Некоторые комментарии к очеркам В. Сазонова и А. Адылова, опубликованным в газете «Калининградская Правда».
«В 2005 году, до наступления которого остается уже совсем чуть-чуть, о ветеранах войны наверняка будут вспоминать чаще, чем в уходящем 2004-м. Как никак вся страна в мае отметит День Победы, ее 60-летний юбилей. Тем, кто сражался с фашизмом и дожил, несмотря на все передряги, до наших дней, будут вручать подарки. В их адрес зазвучат нескончаемые здравицы. А представители власти при каждом удобном случае будут спрашивать у стариков: "Нет ли проблем? Не помочь ли чем?"
У ветеранов, которым (якобы ради их же блага) власти отменили многие льготы, посулив взамен денежную компенсацию, трудностей, конечно же, хватает. Но большинство из них не привыкли жаловаться на тяготы.
- Нет у меня никаких проблем, - 85-летний житель поселка Мысовка Славского района Петр Федорович Хренов тяжело вздохнул, видимо, вспоминая о чем-то таком, о чем говорить с незнакомыми людьми не с руки.
Встретиться с ним журналистам "Калининграда" довелось на днях. Петр Федорович был с боевыми наградами на стареньком пиджаке.
- Пенсия есть. Мне хватает, - продолжил он. - Этим делом (ветеран сделал характерный жест) я не занимаюсь. Ну, может, только по праздникам...
На Новый год, на День Победы и на другие привычные для старика с советских времен праздники он, безусловно, выпьет рюмку-другую. И 2 января есть повод - Петру Федоровичу в этот день исполнится 86 лет.
Позади - долгая жизнь. О Великой Отечественной войне он и сейчас нередко вспоминает. И грустит. Ведь до 9 мая 1945 года ему, одному из немногих оставшихся в живых защитников Брестской крепости, пришлось хлебнуть лиха.
- Я был призван в армию в 1939 году, - хмурится он. - Мы подавали братскую руку Западной Белоруссии. Дошли тогда до Бреста. Там и остались.
До 22 июня он, окончив полковую пограничную школу, служил и тех местах. Был старшим сержантом на 33-й заставе 17-го погранполка.
- Нас из заставы только трое в живых осталось, - продолжает он. - Начальник, старшина и я. По казематам мы втроем пробрались и Брестскую крепость, где уже шли бои. Потом четыре раза пытались форсировать Мухавец, там, где сейчас скульптура с чашей установлена. На четвертый раз прорвались. И стали отступать. Сначала до Гомеля, потом до Бобруйска и далее...
- Война для вас началась неожиданно?
Петр Федорович в ответ качает головой:
- Мы еще до войны все поняли. Когда с 11 июня немецкие самолеты стали нарушать наши границы. Мы об этом докладывали начальству. Мы же видели, что на нас уже были наведены пушки. У нас там укрепрайон был, которым генерал Карбышев командовал. Мы его сопровождали, дзоты строили. Но были уверены, что вот-вот все начнется.
Воспоминания о том, как "все началось", даются фронтовику нелегко:
- 22 июня, рано утром, по нам ударили из пушек и минометов. На каждом метре ложился снаряд. Потом немецкая авиация пошла. Я столько галок никогда в небе не видел, сколько было самолетов. Сначала был шок. А затем стало стыдно. Ведь мы не просто отступали, а бежали.
После Бобруйска, как он вспоминает, отступление проходило уже более организованно. Петр Федорович Хренов в итоге оказался под Сталинградом, не дойдя до которого около 50 километров, был ранен. Отлежался в госпитале в Горьком. И вскоре - вновь передовая.
Это была уже другая война. Советские войска теснили противника. Петр Федорович дошел до самого Берлина, пройдя Польшу, Литву, Латвию, Эстонию и Белоруссию.
- До Бреста не дошел всего 40 километров, - сетует он. - А так хотелось! Но после Кобрина повернули на Польшу.
В Берлине он был 2 мая. Штурмовал рейхстаг. После Победы еще полтора года служил в Германии, занимаясь поиском и сбором наших военнопленных и угнанных туда во время фашистской оккупации мирных жителей СССР.
В 1946-м его демобилизовали. Петр Федорович вернулся в родные места - в Ивановскую область. Но когда заболела его жена, ему посоветовали вместе с супругой поехать как можно западнее. Тогда, мол, и болезнь отступит.
- Западнее Калининградской области ничего не было, - поясняет он. - Вот и приехали сюда в 1952 году.
Сначала он жил в Советске. Работал на ЦБК. В 1953-м перебрался в Мысовку. Долгое время трудился в колхозе "Рыбак Балтики", был бригадиром. В 1980-м вышел на пенсию.
Купил в Мысовке домик. Пять лет ремонтировал. Зато потом, казалось, можно зажить спокойно. Но Великая Отечественная оказалась не последней войной для его семьи. В Чечне был убит сын, служивший офицером.
- Привезли его, так я сына только по личику и узнал, - дрожит голос ветерана.
Остались у него три дочки. Все со своими семьями живут тоже в Славском районе.
