь приведем почти полностью воспоминания полковника П.П. Филиппова, занимавшего во время боев под Тихвином осенью и зимой 1941 года должность комиссара 106-го кавалерийского полка 27-й кавалерийской дивизии. При этом ниже излагается первая, назовём это так, версия воспоминаний, приведённая в Сборнике «Тихвин, год 1941», изданном Лениздатом в 1974 году.
А позднее мы опубликуем ещё и другие воспоминания ветерана-кавалериста, в которых более подробно рассказывается об интересующих нас боях в середине ноября в районе Городища, Плёсо и Кострино:
«…Октябрь сорок первого года наша 27-я кавалерийская дивизия провела в ожесточенных боях и трудных походах. Сокрушительный удар конники нанесли по врагу в районе станции Погостье, разгромили державший здесь оборону вражеский гарнизон, освободили станцию и поселок. Это было для большинства кавалеристов первым боевым крещением.
Командиры и бойцы с честью прошли через суровое испытание огнем, выполнили свое торжественное обещание, данное перед отправлением на фронт герою гражданской войны, инспектору кавалерии Наркомата обороны генерал-полковнику О.И. Городовикову. Наши молодые воины в этом бою умножили славу красной кавалерии...
Память сохранила немало ярких и волнующих эпизодов. Сержант П.Е. Иванов, увидев приблизившийся к позициям взвода вражеский танк, смело вступил с ним в единоборство. Связкой гранат он подбил машину, а ее экипаж уничтожил из автомата.
Во время одной из вражеских контратак случилось так, что красноармеец Г.И. Малышев оказался в тылу противника. Пробираясь по лесу к своим, он услышал подозрительный треск валежника, негромкие голоса. Малышев затаился в густом ельнике. Вскоре он увидел вражеских автоматчиков. Их было больше десяти. Малышев дал несколько очередей из автомата. Офицер и пять солдат рухнули на землю. Остальных храбрый боец разогнал гранатами, а сам быстро выбрался из ельника и торопливо стал уходить от места неожиданной встречи.
В пути Григорий натолкнулся на раненого разведчика. Красноармеец совсем обессилел и не мог самостоятельно двигаться. Малышев взвалил его на плечи. Оба благополучно добрались до своих, раненого Малышев доставил на полковой медицинский пункт...
Мужественно сражались в те дни с гитлеровцами командир отделения П.С. Савенков, красноармейцы А.К. Кузнецов и М.П. Ксенофонтов, заместитель политрука В.М. Емельянов. Отличились пулеметчики А.Г. Баранов, П.П. Бутырев, В И. Романов, П.И. Эльдеманов, уничтожившие не один десяток фашистов. Сержант П.П. Маслов, красноармейцы А.Н. Волков, С.Н. Курапов, В.Т. Смородин были ранены, но не покинули поле боя.
В районе Погостья наши 101-й, 106-й и 109-й полки находились до 17 октября. Затем дивизию спешно направили в район Тихвина. Мы получили приказ сосредоточиться в лесу, восточнее населенного пункта Оскуй...
Неимоверно тяжелым был марш по осенним разбухшим дорогам. Часто кавалеристы спешивались, помогали вытаскивать застрявшие в грязи пулеметные тачанки, орудия и минометы. Несмотря на все эти трудности, дивизия в срок прибыла на место. Вражеское командование после прорыва обороны советских войск на реке Волхов развивало наступление на Тихвин и Неболчи. Пользуясь своим численным превосходством, танки и пехота противника рвались вперед, выискивая незащищенные участки. Это, пожалуй, и предопределило характер боевых действий нашей дивизии в составе 4-й армии. Командующий армией генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев перебрасывал кавалеристов с одного угрожаемого участка на другой, еще более опасный.
22 октября 106-й и 109-й полки решительно атаковали гитлеровцев на подступах к селу Рогачи, расположенному на реке Оскуя, юго-западнее Будогощи. Атака оказалась для врага неожиданной. Фашисты отступили. Однако на выручку им подошли танки.
Заместитель командира нашего 106-го полка капитан И.Т. Лисицын, находившийся в головном эскадроне, приказал выдвинуть вперед истребителей танков. Когда вражеские машины приблизились к позициям, парторг эскадрона Коршунов и красноармеец А.В. Скворцов бутылками с горючей смесью подожгли два танка. Экипажи остальных машин повернули назад.
- За мной! В атаку! - скомандовал капитан Лисицын. И первым выскочил из укрытия. Увлеченные отважным командиром кавалеристы устремились за танками и вышли на северную окраину Рогачей.
