Кеймах Давид Ильч (1906-13.09.1943), представитель высшего командного состава РККА, сотрудник органов НКВД и военной разведки, капитан.
Родился в 1906 году, уроженец г. Одесса. Еврей. Член ВКП(б) с 1929 года. В Красной Армии с 1941 года. В 1933 году окончил Московский электромеханический институт, работал старшим инженером научно-исследовательской лаборатории Главного артиллерийского управления Красной Армии. Участник Отечественной войны с 1941 года.
В сентябре 1941 года лейтенант Кейхман Д.И. назначается военным комиссаром уникального Диверсионного отряда Разведывательного управления Генштаба Красной Армии под командованием военного инженера 2-го ранга Г. М. Линькова, который имел в своем составе взвод связи и семь радиостанций, опытных разведчиков-агентуристов и диверсантов-подрывников. Это был один с первых Оперативных Разведывательных Центров (Бригада Специального Назначения), развернутых по мобилизационному плану военной разведки для ведения специальных диверсионно-разведывательных операций на территории занятой противником. Очень критично описал свою заброску в тыл врага легендарный военный разведчик Герой Советского Союза полковник в отставке Григорий Матвеевич Линьков: «Шестого августа, имея пятьдесят пять человек и двадцать три грузовых мешка, заполненных боеприпасами, мы отбыли на прифронтовой аэродром в Юхново, где размещался авиадесантный полк, производивший выброску десантников на самолетах ТБ- 3.
Даже такой большой отряд, выбрасываемый за линию фронта впервые никто не сопровождал, а перед отправкой с нами никто не беседовал, если не считать пятиминутного разговора, который состоялся у меня в день выезда из Москвы с тов. И.И. Ильичевым, являвшимся тогда комиссаром ГРУ.
Я прочитал сов. секретный приказ о своем назначении и о том, что в мою обязанность входило развитие массового партизанского движения в тылу врага. При этом указывалось, что при продвижении Советской Армии и отступлении фашистских войск, возглавляемый мной отряд должен отходить на запад, продолжая выполнять поставленную задачу. Район выброски и пункты сбора были установлены в Москве. Все ясно. Но меня обязывали перед вылетом явиться в штаб Западного фронта, которым тогда командовал маршал Тимошенко, а членом Военного Совета был Булганин. Меня же беспокоило одно — благополучность выброски в намеченный пункт приземления. Это опасение росло с каждым днем, превращаясь в тревогу за благополучный сбор отряда за фронтом, а, следовательно, и за успех в выполнении поставленной задачи. Это беспокойство и тревога увеличились еще больше, когда в разговоре с командиром авиадесантного полка я встретил полное непонимание стоящей перед ним задачи, и пренебрежительно-зазнайское отношение к этой весьма серьезной десантной операции.
Мне было стыдно слушать, когда этот неумный, неподготовленный к занимаемой должности человек начал спорить о потребном количестве машин, необходимых для выброски людей и груза. При этом он абсолютно безответственно заявил, что произведет выброску на трех машинах. А когда ему вместе со мной начали возражать отдельные летчики и приводить элементарные расчеты, то этот, с позволения сказать, командир авиадесантной части начал увеличивать число машин, набавляя по одной, пока не дошел до шести, отказавшись дальше выслушивать доводы и соображения летчиков по существу вопроса.
Числа двенадцатого сентября на самолете У-2 я вылетел из Юхнова в штаб фронта под Вязьму. К моему несчастью, Булганина и Тимошенко в штабе не оказалось. Они были вызваны в Москву. Как долго они там задержатся, никто толком не знал. Я был принят начальником разведотдела фронта полковником Корнеевым. Передал ему пакет, адресованный командующему фронтом. Я попробовал получить у полковника пароли и явки — для встречи с надежными людьми за линией фронта, но он откровенно заявил, что у него их нет.
«Была у нас там одна точка, с которой мы поддерживали связь, но вот уже третий раз бросаем над ней десантников и их обстреливают в воздухе» — совершенно откровенно добавил начальник разведотдела.
