Встреча Николая Кузнецова с Иреной Голенко
75-летию Победы советского народа
в Великой Отечественной войне – посвящается
В эти дни преддверия 75-летия славной Победы ко мне обратилась одна хорошо знакомая мне женщина – участница Великой Отечественной войны с вопросом: «Герман Петрович когда-то я читала в газете «Страж Балтики» рассказ о Вашей встрече с женщиной, которая во время войны встречалась с нашим знаменитым разведчиком Героем Советского Союза Николаем Кузнецовым. Я её тоже знала, когда бывала в Бранево».
-Да, это было давно, в год 60-летия нашей Победы.
-Если найдёте, пришлите мне его.
Я нашёл в своём архиве эту статью. Она называлась «На братских могилах – венки памяти». И я решил показать её Вам.
Из тех, кто был в той поездке 19 марта 2005 года в город Бранево на братское кладбище советских воинов, где похоронено 33 тысячи советских солдат сейчас ещё не ушли в мир иной:
Бывший председатель областного комите¬та ветеранов войны и военной службы генерал-майор запаса Алексей Иванович Безрутченко и я – тогда член областного комитета ветеранов.
К прискорбию скажу, что ушли из жизни:
Первый заместитель Областного комитета ветеранов войны и военной службы, полковник в отставке Василий Акимович Чепрасов
Пред¬седатель совета ветеранов Калининградского государственного морского торгового порта, участник взятия Берлина Виктор Петрович Шабров и заместитель председателя калининградского областного Совета ветеранов Михаил Иванович Ольгин.
С нами были генеральный консул Республики Польша в Калининграде Ярослав Чубиньски, генеральный консул Российской Федерации в городе Гданьске Юрий Алексеев, руководители города Бранёво и его жители.
На встрече в мэрии города Бранёво я сидел рядом с женщиной, которую представили нам как партизанку-разведчицу одного партизанского отряда Украины. Её звали Ирена Андреевна Голенко. Она мне рассказала, как встретилась с Николаем Кузнецовым. Она не знала, что он наш. Потом, только после войны узнала, что это был Герой Советского Союза Николай Кузнецов.
Читайте эту мою статью.
На братских могилах – венки памяти
Недавно исполнилось 60 лет со дня освобождения польского города Бранево, что всего в шести километрах от Мамоново. На эти торжества были приглашены ветераны Великой Отечественной войны из Калининграда
Делегацию возглавил предсе¬датель областного комите¬та ветеранов войны и военной службы генерал-майор запаса Алексей Иванович Безрутченко. В ее состав входили члены област¬ного комитета ветеранов войны и военной службы и члены област¬ного совета ветеранов войны, пред¬седатель совета ветеранов Кали¬нинградского государственного морского порта Виктор Петрович Шабров. От этого предприятия для поездки делегации в город Бранево был выделен микроавтобус.
Освобождение польского города Бранево от немецко-фашистс¬ких захватчиков является одним из этапов Восточно Прусской опе¬рации. За этот город шли ожесто¬ченные бои. Сейчас здесь проживают 18 тысяч человек, а на мемориальном клад¬бище лежат в могилах бо¬лее 33 тысяч советских во¬инов. Это одно из самых больших воинских захоро¬нений советских солдат в Польше и Европе.
- Мы помним всех со¬ветских воинов, кто осво¬бождал наш город, - ска¬зал на встрече мэр горо¬да. - Сложилась тради¬ция приглашать в этот день ветеранов Великой Отечественной войны из Калининграда и вместе с ними возлагать на этом кладбище венки и цветы. На встрече присутствовали ге¬неральный консул Республики Польша в Калининграде Ярослав Чубиньски, генеральный консул Российской Федерации в городе Гданьске Юрий Алексеев, коман¬дир дивизии, расквартирован¬ной в городе полковник Збигнев Доманский, командир артилле¬рийского полка дивизии Барт-конский, российский предприниматель Василий Вареня и участ¬ники Великой Отечественной войны, воевавшие в составе Со¬ветской армии, и партизаны. Это Владислав Бобровницкий, быв¬ший зенитчик 26-го зенитного полка 2-й армии Войска Польского, Слеган Вишницкий и Ирена Голенко, бывшая партизанка отряда майора Иванова зна¬менитого партизанс¬кого соединения гене¬рала Сабурова.