- У них тоже все хорошо, нет проблем, - говорит он на прощание. - Не зря воевали.
Источник: Владимир САЗОНОВ "Калининградская Правда" № 259 стр. 3 от 30.12.2004
«ЧТО НА РОДУ НАПИСАНО…»
В посёлке Мысовка живёт ветеран, прошедший Великую Отечественную от Бреста до Берлина.
С этим человеком мы беседовали в палате Славской районной больницы. Попал туда Пётр Фёдорович Хренов с воспалением лёгких и, как ему сказали врачи, уже пошёл на поправку: через пару дней на выписку. За более чем девяносто лет жизни уроженец Пучежского района Ивановской области и не такое видывал, что там какая-то болячка?
Призвали его в армию в ноябре 39-го: пришлось, как говорит Пётр Фёдорович, подавать руку помощи братской Западной Белоруссии. Попал в 17-й Брестский погранотряд, окончил полковую школу, служил помощником командира взвода. Самого генерала Карбышева видал, когда тот в тех местах укрепления строил. Границу охраняли верхом, и до июня 1941-го стычки с блуждавшими по лесам поляками случались, а уж в июне попёрли немцы.
- Воевать пришлось с первого дня - с тяжёлыми боями, через Брестскую крепость, отступали на восток, из окружения выходили, вспоминает Хренов. - Трое нас от всей роты осталось. После переформирования попал в пехоту, на Центральный фронт. Страшно, конечно, было, особенно первое время - а кому на войне не страшно?
Под Сталинградом его тяжело ранило в ноги, после госпиталя снова передовая. На Курской дуге Хренова утюжил немецкий танк спасла привычка всегда перед оборонительным боем рыть глубокий окоп полного профиля: немец его только основательно засыпал, попортил руки и помял каску, а жизнь отнять не сумел.
- После боя подбирать раненых начали я голос подал, меня и откопали. Слегка починили - и опять в бой!
Войну он закончил 2 мая 1945 года в Берлине, и ещё полтора года дослуживал в Германии: возвращал на родину угнанных советских людей, выявлял полицаев, власовцев, участвовал в учёте и транспортировке трофеев. Демобилизовали Хренова в августе 1946 года в звании старшего сержанта. О наградах Пётр Фёдорович говорит неохотно:
- Мы не за награды воевали, а за Родину. Медали медалями, а вот всю войну пройти, от первого до последнего выстрела, и живым остаться это счастье какое
После войны он работал монтажником на строительстве Горьковской ГЭС. В нашу область попал в 50-м, трудился на ЦБК в Советске, а в 1952-м осел в посёлке Мысовка Славского района, и с тех пор так и живёт в половине одноэтажного немецкого домика. Вырастил трёх дочерей. Ходил на СРТ в Северное море, на банку Джорджес, 18 лет был бригадиром рыболовецкого колхоза Рыбак Балтики. В 81-м вышел на пенсию, и всё равно работал:
- Вызывает меня председатель, он знал, что я коней люблю, понимаю в этом деле ещё до войны на конной заставе служил: Поезжай, говорит, в Черняховск надо лошадей для колхоза купить. Поехал, выбрал, купил. Ну, говорит, а теперь - ухаживай! И ещё три года конюхом в колхозе был. Работу оставил, только.
Источник: А. Адылов. «Калининградская Правда». 30.12.2009
Ничего не имея личного к заслуженному ветерану. Если жив, то долгих лет ему жизни.
Авторами очерков, предполагаю по абсолютному незнанию историографии пограничных войск, структуры пограничных отрядов, реальной обстановки последних предвоенных суток на границе, мест дислокации пограничных подразделений, и в частности на участке 17-го погранотряда и в самой Брестской крепости, допущено ряд существенных неточностей.
Авторы не удосужились до опубликования очерков заглянуть в доступные источники об истории 17-го погранотряда.
Сазонов В. утверждает, что П.Ф. Хренов был старшим сержантом на мифической 33-й заставе мифического 17-го погранполка. А. Адылов – пом. командира взвода, какой то мифической роты 17-го погранотряда, из которой осталось только трое человек.
В качестве справки: по состоянию на 22 июня 1941 года существовал 17-й Краснознаменный Брестский пограничный отряд, в составе 20 линейных застав. Которые охраняли участок границы по Западному Бугу, от Сутно до Александровской Колонии. В соответствии с приказом от 25 сентября 1941 года отряд был переформирован в 17-й погранполк.
Далее Сазонов В. пишет об отступлении, сначала до Гомеля, потом до Бобруйска и далее... Явно у автора слабоваты знания географии.
По воводу командования укрепрайоном генералом Карбышевым и строительства дзотов пограничниками чистый вымысел, не подлежащий каким либо комментариям.
Тоже о мифических казематах и оставшихся в живых начальнике заставы, старшине и самом П.Ф. Хренове.
Как итог расследования фактов указанных в очерках, по принадлежности П.Ф. Хренова к пограничным войскам, старший сержант Хренов в штатно-именном списке 17-го пограничного отряда по состоянию на 10 февраля 1941 года не значится.
