Воспоминания участника Днепровского десанта Гвардии младшего сержанта 3 ВДБр Тропина Андрея Фёдоровича
(орфография сохранена)
Мы попросились с Мишкой Руденко в в/десантные войска. Приехали представители из части и набирали добровольно. И так мы попали в воздушные десанты. Приехали в часть под Москву г. Тейков и оттуда пошли пешком в часть. Пришли в сосновый бор, в бору был лагерь, землянки были заброшенные, в землянках находились на полках книги , альбомы, все было на полках. По всем признакам было видно, что части уже получили назначение и ушли на фронт, кто живой, а кто уже наверно сложил свою голову. Нам пришлось прочитать одно стихотворение написано десантниками ушедших на фронт
Мой парашют трещит и рвется
Земля стремглой летит на грудь
А мысли медленно несутся
В моей разбитой голове.
И вынут нас из под обломков
И в парашюты завернут
И телеграммы понесутся
В родные далекие края,
что сын Ваш больше не вернется
в родном краю не погостит.
И будут карточки пылиться
На полках позабытых книг.
Фамилия этого солдата была Стариков, возможно он жив и откликнится.
В Тейковских лагерях нас усиленно стали учить. Я попал в Зенитную роту крупнокалиберных пулеметов. Ком . роты старший лейтенант Оля Николай 1923 г. Рождения, ком взвода Горшков, ну и мне хорошо запомнился это старшина роты Лазуткин Николай, родом он из Красноярского края, среднего роста, плотный, коренастый сибиряк. Я был наводчиком крупнокалиберного пулемёта.
В первые же дни нам очень запомнилось, как из Тейкова по дороге вели солдаты резиновый шар с газами для колбасы. Колбаса это мы называли аэростат, который поднимал люльку с солдатами на высоту 800 метров и оттуда прыгали с парашютом солдаты. Нас познакомили с парашютом и стали мы его изучать складывать. Как только изучили и вскоре предстоял первый прыжок ознакомительный. Уложили парашюты под наблюдением инструктора, расписываясь в паспорте, а паспорт был заложен в парашют.
Первый прыжок нам пришлось прыгать 3 человека – Мишка Руденко мой друг, я и с нами также прыгал командир 3 бригады Волков. Мне запомнилось на весь век, как только прыгнул 1-м Мишка Руденко, мне стало страшно очередь была и за мной, но я что-то обрабел, тогда инструктор Зайцев, мы его называли (вышибала) помог мне подняться с лавочки на которой мы сидели в люльке, я шагнул вперед и приостановился, в это время меня толкнул вышибала (инструктор) и я полетел из люльки без памяти и очнулся лишь тогда, когда произошёл динамический удар. Вижу, что остался жив и в это время стало не страшно, но я уже на парашюте подлета я к земле, земля шла на меня с боку и я вспомнил учение и стал делать разворот стропами, тогда земля пошла на меня. Мы все были в валенках. Когда я коснулся земли, парашют рвануло и понесло по полю, я юзом катился по снегу и в это время с меня снялся валенок. Парашют я загасил поздно потому, что был ещё не опытный. Собрав парашюты нас построили и к нам подошёл командир 3 бригады Волков, он прыгал позади нас и тоже первый раз, и поблагодарил нас.
Тренировочных прыжков было много, и с оружием, и нас бросали на лес. Запомнилось ине как я приземлялся в лесу. Нас сбросили с самолёта, я гляжу лечу прямо на сосну, скользить уже некогда и действительно прямо на вершину огромной старой сосны и купол парашюта повис на вершине сосны. Я висел на стропах между сучков и не мог повернуться, тогда вцепился за сучки сосны и стал подтягиваться к верху, чтобы отцепить парашют. Когда я отцепил парашют, влез на сучки и пополз к стволу дерева, слез на землю. В это время ко мне подбежали товарищи и стали помогать стаскивать с дерева парашют.
Запомнилось мне, как аэростат оторвался от а/машины трос и его понесло вверх, в нём находился лишь один инструктор. Солдаты уже все попрыгали, он заметил, что оторвался, стал дёргать за аварийную пробку, дёргал, а она не выходит, но всё же выдернул, а сам прыгнул на парашюте. Его уже отнесло в старону и выпустив газ он полетел прямо в деревню, на стадо коров, идущих с поля. Коровы подняли рёв и стали разбегаться.