Поляки хорошо по¬мнят ужасы гитлеров¬ской оккупации и благодарны советс¬ким воинам, которые принесли свободу их стране. И все события в год 60-летия Побе¬ды они отмечают очень серьезно, со всеми полагающи¬мися почестями. На мероприятии, посвя¬щенному освобожде¬нию немецкого лагеря смерти Освенцим присутствовали пре¬зиденты России и Польши.
Генеральный консул Польши в Калининграде Ярослав Чу¬биньски отметил, что город Бранево - особенный.
- Мы знаем, что есть жертвы той страшной войны, которые погибли, здесь, у нас, - сказал он, - но, к сожалению, они еще не нашли места на наших во¬инских захоронениях.
Генеральный консул России в городе Гданьске Юрий Алексеев подчеркнул, что кладбище нахо¬дится в прекрасном состоянии и в этом заслуга не только жителей и молодежи города Бранево, вои¬нов Польской народной армии, но и России - ветеранов, жителей Ка¬лининградской области.
Сам обелиск, дорога к нему с известными и неизвестными мо¬гилами и вечно цветущими де¬ревьями, расположенными ряда¬ми между захоронениями, производят потрясающее впечатление.
И сам ритуал воинских и человеческих почестей: большой воинский оркестр, рота почетного ка¬раула, жители города Бранево, школьники, выдвижение к па¬мятнику, звуки гимнов России и Польши, возложение венков и цветов, троекратный салют, про¬хождение воинов торжественным маршем - все это говорило о бла¬годарности польского народа нам, нашим отцам и дедам, свершив¬шим подвиг во имя человечества.
Проходя мимо могил, на одной из мемориальных плит я увидел имя советского воина Антона Дементьевича Грабовского и цветы, лежавшие на ней. Мне сказали, что это муж сестры нашего вете¬рана Великой Отечественной Кон¬стантина Викентьевича Издебского, живущего в Калининграде, которому генеральный консул Республики Польша Ярослав Чу¬биньски помог найти место, где захоронен его родственник.
На этой встрече мне посчастли¬вилось побеседовать с человеком, который встречался с легендар¬ным советским разведчиком Ни¬колаем Ивановичем Кузнецовым.
Это партизанка-разведчица Ирена Андреевна Голенко, кото¬рая сейчас проживает в городе Бранево.
Во время войны по заданию командира партизанского отряда она приезжала в город Ровно с подругой Гали¬ной Сакович якобы за солью и частенько ос¬танавливалась ноче¬вать у своей другой подруги Валентины Довгер. Валя до войны училась в немецкой гимназии, так как была дочерью латыша, мать у нее - русская. Она очень хорошо знала немецкий язык и работала в рейхскомиссариате у гауляйтера Украины Эрика Коха.
Как-то Ирена с Галиной в оче¬редной раз остановились в доме у Довгер. Под вечер к Валентине пришел немецкий офицер для того, чтобы пригласить в казино.
- В то время, - рассказала мне Ирена Голенко, - мы люто нена¬видели немцев, но не знали тог¬да, что Валя Довгер и этот офицер были связаны между собой. У нее было задание внедриться в окру¬жение Коха, а у него уничтожить гауляйтера. Войдя в дом и увидев нас, офицер поздоровался и начал что-то говорить Вале по-не¬мецки. Был он красив, галантен и, можно сказать, надменен. Мы, чтобы им не мешать, вышли в другую комнату. А утром встали и, выполнив задание, ушли в партизанский отряд. Больше мы уже не встречались с Валентиной, так как она была арестована за связь с этим немецким офицером, который оказался «предателем немецкого народа», и была вывезена в Германию.