«Ну такую точку нам не нужно» — поспешил я заявить, и мы расстались.
Пятнадцатого начали погрузку в самолеты, но вылет был отложен, уже когда погрузка была закончена.
Шестнадцатого сентября, наконец, состоялся долгожданный вылет.
Перед взлетом начался большой скандал с экипажами кораблей, которые отказывались брать запроектированное им количество парашютистов и груза. Старших командиров на месте не было, на взлетной площадке стояли невообразимый шум и брань. Наконец капитану Старчаку, начальнику авиадесантной службы удалось добиться того, чтобы на взлетное поле прибуксировали седьмую машину.
Мы грузились в семь самолетов, принадлежащих трем различным эскадрильям. Пилот ведущей машины был молод и не авторитетен для остальных летчиков.
В эту ночь была самая плохая погода с того времени, когда мы появились в Юхнове, и начали наблюдать за погодой. Встречный ветер, достигающий нескольких баллов, сильно тормозил скорость не скоростных самолетов.
Семь неуклюжих машин растерялись в воздухе и, наконец, выброска под Оршей и в непосредственной близости от города Орши и почему-то вдоль линии железной дороги…
Я и теперь, спустя 15 лет, не могу понять, чего было больше в этой выброске: глупости, или трусости, но все это было следствием сталинской мясорубки.
На самом деле: как можно допустить, чтобы люди, сформированные по приказу Генштаба в специальный отряд, имеющий особенные задачи и подлежащий выброске в определенной точке, сбрасывались в разных местах, как попало и где попало.
А в одном из самолетов была подана команда «ПШОЛ» точно под линией фронта. К счастью, успел выпрыгнуть только один парашютист — некий комсомолец Воробьев, пока кто-то второй из членов экипажа подал команду » отставить «. Остальные после Воробьева летели еще около двух с половиной часов, пока не повторилась команда «ПШОЛ».
Из второго самолета выбросили людей между станцией и городом Орша, несмотря на то, что их обстреливали из автоматов и пулеметов.
В флагманском самолете, в котором вместе со мной находился начальник авиадесантной службы, нашу группу выбросили на линию железной дороги так, что я один оказался по одну сторону полотна остальные по другую. Именно это послужило причиной моего одиночного двадцати восьми дневного блуждания, гибели большей части отряда и, пожалуй, результатом срыва подавляющей части мероприятий, намеченных мной в Москве.
Можно было предположить, что в течение июля и августа выброска десантных групп производилась не лучше. Но поскольку эти группы умещались в одном самолете с грузом, упакованным в собственных рюкзаках, а «точкой» приземления у них был — тыл противника, то они и выбрасывались на опушке первого попавшегося леса за фронтом. Маленькая группа парашютистов могла собраться полностью или частично, а иногда и бесследно погибнуть, но вряд ли это могло явиться предметом разговора или основанием пересмотра тактики десантной службы. Благодаря неудачной выброске только тридцать из пятидесяти пяти человек нашего десантного отряда через месяц собралось в тылу у немцев. Это уже была вторая половина октября…В отряде было семь радиостанций, двенадцать человек радистов, программа связи с Москвой была вручена командиру взвода связи, который не знал шифра. Шифр знали только я, комиссар и начальник штаба. Ни один из радистов не получил дубликата и имея рацию, не мог связаться с Москвой без командира взвода связи. Только в результате одного этого недостатка мы в течение шести месяцев были лишены связи с Москвой..»
