Через месяц после начала войны батарея Александра Сергеевича Малофеева была преобразована в отдельную, направлена на Моонзундский архипелаг и поступила в распоряжение командования охраны водного района острова Моон (Муху). Ей предписали охранять от нападений с воздуха и моря стоянку наших легких кораблей на пристани Виртсу.
Девятого сентября немецкие войска высадились на остров Вормси, а спустя пять дней началась их десантная операция на остров Муха. К нему двинулась масса катеров, мотоботов, шхун и других плавсредств. "Немецкие самолеты,- вспоминает Малофеев,- забрасывали нас бомбами, но мы стойко удерживали свои позиции. Командир батареи лейтенант Белоусов был тяжело ранен, и в командование вступил я. Боеприпасы подходили к концу. Попытка прорваться к дамбе по шоссе Куйвасто - Ориссаре к успеху не привела. Пришлось уничтожить технику и мелкими группами пробиваться из окружения. Батарея разделилась на три взвода. Первый, огневой взвод повел я, взвод управления - младший лейтенант Коробец, всех остальных - политрук Зименков". В бою новый комбат был ранен в обе ноги и контужен. Спустя примерно две недели началось общее "отступление в море". В дело было пущено все, что могло держать человека на плаву: лодки, в том числе надувные, автомобильные камеры, плоты, бочки, бревна. Люди надеялись преодолеть 26 км Ирбенского пролива, высадиться на латвийский берег, лесами пробиваться к фронту или партизанить в тылу врага. "Отступление в море" происходило не только под покровом ночи, но и днем. "Хорошо помню,- пишет Александр Сергеевич,- как я и лейтенант Чепраков отыскали в зарослях на берегу моря рассохшуюся рыбацкую лодку, законопатили ее, соорудили из досок мачту и сделали два весла. Вскоре к нам присоединились политрук Жуков и моторист катера 315-й батареи Романов. Были у нас компас и карта Балтийского моря, снятые со сбитого немецкого самолета. Спустив на воду нашу шлюпку, мы удачно в темноте прошли мимо немецких кораблей, стоявших близ берега. Поскольку прожекторы противника были направлены в сторону Ирбенского пролива, мы взяли курс на нашу военно-морскую базу Ханко в Финляндии. Посменно один из нас греб, другой был у руля, третий вычерпывал воду из протекавшей лодки, а четвертый отдыхал. Отойдя на значительное расстояние от вражеских кораблей и убедившись, что нас не преследуют, мы из одеял сделали парус и укрепили его к мачте. Надежда на спасение придавала нам силы".
На следующий день, продолжает лейтенант Малофеев, разразился шторм, обычный на Балтике в октябре. Он продолжался почти сутки. Морякам пришлось убрать импровизированный парус и снова взяться за весла. Когда шторм стих, на горизонте показался немецкий самолет-разведчик. Он шел в сторону беглецов. Попытка изобразить из себя мертвецов, лежащих на дне лодки, успеха не принесла. Не прошло и 30 минут, как с юга к лодке стали приближаться два сторожевых корабля. Когда один из них подошел почти вплотную к ней, политрук Жуков вынул пистолет и, воскликнув: "Прощайте, товарищи!", выстрелил себе в висок. Его примеру готовы были последовать Малофеев и Чепраков. Но в это мгновение матрос Романов воскликнул: "Товарищи командиры, что ж это вы? Неужели на материке мы не сможем убежать от них?" Офицеры посмотрели друг на друга и отвели свои пистолеты. Никто уже давно не вычерпывал из лодки воду, и она, ставшая от крови Жукова красной, заливала моряков по пояс. Они коченели от холода, их руки и ноги сводили судороги. Неравная схватка была не долгой... Высадили пленных артиллеристов где-то в районе Лиепаи, откуда затем отправили очередным железнодорожным тран- спортом в Саласпилсский лагерь.
Источник: Бродский Е.А., Забвению не подлежит, М.: Мысль, 1993