С востока в населенный пункт ворвались бойцы 109-го полка. Их возглавлял начальник штаба капитан С. Ф.Сивицкий.
Бой в Рогачах продолжался недолго. Не прошло и получаса, а в селении уже не осталось ни одного гитлеровца. Наши бойцы закрепились на западной окраине...
Вечером прибыл офицер связи из штаба дивизии. 106-й и 109-й полки получили приказ совершить марш в район Среднего Села и Лашина, не допустить наступления противника вдоль железной дороги Будогощь - Неболчи.
К утру 24 октября кавалеристы сосредоточились в лесу, окружающем Среднее Село. И сразу приступили к оборудованию оборонительного рубежа. Около двух часов дня наши разведчики обнаружили приближающийся со стороны Будогощи авангардный отряд противника. Командир полка майор С.В. Салычев, получив это донесение, связался по телефону с командиром второго эскадрона старшим лейтенантом И.Г. Корчиным и предупредил о надвигающейся опасности.
Гитлеровцы, натолкнувшись на выдвинутые вперед засады, приостановили наступление. Они открыли сильный огонь и вызвали авиацию. Несколько вражеских самолетов начали бомбить огневые позиции наших батарей...
Основной удар противник нанес вдоль железной дороги, где держал оборону второй эскадрон. Более двухсот гитлеровцев при поддержке танков и броневиков пытались прорваться к разъезду Горятино. Наши орудийные расчеты ударили по танкам и броневикам, взвод станковых пулеметов старшины Г.М. Ручкина заставил вражеские роты отхлынуть назад.
Спустя некоторое время гитлеровцы после нового мощного огневого налета повторили атаку. Отражая ее, погибли многие наши воины. С болью в сердце вспоминаю я политрука Геннадия Александрова, мужественного человека, сердечного товарища. Он начинал бой первым и выходил из него последним, показывая всем пример выполнения воинского долга.
Геройски действовал командир эскадрона И.Г. Корчин. Когда вышел из строя один из артиллерийских расчетов, Корчин сам стал к орудию. Десятки снарядов послал он, расстреливая с близкого расстояния наседавших фашистов. Гитлеровцы и на этот раз отошли.
До конца октября кавалеристы, прикрывая дорогу на Неболчи, вели оборонительные бои, сдерживая яростный натиск врага. 31 октября нас сменила 92-я стрелковая дивизия, прибывшая из резерва Ставки.
Куда же теперь нас направят? Этот вопрос волновал каждого. Командир полка Салычев связался со штабом дивизии. Ответ был коротким: дивизия выводится в район Бокситогорска для пополнения и отдыха. Десять дней провели мы в непривычно спокойной обстановке. О войне напоминали только изредка появлявшиеся вражеские самолеты да отдаленная артиллерийская канонада...
Эскадроны получали пополнение. Помощник командира полка старший лейтенант А.С. Малышев, немолодой уже командир, сражавшийся в годы гражданской войны в чапаевской дивизии, привез с армейских складов зимнее обмундирование. Всем кавалеристам выдали полушубки, валенки, шапки-ушанки. Теперь нам был не страшен любой мороз, хотя дни становились все холоднее и холоднее.
Готовясь к новым боям, командиры и политработники обращали особое внимание на наше пополнение. Важно было, чтобы новые бойцы, влившись в эскадроны, артиллерийские и минометные батареи, с первых же дней прониклись высокой ответственностью за исход предстоящих боев, заняли достойное место в общем строю. Перед новобранцами по заданию партийных организаций выступали бывалые воины: пулеметчики лейтенант С.В. Полищук, сержант Я.В. Савин и красноармеец Ф.П. Бутырев, сапер сержант П.А. Ковыхин, сабельник М. Ф. Кривошеей. Они делились своим опытом, рассказывали о героях недавних боев, доблестно и умело сражавшихся с гитлеровцами.
В эскадронах прошли партийные собрания. Коммунисты приняли в свои ряды лейтенантов В.С. Маланчука и С.В. Полищука, истребителя вражеских танков А.В. Скворцова, военфельдшера Н.А. Томилина и других отличившихся в боях воинов.