Отряд Григория Линькова ушел к озеру Палик в Березинские леса, где обосновался. Вскоре к ней присоединился партизанский отряд будущего Героя Советского Союза батальонного комиссара Антона Петровича Бринского. Его часть в начале войны попала в окружение и перешла к партизанским методам борьбы с противником. Также к группе Григория Линькова присоединились местные партизанские отряды. Подразделение было переформировано в 1-й Белорусский партизанский отряд особого назначения общей численностью свыше 550 чел. В начале ноября 1941 года противник предпринял попытку окружить и уничтожить партизанское соединение, которое дислоцировалось в Березинских болотах. Григорий Линьков принял решение разделить свое соединение на отдельные небольшие группы и идти на прорыв блокады. Первыми ушли отряды Кеймаха Д.И. и капитана Щербины В.В. (20.01.1943 г. присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). С этого момента командование партизанского соединения (Диверсионного отряда РУ) утратило с ними связь. В середине февраля 1942 года этим двум отрядам удалось выйти в расположение частей Красной Армии, хотя на Большой земле они находились недолго. В марте 1942 года старший лейтенант Кеймах Д.И. в составе диверсионного отряда майора Щербины В.В. вновь был заброшен в тыл противника в расположение 1-й Особой бригады под командованием военного инженера 1 ранга Линькова Г. Действовал отряд на территории оккупированной немцами Белоруссии в районе городов Лида – Молодечно – Минск – Лепель – Полоцк. 24 сентября 1942 года майор Щербина В.В. при проведение занятий с разведчиками по боевому использованию новых магнитных мин, произошел взрыв «адской машины» в его руках… Командиром отряда был назначен старший лейтенант Кеймах Д.И. (Псевдоним «Дима»). С сентября 1942 года Диверсионный отряд под его командованием уничтожил несколько сот немецких солдат, офицеров и предателей, подорвал 5 воинских эшелонов, немало автомашин с боеприпасами и другими военными грузами. Принимал участие в боях с карательными отрядами и личным примером воодушевлял бойцов и командиров. Отряд проводил напряженную специальную разведку в Минске и других важнейших городах Белоруссии. Опираясь на партийное и комсомольское подполье, военными разведчиками была создана надежная агентурная сеть, добывающая важные сведения для нашей разведки. Из воспоминаний бывшего секретаря Минского подпольного обкома партии, командира партизанского соединения, Героя Советского Союза Романа Наумовича Мачульского: «Нужно сказать, что организацией покушения на гитлеровского наместника занимались несколько городских подпольных групп и партизанских отрядов, находившихся вблизи Минска. Было разработано много вариантов. Наиболее [228] верный путь достижения цели выбрал отряд «Димы», который первым и добился успеха. Разведчики правильно решили, что убийство палача надо совершить с помощью его прислуги. Кубе держал целый штат служанок, горничных, уборщиц, поваров, кухонных рабочих. Среди них были советские женщины, в том числе Елена Мазаник, работавшая горничной. Можно себе представить, с какой тщательностью и придирчивостью подбиралась челядь для «фюрера Белорутении»!
— Птички еще те, как пить дать, на провокатора нарвешься, — поговаривали некоторые товарищи из руководства отряда.
«Дима» — Давид Ильич Кеймах — рассуждал иначе. Он считал, что среди прислуги Кубе могли быть и изменники, добровольно переметнувшиеся в лагерь врага. Но наверняка есть и такие, которые остались честными советскими людьми. Это мнение, разумеется, было правильным. Его разделяли и Чуприс, и Свентаржицкий.
У «димовцев» в Минске была широкая сеть разведчиков-диверсантов, которые вели регулярную разведку воинских объектов, баз и штабов. Народные мстители усиленно готовились к нападению на армейский штаб, который днем находился в городе, а на ночь располагался в бронепоезде, стоявшем на станции Степянка. Руководители спецотряда «Димы» рассматривали операцию по убийству Кубе как составную часть общего плана уничтожения высших чинов, работавших в армейском штабе и «генеральном комиссариате Остланда». По предложению Дмитрия Федоровича Чуприса подготовку к убийству Кубе поручили одной из групп минских подпольщиков, возглавляемой Марией Борисовной Осиповой (прим. авт. – двойной агент, Мария Осипова, фигурирующая в секретных учетах НКВД и ГРУ как агент «Цапля» и агент «Черная»). В этой группе состоял бежавший из плена военнослужащий Красной Армии Николай Похлебаев по кличке «Чиль». Кеймах и Свентаржицкий посоветовали Марии поговорить с Николаем и предложить ему познакомиться с горничной Кубе Еленой Мазаник, узнать, способна ли она пойти на опасное дело и осуществить его. «Чиль» охотно взялся за поручение. Он сначала познакомился с сестрой Елены — Валентиной Щуцкой, которая и помогла ему встретиться с самой Еленой….Через несколько дней Николай познакомил Мазаник с Марией Борисовной Осиновой, которая и повела разговор об убийстве Кубе. После некоторой проверки друг друга Мария и Елена приступили к делу. Они передали в спецотряд «Димы» все сведения, необходимые для организации покушения на палача: систему охраны особняка, время смены караулов, распорядок дня фашистского гауляйтера. Давид Ильич и Яков Иванович тщательно проанализировали десятки вариантов сложной операции и остановились на одном: Елена должна пронести в особняк мину с часовым механизмом и подложить ее в постель Кубе. Боевой план предусматривал доставку Елены и ее родственников в партизанскую зону.