О том, что это был наш легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов, Ирена узнала в конце сороковых годов. В Ивано-Франковске, где она проживала, в театре шла постановка по книге командира партизанского отряда Дмитрия Медведева «Это было под Ровно» о войне, партизанах, тех героических событиях. В ней рассказывалось о действиях разведчиков Николая Кузнецова и Валентины Довгер.
-И только на спектакле я поняла, с кем тогда мне пришлось встретиться в доме своей подруги, - сказала мне Ирена Андреевна.
Когда наши войска освободили города Ровно и Киев, их партизанский отряд был расформирован, многие его бойцы влились в ряды Советской армии, а Ирена (в партизанском отряде она выш¬ла замуж за поляка и ждала ребенка) вместе с другими девушками была вызвана в Киев, в штаб партизанского движения, где они были награждены орденами и медалями и потом от¬правлены по домам. Когда кон¬чилась война, она переехала к мужу в Польшу и осталась жить в небольшом городке Бранево.
Послесловие: Дорогие читатели я всегда очень трепетно отношусь ко всем тем, кто защитил нашу Родину во время Великой Отечественной войны, особенно близки мне хрестоматийные герои: Зоя Космодемьянская, Александр Матросов и Юрий Смирнов.
Юрий Смирнов мой однополчанин, так как я после войны, в 50-х годах служил рядовым в 1-й роте 77 мотострелкового полка, в которой во время войны служил Юрий Смирнов.
Для более широкого понимания о подвиге Героя Советского Союза Николая Кузнецова и связи его с Валентиной Довгер, я дам несколько небольших отрывков из книг командира партизанского отряда Дмитрия Медведева «Это было под Ровно» и Сильные духом», в котором написано, об их встрече с гаулейтером Украины и Восточной Пруссии Эриком Кохом.
Выдержки из книг
«Валя — была разведчицей партизанского отряда…»
«Вскоре случилось событие, едва не заставившее нас отозвать в отряд Валю Довгер. Николай Иванович, зайдя к ней однажды поутру, застал ее в тревоге.
— Случилось что-нибудь?
— Да. Я получила повестку...
— Кукую?
— Мобилизуют в Германию.
Голос ее дрогнул.
— Надо возвращаться в отряд,— сказал Кузнецов.
— Спасибо, — вспыхнула Валя. — Вернуться в отряд и потерять квартиру!
— А что поделаешь! — задумчиво произнес Кузне¬цов. И тут же предложил: — А что, если попробовать освободиться от мобилизации?
Кузнецов начал действовать:
— Да, да,— сокрушенно бормотал Шмидт.— Вот если бы фрейлейн работала в рейхскомиссариате!
— Разве найдется добрая душа, которая бы мне это устроила!
— Это так трудно сделать. Если бы фрейлейн имела документы...
— Не правда ли,— осведомился Кузнецов,— это мо¬жет решить один человек, гаулейтер Кох?
— Да, он один,— подтвердил «имперский дрессиров¬щик», И тут же вспомнил о своем земляке.— Адъютант Бабах—мой личный друг. Мы с ним в таких отноше¬ниях... Пусть фрейлейн напишет заявление — мы его и подсунем...
— Спасибо вам, Шмидт,— отвечал лейтенант.— Я о вас позабочусь, можете быть спокойны. Я возьму вас к себе в имение. Может быть, вам нужны деньги? —И Кузнецов достал довольно внушительную пачку, ту самую, что накануне привез из отряда Коля Маленький.
Десятого мая Шмидт зашел к Вале и с торжественным видом сообщил ей о приезде Коха и о благоприят¬ных результатах своего разговора с адъютантом.
— Адъютант Бабах передал, чтобы вместе с вами явился и лейтенант Зиберт. Возможно, господин гаулей¬тер захочет лично убедиться, что за вас ходатайствует немецкий офицер.
Валя с трудом дождалась прихода Николая Ивановича. Едва он появился в дверях, она бросилась к нему и выпалила все, что узнала от Шмидта.
— Та-ак,— протянул Кузнецов.— Ну что ж, приглашают— значит надо идти.
