Разберем надпись на обороте этой фотографии:
http://vif2ne.ru/rkka/forum/files/Angel/(110419232337)_000_01.jpg(см. также тему
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=63646.msg402214#new )
Hier habe ich eine erbeutete
Russische Fahne
von den Rot front Kämpfern
gestiftet fotografiert
das Bild aber gut weg legen
es braucht niemand zu sehen
So etwas wird die Russen nur vortäuschen
als ob noch Sympathie für sie in Deutschland...
Перевод первых шести строчек сомнений не вызывает:
Здесь сфотографировано трофейное русское знамя, подаренное ротфронтовцами. Фото лучше убрать подальше и никому не показывать.Последняя же фраза немного посложней. Подлежащее здесь, конечно, «so etwas», а ключевое слово - глагол «vortäuschen» - имитировать, симулировать, демонстрировать, изображать, фальсифицировать. В словарях чаще всего встречается в сочетании с «etwas»: «etwas vortäuschen», то есть ЧТО-ТО симулировать, имитировать, фальсифицировать, изображать. Можно симулировать/изобразить болезнь, имитировать стрельбу, фальсифицировать свидетельские показания. Можно ли сымитировать не что-то, а КОГО-ТО? Почему бы и нет: сымитировать иностранца, какого-нибудь известного человека и даже, пожалуйста: изобразить жертву. «Изображая жертву» - название российского фильма - так и переведено на немецкий „ Ein Opfer vortäuschen“
http://de.sputniknews.com/kultur/20060920/54103253.htmЕсть и другие, более изысканные, но и более трудные для перевода примеры:
Es musste schon mancher Bart einen Mann vortäuschen.
http://www.blog.zitante.de/zitatsuche.php?catid=113Порой борода имитирует мужчину.
В нашем случае речь тоже об имитации людей, а не предметов. И если дословно, то надо было бы сказать:
«Это только изобразит русских так, как будто в Германии им ещё симпатизируют». Но это несколько коряво и чуть художественнее, по-моему, будет:
Такие вещи только создадут иллюзию, что в Германии кто-то ещё испытывает симпатию к русским.Размышляя над этим предложением, заинтересовалась истоками симпатий немцев к русским в начале 20 века и обнаружила интересную статью
http://www.perspektivy.info/history/rusofilstvo_nemeckih_konservatorov_nachala_xx_veka.htmОсобенно удивила меня мысль о влиянии творчества Достоевского на рост немецкого национализма:
«Одним из вдохновителей немецкого национализма в этой схватке пришлось стать и Достоевскому. Именно в годы войны в Германии начался взлет читательского интереса к его произведениям, которые издавались тогда стотысячными тиражами. С тех пор и до середины 20-х гг. его имя вовлекалось здесь в кипение политических страстей чаще, чем в любой другой стране. Мысли писателя о “юных народах” и грядущем спасении ими Европы, о Германии как “вечно протестующей” против римского Запада стране и необходимости её духовного единения с Россией превращались здесь в пароли младоконсерваторов [47]. Наиболее радикальные представители националистических кругов Германии могли также найти близкой себе и жизненную установку тех героев Достоевского, которые готовы были идти “до последнего предела” в своём протесте против ненавистной действительности. Писатель, обнаживший тёмные, таящие страсть к уничтожению глубины человеческой души, становился для них соблазнителем, дающим санкцию на разрушение “неподлинной” реальности, чтобы расчистить место для мира, всё более обретавшего черты тысячелетнего “германского Рейха” [48]»
Ничего себе: оказывается, Достоевский им санкцию на разрушение мира дал. В моей же памяти почему-то всплывает вот это из переписки писателя с женой:
«В заключение об Эмсе — здесь давка, публика со всего мира, костюмы и блеск, и все-таки одна треть №№ не заняты. Магазины подлейшие. Хотел было купить шляпу, нашел только один магазинишко, где товар вроде как у нас на толкучем. И все это выставлено с гордостью, цены непомерные, а купцы рыло воротят».
А. Г. Достоевской. 12(24).06.1874. Эмс.
«Комнаты [в Эмсе] оказались ужасно низенькие и душные, а весь этаж полон самыми мелкими жильцами из немцев, хохочущими, топочущими, поющими и кричащими без всякой деликатности, как настоящие грубые немцы».
А. Г. Достоевской. 1(13).07.1874. Эмс.
Как жаль, что эти письма, по-видимому, прошли мимо широкой немецкой публики.