Первый мой боевой прыжок. Уложив парашюты мы все расписалисьи парашюты стали пломбировать, нам стало непонятно, а почему их пломбируют, никогда этого не было, чтобы пломбировали парашюты. Нас помыли в бане, переодели во всё новое с иголочки и на а/машинах, ночью погрузили и увезли в Тейково, погрузили в вагоны и повезли. Привезли на полевой аэродром, на аэродроме было много уже самолётов, мы понимали, что летим на боевое задание. У меня было лично оружие карабин, я набрал много патронов и гранат, боеприпасов бери сколько желаешь, продуктов также сколько хочешь. Нас в самолёт погрузили 18 человек и два крупнокалиберных пулемёта, они должны были забрасываться вперёд нас также на парашютах. Нам было задание приземлиться, отыскать пулемёты, занять круговую оборону и разжечь костры. Но получилось иначе. Как только наш самолёт Дуглас оторвался от земли, стал подходить к нейтральной зоне передовой, наш самолет поймали немецкие прожектора, нам ясно видно как наши лётчики мечутся в кабине, но самолет каким-то чудом вырвался из лучей прожектора и стал набирать высоту, нам стало в окно видно, что передовая, где вспыхивают ракеты и трассирующие пули стала позади, самолет набрал высоту и полетел, через некоторое время подали сигнал приготовиться. Я и другие товарищи, стоящие рядом со мной зацепили карабины за трос идущий вдоль самолета,. Через несколько минут открылись дверки, первыми полетели мешки с пулемётом на парашютах, а за ними и мы. Ночь была сильно тёмная. Летя к земле мне было видно, что от меня ещё неподалёку летят товарищи. Земля в это время казалась очень далеко, но вдруг я сильно ударился и увидел , что нахожусь в огороде, где растет кукуруза, подсолнухи и картофель, я заметил как в двух местах в одном же огороде белые купола парашютов. Я подумал ни один и стал свистать условные свистки. На свист откликнулись мне двое. Мы сползлись в место. Они были оба с автоматами, но не из одного самолета. Парашюты мы сразу же закопали в огороде. Посреди огорода стоял колодец журавель. И вдруг заскрипела калитка и послышались шаги и топот коней. Мы заметили, что два человека ведут 2-х лошадей к колодцу, но кони не наши, а немецкие. Это мне приходилось видеть раньше немецких лошадей безхвостых бютиков. , Когда стали поить коней и мы узнали что это не русские, а немцы. Разговор был немецкиц, нам стало ясно , что находимся в руках немцев. Подождав немного, обратно заскрипела калитка и к колодцу идет человек с ведром. Когда только стал он опускать ведро в колодец, я подполз к колодцу вплотную с человеком, заткнул ему рот, свалил. Он конечно этого не ожидал и сильно испугался. Подскочили ребята и мы его успокоили. Оказалось , что это хозяин этого огорода, старичок лет около 65 или больше, он нам рассказал, что у него сын тоже в Красной Армии и что у него стоит обоз немецкий и по всей деревне находятся тоже немцы. Немцы говорят руссь наступает на Днепр. Он просил нас, чтобы мы ушли и рассказал что нужно нам идти к партизанам в лес. Показал, что идите полем кукурузным, а потом будет овраг, большой изгиб в овраге, как только он будет кончаться, выходите и идите по лесу, немец там не ездит, боится. Мы с Мишкой Руденко выползли от колодца к канаве, которая была около огорода и залегли в канаве, а Сашка Дергачев остался со стариком у колодца. Через некоторое время к нам приполз и Сашка, а старик зашел в свой дом и всё стихло. Подождав некоторое время нам стало ясно, что старик нас не выдал. Мы вылезли из канавы и поползли в кукурузу, рядом стоящую с огородом, что нам подсказывал старик. По кукурузе мы прошлялись всю ночь и так не смогли найти оврага и уже перед светом нам пришлось пересечь асфальтную дорогу, где кукурузу сменили семечки. Семечки уже были спелые. Мы забрались в густые семечки и стало почти видно. Нам пришлось окопаться и ждать когда кончиться день. Как только рассвело, мы увидели, что находимся около шоссейной дороги и по дороге к Днепру идет очень много военной техники и солдат. Тут мы узнали в какой стороне находится фронт передовая .