— Если ты настоящий патриот и действительно меч¬таешь о подвиге, ты должен убить Коха! — горячо воскликнула Валя.
Вдруг простая, трезвая, четкая мысль заслонила со¬бой видение:
— А если он примет меня одну?
- Если он примет тебя одну...—повторил Кузнецов.— Что же, попробуй,— он достал, пистолет, вынул патроны, щелкнул затвором и протянул.— Попробуй.
Валя долго силилась нажать спусковой крючок и, не осилив, в отчаянии бросила пистолет.
— Не могу. Достань мне другой револьвер! Есть же сие, что мне под силу. Достань, слышишь, — твердила Кузнецову.— Ты подумай, вдруг он примет меня одну!..
Кузнецов дал Вале другой пистолет. Это был «вальтер», второй номер.
……………………………………………………….
В один из тихих солнечных дней середины мая, около четырех часов дня, на главной улице Ровно — «Немец¬кой»— появился нарядный экипаж, запряженный парой лошадей. Пассажиры его не могли не обратить на себя внимание прохожих: щеголь-офицер, рядом с ним девушка, напротив — рыжий обер-ефрейтор. У ног их в экипаже лежала овчарка. Экипаж свернул с «Немец¬кой» на «Фридрихштрассе» и направился в самый конец ее. «Фридрихштрассе» была средототочением немецких уч¬реждений. В конце улицы помещался рейхскомиссариат. Здесь же, в тупике за высоким забором с колючей про¬волокой поверху, находилась резиденция имперского ко¬миссара Эриха Коха; По тротуару взад и вперед проха¬живались вооруженные автоматами эсэсовцы.
На Кузнецове был новый китель, сшитый в генераль¬ской мастерской, на плечах сверкали серебром погоны. К карману кителя был приколот значок члена национал-социалистской партии и рядом — два железных креста, Тут же красовались ленточки, указывавшие, что лей¬тенант дважды ранен в боях. Парадный китель, начи¬щенные до блеска сапоги выдавали в нем одного из тех блестящих офицеров, которые давно уже не были на фронте и предпочитали «воевать», не выходя из казино, что на «Немецкой» улице.
………………………………………………………………….
Овчарка, та самая, что чуяла партизан за километр, мирно дремала у ног «имперского дрессировщика». Он вез ее в резиденцию гаулейтера, чтобы сдать начальнику псарни
Когда экипаж подъехал к воротам резиденции, дрессировщик первым соскочил на тротуар.
— Пройдемте в вахтциммер,— предложил он Кузнецову.— Фрейлейн подождет нас здесь.
В комнате охраны он спросил через окошко:
— Пропуска для лейтенанта Зиберта и фрейлейн Довгер готовы?
Эсэсовец, лично знавший дрессировщика, подал оба заранее заготовленные пропуска, даже не спросив документов.
Дворец Коха находился в глубине огромного парка, Дубы, липы, клены бросали большие тени на аллеи и газоны, покрытые мягкой зеленью. Несколько садовников возились над клумбами. В стороне от главной аллеи возвышался холм, где среди зелени и кустов сирени Стояли удобные скамейки,— здесь, очевидно, наместник отдыхал в знойные дни. Справа на солнцепеке нахо¬дился большой бассейн — здесь, очевидно, наместник купался.
……………………………………………………………
Сколько раз разрабатывали мы планы налета на дворец наместника и не выполняли их, потому что были уверены: все до одного погибнем, а до Коха все же не доберемся.
Прошу вас пройти к адъютанту, а я пойду сдавать собаку,— сказал Шмидт, указав Кузнецову на парадный подъезд.
На минуту Кузнецов с Валей остались вдвоем.
— Пауль,—тихо позвала Валя, не решаясь назвать его- настоящим именем.
— Что ты хочешь сказать, моя дорогая! — весело улыбнулся Кузнецов. Непонятным было, всерьез он назвал ее так или продолжает игру. Вдруг он склонился к ней и шепнул в самое ухо: — Как только ты выйдешь, от Коха, ни минуты не жди: скорее на улицу, садись экипаж, в городе встретишь Струтинского и с ним — отряд. Немедленно.