10 ноября дивизия была поднята по боевой тревоге и направлена в район Воложбы. В этот день мы узнали, что 08 ноября противник захватил Тихвин. Перед кавалеристами была поставлена задача совместно с мотострелковым полком 60-й танковой дивизии и 539-м отдельным минно-саперным батальоном выбить противника из Городища, а в дальнейшем, наступая на северо-восток, перерезать дорогу, по которой шло снабжение тихвинской группировки противника. В Городище гитлеровцы еще не успели создать прочной обороны, и этот населенный пункт был освобожден сравнительно легко. К семи часам утра 13 ноября наши полки вошли в район урочища Кобылья Грива. Двигаться дальше в конном строю было нельзя - на пути лежали припорошенные снегом болота. Лошади проваливались, конные упряжки застревали.
Майор Салычев приказал командиру третьего эскадрона политруку В.Е. Бедяеву выслать вперед несколько групп разведчиков. Две из них вернулись с неутешительными сведениями. Всюду вязкие, непроходимые топи, еще не успевшие промерзнуть.
Посоветовавшись с командиром полка, я с группой кавалеристов тоже отправился на поиски переправы. В одном месте просеку, по которой мы ехали, пересекала еле приметная тропа. Направились по ней. Когда приблизились к оврагу, то были приятно удивлены, встретив здесь местных жителей. Они убежали в лес, когда гитлеровцы заняли деревню Кострино, и здесь обосновались в землянках и шалашах.
Недавно и сюда забредали фашисты, - рассказывал бородатый старик. - Уходите побыстрее, а то они скоро вернутся и убьют вас...
- Ничего, папаша, ответил ему мой коновод Василий Кротов. - Мы на своей земле, нам бояться нечего. Пусть фашисты дрожат, их всюду настигнет карающая меткая пуля.
- Как с Москвой и Ленинградом, сынки? - спросила немолодая, морщинистая женщина. - Вражьи солдаты сказывали, будто Красная Армия разбита.
- Все это враки, - сказал я. - Ленинград держится, и Москва наша. Седьмого ноября на Красной площади был парад и перед войсками выступал товарищ Сталин. Вот, почитайте...
Я передал костринцам номер газеты «Правда» с отчетом о военном параде в столице нашей Родины, на подступах к которой в то время развернулось грандиозное сражение.
В свою очередь и мы задали местным жителям несколько вопросов. Нас, естественно, особенно интересовало, где лучше и безопаснее всего преодолеть зыбкие болотистые места. Об этом мы расспрашивали старожилов здешних мест. Они дали нам немало добрых советов. Распрощавшись с обитателями лесного лагеря, отправились обратно. На просеке встретили еще одну группу наших разведчиков. Через болото они переправились, но, по их мнению, лошади там не пройдут и техника может увязнуть...
Получив все эти сведения, командир полка майор Салычев приказал эскадронам спешиться, лошадей под охраной нескольких кавалеристов оставить в лесу, примыкавшем к болоту. Бойцам же незамедлительно, до наступления темноты, переправиться на противоположную сторону болота. С собой взять только ручные и станковые пулеметы, достаточное количество боеприпасов, взрывчатки.
Кавалеристы, вооружившись жердями и баграми, один за другим покидали твердую землю. Болото, припорошенное снегом, таило на каждом шагу опасность. И часто, сделав два-три шага, бойцы проваливались в трясину, из которой без помощи товарищей нельзя было выбраться. Уже начало смеркаться, когда первая группа перебралась через болото. С каждой минутой к ней присоединялись все новые и новые бойцы. После короткого отдыха двинулись по лесу дальше и вечером вышли к дороге. Саперы старшина В.Н. Лещук, сержант П.А. Ковыхин, рядовые Д.А. Уляндин и К.В. Кузнецов быстро установили на ней противотанковые мины, тщательно замаскировав их. Вскоре левее нас к дороге вышли 101-й и 109-й кавалерийские полки. Саперы под командой сержанта М.А. Тимофеечева также быстро и умело заминировали еще один участок шоссе.
Поздно вечером и ночью раздались сильные взрывы. На минах подорвалось несколько грузовиков и одна бронемашина. Около полуночи появились вражеские танки, они открыли шквальный огонь из пулеметов. На участке 106-го полка смельчаки-рядовые М.Ф. Кривошеев и П.П. Румянцев подползли к вражеским машинам и противотанковыми гранатами подбили две из них. Остальные ушли в направлении Ново-Андреева.
Утром 15 ноября противник бросил в контратаку две роты пехоты и танки. Кавалеристы ее отбили, уничтожив немало гитлеровцев, а также пять грузовых машин, один танк и две бронемашины. В бою особенно отличились эскадроны под командованием политрука В.Е. Бедяева, старшего лейтенанта П.С. Панаида, лейтенанта М.Ф. Ледуховского, пулеметчики во главе с лейтенантом В.С. Маланчуком, младшим лейтенантом С.В. Полищуком.