Весь день мы щелкали семечки, успокаивали себя, очень захотели пить, но воды с нами не было. День нам показался длинным как год. Дождав ночи, как только стемнело, мы отправились искать овраг. Пересекли обратно асфальтовую дорогу. Бродили долго, чуть не всю ночь и так не могли найти оврага. Нас застал рассвет около снопов ржи, составленных в ряд и сверху прикрытых также снопами. Мы влезли между снопами, спрятались и уже рассвело. Но вдруг послышали рёв моторов и мы оказалось, что находимся около самой дороги, ещё ближе чем находились в семечках. Нам сквозь снопов видно, как 3 а/м с солдатами остановились около нас и солдаты рассыпались с а/м по жнивью полосы и стали оправляться, даже один выдернул клочок соломы из снопов, где мы лежали. Я в то время из гранаты лимонки выдернул кольцо и зажав в руке держал гранату и думал одно,что если обнаружат, то погибну не один ,а прихвачу на тот свет и кого –нибудь из немцев. Но вдруг на а/машине заиграло горно и солдаты как дождь все ринулись к а/машинам. Мы остались не обнаруженными и я в то время забыл,что у меня из гранаты вытащенное кольцо, что мне грозит смерть. Я хотел повернуться к Мишке, но вдруг вспомнил, что у меня граната и вытащенное из неё кольцо. Отыскал на полу кольцо и воткнул его на старое место и был этим спасён, не подорван сам собой. Весь день мы сидя в снопах ржи переживали каждому идущему мимо нас танку или а/машине и другому транспорту.Но всёже мы это перенесли, просидели. Как только стемнелось, прошла колонна а/машин с зажжёнными подфарниками и всё стихло. Лишь изредка по дороге пройдёт мотоцикл или легковая машина и всё обратно стихает. А нам всё очень слышно, лежавши в снопах, даже слышно как пробегает мышь по снопам, не говоря уже о том , как бегали около нас солдаты с автоматами за спиной. Стемнело совсем. Мы договорились, что по одному из снопов ползти в кукурузное поле. И так сделали. Первым полз Мишка Руденко, вторым Дергачев, а третьим я. Когда из снопов приползли в кукурузное поле, немного ожили, что нас не заметили и стали бродить по полям, искать оврага того, какого не знаем есть или нет он. Проплутали всю ночь, не нашли. Нас застиг свет. И вот на пластах в борозде остались мы дневать под открытым небом и палящим солнцем. Утром , примерно час 11 дня, мы заметили идущего человека поперёк пашни, по направлению к нам. Мы расползлись в стороны, а Мишка Руденко остался поджидать идущего человека. Оказалось, что впереди нас, где мы лежали, проходила тропинка прямо через пашню и вот по этой-то тропинке шёл человек, старик лет под70, в руках у него была лукошка, а в лукошке пустой мешок, на голове была одета соломенная шляпа, на ногах ботинки немецкие, рубашка подпоясаная пояском, брюки все в заплатах. Поравнявшись с Мишкой, он подал ему команду ложись, тот сразу же лёг между пластов. Мишка скричал нас, мы все сползлися к старику и стали его спрашивать. Он нам сказал, что иду я из своего дома, нагляделся страстей вчера, немцы повесили 2 десантников посреди деревни на верёвках от парашюта, и что иду к дочке, она живёт в соседней деревне, её муж у русских, что мы сильно голодуем, есть нечего, а у дочки есть корова, возможно чего и даст. Мы уже пошли 3 сутки как не видели воды, особенно хотелось пить. Попросили его принести нам воды и поставить на этом же месте. Старика отпустили, а сами сменили место, уползли в другую сторону. Часов возможно через 5 по тропинке мы заметили возвращался этот же старик, как шёл и не приостановился, на ходу вынул из лукошка свёрток и положил его на землю и поставил горшок, а сам пошёл своей дорогой. Через некоторое время мы подползли к свертку и кувшину и стали есть. В кувшине была простокваша, а в свёртке были лепёшки, испечённые изо ржи и не солёные. Мы всё поели, поблагодарили старика заочно, а ночью обратно отправились бродить искать овраг. Ходили всю ночь и под утро мы обнаружили, что неподалёку от нас находиться овраг. Мы быстро спустились в овраг и пошли по нему, но нам тут быстро повезло, нам встретился большой изгиб оврага, где нам говорил раньше об этом старик. Прошли изгиб, стали вылазить из оврага, пошёл лес сосновый. Но лес был весь искалечен снарядами, видно, что здесь когда-то шли большие бои. Мы стали вглубляться в лес, как нас обстреляли. А после и закричали здавайтесь. Сразу мы не могли понят кто, но впоследствии узнали, что свой. К нам подошёл человек лет 35, поздоровался и представился , что он партизан, и предложил идти за ним в глубь леса. После подошли ещё 3 человека, на шапках у них были красные ленты, и говорят, что ваших десантников уже много. Вглубились в лес. Мы подошли к лесному завалу. Это лес срубленный приблизительно меньше человеческого роста, в одну сторону вершинами и сделан так густо, что пройти его трудно. Подходя к завалу, нас предупредили, что идти строго за ними, а то дальше минные поля. За первым завалом к нам выехали 3 человека верьхами и нас отдали в распоряжение конных. Пройдя км 10 или больше, мы прошли ещё таких 2 лесных завала и оказались в лесном лагере. Всё было замаскировано так тщательно, чтобы небыло видно с воздуха. В этом же лагере и находился наш ком роты Старший лейтенант Оля. Ну что мы побратались, кроме того десантников собралось человек 35 или даже больше. Нас накормили, дали отдохнуть, а на завтра же старший лейтенант Оля созвал нас и рассказал, что пойдём на боевое задание, в район шоссейной дороги, необходимо нужен язык.
