Из Объяснения старшего политрука Н.Ф. Ефимова старшего инструктора пропаганды Охраны войскового тыла 13-й армии,
38 пограничный полк НКВД (командир полка майор Казанов, военком батальонный комиссар Беликов) 8.10.41 получил боевую задачу: на период выхода из вражеского окружения обеспечить тыл 55 стрелковой дивизии. В районе села Негино Севского района полк в составе двух неполных батальонов дважды ходил в наступление, но безрезультатно, так было плохо организовано и без обещанной поддержки со стороны командования 55 стрелковой дивизии.
После этого, полк (вернее группа командиров и красноармейцев) не собрав всего личного состава, делая попытки выйти из окружения в южном и юго-восточном направлениях, но безрезультатно. После этого майор Казанов принял решение выходить в северо-восточном направлении, т.е. через Брянские леса.
Мер к тому, чтобы сохранить личный состав не предпринималось и ежедневно по дороге у нас терялось по несколько человек. Особенно большие «потери» произошли в дер. Подывотье и хуторе Петропавловском, при следующих обстоятельствах.
Предстоял длительный переход через Брянский лес, сопряженный с большим трудностями. Майор Козин предложил мне вместе с Беликом провести на эту тему беседу с личным составом группы (120-125 чел.). Я об этом сказал Беликову. Он велел собрать людей. Перед собравшимися командирами и красноармейцами военком Беликов выступил и с своем выступлении заявил, что « мы будем двигаться, но уже не как полк, а как группа, отряд во главе с командиром полка и что, кто не желает идти с нами, может двигаться самостоятельно…».
На другой день мне пришлось вновь собрать личный состав и заявить, что будем двигаться, ка ядро полка с оружием и в форме. На следующий день после ночевки на хуторе Петропавловский и бесед с отдельными его жителями, которые зачастую преувеличивали силы и способности, командование полка, в частности военком Беликов объявил собравшимся, что группой двигаться чрезвычайно опасно и придется переодеваться, закапывать оружие и двигаться мелкими группами в 3-5 чел. или самостоятельно. Это внесло большую растерянность и большая часть командиров и красноармейцев бросается в деревню переодеваться или формироваться в мелкие группы (например, группа мл. политрука Тимошина).
Однако, человек 40 бойцов и командиров вернулись с командованием в лес. Здесь я, капитан Евсеенков, Пожарин, политрук Кухаренко поставили вопрос о том, чтобы двигаться группой с орудием и в форме.
Против этого особенно возражал Беликов, Боровской и капитан Боченков(начальник штаба), которые уже успели обменять фуражки пограничников на деревенские шапки.
Группа политрука Кухаренко потребовала у майора Казанова, Беликова и Боровского (зам. командира) если они будут переодеваться отдать свое оружие ППД – другим товарищам.
Личный состав стал группироваться группами в 4-5 чел. В этот момент, поддавшись минутному «увлечению», наряду с другими я разрешил лейтенанту Андрееву срезать себе петлицы, за что себя ругал через несколько минут, когда майор Казанов наконец принял решение двигаться группой, с оружием.
Зам. политрука Плохин поддавшись панике, зарыл партбилет и орденскую книжку, о чем сообщил мне несколько дней спустя.
Так, в основной группе в 50 чел. (с присоединившейся в последствие, группой тов. Тимошина) совершили переход и с оружием и документами вышли из вражеского окружения в районе г. Тулы.
Однако, потери были и дальше. После ложной информации со стороны случайных встречных граждан в одной деревне ( прим. - дер. Пасека)попал в руки врага начальник штаба полка капитан Боченков, пошедший в разведку. Мер, к тому, чтобы его выручить принято не было.
В дер. Хоревка Ульяновского района оставили 3-х красноармейцев, почему – никто не поинтересовался.
….военком Беликов партийно-политической работой не интересовался. Красноармейцев зачастую ругал площадной бранью и грози выгнать и пристрелить…..Свое оружие ППД нести отказывался и его несли сначала воентехник Стульба, затем лейтенант Ермоленко и мл. политрук Пахунов.
Интересовался Беликов только тем, как бы себе раздобыть продукты, в деревне – хорошую квартиру и т.п. …В бою под Негино не участвовал и отсиделся на командном пункте. Меня как своего заместителя игнорировал, т.е. мое назначение (устное распоряжение военкома охраны тыла 13-й армии полкового комиссара Будко), пришлось ему не по вкусу- на эту должность он подобрал политрука Решетилова отсека партбюро, с которым он жил по-приятельски, вместе выпивали и в присутствии всего личного состава величали друг друга по имени, как «Гриша» и «Иван Федорович».
Кроме того Беликов меня ненавидит за то, что я будучи старшим инструктором пропаганды Охраны тыла 13-й армии, по поручению Будко проводил работу в подразделениях 38 полка и докладах отмечал крупные недостатки в работе Белика, его бездеятельности, которая доходила до того, то зачастую его работе его можно видеть спящим. Беликов возненавидел Будко, Крылова (начальника Охраны тылат13-й армии), меня и весь штаб охраны тыла 13- армии и эту ненависть перенес на меня в период окружения.
Он постарался, чтобы я не играл руководящую роль в полку, в результате меня назначили сначала политруком Красноармейской группы, а через день – в отдельную Командирскую группу.
В докладной записке Бригадному комиссару т. Масловскому Беликов обвинил меня в том, что я якобы бросил оружие (винтовку) и отказался однажды от разведки. Это была ложь, которую партийное собрание не подтвердило, т.к. винтовку я нашел в поле и нес её до тех пор пока один из красноармейцев, попросил у меня её; я был вооружен пистолетом и двумя гранатами, а у красноармейца был только одна граната, я отдал винтовку ему.
Отказа от разведки так же не было. Был случай, когда меня ввиду болезни заменил другим – по моей просьбе.
Считаю, что поведение Беликов, не только антипартийное, но особенно недопустимо в такой ответственный момент, когда сплоченность, работоспособность, боеспособность требуется от нас, как некогда.
Партийное собрание объявило мне выговор, на не за то, что выдвигал Беликов, а за то, что, как заместитель военкома слабо способствовал морально-политическому сплочению и воспитательной работе в группе.
Входит, я оказался «козлом отпущения». Заместителем не признали и ввели в отделение, как рядового бойца, а когда дело дошло до ответственности привлекается (надо по-настоящему Беликова и Решетилова) только Ефимов. Если бы бригадный комиссар Масловский был правильно информирован, он без сомнения привлек бы к ответственности более «заинтересованных лиц».
Все факты, изложенные выше объективные, о чем можно спросить очевидцев (Казанов, Пахунов, Кухаренко, Тимошин, Метлих и др.)
2.1.42 старший политрук Ефимов (подпись). (РГВА ф. 32880 оп. 1 д.256)
(окончание следует).