Командир отряда знал, что участники диверсии встретятся с огромными трудностями. Однако он спокойно посылал людей на опасную и рискованную операцию, так как был уверен: партизаны, привыкшие к исключительной четкости и дисциплинированности в работе, не сделают ни одного неосмотрительного шага.
В сентябре 1943 года, когда все было готово к убийству Кубе, Мария Борисовна Осипова прибыла в деревню Янушковичи на Логойщине и получила от коменданта деревни партизана-разведчика Петра Трашкова магнитную мину. Трашков проинструктировал, как обращаться с миной, ставить ее на боевой взвод. Мария положила мину на дно корзинки, присыпала брусникой, прикрыла тряпкой, поверх которой положила два с половиной десятка яиц и курицу, и вместе со своей подругой Марией Грибовской направилась в Минск. На окраине города они были встречены подпольщиком Николаем Прокофьевичем Дроздом. Он взял корзину и унес к себе домой.
20 сентября Мария Борисовна встретилась с Еленой и передала ей мину, показав, как надо устанавливать ее на боевой взвод. Женщины попрощались….» (Мачульский Р. Н. Вечный огонь. Партизанские записки. / Литературная обработка А. Колосова. — Издание третье, доп. и испр. — Мн.: Беларусь, 1978. — 446 с., ил., 16 л. ил. Тираж 50 000 экз.
http://militera.lib.ru/memo/russian/machulsky_rn/index.html).
Примечание: Мачульский Роман Наумович (1903-26.04.1990), видный советский партийно-советский работник, один из организаторов и руководителей подполья и партизанского движения на территории Минской области, полковник. Родился в 1903 году, уроженец деревни Кривоносы ныне Стародорожского района Минской области (Белоруссия). Белорус. В Красной Армии с 1925–1928 гг., проходил службу качестве красноармейца 4-го отдельного местного батальона (г. Карачев), затем окончил полковую школу младшего комсостава и служил в 110-м стрелковом полку Белорусского военного округа (Новозыбков). Член ВКП(б) с 1928 года. С 1928 года работал заведующим избой-читальней в сёлах Минской области, с 1930 года культработник при профсоюзе строителей г. Речица. В 1935 году поступил, а в 1937 году окончил Высшую школу пропагандистов при ЦК КП Белоруссии. С 1937 года заведующий отделом пропаганды, затем третий секретарь Гресского райкома партии, а с июля 1938 года второй секретарь Червенского райкома партии. В сентябре 1940 года избирается первым секретарем Плещеницского райкома партии Минской области. Участник Отечественной войны с июня 1941 года. Один из организаторов партизанского движения в Белоруссии, направлен в немецкий тыл 18 июля 1941 года в качестве Уполномоченного ЦК КП Белоруссии, секретаря Минского подпольного обкома партии и командира Минского партизанского соединения. С августа 1943 года назначается командиром партизанского соединения Борисовско-Бегомльской зоны, которое к моменту соединения с войсками Красной Армии в июле 1944 года объединяло 9 бригад и 2 отдельных отряда (общая численность 10 436 бойцов).