Нас он взял 18 человек, в том числе и попали мы с Мишкой Руденко. Вечером рано как только стемнелось, мы подошли к дороге. Дорога не охранялась Перетянули провод через дорогу и стали ожидать транспорт, а особенно мотоциклистов. И вдруг заметили издали, что идёт по дороге мотоцикл с коляской и в коляске находиться один человек . Только стали равняться с нами, был поднят провод на уровне человеческих плеч головы, и мотоцикл уже был в кювете, а люди находившиеся в мотоцикле, были взяты нами. Мотоцикл быстро увезли в сторону, порезали колёса, а людей повели с собой в лагеря. Оказалось , что одного нашего русского вёз немец, это был староста села, избранник немцев. Их тут допросили, не знаю какие они дали показания, это нас не касалось. Старосту и мотоциклиста партизаны заставили рыть яму. Когда они вырыли глубокую яму, их посадили в неё. Пускай сами себя поохраняют, смеялись партизаны. На следующие сутки партизаны нащупали в одном из районов немецкое учебное поле, километров за 18 от партизанского лагеря. Нас, десантников, уже набралось человек 50, в том числе ком. роты старший лейтенант Оля. Солнце стало к закату. По сосновому бору расстилался дымок . Кое где стучал одиночный дятел в поисках себе пищи. Солдаты отдыхали в укрытиях и не знали, что их ожидает наступающей ночью. И вдруг прибежал старшина и подал команду выходи строиться. Мы все построились, к нам подошёл старший лейтенант, поздоровался, обошёл строй, сказал : «тов. десантники, нам с вами сегодня стоит большое боевое задание, во чтобы –то ни стало нужно овладеть учебным немецким полем, занять его, и ожидать появления их на занятия. Нас подняли в 1 час ночи, боеприпасы у нас были уже приготовлены заранее. И мы двинулись к месту расположения учебного поля. Пройдя часа 3 мы уже находились в траншеях. С нами были партизаны. Они указали намгде немцы должны появиться, где проходит дорога. На учебном поле немцы учили своих юнкеров. В 9 часов утра по дороге идущей по направлению к нам показались 3 а/м с немцами. Нас привели в боевой порядок. В обороне находилось 2 дота с амбразурами, траншеи были оплетены хворостом и поделанные зиг-загом, на поворотах были поделаны лисьи норы. Как только подошла первая а/м с солдатами (юнкерами) и разворотилась, а две а/машины разворота еще не успели сделать поворот, нами со всех видов был залп. Немцы конечно это не ожидали. В это же время первая а/м стала удирать. В кабине которой был офицер и шофёр. Мы стреляли по не, но так и ушла. У нас завязался бой, из этих редко кто ушёл, но некоторым пришлось окопаться и отстреливаться с нами. Часа через 3 нас окружили немцы с трёх сторон и с ними были вероятно и власовские солдаты, которые кричали по русски « сдавайтесь, сейчас придут танки и вас всех зароют», но танков никаких не пришло. Они им были нужны на передовой, так как наши войска наступали и форсировали Днепр, в то самое время. Связь с отрядом была потеряна, нашу рацию разбило. И так нам пришлось вести целый день до вечера. Как только стемнелось, командир Оля приказал ползти к машинам, снимать с немецких солдат каски и обмундирование с убитых немцев. Всё это было проделано и где-то в полночь всё стихло. Он приказал вылазить и строиться и ни кому не разговаривать по русски, а только он вёл что-то по немецки, он знал немецкий язык. Для близиру были понадеты немецкие каски и ихние пилотки. Он провёл нас мимо лежащих окоповых немецких солдат и собой. У нас был один тяжело ранен, которого нам пришлось нести на носилках связанных из винтовки обмотками. На следующий день нам сообщили, что наши войска форсировали Днепр и уже обошли нас. Нас погрузили в а/машины и мы снова оказались в Тейково под Москвой. И снова парашюты, снова прыжки.
Предстоял 2-ой боевой прыжок в тыл противника, нас увезли из г.Тейкова в Белоруссию город Быхов. Наши войска уже освобождали территорию братской Польши. Мне из дома сообщили что погиб старший брат, который прошёл всю войну. Он мне писал, что не раз был в окружении, выходил невредимым. Он был в тяжёлой артиллерии на тягаче. Фамилия его Тропин Пётр Фёдорович 1912 года рождения. В гражданке работал комбайнёром и трактористом, сибиряк. Уроженец Новосибирской области Чулымского района Серебрянский с/совет, пос. Орловка.