Ожесточенные бои за дорогу продолжались вплоть до 24 ноября. Все попытки врага отбросить части 27-й кавдивизии успеха не имели. Военный совет армии высоко оценил мужество и отвагу кавалеристов, объявил личному составу дивизии благодарность.
После того как 27-я кавалерийская дивизия перехватила дорогу севернее Котелева, противник вынужден был снабжать свои войска кружным путем через Клинец и Липную Горку. Встала задача перерезать и эту, теперь уже единственную, коммуникацию вражеской тихвинской группировки.
Главные силы 60-й танковой и 27-й кавалерийской дивизий были переброшены в район кордон Воложба и начали готовиться к наступлению.
В 11 часов 27 ноября после короткой артиллерийской подготовки кавалерийские полки во взаимодействии с частями 60-й танковой дивизии начали атаку.
Противник оказывал сильное сопротивление, но решительным ударом был разгромлен и обращен в бегство.
Танкисты и кавалеристы, преследуя его, подошли к безымянным высоткам в двух километрах южнее совхоза «1-е Мая». Здесь они были встречены сильным огнем из дзотов. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление.
В ночь на 28 ноября наши подразделения приводили себя в порядок. Чтобы уничтожить дзоты противника, генерал армии К.А. Мерецков приказал выдвинуть для стрельбы прямой наводкой 76-миллиметровые орудия.
Утром артиллерийские расчеты стрельбой с открытых позиций начали уничтожать вражеские огневые точки. Гитлеровцы открыли ответный огонь, особенно сильный из районов Мелегежская Горка и совхоза «1-е Мая».
Стоял несмолкаемый гул от разрывов снарядов и мин, от ружейно-пулеметной стрельбы. Батареи 106-го и 109-го кавалерийских полков метко разили врага. Особенно отличились командиры расчетов старший сержант Ф.А. Ягодин, красноармеец М.А. Смирнов, старший сержант A.И. Жуков, наводчик орудия М.Е. Волков, командиры взводов лейтенанты В.Т. Олейниченко, А.А. Шпагин, помощник командира батареи лейтенант М.Б. Волынский, политрук батареи Н.И. Качалин и другие. Мужественные артиллеристы уничтожили два вражеских орудия, шесть крупнокалиберных и станковых пулеметов, два миномета, полностью разрушили три дзота.
Воспользовавшись ударами нашей артиллерии, кавалеристы 109-го, 106-го кавполков и мотострелки 60-й танковой дивизии сломили сопротивление гитлеровцев и подошли к дороге Тихвин - Мелегежская Горка. Отважно действовали взводы, которыми командовали младший лейтенант А.В. Хозов, старший сержант Д.А. Сытов, сержант П.Е. Иванов. Они смело выходили на фланги противника и внезапными атаками обращали его в бегство.
Вечером 29 ноября я находился в третьем эскадроне. Командовал им политрук В.Е. Бедяев. Мы устроились в неглубоком окопчике, прикрытом сверху еловыми ветками, и беседовали о минувшем боевом дне. Был он нелегким. Гитлеровцы несколько раз контратаковали кавалеристов. Все бойцы сражались мужественно. Коммунисты М.А. Уляков, М.И. Кречетников, В.Ф. Скосырев, Я И. Фоменко, Ф.Е. Ершов, А.В. Назаров и многие другие показывали примеры боевой доблести.
Дважды завязывались рукопашные схватки у нашего окопчика, служившего командным пунктом эскадрона. B.Е. Бедяеву самому пришлось взяться за гранаты.
- Гитлеровцы как бешеные лезли, - рассказывал Василий Ефимович. - Одного фашиста уложишь - смотришь, два других появляются. Но мы все-таки устояли.
Бедяев доложил о количестве бойцов, оставшихся в эскадроне, посетовал на нехватку мин, особенно противотанковых.
- Не знаю, как вам помочь, - откровенно признался я.
- В полку есть всего с десяток. Да и то выручил комбат саперов Гусаров. Думаю, что договорюсь с командиром полка о передаче половины этих мин вашему эскадрону.
- Комиссар полка здесь? - раздался рядом чей-то негромкий голос.
- Здесь, иди к нам, - отозвался Бедяев.
Под ногами еще невидимого человека заскрипел снег. И вскоре к окопчику подошел боец в белом маскировочном халате. Это был посыльный из штаба полка. Он передал мне приказание срочно отправиться к военкому дивизии Е.П. Свиридову.