С сентября 1944 года секретарь Минского облисполкома, с 1950 – 1-й секретарь Пинского обкома партии. В 1954 – 1959 годах – председатель Брестского облисполкома. Член ЦК КП Белоруссии в 1949–1960 гг. Депутат Верховного Совета СССР 4-5 созывов (1954-1962), депутат Верховного Совета Белорусской ССР 2-3-го созывов (1947-1955), заместитель председателя Президиума Верховного Совета БССР 2-3-го созывов (1947-1954). Жил в городе-герое Минске. Умер Герой Советского Союза Мачульский Роман Наумович 26 апреля 1990 года. Похоронен на Восточном (Московском) кладбище в Минске. Его имя увековечено в названиях улиц в населенных пунктах Белоруссии. На доме в Минске, где жил Мачульский Р.Н. установлена мемориальная доска. Написал книги-воспоминаний о военной поре.
Награды: медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (01.01.1944), три орденами Ленина (01.01.1944, ??), орден Октябрьской Революции, три ордена Отечественной войны 1-й степени (??,06.04.1985), орден Трудового Красного Знамени, медалями. Заслуженный работник культуры Белорусской ССР (1980).
По утверждению исследователей непосредственным руководителем операции на ее завершающем этапе был командир спецотряда армейской разведки капитан Д.М. Кеймах, который погиб 13.09.1943 года и в результате за участие в этой крупной диверсионной акции награжден не был. За участие в организации ликвидации гауляйтера Кубе его заместитель по агентуре майор Федоров Николай Петрович Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 29 октября 1943 года был удостоен ордена Ленина, в последствие за подвиги совершенные в качестве командира диверсионного отряда ГРУ (ОРЦ) ему было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Его жена Ольга Федоровна с сыном проживали в Москве, в Малаховке, на улице, которой было присвоено имя Героя Советского Союза Н.П.Федорова…Фамилия капитана Кеймах Д.И. в Указе не значилась. Можно предположить в связи с тем, что к этому времени его судьба была неизвестна.
По утверждению Героя Советского Союза Марии Осиповой, сделанному ей в 1997 году, Нарком государственной безопасности Союза ССР комиссар государственной безопасности 1 Ранга Всеволод Меркулов в ходе её длительного допроса, проведенного в задании на Лубянке после возвращения из Минска в Москву по выполнению диверсионного задания по ликвидации гауляйтера Кубе, требовал от неё отказаться от ранее сделанных пояснений в части выполнения оперативного задания резидентуры ГРУ по ликвидации Кубе, и дать показания о выполнении задания резидента Отряда Особого Назначения НКГБ (бывшей ОМСБОН НКВД)….
По официальным данным 13 сентября 1943 года, по некоторым другим воспоминаниям современников, 21 сентября 1943 года, капитан Кеймах И.Д. вылетел с партизанского аэродрома вместе с командирами диверсионных разведывательных групп в Москву. Однако, 29 сентября 1943 года исполнявший его обязанности командира 1-й Особой бригады, заместитель по агентуре майор Федоров Н.П. получил из Центра радиограмму, в которой Центр сообщал, что самолет, на котором летел «Дима», не вернулся. Позже было установлено, что самолет был сбит средствами ПВО противника, трагедия произошла в небе, где-то на подлете к г. Великие Луки.