…………………………………………………………….
— Я доложу о вашем приходе,— сказал Бабах и скрылся за дверью. Маленький юркий армейский офице¬рик конфиденциально спросил у Кузнецова, кивнув на Валю:
— Ваша?
— Моя,— сказал Зиберт, смерив взглядом армейца.
— Говорят, гаулейтер сегодня в хорошем расположе¬нии духа,— как бы извиняясь за свой неуместный вопрос, сказал офицер.— Мы ждем его уже больше часа.
Приоткрылась тяжелая дверь. В приемной появился адъютант.
— Вас готовы принять,— произнес он, глядя в Валю.
Остановил поднявшегося с места Кузнецова;
— Только фрейлейн.
Кузнецов смешался. Он не ожидал, что вызовут не его, а Валю. Овладев собой, он сел в кресло и обратился к офицерику с первой же пришедшей на ум, ничего не значащей фразой.
...Валя сделала лишь шаг вперед, а кабинете Коха как к ней в два прыжка подскочила огромная овчарка, Валя вздрогнула.
Раздался громкий окрик:
— На место! — и собака отошла прочь.
В глубине, под портретом Гитлера, за массивным столом, развалившись в кресле восседал упитанный холеный немец с усиками под Гитлера, с длинными рыжими ресницами. Поодаль от него стояло трое гестаповцев в черной униформе.
Кох молча показал ей на стул в середине комнаты. Едва Валя подошла к стулу, один из гестаповцев встал между ней и Кохом, другой занял место за спинкой сту¬ла. Третий находился у стены, позади Коха, немного правее гаулейтера. На фоне черного драпри, скрадывав¬шего одежду гестаповца, весь в блестящих пуговицах, пряжках и значках, он казался зловещим. Валя заме¬тила, как шевельнулось драпри, и в ту же секунду уви¬дела высунувшуюся из складок тяжелой ткани оскален¬ную морду овчарки.
— Почему вы не хотите ехать в Германию? — услышала Валя голос Коха. Он сидел, уставясь в листок бу¬маги, в котором она узнала свое заявление. Валя немного замялась и замедлила с ответом.
— Почему вы не хотите ехать в Германию? — повто¬рил Кох, поднимая на девушку глаза.— Вы, девушка немецкой крови, были бы полезны в фатерланде.
—Моя мама серьезно больна,— тихо произнесла Валя, стараясь говорить как можно убедительнее, стараясь говорить как можно убедительнее.—
Где вы познакомились с офицером Зибертом? — спросил Кох, смотря на нее в упор.
— Познакомилась случайно, в поезде... Потом он заезжал к нам по дороге с фронта...
— А есть у вас документы, что ваши предки — выходцы из Германии?
— Документы были у отца. Они пропали, когда он был убит.
Кох стал любезнее. Разговаривая то на немецком, то на польском языке, которым он владел в совершенстве, он расспрашивал девушку о настроениях в городе, ин¬тересовался, с кем еще из немецких офицеров она зна¬кома. Когда в числе знакомых она назвала не только сотрудников рейхскомиссариата, но и гестаповцев, в том числе фон Ортеля, Кох был удовлетворен.
— Хорошо, ступайте. Пусть зайдет ко мне лейтенант Зиберт.
Вместе с адъютантом Валя вышла в приемную.
Под взглядами сидевших там офицеров она не могла ни словом обмолвиться с Кузнецовым, чтобы не выдать себя. А Вале так хотелось сказать обо всем, что она видела в кабинете. Кузнецов заметил что-то похо¬жее на сомнение в ее взгляде. Он поднял голову, как бы говоря: «Ничего, все будет так, как надо», а во взгляде его была просьба: «Уходи!..» Валя подождала, пока он скрылся за массивной дверью, и, приняв ску¬чающую позу, села в кресло, недалеко от дремавшего генерала. Она чувствовала себя в эту минуту так, точно вошла на костер.