- Ну, бывай, Василий Ефимович, - пожал я руку Бедяеву.
- Держись тут до последнего. А о нуждах ваших я помню и постараюсь помочь...
Командный пункт дивизии находился в двух километрах от переднего края. Через полчаса я был у военкома Свиридова. Его небольшой блиндажик был тускло освещен огарком стеариновой свечи. У стены на снарядном ящике сидели Е.П. Свиридов и А.Ф. Глебский, заменивший недавно раненного военкома 109-го полка А.М. Молочко.
- Наконец-то, - сказал Свиридов.
- Времени в обрез, и я вас не задержу. Командира дивизии беспокоит то, что отстала артиллерия. И крупнокалиберные пулеметы еще не все переправлены через болота. Возьмите это дело под свой контроль, окажите посильную помощь артиллеристам и пулеметчикам... Вопросы есть?
- Как обстановка на других участках? - поинтересовался батальонный комиссар Глебский.
Свиридов вкратце ответил на его вопрос. Войска 4-й армии все плотнее и плотнее охватывают с трех сторон вражескую тихвинскую группировку. Пройдет еще несколько дней, и она окажется в «котле». - Если мы, конечно, кроме шоссейной дороги перережем еще и железную, - подчеркнул военком. - Такая перед нами поставлена задача...
Вся ночь на 30 ноября прошла без отдыха. Через болото прокладывали временные гати, и по ним артиллеристы и выделенные им в помощь бойцы других подразделений вручную переправляли орудия, пулеметные тачанки. Приказ командира дивизии был выполнен.
Когда на следующий день появились вражеские танки и броневики, путь им преградил артиллерийский огонь.
В начале декабря 101-й, 106-й и 109-й кавалерийские полки, мотострелковые подразделения 60-й танковой дивизии продолжали наступление в направлении к железнодорожной линии Тихвин - Будогощь. Противник, подтянув свежие силы, ожесточенно контратаковал правый фланг нашей дивизии. Второй и третий эскадроны 106-го полка, против которого наносился главный удар, не пропустили вражеские танки и пехоту. В этом бою погиб отважный коммунист политрук В.Е. Бедяев. Его заменил командир пулеметного эскадрона старший лейтенант С.В. Полищук.
Утро 07 декабря выдалось пасмурным. Морозная дымка окутывала опушенные инеем леса. Было тихо. И это нас удивило. Обычно гитлеровцы уже на рассвете открывали артиллерийский огонь и затем начинали контратаки...
На рассвете над позициями полка показался вражеский самолет-разведчик. Его обстреляли из зенитных пулеметов. Самолет отвернул в сторону, скрылся за лесом. Вскоре он появился снова.
Было очевидно, что вражеский разведчик кружит над полем боя с определенной целью. Надо ждать вражеского удара. Так рассудил командир полка майор Салычев. Он приказал командирам эскадронов усилить наблюдение за противником, подготовиться к отражению атаки его танков и пехоты.
- Когда хищный зверь ранен, он идет на все, - заметил инструктор политотдела Т.П. Кравцов, уже вторые сутки находившийся в полку. Да, от гитлеровцев всего можно было ожидать. Их тихвинская группировка находилась на краю пропасти.
Майор Салычев остался на КП, а я и Кравцов отправились в эскадроны. Там ведь прежде всего требовалось присутствие политработников, их помощь и добрый совет.
Командир второго эскадрона старший лейтенант Панаид также с беспокойством докладывал о поведении противника. Я предложил направить в ближайший вражеский тыл разведчиков. Но вскоре необходимость в этом отпала. Лес содрогнулся от оглушительного грохота...
Артиллерийская подготовка продолжалась пятнадцать минут. Еще на нашем переднем крае рвались снаряды и мины, а на дорого уже показались вражеские танки.
Обстановка в тот день была накалена до предела. Артиллеристы заставили тапки повернуть обратно, но вражеская пехота, воспользовавшись тем, что третий эскадрон не имел локтевой связи с левым соседом, начала обходить его по лесу. Одновременно неприятельские автоматчики просочились к командному пункту нашего полка и завязали там бой...
Первоисточник: Сборник «Тихвин, год 1941», Стр. 243-252 - воспоминания полковника П.П. Филиппова, занимавшего во время боев под Тихвином осенью и зимой 1941 года должность комиссара 106-го кавалерийского полка 27-й кавалерийской дивизии.
Материал подготовлен родственниками бойца: «
Кощеев Федор Александрович 1916»