Обращает на себя внимание, что Григорий Матвеевич ни словом не обмолвился о своем заместителе лейтенанте Кеймахе И.Д., с которым летел в сентябре 1941 года во вражеский тыл. Почему? Неужели, как можно предположить, отважный разведчик руководствовался известным заветом потомков, что после смерти по христианским обычаям предпочитают говорить о человеке либо только хорошее или в противном случае ничего не говорить, придавая забвению…
Григорий Матвеевич Линьков родился в 1899 году, русский, член ВКП(б) с 1918 года, в Красной Армии с 1932 года. Он имел серьезный опыт разведывательной и диверсионной работы, участвовал в организации партизанской борьбы и партийно-комсомольского подполья в годы Гражданской войны и активно сражался против Колчака и атамана Дутова. В боях был дважды тяжело ранен. После Гражданской войны тов. Линьков Г.М. окончил Партийную школу и рабфак, затем Военную электротехническую академию РККА и перед войной работал в Научно-исследовательском институте Красной Армии. Как мне представляется, что все эти годы он имел непосредственной отношение к решению задач, связанных с разработкой новых средств, необходимых, в том числе для ведения диверсионной войны. Его сослуживцем по работе в институте многие годы был лейтенант Кеймах Д.И. В сентябре 1941 года Линькова Г.М. назначили командиром, а Кеймаха Д.И. военным комиссаром Диверсионно-разведывательного отряда (Оперативного-разведывательного центра). Несмотря на огромные трудности, с которым встретился Григорий Матвеевич, с первых дней выброски на временно оккупированную советскую территорию в глубоком тылу фашистов, он сумел сохранить боеспособность своего отряда, несмотря на потерю 20 чел. из его состава и за период до января 1943 года под его руководством было пущено под откос 112 воинских эшелонов с живой силой и боевой техникой, другим военным имуществом, уничтожено несколько тысяч немцев, совершено много других диверсионных актов с диверсионным отрядом 125 чел. Совершив по заданию командования 600 км переход, сохранив весь состав отряда и умело руководил диверсионными группами, действовавшими на основных коммуникациях в глубоком тылу противника. 20 января 1943 года военному инженеру 1 ранга Линькову Григорию Матвеевичу присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Анализируя множество материалов и документов, воспоминаний которые были написаны участниками тех событий в послевоенные годы…Изложу свою версию.
Вопросы, которые я затрону, всегда ранее оставались в тени. На них никогда не стремились дать исчерпывающих ответов…Военная разведка, как в прочем и разведка НКВД находились под постоянным жестким надзором Сталина И.В. и Берии Л.П. Вполне возможно, искусственно между этими структурами насаждалась острая конкуренция. Так по сей день, не получил разрешение спор кто же организовал ликвидацию гауляйтера Кубе…
Так, например, чекистским обеспечением органов военной разведки и её подразделений, действующих на территории временно занятой противником по линии НКВД осуществляли старший майор государственной безопасности Москаленко Иван Иванович помощник начальника одного из Управлений НКВД 1907 года рождения, русский, в НКВД с 1925 года, член ВКП(б) с 1937 года и капитан государственной безопасности Карташов Сергей Николаевич начальник одного из Отделов НКВД 1914 года рождения, русский, член ВКП (б) с 1941 года, в НКВД с 1937 года, десятки других офицеров НКВД….
Основной задачей, которую решали сотрудники органов НКВД, было ограждение военной разведки от проникновения противника, тщательная проверка подобранных кандидатов, которые предназначались для использования в качестве кадровых сотрудников в разведывательной работе и т.д. Каждый диверсионный или разведывательный отряд, группа насаждались агентурой органов НКВД, которым предписывалось непрерывно сообщать о деятельности этих формирований в тылу противника.
«Всевидящим оком Л. Берия» в диверсионном отряде Г.М. Линькова как позже стало известно, оказался Давид Кеймах. После его возвращения в феврале 1942 года в Центр и доклада о работе отряда в тылу противника, судьба его командира оказалась на волоске от смерти…С другой стороны, у командира диверсионного отряда Г. Линькова были свои претензии, ответ на которые он желал получить от своего подчиненного, но в феврале 1942 года он возвратился к нему в составе другого диверсионного отряда. После подрыва командира диверсионного отряда майора Щербина Василия Васильевича по не подтвержденным данным проводилась оперативная разработка данного чрезвычайного происшествия. Одной из версий была возможность устранения авторитетного командира Оперативного Разведывательного Центра и выдвижения на его место ставленника НКВД Кеймаха Д.И. Чего здесь было больше вымысла или были объективные данные в пользу такой версии, вероятность получения данных приближается к нулю.
Награды Кеймаха Д.И.: орден Ленина (20.01.1943).
18.06.2013 г. Александр Слободянюк