— Хайль Гитлер! — переступив порог кабинета и выбрасывая руку вперед, возгласил Кузнецов.
— Хайль! — лениво раздалось за столом.— Можете сесть. Я не одобряю вашего выбора, лейтенант! Если все наши офицеры будут брать под защиту девушку из побежденных народов, кто же тогда будет работать в нашей промышленности?
— Фрейлейн — арийской крови,— почтительно воз¬разил Кузнецов.
-Вы уверены?
— Я знал ее отца. Бедняга пал жертвой бандитов
Пристальный ощупывающий взгляд гаулейтера упал на железные кресты офицера, на круглый знак со свастикой.
— Вы член национал-социалистской партии?
— Так точно, герр гаулейтер.
— Где получили кресты?
— Первый во Франции, второй на Остфронте.
— Что делаете сейчас?
— После ранения временно работаю по снабжению своего участка фронта.
— Где ваша часть?
— Под Курском.
— Под Курском?
Ощупывающий взгляд Коха встретился со взглядом Кузнецова.
— И вы — лейтенант, фронтовик, национал-социалист — собираетесь жениться на девушке сомнителыного происхождения?
-Мы помолвлены,— изображая смущение, признался Кузнецов.— И я должен получить отпуск и собираюсь с невестой к моим родителям, просить их благословения.
— Где вы родились?
— В Кенигсберге. У отца родовое поместье... Я единственный сын.
— После войны намерены вернуться к себе?
— Нет, я намерен остаться в России.
— Вам нравится эта страна? — в словах Коха послышалось что-то похожее на иронию.
— Мой долг — делать все, чтобы она нравилась нам всем, герр гаулейтер! — твердо и четко, выражая крайнее убеждение в справедливости того, о чем он говорит, сказал Кузнецов.
— Достойный ответ! — одобрительно заметил гау¬лейтер и подвинул к себе лежавшее перед ним заявле¬ние Вали.
В это мгновение Кузнецов впервые с такой остротой физически ощутил лежавший в правом кармане брюк взведенный «вальтер». Рука медленно соскользнула вниз. Он поднял глаза и увидел оскаленную пасть ов¬чарки, увидел настороженных гестаповцев. Казалось, все взгляды скрестились на этой руке, ползшей к карману и здесь застывшей.
Нет, стрелять — никакой возможности. Не дадут даже опустить руку в карман, не то, что выдернуть ее с пистолетом. При малейшем движении гестаповцы готовы броситься вперед, а тот, кто стоит за спинкой стула, наклоняется всем корпусом так, что где-то у самого уха слышно его дыхание, — наклоняется, готовый в любое мгновение перехватить руку...
— Ничего тонкого. Все весьма просто. Некоторые чрезвычайно наивно представляют себе германизацию. Они думают, что нам нужны русские, украинцы и поляки, которых мы заставили бы говорить по-немецки. Но нам не нужны ни русские, ни украинцы, ни поляки.
Нам нужны плодородные земли.— Голос его берет все более и более высокие ноты.— Мы будем германизиро¬вать землю, а не людей! — изрекает Кох.— Здесь будут жить немцы!
Он переводит дух, внимательно смотрит на лейтенанта.
— Однако, я вижу, вы не сильны в политике.
— Я солдат и в политике не разбираюсь, — скромно ответил Кузнецов,
— В таком случае бросьте путаться с девушками, возвращайтесь поскорее к себе в часть. Имейте в виду, что именно на вашем курском участке фюрер готовит сюрприз большевикам. Разумеется, об этом не следует болтать.
— Можете быть спокойны, repp гаулейтер!
— Как настроены ваши товарищи на фронте?
— О, все полны решимости! — бойко отвечает лей¬тенант, глядя в глаза гаулейтеру.
— Многих испугали недавние события?
— Сталинград? — Лейтенант умолкает, то ли собираясь с мыслями, то ли затем, чтобы набрать дыхание и одним духом выпалить то, что он думает: — Он укре¬пил наш дух!
Гаулейтер явно удовлетворен столь оптимистическим ответом. Он еще раз любопытным взглядом окидывает офицера и, наконец, принимается за заявление его не¬други. Он пишет резолюцию.
...А Валя в это время, казавшееся ей бесконечным, продолжала сидеть в приемной, не отрывая глаз от тя¬желой двери, напряженно вслушиваясь в каждый звук, каждую секунду ожидая выстрела. «Вот сейчас...— ду¬малось ей.— Вот сейчас...» Нет, она не могла, не xотела покинуть приемную гаулейтера, как на этом настаивал Кузнецов. Пусть она здесь не нужна, пусть это — без¬рассудство, за которое она поплатится жизнью,— она не могла оставить его одного. Но почему он не стре¬ляет? Чего он медлит?
Она отчетливо представила себе, что произойдет тотчас после этого выстрела. Вот этот юркий офицерик, который пристает к ней с игривыми разговорами,— он, конечно, первый схватит ее, он сидит к ней ближе всех, - адъютант — тот бросится в кабинет. А что, если Кузнецов перебьет охрану?.. «Овчарка! — вспомнила Валя.— Овчарка не даст!..»
Офицерик что-то говорит и говорит не унимаясь, на должна отвечать. «Да, есть подруги,— как в бреду, произносит она, механически повторяя его же слова и механически улыбаясь.— Да, хорошенькие. Да, она познакомит. Да, она организует...»
Этот самый офицерик скрутит ей руки, швырнет ее гестаповцу, черному, с блестящими пуговицами. Ее будут пытать. «Гвоздь!» — вспомнила она. «Берется обыкновенный гвоздь». Ледяные глаза фон Ортеля кольнули. Она зажмурилась от боли. Теперь ей казалось, что это офицерик смотрит на нее ледяными, колючими гла¬вами. Она обратила взгляд на дверь. Почему он не стреляет? Чего он медлит?
—Да он, однако, задерживается, ваш друг,— проговорил офицерик.
Тучный генерал, продолжающий скучать в кресле, глянул на часы.
Вале показалось, что он, этот генерал, чем-то похож на Коха. Она ясно представила себе холеное, с акку¬ратными усиками лицо гаулейтера. Она вспомнила. «Я выжму из этой страны все, чтобы обеспечить вас и ваши семьи». «Почему он медлит?» — снова подумала Валя.
Она ждала этого выстрела так, словно он обещал ей и Кузнецову не пытки, не смерть, а радость и облегче¬ние. «Скорей! — мысленно торопила она Кузнецова.— Скорей!»
Открылась тяжелая дверь, и Кузнецов вышел из ка¬бинета. Он был до обидного спокоен и улыбался.
—Ну? — промолвил он, подойдя к ней и беря за локоть.
В руке он держал листок бумаги — ее заявление. Их уже окружали вскочившие с мест офицеры.
-Что вам написал гаулейтер?
— «Оставить в Ровно, — прочитал Бабах, — предо¬ставить работу в рейхскомиссариате».
— О, поздравляю фрейлейн, поздравляю вас, лейтенант! Офицеры зашумели.
— Да, дружище, тебе повезло!
— Говорят, вы его земляк?
В эту минуту Валя почувствовала, что падает. Кузнецов бережно поддержал ее, взял под руку
— Что с тобой, милая?
— Это у фрейлейн от волнения,— сказал Бабич, - фрейлейн боялась, что ее пошлют на работы. Гаулейтер не мог отказать фронтовику! Прошу вас!— И он протянул Зиберту несколько пачек сигарет.
— Благодарю, спасибо! — ответил тот.
Это были отличные сигареты. Вероятно, такие же курил сам гаулейтер.
Писатель и публицист
Герман Петрович Бич
Кто такой Николай Иванович Кузнецов известно... Приведу лишь ссылку и Википедии: http://ru.wikipedia.org/wiki/%CA%F3%E7%ED%E5%F6%EE%E2,_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E9_%C8%E2%E0%ED%EE%E2%E8%F7_%28%F0%E0%E7%E2%E5%E4%F7%E8%EA%29
...
